Научи меня быть счастливым
Вереницей долгих ночей,
Раствориться в твоей паутине
И любить ещё сильней
***
— Всем доброе утро, коллеги! — Арсений этим утром бодр, впрочем, как и всегда. Он натянул на руки хозяйственные перчатки и, подбоченившись, вдруг осёкся — уже не очень чистые перчатки могли оставить следы на новой песочной толстовке. Перед ним стояла толпа подчинённых, одетых в спортивную одежду, с орудиями труда. Из всех неосознанно выделялся Шастун. На подобного рода мероприятия он обычно либо не приходил, либо своей физиономией распугивал всех в радиусе пяти километров. Сегодня же он, нацепив на себя точно такой же (только зелёный), как у Арсения костюм, буквально сиял изнутри, преданно глядя на начальника, — Конец октября, зима уже близко, — усмехнувшись, бросил он, — Давайте подготовимся к ней и сделаем последний рывок к переменам, оставив при этом территорию красивой. Вооружаемся вениками, граблями, мешками, прочим добром — и вперёд! — оторвав чёрный полиэтиленовый мешок, заведующий дал старт субботнику. Каждый член коллектива по-настоящему старался, выполняя свою задачу. Наталья Андреевна и Марина подготавливали растительность к зимовке, Антон вместе с Ирой и Сашей сгребали листву и паковали её в мусорные мешки, Елена Сергеевна довольно убедительно делала вид, что она чем-то занята, то прохаживаясь мимо коллег, то пытаясь пришвартоваться к Арсению Сергеевичу, который вместе со сторожами подкрашивал проплешины от отлетевшей штукатурки на стенах. Кто-то из другой смены работал внутри, моя окна или прибираясь в некоторых комнатах. Атмосфера была как никогда радостной в этой команде. Антон и Арсений переодически обменивались молчаливыми улыбками, когда мальчишка относил мешки с листвой и мусором в общую кучу. Заведующий, порой заглядываясь на своего парня, который то и дело наклоняется, чтобы поднять упавший листочек или соринку, после очередной отнесённой порции потягивается, от чего задирается изумрудная толстовка, елозит лохматой кисточкой по одному и тому же месту. Очнувшись, думает: «Зато лучше прокрасилось, впитается надолго». Шастун же неслучайно бросает взгляды на начальника, подставляет его взору своё тело, от которого тот иногда подвисает. Даже тёплый спортивный костюм не позволит ему перестать провоцировать мужчину. Эта игра зашла уже совсем далеко. Уже месяц парни периодически живут вместе то у Антона, то у Арсения. Каждому тяжело расстаться с собственным жилищем, определиться тяжело, поэтому такой выход из ситуации устраивал обоих. В быту прихотливостью никто из них не страдает, в спальне в воздухе чередуются то комфорт, нежность и уют, то страсть, первобытные эмоции удовольствия и эксперименты. Об этих отношениях знает лишь сестра Арсения, заметившая перемены в поведении брата и решившая поставить вопрос о происходящем ребром. «Счастье у каждого своё, — думал Шастун, сгребая шуршащие листья в большой ком, — у меня — такое, в этих бежевых штанах, с голубыми глазами». После того, как внутренний двор был вылизан до блеска, коллектив направился в столовую, где повара уже испекли для всех работников свежие песочные колечки и сочники. Продуктов оказалось гораздо больше, чем потребовалось, а утилизировать свежие товары было жалко — лучше применить с пользой и удовольствием. Распивая чёрный крепкий чай из столовских гранёных стаканов, воспитатели обменивались друг с другом интересными историями и впечатлениями. Лишь Попов и Шастун скромно отмалчивались, сидя напротив друг друга с левого края столов, поставленных вместе. Одного лишь взгляда было достаточно, чтобы сказать о том, как же хорош этот настоящий момент. Уже после того, как все разошлись, Антон, оставшийся под предлогом заполнения оставшейся документации, зашёл в кабинет заведующего, который посапывал, сидя со сложенными на груди руками. Услышав щелчок двери, мужчина едва вздрогнул и, разглядев зашедшего, улыбнулся. Парень приземлился рядом с Поповым, положив голову ему на плечо. Тот, умиротворённо выдохнув, пошевелил пальцами в пшеничной копне волос. Погружаясь в сон, каждый думал о своём. Никто из них даже и не заметил заглянувшей в кабинет начальника Елены Сергеевны, которая, увидев лежащих на диване мужчин, выбежала из здания детского сада, разбивая землю под ногами и раздувая ноздри от злости.Разве это имеет значение?
***
— Доброе утро, дорогие радиослушатели, — звонкий мужской голос радостно приветствовал всех бодрствующих, — Всем, кто не спит сегодняшним ранним ноябрьским утром, я желаю удачного дня и прекрасного настроения! А тем, кто прямо сейчас куда-то торопится, — счастливой дороги! — Антон мысленно поблагодарил радиоведущего, сильнее закутываясь в плед с принтом лаваша, пока за окном мелькали обнажённые деревья и перепачканные грязевой пылью от недавнего дождя автомобили. — Арс, куда мы едем? — в очередной раз спросил парень, повернув голову в сторону водителя. — Сейчас бы сидели дома и «Гарри Поттера» смотрели. Как раз вечером снег обещали. — Там, куда мы едем, нам ничего не помешает сделать то же самое, что ты хотел сделать дома, — на секунду посмотрев через зеркало заднего вида на Антона, ответил голубоглазый. — А куда мы едем — это сюрприз. Фыркнув, Шастун отвернулся к окну и продолжил наблюдать за пролетающими унылыми пейзажами. «Ноябрь — самый грязный месяц, ничего хорошего в нём совершенно нет, — думал он, листая ленту социальной сети, где он встретил уже несколько постов с ноябрьской тематикой. — Ну сентябрь — почти лето, все дела. Октябрь — понятно, листочки, тыковки, Хэллоуин и прочее. А ноябрь чем хорош? Побыстрее бы уже декабрь… Так хочется этой суеты, теплоты предстоящего праздника и… Новогоднего чуда, что ли? Подумать только: это первый Новый год, который я встречу не один. Это уже можно считать чудом?». Из размышлений парня выдал бархатистый голос Попова, оповестивший о том, что они вот-вот прибудут на место назначения. Прямо сейчас их автомобиль пробирался по улочкам какой-то деревушки, а Арсений слёзно умолял всех богов, чтобы они не позволили им застрять в одной из грязевых ловушек. Местные удивлённо поглядывали на иномарку, посетившую их забытое селенье. Старики недоверчиво косились, молодежь же явно заинтересовалась гостями. Вдруг они подъехали к небольшому деревянному домику, стены которого были покрашены в светло-жёлтый цвет. Его окна были совершенно старыми, с узорами. Антон такие видел только в фильмах, когда показывали дореволюционную Россию. К дому проложена тропинка из крупного камня, кругом колючки опавших кустарников и пара голых деревьев. — Неужели ты всё-таки решил сдать меня в жёлтый дом? — выходя из машины уточнил парень и сразу же зевнул, вдохнув прохладного и чистого воздуха. — Если сейчас же не наденешь куртку и не повяжешь шарф — сдам, а это — всего лишь наша дача, — слово «наша» сразу приятно пощекотало слух Шастуна. Он, даже не возражая, взял с заднего сидения свою кислотно-оранжевую куртку, свернутую в рулон и перевязанную чёрным шарфом. — Ну как? — Попов незаметно для парня материализовался за его спиной, от чего тот вздрогнул. Как только куртка оказалась надета, большие мужские ладони опустились на плечи Антона. — Я ужасно давно здесь не был… Последний раз, наверное, лет в 17, — прошептал Арсений, уже прижимая спиной светловолосого парня к своей груди и положив свою голову ему на плечо. — Это лет сорок назад? — Шастуну не удалось перебороть желание в очередной раз подколоть своего мужчину на тему возраста. — Засранец, — пальцами Попов повернул голову парня в бок и принялся нежно его целовать. Не ожидавший подвоха Антон едва слышно вскрикнул, когда его губу прикусили и через секунду отпустили. — Пойдём, — мужчина открыл багажник и достал из него две спортивные сумки, одну из которых он вручил Шастуну, который пальцами прикасался к нижней губе, — Убери руки изо рта! Оставим вещи и пойдём исследовать окрестности, — громко сказал он, ведя светловолосого за собой. Отворив не без труда дверь, Арсений увидел перед собой знакомые из детства предметы мебели и прочего быта, покрытые пылью, свисающую прямо перед носом паутину с потолка. Зажмурившись, он нащупал выключатель и мысленно поблагодарил самого себя за то, что ему хватило ума натянуть перчатки. Комнату заполнил жёлтый свет. Картинки воспоминаний захлестнули мужчину на несколько секунд: За этим белым деревянным столиком, краска которого местами потрескалась и слезла, он распивал с бабушкой и младшей сестрой самый вкусный травяной чай, который ему доводилось пить в жизни, и смаковал сахарные плюшки, испечённые любимой старушкой. А потом, уже под вечер, брал три зелёных яблока с собственного яблоневого сада, который был здесь до недавних пор, и шёл к реке, где его ждала подруга детства. Вроде, звали её Яной. Откусывая кусочек яблока, тринадцатилетний Арсений наблюдал за русой девчонкой, смотрящей в небо. В этом кресле он сидел, выжидая показ «Тайны Снежной королевы» или любимой «Гостьи из будущего». Как помнится, увидев впервые девочку-дочку профессора Селезнёва с большими голубыми глазами с пионерским галстуком на шее, он сразу же влюбился в этот образ. Все книги были перечитаны запоем, не говоря уже о засмотренных до дыр фильмах. А в кресле справа всегда сидела мама, которая, надев очки с тонкой оправой, разгадывала судоку, часто отвлекаясь на экран. Вон, на той стене, до сих пор висят фотографии молодых родителей, таких же молодых бабушки и дедушки, детские фото Арсения и Насти, а также вымоленная парнем единственная фотография с Яной. Подойдя к ней поближе, Попов понял, почему именно она стала его первой реальной любовью — она практически полная копия Наташи Гусевой, за исключением цвета волос и наличием родинки над правой бровью. О, первая любовь… Первая ссора, первое расставание, первые разборки с деревенской пацанвой.Здесь прошла его целая маленькая жизнь. В ней было, пожалуй, всё то, что можно было только пожелать: и любовь, и настоящая дружба, и крепкая семья.
А главное — мимолётное счастье и уверенность в завтрашнем дне.
— Арс, ну вот смотри, — Антон подошёл к зависнувшему Арсению, — Вот такой славный ребёнок был, а что выросло… Погоди, это что, твоя любовь юности? Слушай, так похожа на Алису Селезнёву из «Гостьи из будущего». Вкус у тебя с детства был хороший, конечно. — Так, малыш, — вернувшись в реальность, мужчина стянул перчатки и прошагал в соседнюю комнату, — Прогулка переносится, сейчас надо отмыть дом. Здесь давно не был не только я, но и мама приезжала сюда не меньше полугода назад, поэтому работы на сегодня полно. — Все моющие средства и им сопутствующие лежат в ванной, иди на свет. Ни секунды не возражая, парень с энтузиазмом следовал инструкции Попова. С приходом в его жизнь этого внеземного человека многое поменялось, а старого Антона Шастуна, который месяцами не следит за своим жилищем и своей жизнью в целом, который в ментовке бывает чаще, чем дома, который забивает на всю бытовуху, уже нет. Теперь на его месте появился Тошка, который ежедневно приходит домой при любой возможности пораньше, чтобы навести абсолютный порядок и даже попытаться приготовить что-нить вкусненькое, чтобы порадовать Арсения, который вот-вот придёт с работы. И уверения мужчины в том, что это для него непринципиально, пролетают мимо ушей Шастуна — ведь всегда приятнее быть вкусно накормленным и наслаждаться свежестью и чистотой квартиры, чем после тяжелого трудового дня запихивать в себя сухой бутерброд или кусок вчерашней пиццы, а потом и убираться через не могу, потому что свинарник бесит неимоверно. Антон в ответ на подколы друзей про то, что парень совсем стал домохозяйкой, лишь молча улыбался, прикидывая, что можно приготовить завтра. Его, на удивление, всё совершенно устраивало. А Арсения — тем более. Как только во всех комнатах дома был наведён порядок, Антон призывно заявил, что нужно прямо сейчас идти гулять и, натянув на себя куртку, выбежал из дома. Устало выдохнув, Арсений оделся и вышел на крыльцо, глазами ища парня. — Арс, а пошли к речке! — закричал Шастун, уже стоявший около задней калитки, за которой лестница, ведущая прямо к берегу. — Ну пожалуйста! — Ладно, чёрт с тобой! — мужчина резво спустился и побежал вслед за парнем. За несколько секунд спустившись по каменной лестнице, Арсений заметил, как Шаст уже стоит на краю деревянного пирса, доски которого местами расходились, образуя щели. Вокруг была бескрайняя тёмная вода. Красиво, в духе осени. — Эх, всё лето проходило здесь, — присев на край пирса, мужчина смотрел вдаль и постукивал пальцами по дереву. — А ночью какой романтик-то был… — Послушай, Арс, — парень присел рядом, — А в какой момент ты вообще понял, что больше не хочешь девушек? Что тебя сподвигло на гейство? — Звучит смешно, — усмехнулся он, почесав подбородок, — Точно хочешь знать? — голубые глаза теперь смотрели на парня, заинтересованно ждущего ответа на свой вопрос. — Я бы хотел рассказать тебе душераздирающую историю про предательство и разочарование в женщинах, но… Но скажу тебе правду, — это место — причал воспоминаний, — Я по молодости не чуждался экспериментов, в том числе в сексе. Первый опыт с парнем у меня совершенно случайным образом — в новой компании, после квартирника. Если это мракобесие, конечно, можно так назвать. Было странно, мы оба без подобного опыта, но в слюни пьяные и открытые. Потом было длительное затишье, семейная жизнь. А после развода — отрыв, полнейший. Знаешь, кто-то горе заливает, а кто-то — затрахивает. Вот я — второй тип, — он повернулся к парню, всё так же внимательно изучающего Попова, — Но отношений — с мужчинами или женщинами, что не имеет значения — я тщательно избегал. А потом появился ты… — длинные пальцы проникли в закудрявившуюся пшеничную макушку, — И это было сразу что-то особенное. — Ты тоже для меня совсем новое ощущение, — зелёные глаза улыбались, — Как говорится, встретились два одиночества, — грустная усмешка. — Я вот пока слушал свои рассказы — и во время уборки, и до этого, и сейчас — и с грустью понимал, что мне и нечего чего-то подобного вспомнить. Ну а что? Я даже предположить не могу… Кроме ночных монологов Андреича в камере и никаких воспоминаний положительных. Родительские ссоры, истерики матери, крики отца… Нет, вру! — вспомнив, он буквально засветился изнутри, — Вспомнил: я как-то папашиной любовнице в морду тортом зарядил! Это единственное счастливое воспоминание, — Арсений засмеялся, прижимая парнишку ближе к себе, — А что ты смеёшься? У меня после этого тумблер переключило, 100%. Ненависть к женщинам! — А, то есть, я не такой уж и особенный, да? Ну спасибо, Шастун, — по-доброму смеясь, сказал Попов. — Я ему тут любовь, ля-ля, тополя, а он про шлюх каких-то вспоминает! — Ты — самая лучшая, — заливаясь смехом, бросил парень и… вдруг свалился с пирса прямо в реку с криком, — Блять! — Антон? — перепуганно спросил мужчина, — Антон, блять! — быстро стянув с себя пальто и туфли, мужчина бросился в воду вслед за Шастуном. — Ай, блять! — Вот именно! Холодно, сука! — кричал парень, ухватившись за руку Арсения. — Давай выбираться быстрее. — Поплыли к берегу, мальчик-амфибия, блять, — мужчина, взяв за руку Антона, потянул его за собой в сторону суши. — Ну это же не ты будешь, если без происшествий проведешь время. — Только не ври, что тебе это не нравится! — так же громко говорил Шастун, рвано хватая холодный воздух. Его уже колотило от холода. Из воды выходить было намного тяжелее, чем обычно. А холодный ветер, усиливающий ощущения, выводил из себя. — Если бы не нравилось, я бы не полез за тобой. И не повёз на дачу. И вообще послал бы тебя на хуй ещё в тот самый вечер, когда всё началось, — выйдя из воды, мужчина отряхнулся, будто пёс, и резвым шагом направился за своими вещами. Обернувшись, он увидел дрожащего парнишку, который всё ещё стоял на берегу, — Беги быстрее домой! Понравилось в ледяной воде, что ли? Сидя на диване, закутавшись вдвоём в одно одеяло, парни грели ноги в горячей воде, заполнившей широкий пластиковый тазик, и зачарованно смотрели последнюю серию «Гостьи из будущего», которую упоминали сегодня так часто.Счастье бывает разным. Сейчас оно молчаливое, космическое.
***
— Арс, смотри! — стоявший у окна Шастун окликнул мужчину, который только что поставил в духовку импровизированную шарлотку, — Снег пошёл! — пару секунд ещё посмотрев на летящие снежинки, парень вдруг схватил свою куртку и выбежал на улицу. Стоя посередине двора, Шастун закинул голову и смотрел в тёмное небо, которое сейчас осыпало его леденящей сахарной пудрой. Напросвет фонаря эта снежная волна искрилась и выглядела ещё сказочнее. Падая на лицо, снежные хлопья покрывали кожу всего лишь на мгновение, а потом сразу таяли и исчезали. «Как жаль, что в наших глазах нет фотокамер, чтобы запечатлеть это мгновение настолько прекрасным, какое оно на самом деле…» — эта мысль часто посещала Антона, ведь кадры с телефона слишком часто отличаются от реальной картинки, и отнюдь не в лучшую сторону. Вдруг парень почувствовал присутствие Арсения у себя за спиной и обернулся. Он стоял в своём пальто, накинув на голову капюшон чёрной толстовки и засунув руки в карманы. Ясные глаза сейчас блестели от падающих лучей света. Снег ложился на его голову, плечи, а когда мужчина поднял взгляд к небу, покрывал ещё и густые чёрные ресницы. — Ты неповторимый… — Шаст просунул свои руки сквозь руки Попова и обнял, прижимаясь, как к самому дорогому, что есть в его жизни. — Я так тебя люблю, — прошептал парень, чуть отстранившись, чтобы заглянуть Арсению в глаза. Вдруг ему в голову пришли строчки из песни детства, — Поздней ночью в небе одна так соблазнительно светит луна, — тихим, чуть дрожащим голосом, он протягивал слова, — И я б хотел для вас с небес её достать… — А я другую вспомнил, — прохрипел мужчина, обнимая своего мальчика, — «Это был снег нашей встречи. Он лежал перед нами, белый-белый, как чистый лист бумаги. И мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви…». — Обязательно напишем, я в это верю, — прошептал Антон и снова уткнулся носом в любимое плечо.