(пере)воспитатель

      После первого посещения дачи за много лет Арсения настолько переключило, что теперь он мотается сюда чуть ли не каждые выходные, не забывая взять с собой кудрявого парнишку, с которым он встретил первый снег этого года. Первый снег — это что-то волшебное, душевное, интимное…       Прошло уже две недели ноября. Очередной приезд на дачу. Пока Арсений шуршит чем-то на кухне, опробуя новый способ приготовления индейки, Антон стоит на крыльце в одной толстовке, накинутой на футболку, и шортах. В его пальцах тлеет сигарета, уже 8 за сутки. Он сорвался — почти полтора месяца Шастун был чистым, ни капли никотина в крови. Вдыхая табачный дым, парень вновь и вновь прокручивал в своей голове одну и ту же фразу, после которой он побежал в ближайший ларёк за сигаретами. На улице стеной шёл дождь, капли попадали на перила крыльца, Антон нервно смахивал их, сам не зная зачем.       Арсений, увидев раздетого Шастуна на улице, уже был готов надавать ему по шее, но заметив огонёк сигареты, сразу же потушил злость. Состояние парня за последние несколько часов настораживало его, но всё же, не решаясь спросить, что произошло, он лишь молчал и наблюдал. Спустив рукава свитера, мужчина потушил свет в кухне и направился на крыльцо.       Парень снова затянулся и стряхнул пепел с кончика сигареты в старое блюдце со сколами по краям, которое сегодня играло роль пепельницы. Почувствовав тёплые руки поперек своего живота, которые прижимали его к чужому туловищу, он устало выдохнул, закрыв глаза. Большие ладони скользили по прессу, поднимались к груди и опускались к бёдрам. Прерывисто дыша, Антон принимал молчаливые поцелуи через ткань толстовки в плечи и оголённую шею. Арсений слегка засасывал нежную кожу, не брезгуя и прикусить её. Шастуну хотелось бы прямо сейчас с головой нырнуть в омут ласк своего партнёра, но звучащие в голове строчки мгновенно отрезвляли снова и снова…       — Антон, ты уже засиделся в этом детском саду, — усмехаясь, говорил отец, пока на фоне его голоса звучали детский смех и оклики, — Пора бы найти уже нормальное занятие.       — Пап, — сглотнув комок нахлынувшей обиды, начал Шастун-младший, заламывая пальцы правой руки, — Ты понимаешь, что мне нравится эта работа? Дети от меня без ума, а мне по кайфу вносить в этот мир что-то хорошее. Ты предлагаешь мне сидеть в офисе, перебирать бумажки за пусть и хорошее вознаграждение, но страдать без любимого дела?       — А ты понимаешь, что скоро твои затраты не будут ограничены только твоими хотелками, которые зарплатой воспитателя не покроешь? Ты взрослый человек, скоро у тебя появится собственная семья, которую нужно будет обеспечивать, — снова укол в сердце. — И почему сразу офис? У меня для тебя есть предложение поинтереснее.       — Арс, давай не сейчас, пожалуйста, — затушив сигарету, парень поморщился и, выпутавшись из объятий Попова, повернулся к нему лицом.       — Антон, что происходит? — тихо начал мужчина, — Ты целый день сам не свой.       — Мне отец звонил, — на этих словах выражение лица Арсения приняло заинтересованный вид с каплей испуга, — Говорит, что мне пора уходить из детского сада и заняться чем-то более серьёзным, — он грустно усмехнулся, — Представляешь, он предлагает мне ездить по стране с лекциями по астрономии и смежным темам?       — И ты согласился? — спросил мужчина, не отрывая взгляда от Антона.       — Нет ещё, — с неохотой проследовал ответ, — Но в понедельник я должен дать чёткий ответ. Я же не могу тебя оставить одного! — воскликнул он, дёрнув руками.       — А ты хочешь этого? — мужчина взял ладони Антона в свои, — Я приму любое твоё решение. В конце концов, я уже не маленький мальчик, чтобы ты боялся оставить меня одного. Вдобавок мы — продвинутые пользователи сети Интернет и сможем общаться в любое время суток. Главное — твоё желание.       — Ну… Вообще, я бы попробовал, это интересный опыт. Тем более, что я в этой теме чувствую себя, как рыба в воде. Так ты не против? — выждав паузу, уточнил Шастун.       — Конечно, нет, зайчонок! — Попов обнял парня, уткнувшись носом ему в шею, — Повторяю: для меня главное, чтобы ты был счастлив, а остальное мы преодолеем.       — Арс, ты знал, что ты лучший? — чмокнув мужчину в макушку, прошептал светловолосый.       — Я догадывался, — усмехнувшись, он отстранился на мгновение и, прищурившись, принялся рассматривать каждую частичку лица парня, — Как ты смотришь на небольшие шалости перед сном? — Шастун наигранно цокнул, подкатив глаза и пытаясь сдержать улыбку. — А что? С меня — красивая ночь, с тебя — красивая дочь, — помолчав несколько секунд, парни в голос рассмеялись такой нелепой шутке.       — Арсений, ты где эту пошлость высосал? Знаешь, — подбоченившись, буркнул он, — Наверное, стоит оставить тебя недельки на две одного, чтобы подумал над своим поведением.       — Что, дольше не выдержишь? — «Чёрт, его ухмылка прекрасна…».

***

      — Ну, сын, — на шумном вокзале отец, провожая сына в Москву, обнимал его на перроне, пока мать, стоявшая рядом, смахивала слёзы небольшим носовым платком, — «Береги платье снову, а честь — смолоду».       — Андрей, мы же его не в армию провожаем, — всхлипнув, женщина подошла поближе к сыну и потрепала его за рукав, прижимаясь головой к плечу.       — А что ревёшь тогда? — усмехнувшись, уколол бывшую супругу Шастун-старший. — Антон, главное, помни, что ты — хозяин своей жизни. От того, как ты поставишь себя перед новой аудиторией, зависит твой заработок и авторитет. Так что, не подведи отца! — парень, кивнул, смотря в сторону. Глазами он выискивал тёмную макушку в розовом капюшоне.       — Уважаемые пассажиры, проходим в вагон, поезд отправляется уже через минуту, — мужской голос сбоку заставил Антона резво распрощаться с роднёй, не забыв снова обнять родителей, и пройти в вагон. Перешагнув пропасть между перроном и вагоном, парень на секунду оглянулся и уже не увидел стоявших бывших супругов. Никого. Совсем.       Печально вздохнув, он прошёл в своё купе. Зажёг свет, закинул рюкзак на верхнюю полку, опустил свою, нижнюю и стал наблюдать за кишащей толпой на перроне. Вдруг перед стеклом появилась знакомая мордашка, от одного вида которой Шастун вмиг оживился, и на усталом лице засияла улыбка. Арсений приложил ладонь к холодному стеклу, что сделал и Антон. Послышались шипение тормозов и гул двигателя. Поезд качнуло, картинка за окном медленно-медленно поехала. Одними губами Шастун прошептал короткое «люблю» и стал наблюдать за Поповым, который ещё несколько секунд бежал за вагоном и махал ему рукой.       Вся ночь прошла в мыслях об Арсении. Перед глазами стоял белоснежный листок, на котором размашистым почерком были написаны слова: «Заявление, Прошу уволить меня по собственному желанию» и две подписи внизу листа. Грустные голубые глаза, тёплые руки, сжимающие ладони парня в их последний вечер.       Он не спал, ворочался, то и дело снова усаживаясь в кромешной темноте на край полки у окна и наблюдал за редкими предметами, подсвечиваемым точно такими же редкими фонарями. Выходил курить практически на каждой остановке. Стоял на морозе на совершенно пустом и тёмном перроне. А возвращаясь, судорожно проверял телефон и входящие сообщения. Всё напрасно — нет сети.       В 7 часов 30 минут по московскому времени Шастун уже ступил на столичную землю. Суета города чувствовалась сразу: народа здесь было гораздо больше, чем на воронежском вокзале, и все куда-то спешили, сбивая друг друга с ног. Антон, не без труда покинув здание вокзала, дождался своего такси и, едва сев в машину, набрал выученный наизусть номер.       — Арс? Спишь? — хриплый голос ответил отрицательно, но Шастун ему не поверил, — Я уже в Москве, всё хорошо. Как у тебя дела? Знаешь, я очень скучаю… — залпом выдал парень, сжимая ткань джинсов.

***

      — На этом, пожалуй, сегодняшняя лекция окончена, — Антон, нажав на кнопку пульта, открыл финальный слайд «Спасибо за внимание». — Всем спасибо, вы можете быть свободны! И да, всех с наступающим Новым годом! Пусть он принесёт вам счастье! — наблюдая за тем, как толпа потихоньку рассасывается, парень всё ещё стоял на сцене. К нему подошли несколько людей, пара парней и девушек, чтобы получить автографы и поговорить с совсем недавно появившимся на просторе, но очень талантливым спикером, популяризатором астрономии.       Сдав всё оборудование, Антон закутался в чёрный пуховик, обмотав перед этим шею вязаным шарфом, который он недавно обнаружил среди подарков своих поклонников (да, он сам был в шоке от того, что они появились). Попрощавшись с коллегами и пожелав им удачных праздников, он медленно шёл по полупустым коридорам московского бизнес-центра. Выйдя на улицу, он завис, в который раз обратив внимание на мигающие огни города — казалось, будто внутри этой праздничной атмосферы ты лишь на секунду закроешь глаза и вмиг окажешься в сказке со счастливым концом и новогодним чудом. Но нет — чуда не случилось. Вместо этого парень, открыв глаза, в сотый раз достал телефон из кармана и обречённо выдохнул, пуская пар изо рта, не увидев заветного сообщения на дисплее. Десятки других уведомлений, поздравлений, но того самого — нет…       Добравшись до квартиры, снятой на несколько дней, которые проводит Шастун в Москве, парень скинул одежду, достал из рюкзака смятую пачку сигарет и вышел на лоджию, оставив дверь открытой настежь. Леденящий воздух проникал сквозь каждую клеточку тела, принося ясность и холод в сознание. Щёлканье зажигалки, отброшенной куда-то в сторону, едва различимый треск подожженной сигареты, которую парень прикрыл ладонью от ветра, шум предновогодней столицы. На кухне съёмной квартиры стоит запечатанная бутылка полусладкого шампанского, в чужом холодильнике — еда из ресторана.       Вот уже неделю Арсений не отвечает на звонки и сообщения. Он будто растворился. И это кто-то другой, не он, читает смски спустя несколько часов и оставляет их списком без ответа. Даже сегодня, когда до Нового года остаются считанные минуты, он снова никак не проявляется. Связь оборвалась всего в один момент: буквально ещё вчера они делились мечтами о совместном счастливом будущем и скорой командировке Шастуна в Воронеж, а уже следующим утром он пропал с радаров.       Часы на руке кротко завибрировали, что означало приближение наступления года. Антон выбросил окурок и направился на кухню. Включив телевизор, где уже во всю пели артисты нашей эстрады, парень достал контейнер с салатом и куском запечной утки из холодильника и отправил его в микроволновку, со смачным хлопком открыл бутылку игристого, наполнил им бокал и смотрел в окно, выключив свет. Вдруг стало слышно до боли знакомые фанфары, голос президента, а Антон всё так же смотрит в окно, вглядываясь в бескрайнюю темноту. Вдруг, вместе со словами «С Новым годом! С новым счастьем!», словно по волшебству с неба, разукрашенного фейерверками, полетели снежинки. В голове сразу перелистались воспоминания:        — Арс, смотри! Снег пошёл! — пару секунд ещё посмотрев на летящие снежинки, парень вдруг схватил свою куртку и выбежал на улицу.       Стоя посередине двора, Шастун закинул голову и смотрел в тёмное небо, которое сейчас осыпало его леденящей сахарной пудрой. Напросвет фонаря эта снежная волна искрилась и выглядела ещё сказочнее. Падая на лицо, снежные хлопья покрывали кожу всего лишь на мгновение, а потом сразу таяли и исчезали.       Вдруг парень почувствовал присутствие Арсения у себя за спиной и обернулся. Он стоял в своём пальто, накинув на голову капюшон чёрной толстовки и засунув руки в карманы. Ясные глаза сейчас блестели от падающих лучей света. Снег ложился на его голову, плечи, а когда мужчина поднял взгляд к небу, покрывал ещё и густые чёрные ресницы.       — Ты неповторимый… — Шаст просунул свои руки сквозь руки Попова и обнял, прижимаясь, как к самому дорогому, что есть в его жизни. — Я так тебя люблю, — прошептал парень, чуть отстранившись, чтобы заглянуть Арсению в глаза.       — «Это был снег нашей встречи. Он лежал перед нами, белый-белый, как чистый лист бумаги. И мне казалось, что мы напишем на этом листе повесть нашей любви…» — хрипловатым голосом пропел тёмноволосый.       — Обязательно напишем, я в это верю, — прошептал Антон и снова уткнулся носом в любимое плечо.       — С Новым годом, блять… — прошептал парень, глотнув шампанского. — «Снег нашей любви»… — взяв в руки телефон, он снова открыл диалог, который больше был похож на чат с самим собой, который многие используют для заметок. Арсений в сети.

Вы, 00:01

С Новым годом, Арс…

Я подумал о тебе, и пошёл снег…

Будь счастлив!

Арсений Попов был (а) в сети 5 минут назад

***

      Сидя в кресле «Сапсана» у окна, Антон вглядывался в миниатюрную фотографию, всегда лежавшую в кошельке, где они с Арсом целуются в городской фотобудке. Их первое свидание…       — Спасибо, что цветы не принес, а то ходил бы сейчас… — речь Антона оборвалась при секундном взгляде на Попова, чье выражение лица сейчас было как у нашкодившего кота. — Что?       — Обижаешь — цветы в машине лежат, — между ними повисла тишина.       — О, Арс, смотри — фотокабинка! Погнали! — он резво схватил старшего за руку и буквально поволок за собой в только что освободившуюся кабинку.              Разглядывая получившиеся кадры, Антон улыбался во все 32 зуба, чуть ли не подпрыгивая от счастья. На мгновение он даже почувствовал себя девчонкой-подростком из 2015, но отбросив предрассудки куда подальше, продолжил влюблёнными глазами изучать себя с Поповым. Мужчина, кротко поглядывая на Шастуна, тоже улыбался.       Пока парень был слишком увлечён, Арсений положил последнюю — самую умиротворённую в его жизни — в свой кошелёк. Раньше он не понимал, зачем люди носят фото супругов в своих портмоне, а теперь, наверное, понял… Всегда хочется носить самое главное рядом.       — Ты думал, что я этого не заметил, — думал парень, на секунду посмотрев в окно, закусив губу в улыбке, — А я готов был расплакаться от счастья, которое переполняло меня в тот момент. И скажи мне, Арсений, где это всё? Куда испарилось это самое… счастье?       В мыслях снова всплыло сообщение, которое он, по привычке, прочитал сразу же, как только оно пришло. Судорожно схватив телефон, он вглядывался в строчки, пока руки, держащие гаджет, дрожали от беспокойства.

Анастасия Попова, 08:17

Привет! Мы с тобой не знакомы, но я надеюсь, что это поправимо) Я — сестра Арсения.

Ты, наверное, обеспокоен и не понимаешь, что произошло между вами.

Если честно, я тоже не понимаю, но мне ужасно хочется это исправить.

Возможно, я должна была написать тебе ещё раньше, но… получилось так, как получилось. Я бы даже и не влезла в ваши отношения, но я вижу то, что не хотелось бы.

Антон, ему очень хреново без тебя. Это заметно. Он будто постарел (надеюсь, это тебя не смутит). Смотреть на то, как страдает твой любимый человек, в сто раз хуже, чем испытывать это самому.

У меня есть к тебе небольшая просьба:

Как ты знаешь, близится его День Рождения. Он очень сильно грузится, постоянно в себе, а мне это не нравится. Я думаю, что тебе тоже несладко, если ты по-настоящему его любишь. Ну так вот: пожалуйста, если ты готов попробовать ещё раз, если ты не погас, приезжай в Питер. Как бы ни было больно, обидно, плохо — пожалуйста, приезжай.

Если решишься, дай мне знать: по приезде в Питер позвони мне, я дам тебе координаты.

Надеюсь, что мы услышали друг друга.

PS. Мне ужасно хочется верить, что ты хороший парень :)

      Вылетев из здания вокзала, Антон сразу же набрал номер, указанный на странице девушки и, получив заветный адрес, поймал первого попавшегося таксиста и направился прямиком туда. Уже стоя перед массивной дверью в парадной, медленно вдохнув и выдохнув, парень нажал на дверной звонок. Через пару секунд ему открыли: на пороге стояла тёмноволосая девушка с милыми чертами лица — Анастасия, которая любезно организовала ему поездку в Питер. Посмотрев на Шастуна, она заулыбалась и бросилась обнимать его, будто они старые приятели.       — Спасибо, что приехал, — прошептала она, отпрянув от Антона. — Проходи, — рукой она указала на комнату в глубине квартиры, — Именинник там. — парень снял чёрную куртку и резвым шагом направился к комнате Попова, но перед закрытой дверью снова остановился на несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. На его плечо легла маленькая, но тёплая ладонь. — Давай, я верю в тебя! — девушка перекрестила его, а Шастун, усмехнувшись, тихо-тихо отворил дверь.       Он сидел у окна, за старым письменным столом, что-то записывая в свой ежедневник. На правом углу стояла большая кружка из тёмного стекла на деревянной подставке, вокруг неё лежало несколько ручек разного цвета и пара текстовыделителей. Ссутулившись, чего раньше парень никогда не замечал, мужчина рваными движениями черкал что-то на светло-жёлтых листах. Вдруг отбросив карандаш в сторону, он поднял голову вверх и, тяжело вздохнув, будто ему не хватает воздуха, резко поднялся и раскрыл окно настежь. Взяв ту самую кружку, которая уже была пустой, он развернулся и увидел стоящего в проёме Антона. Голубые глаза застыли в какой-то непонятной, смешанной эмоции, обкусанные губы приоткрылись, из дрожащих рук выпала посуда.

Звон стекла, слезы в уголках глаз, молчание и оцепенение на пару секунд…

      — С Днём Рождения, Арс… — хрипло произнес Шастун.