***
Как и всегда мы ехали молча под тихую музыку. За окном всё серое и мрачное — так выглядит моя жизнь. Никого намёка на светлое будущее, хотя когда он был я его благополучно проебала. Я разглядываю Гришин профиль, всегда смотрю на него когда мы едем вместе. Изучаю, запоминаю каждую черточку, потому что только это меня греет в самые холодные одинокие дни. А такие дни — моя сплошная. — Неужто вспомнил обо мне, — ядовито говорю я. Гриша ничего не отвечает и держит непоколебимый вид. — Мозг мне выносил своими нравоучениями, а теперь явился как ни в чем не бывало! — злилась я. На мои слова Ляхов ухмыльнулся и сделал музыку погромче, давая понять, что выслушивать моё недовольство он не намерен. Он вообще терпеть не мог меня слушать, поэтому всегда орал первым, чтобы я проглотила его желчь, заткнулась и давилась обидой. — Почему мы здесь? — спрашиваю я, когда машина заезжает во двор. Гриша молчит как партизан, выходит из машины, открывает заднюю дверь, чтобы забрать мою небольшую сумку. Я тоже выхожу из машины и иду за ним. — Ты будешь говорить со мной?! — возмущаюсь я. — Прекрати кричать, — спокойно отвечает мне Гриша. Мы поднимаемся в старую квартиру Ляхова, в ту самую, которую он мне «сдавал». В квартире идеальная чистота, всё на своих местах. Гриша начинает хозяйничать, а я плюхаюсь на диван и наблюдаю за ним. Молодой человек скрывается в спальне ненадолго — переодевается. После идёт на кухню, включает на фон интервью, достаёт продукты из холодильника и приступает к готовке. Мне нравится смотреть на него. Всё, что он делает выглядит очень красиво и сексуально. В такие моменты я начинаю фантазировать о нас. Какие-то фантазии меня возбуждают и заставляют мои бёдра сжаться, а другие создают иллюзию семейного счастья, домашнего уюта как обычно бывает в слащавых, романтических фильмах. Я настолько погружаюсь в свои мысли, что неосознанно выдыхаю: — Любимый… — Что? — обернувшись, спрашивает Ляхов. — Ничего! — вздрагиваю я. — Ты сказала «любимый». — Любимый актер, — киваю в сторону экрана айпада. — Ясно, — глухо смеётся он и возвращается к нарезке салата. Он всё понял. Он всё знает. Я стараюсь глубоко дышать, чтобы успокоить сердце, которое от волнения застучало как бешеное. — Скоро будет готов ужин, — сообщает Гриша, — поищи в шкафу сменную одежду. Я встаю с дивана и ухожу в спальню, закрываю дверь-купе, оставляя небольшую щель. Медленно открываю шкаф, также не торопясь оглядываю содержимое. Нахожу какую-то футболку и шорты, бросаю их на кровать и закрываю шкаф. Такое ощущение, что ни в какой Нью-Йорк он не ездил, а прятался здесь какое-то время. Может быть хотел побыть один, подальше от своих дел и просто отдыхал. Либо мне от безделья хочется так думать о нём. В любом случае, он точно был в этой квартире некоторое время. Я не видела его с рождества, общались мы редко, очень сухо, целенаправлено и только по телефону. Я медленно расстёгиваю свои джинсы, стягиваю штанины по очереди и аккуратно складываю, за тем снимаю с себя лонгслив и также аккуратно складываю. Остаюсь в нижнем белье. Посмотри на меня… Пожалуйста, посмотри! Бросаю быстрый взгляд на щель, Ляхов стоит спиной. Меня поглощает чувство разочарования. Надеваю одежду, туго затягиваю шнурочек на шортах и иду на кухню. Я сажусь за стол, паста с креветками пахнет просто великолепно, от сочного вида у меня во рту скапливается слюна. Гриша вырубает видео, ставит бокалы с белым вином и присоединяется ко мне. — Приятного аппетита, — желает мне Гриша. — Спасибо и тебе тоже, — слегка засмущавшись, отвечаю ему. Еле сдерживаюсь, что бы не наброситься на тарелку как дикая. Стараюсь спокойно намотать на вилку лапшу. Я настолько голодная, что съела бы это всё руками за короткий промежуток времени, наплевав на манеры. Я погружаю вилку в рот и мои глаза закрываются от удовольствия. Это было очень вкусно. Бог мой, кажется я сейчас кончу. Я замечаю довольную ухмылку Гриши. Его губы, манящие меня на необдуманные действия, блестят от масла. — Что ты смеёшься? — решаюсь спросить я. — Ешь, Алина, — улыбчиво бросает он. Я никогда не смогу понять книгу под названием «Григорий Ляхов». Каждый раз, когда я думаю, что понимаю его, он обрастает новым слоем таинственности либо просто совершает действия противоречившие моим выводам. Сначала он одаривает меня самыми нежными и даже в какой-то момент робкими взглядами, заставляет почувствовать себя желанной и важной и казалось бы я вот-вот взлечу от счастья на небо, как вдруг он протыкает мое сердце льдинами и отшвыривает так сильно, что это «переламывает» кости. Посмотри на меня… Пускай! Пускай он возвышает меня, пускай топит! Я готова отдать себя всю без остатка. Я влюбилась ещё в то мгновение, когда его властная фигура появилась передо мной. Дура! — Хочешь что-нибудь посмотреть? — спрашивает Гриша. Сердце забилось чаще, дыхание сперло, лёгкая дрожь пробежалась по телу. — Например? — неловко спрашиваю я. — Можем досмотреть интервью, — предлагает он. — Да, хочу, — я стараюсь прикрыть смущенную улыбку бокалом. Да даже если бы ты предложил мне посмотреть как чинят машины. Я бы согласилась. Закончив ужинать, мы вместе прибираем посуду затем идём к дивану. Гриша копошиться с телевизором, уходит на кухню пока я лежу на диване и наслаждаюсь чувством сытости. Он возвращается с бокалом вина и садится на ковёр, откидывается на диван и снимает видео с паузы. Я не могу сконцентрироваться, совершено не понимаю о чем говорят люди с экрана и еле сдерживаюсь, чтобы не запустить свою руку в его густые волосы. Мне безумно хочется вырвать у него бокал и прислониться своими губами к тому же самому месту, где касались его. Хотя бы на секунду ощутить сладость непрямого поцелуя. Я сошла с ума! Я рассматриваю каждую его прядь на затылке, затем спускаюсь к шее, мой взгляд считывает каждую линию, изгиб. Мысленно я уже поцеловала каждую костяшку на его руке, приснилась щекой к ладони. Сдерживайся! Я не могу лежать на диване спокойно, постоянно ерзаю. Мне стыдно от мысли, что я утопаю во всей этой беззаботной и ванильной идиллии появившееся в моменте с человеком, у которого летом свадьба. Словно я ворую у Кристины самые лучшие воспоминания. Хочу дать себе пощёчину. Я хочу быть с тобой… Всё, что он делает или говорит заставляет мое сердце ускорено биться, а тело дрожит словно лист на ветру. Рядом или далеко — неважно. Реакция всегда одинаковая. Алина, это одержимость. Это влюблённость. — Да прекрати же ты! — рявкает на меня Ляхов в своей обыденной манере. — В чем проблема, Алин?! Я хочу чтобы ты взял меня прямо на этом диване. — Ни в чем. — Тогда лежи спокойно, — он допивает вино. Гриша пересаживается на диван, кладёт мои ноги на себя и начинает поглаживать. Разряд тока от нежных прикосновений проходится через всю меня и я чувствую тепло внизу живота. — Не нервничай, чтобы там не было — всё образумится, — утешает меня он. Нет… Остаток вечера мы проводим за просмотром фильмов. Гриша прогоняет меня в спальню, а сам раскладывает диван и стелет постельное. Я боюсь даже спросить, что происходит сегодня. Почему везёт меня в эту квартиру, кормит ужином и развлекает фильмами? Настолько боюсь, что всё испорчу, поэтому ничего не говорю. Терплю эти качели за мимолетное счастье. Мне с ним спокойно. Это иллюзия, Алина Глубокая ночь, звенящая тишина и я хожу по комнате, потому что не могу уснуть. Лунный свет озаряет пространство и лёгкий ветер из приоткрытого окна холодит постель. Я медленно выхожу из комнаты и на цыпочках иду за спинку дивана, присаживаюсь, кладу руки полочкой и опускаю на них подбородок. Его грудь размерено вздымается и опускается, чёлка открывает лоб, правая рука подпирает голову, левая покоится на животе. Я умиляюсь. — Если это мой сон, то он прекрасен и мне не хочется просыпаться, — затаив дыхание, одними губами произношу я. — Пожалуйста, пусть это длится вечность, — выдыхаю. Я обхожу диван и встаю коленями на мягкий ковёр. Не касаясь, провожу подушечками пальцев по линии носа и изгибам губ, затем подбородок. Спускаюсь по шее, веду по ключице и до кончика его среднего пальца. — Рядом с тобой я забываю как дышать, мои мысли путаются. Всё становится неважным и ненужным. Я счастлива, что встретила тебя, но жаль, что влюбилась, — я плавно наклоняюсь к его губам и невесомо целую. Ничего не может быть. Это итак ясно. Рядом с ним я забываю обо всём, поэтому он мне так напоминает Марка. С братом всё казалось неважным, трудности исчезали сами по себе. Он был моим куполом. Меня тянет к Грише, я не могу этого отрицать. Я хочу изучить губами каждый сантиметр его тела, опуститься на самое дно его глаз и познать всем своим существом самые тёмные углы его души. Я тихонько пошла на кухню, чтобы попить воды, как вдруг Ляхов зашевелился — перевернулся на живот. Быстро сделав свои дела, я поспешила вернуться в комнату. — Лина, — раздался шёпот за спиной. — Не спишь? — сонный Гриша приподнялся на локти и оглядел меня. — Пила воду. Прости, что разбудила. Ляхов снова опускает голову на подушку и отворачивается, натягивая одеяло повыше. Один раз… всего один раз, пожалуйста. У меня будет сложный день! — Гриш, — тихо зову его. — Не мог бы ты лечь со мной? Я плохо себя чувствую и не могу уснуть, — шепотом прошу я и смотрю на его макушку. Ответа не было. Он не шевелился, не сопел — ничего. Никакого знака, а вот я чувствовала пустоту. Хотелось обкуриться или напиться, чтобы не чувствовать, не думать, не жить. — Пожалуйста, — чуть громче произношу я. — Мне страшно… И снова ничего. Я вернулась в комнату, закрыла окно и забралась в постель. Кровать была слишком большая, холодная и неуютная. Через минуту зашуршала дверь-купе, вторая половина матраса провисла под тяжестью тела, руки обвили мою талию. Горячее дыхание обожгло ухо. Спиной ощущала жар его тела. — Ты проблемная, — шепчет мне Гриша. Я победоносно улыбаюсь и кладу свои руки поверх его. Мне становится спокойно и я стараюсь быстрее уснуть.***
Солнечные лучи пробивались сквозь шторы в комнату. Я перевернулась на другой бок и поводила рукой по кровати — пусто. Потянувшись, я встала с постели и посмотрела на себя в зеркало. Волосы, которые заметно отрасли, торчали в разные стороны, на щеке остался след сна, лицо слегка опухшее. Я отодвигаю дверь из комнаты и оглядываю гостиную с кухней — пусто. Постельного на диване нет, дверь в ванную открыта — света нет. Надежда колет иглой разочарования и я грустно вздыхаю. Ушел Я иду в ванную и замечаю краем глаза полуголое тело на балконе. Ляхов курил. В моей груди снова пробудилось чувство радости и я не сдержала улыбки. Почему он не ушел? Нет, хорошо, что он здесь. Я хочу, чтобы он остался. Я бегом иду в ванную, чтобы привести себя в порядок. Умываю тёплой водой лицо и протираю шею, чищу зубы, полощу рот, расчесываю волосы и немного их приглаживаю. — Доброе утро, — приветствую я Гришу, который варил себе кофе. На мои слова он просто кивнул. Еду нам доставили из какого-тр ресторана. Каша, тосты с яйцом, десерты и горячее оставленное на потом. — Ты теперь безработная, — смеётся надо мной Гриша. — Что мне с тобой делать?***
Я нажимаю на звонок несколько раз подряд, стучу кулаком по двери. Я знаю, что ты дома. Аня встречает меня с недовольным лицом, распахивая дверь. Девушка в футболке и шортах, волосы собраны в высокий хвост. Она пропускает меня в квартиру. Сжатые ладони в кулак, ногти больно впиваются в кожу, челюсть сжата до неприятного покалывания. — Что на этот раз? Деньги нужны? Меня срывает. — Сука погонная! Я ненавижу тебя! Тварь! — я набросилась на неё, ударила по лицу и схватила за волосы. — Отцепись больная! — она тоже хватает меня за одежду и тянет. — Почему ты не сказала, что была с ним в Брянске?! Что произошло?! Как так- то блять??! Забыла, а? Сука! Мы упали на пол, я оказалась сверху. Моя рука держала её за футболку, вторая беспощадная хлестала по разным местам. Девушка закрывались, пыталась перехватить руку. Аня лупила меня в ответ и схватила за челюсть. — Наглая, беспринципная, лживая шлюха, — я плюнула в неё. — Ты испортила нашу жизнь своим проклятым, ничтожным существованием! — я ударила её локтем куда-то в ключицу. — Да отъебись же ты, ублюдина! — парирует она и начинает бить кулаком по плечу и рёбрам. Девушка замахивается и ударяет меня по лицу, затем хватает за волосы и тянет. Я начинаю шипеть и хватаюсь за руку, впаиваясь ногтями в её кожу. — Сучка дранная! — визжит она. — Алина хватит! — кричит мужской голос и бросается к нам. Дагги нас расцепил. Он сбросил меня со своей девушки и понял ту на ноги, пряча за спину. — Прекрати- это ненормально! — успокаивал нас Кирилл. — Пиздеть — это ненормально! — парировала я. — Она была там! И ничего не сказала! — И что? — холодно говорит Дагги. Я горела. Мелкие царапины на щеке щепали, плечо болело. Я тяжело дышала, сидя на полу. На языке ощущался металический привкус — губа разбита. Дагги успокаивает плачущую Аню и та скрывается в ванной комнате. — В смысле «и что?» Она наврала всем! Соврала следователю, соврала судье, соврала мне! Всех наебала и живет теперь счастливо! Преступница ебаная! — О чем ты? — спросил Дагги. — Аня и Марк были в Брянске. Только она вернулась живой и невредимой, а мой брат блять лёжа и холодным! — я злилась. — Дело закрыли! Несчастный случай. — Ты успокоишься когда-нибудь? -злился Кирилл. — что? Я опешила от слов и подскочила на ноги. — Твой брат умер по глупости. Он сам ввязался в это дерьмо, был легкомысленными и поплатился за это. Что тебе ещё нужно? Какая правда, м? — он скрестил руки на груди. Гнев кипел в венах, я бросилась к нему и стала ударять кулаками в грудь. — Почему вы ничего мне не сказали? Зачем надо было врать? Говорить, что эта манда сидела дома и ждала его! Нахуя она ездила?! Бессовестные суки! — кричу я на него. — Мой брат заслуживает справедливости! Парень сопротивляемся моим ударом, перехватывает мои руки и толкает меня. Я врезаюсь в стену и ударяюсь затылком. — Алина, убирайся отсюда, — Дагги хватает мен за плечо и тащит к выходу. Я хватаюсь за него, стараюсь упасть на пол, выставляю ноги вперёд, но они скользят по полу. Он продолжает меня крепко сжимать руками и дальше тащит. Выбросив меня за порог, я больно шлепаюсь на копчик и ударяюсь локтем. — Спроси у Ляхова. — Что? — непонимающе смотрю на него. — Он тоже там был. Дверь звонко захлопнулась.