Апперцепция

      Невилл не смог уснуть, в то время как другие поймали умиротворение на какое-то время и погрузились в беспокойный, но продолжительный сон. По правую сторону от него, на холодном бетонном полу, скрутилась в рогалик Лаванда, поджав колени к груди и обхватив их руками. Её светлые волосы были разбросаны в разные стороны, а по открытым участкам тела пробегали мурашки при каждом лёгком дуновении ветерка. По другую сторону расположился Дин, вздрагивая от каждого шороха листьев или травы за дверями амбара.       Сам же Невилл погрузился в размышления о своём бытие и его значимости. Он позволил воспоминаниям о родителях вспыхнуть в памяти, напоминая о забытых болях и страданиях. В его кармане до сих пор бережно хранился последний фантик, который мама аккуратно вложила ему в руки. Это последняя ниточка, которая связывала его с родителями. Сминая фантик в кармане, Невилл вспоминал все тёплые чувства по отношению к матери, её родные, но безумные глаза, её мягкое и нежное, но переломанное тело, её чистую, но разбитую душу. Видеть своих родителей, которые когда-то смогли подарить тебе жизнь, невыносимо, именно поэтому в голове Невилл долго вынашивал идею отмщения за своих искалеченных родителей. Однако, он обладает слишком добрым сердцем, чтобы воплотить все эти мысли в реальность.       Невилл вспоминает, как столкнулся с Беллатрикс сначала в Отделе Тайн совсем юным мальчишкой, а затем и в Хогвартсе в разгар битвы. Она всегда выглядела безумно опасной и властной женщиной. Её глаза горели желанием уничтожать, а из уст вырывались лишь непростительные заклинания. Своими чёрными кудрями она приковывала к себе внимание каждого, а экстравагантные одеяния в готическом стиле, но столь обыденные для чистокровных волшебников, давали понять, какая кровь течёт по её венам — чистая. Особый страх вызывал её смех, который некоторое время после столкновения в Отделе Тайн снился Невиллу в кошмарах. Он просыпался в кровати потный и мокрый с криками и слезами.       Встретившись с Беллатрикс в Хогвартсе, Невилл увидел в ней женщину, готовую уничтожить любого, кто встанет у неё на пути. Было видно, что она — самая рьяная последовательница своего Повелителя. Она шла за ним по пятам, говорила с ним, опустив голову и спрятав глаза, не смела поднимать голос. Она воплощала всё, о чем он ей говорил. Невилл прекрасно помнил, как Беллатрикс согнулась перед ним пополам, чуть ли не рухнув к ногам Волан-де-Морта, чтобы успокоить его и угодить. Тот же лишь отмахнулся от неё, точно от Муховёртки. Но женская гордость словно испарилась: Беллатрикс выпрямилась, задрала нос ещё выше и пошла убивать неугодных. Она подобна ручному злому псу, которого надрессировали на убийство.       Малфой же на поле боя был не сыном своего отца, а племянником своей сумасшедшей тётки. Если верить словам, которые гуляют между ординовцами о Малфое, то его стиль боя полон агрессии и решимости, движения чёткие и уверенные, а заклинания из палочки вырываются быстро и порой бесшумно. То, что наследник древнего чистокровного рода обладает беспалочковой и невербальной магией, выяснилось не так давно, но очень ярко. Он буквально устроил пожар, вызвав несколько взрывов одним взмахом руки. Тогда-то его и начали воспринимать всерьез и сравнивать с Беллатрикс. Когда битва за Хогвартс только закончилась, и Орден собирал сведенья о Пожирателях Смерти, то многие ставили свои ставки на то, что младший из Малфоев пойдет вслед за отцом и займётся политикой. Но как же их расчеты оказались не верны.       Невилл не встречался с Драко Малфоем лично с битвы за Хогвартс в 1998 году. Прошло несколько лет. Тогда он остался в его памяти жалким мальчишкой, которого трясло при виде взрывов и криков. Но сейчас он таковым не являлся, Невилл видел статьи в «Пророке», где перечислялись все его боевые заслуги — от участия в битве за Хогвартс до убийства важных членов Ордена Феникса. Лонгботтом благодарил каждого, что судьба уберегла его от встречи с ним лицом к лицу, ведь против него Невилл был совершенно бессилен. Он буквально маленький мальчик первокурсник, который не способен даже на элементарные заклинания, по сравнению с бывшим однокурсником, который стал машиной для убийств подобно своей тётке Беллатрикс.       Когда ветер сорвался на завывания и свист, ударив со всей силы по деревянным воротам амбара, Дин вздрогнул, схватившись за голову, но продолжая спать. Любой неосторожный шорох был способен нарушить воцарившуюся атмосферу спокойствия. Лаванда же тихонько вздохнула, перевернувшись на спину. Невилл смотрел на неё какое-то время, думая, что её глаза распахнутся. Но вместо этого она хмыкнула, негромко заговорив:       — Неприлично так смотреть на человека, Невилл. Тем более, когда он спит.       Она повернула голову в сторону товарища и открыла глаза. Браун будто и не спала. На лице привычная за годы войны бледность, на губах следы крови, а глаза ясные.       — Не хотел, чтобы ты проснулась, — тихо признался Лонгботтом, вернув положение головы прямо. Он смотрел на белый потолок, на котором ничего не было.       — Я не спала, — в ответ призналась Лаванда. — Не смогла уснуть.       Парень слегка улыбнулся, больше для поддержки подруги, на душе которой было вновь неспокойно. Из них троих Дин отличался особой осторожностью и беспокойностью, предпочитая не перечить смотрителям и выполнять все их приказы. Но сейчас Лаванда показывала свою самую редкую черту, которую она демонстрировала изредка.       — Я тоже. Возможно, нам стоит попробовать снова.       — Возможно, — соглашается Лаванда спустя какое-то время тишины.       Они лежали в тишине, и только ветер порой присоединялся к ним, проскальзывая по земле в амбар. Ни один даже не попытался закрыть глаза, чтобы попробовать отправиться в царство сновидений. Грудь Лаванды плавно вздымалась и так же опускалась; Невилл иногда поглядывал на девушку. Она выглядела ужасно измотанной и уставшей. В её взгляде читалась ненависть ко всему миру. Она будто была готова убить каждого, и уже стало неважно, на чьей он стороне сражался — она одинаково ненавидела как членов Ордена Феникса, так и прислужников Волан-де-Морта.       — Думаешь, за нами не придут? — еле слышно шепчет Невилл.       Лаванда поворачивается к нему, заглядывая в глаза. Она глубоко вздыхает, а после слегка улыбается, не в силах сдержаться. Невилл видит перед собой девушку, которой этот мир уже понятен, она всё знает.       — Я знаю, Лонгботтом. Это ведь так очевидно, — пожала плечами Лав. — Пора забыть об Ордене и учиться жить здесь на условиях, которые нам диктуются. Иначе мы все умрём.       — Нужно быть оптимистичнее, — Невилл попытался исправить положение мыслей Браун.       Девушка на это лишь закатила глаза.       — Ты такой наивный, Невилл, — Лаванда фыркнула, оглянулась по сторонам и улыбка с её лица испарилась. — За нами в лучшем случае придут ещё через несколько месяцев, когда у Ордена будет достаточно людей и ресурсов.       — Ребята не оставят нас в любом случае, — стоял на своём Невилл.       Он не понимал, как Браун может так говорить о членах Ордена, ведь главной их целью является спасение мира от Волан-де-Морта и его режима, а пророчество всё ещё существует и играет достаточно весомую роль. Но Лаванда, будто болванчик, стояла на своём и была не намерена менять направление своим мыслям.       — Хочешь правду? — шипит Лав, не в силах сдерживать раздражение от наивности и добросердечности Лонгботтома.       Невилл смотрит в ожидании.       — Верхушка Волан-де-Морта уже наверняка знает, что ты, мальчик подходящий под пророчество, уже здесь, и ещё день или два, и Малфой или любой другой головорез этого безносого ублюдка придёт за тобой. И не нужно смотреть на меня так, Лонгботтом, — закатила глаза Лаванда, заметив взгляд забывшего о храбрости гриффиндорца. Невилл смотрел на неё с неким отвращением и неверием. Но она-то знала, каковы прислужники Волан-де-Морта и что от них стоит ожидать.       — Я буду верить в лучшее.       — Что за трагикомедия, — раздаётся голос за спиной Невилла. Они с Браун оборачиваются и видят перед собой возвышающуюся статную фигуру некогда одного из однокурсников с факультета Слизерина. Драко Малфой стоит у приоткрытых ворот амбара, зажав сигарету между пальцев. Невилл сразу отметил его опрятный внешний вид, точно он с какого-то важного мероприятия. Рукава рубашки были закатаны по локти, брюки со стрелкой, а на ногах идеальные лаковые туфли, в отражении которых можно разглядеть луну. — Требую на бис, — делая последнюю затяжку, просит Малфой.       — Вот и он, дождались, — смотря на Малфоя, произносит Лаванда.       — Я, дорогая, — подтверждает Малфой, шагая к скованным одной цепью Браун и Лонгботтому. Он палочкой приподнимает бледно-синеватое девичье лицо, делая вид, что внимательно изучает его. — Заждалась? Так надо было попросить, я бы раньше пришёл.       — Отойди от неё, Малфой, — говорит Невилл, собрав всю силу и решимость в кулак. Он смотрит на него, ожидая любого действия. Поверить в то, как точно оказалась права Лав, сложно. Но он всё видит собственными глазами. Слова оказались пророческими.       Драко небрежно смотрит на Браун в последний раз, так и не решив заглянуть в её голову. Он, подобно хищнику, кружит вокруг них, обдумывая и анализируя ситуацию. Его глаза наполняются желанием крови, Лонгботтом видит это. Малфой останавливается перед ним в сантиметрах, и что-то неясное заставляет его упасть на колени. Невилл еле держится, чтобы не задрожать от страха, в то время как зверь напротив ликует от своей победы. Никакой дуэли или сражения без правил; Малфой уже победил, лишь подчинив его себе без всяких слов.       — Так значит ты теперь у нас новый мальчик из пророчества? — спрашивает Драко, присаживаясь перед Невиллом на корточки.       Он легко крутит волшебную палочку между пальцев. Это начинает гипнотизировать. Лонгботтом пытается поднять голову и взглянуть Малфою в глаза, но нечто невидимое давит на него, не позволяя оторвать лоб от бетонного пола.       — Что такое, Лонгботтом? — притворно обеспокоенным голосом спрашивает Драко. — Не можешь поднять голову? — он ухмыляется. — Я тебе помогу.       И помогает. Хватает бедного, трясущегося от страха, паренька за грязные волосы и задирает голову так высоко, что амбар заполняется звуком хруста шейного отдела позвоночника. Из глаз тут же брызнули слёзы, которые Невилл оказался не в силах сдержать. Малфой не применил ещё ни одного заклинания, которое бы сделало больно, но чувство неминуемого проигрыша уже теплилось в груди.       — У тебя такая умная подружка, Лонгботтом, а ты её не слушаешь и продолжаешь строить из себя все верующего, — говорит Драко, повернув голову Невилла на Лаванду при словах о подружке. Браун стойко держит себя в руках, не позволяя страху овладеть ей до конца. — У тебя было много времени, чтобы сбежать, но вместо этого ты покорно ждал, пока тебя спасут. — Малфой отворачивается от Лонгботтома, обращая внимание на Браун: — Ну разве не идиот, Браун? Только по-настоящему глупый человек будет верить, что его спасут из лап хищника, когда до смерти осталось несколько секунд. Твои секунды уже идут, Лонгботтом.       — Что ты хочешь, Малфой? — взглянув зверю в глаза, спрашивает Лаванда. — Что нужно сделать, чтобы ты оставил его в живых?       Малфой посмотрел на девушку, будто та спросила нечто странное и никак не подходящее под происходящее:       — Ты дура, Браун. Самая настоящая дура, раз считаешь, что это возможно. Если бы кому-то было нужно, чтобы этот уродец остался живым, — он схватил Невилла за щёки, сжав их и повернув его в сторону Лаванды, — то меня бы здесь сейчас не было. Ты ведь и сама это понимаешь, к чему весь этот спектакль?       Она смиренно опускает голову, взглянув на бедного товарища с сожалением. Она ничем не сможет ему помочь, как бы сильно она того не желала. С цепями на руках, без палочки она против Малфоя ничто. Единственное, что теперь она может сделать, — это молчать и не мешать зверю разрывать свою добычу на куски.       Быстрым движением волшебной палочки, Драко прижимает тело Лонгботтома к полу, а затем наступает ногой на голову. Невилл заскулил от боли, что разлилась по его туловищу. Он почувствовал, как тяжёлая нога опустилась ему на голову, надавив на череп. Приоткрыв веки, которые мгновенно стали тяжёлыми, он увидел сжавшуюся Браун, которая обхватила колени руками и уткнулась в них лицом, чтобы только не видеть, как её друг прощается с жизнью. Если она увидит это, то вряд ли сможет простить себя, а ночные кошмары будут преследовать на протяжении всей жизни. И без того хрупкий сон станет невыносимой пыткой.       — Вот и всё, Лонгботтом. Пришло время говорить «прощай», — сухо бросил Малфой, направляя кончик волшебной палочки на обездвиженное тело под ногой. — Легилименс.       Он проник в разум без всякого сопротивления — Невилл ощутил чужое присутствие в своей голове сразу, но сил возразить или выстроить достойную защиту не оказалось. Чувствовать, как Малфой по-хозяйски перебирает воспоминания, оказалось не больно, но неприятно. Достоинство оказалось задето. Ещё никто не врывался в его голову столь бесцеремонно и не позволял себе что-либо вытворять в ней. Драко хватило несколько секунд, чтобы отыскать то, что ему нужно, и с довольной ухмылкой просмотреть воспоминание. Невилл смутно помнил тот день несколько месяцев назад, но этот хорёк, как его в своё время называли ученики Гриффиндора, напомнил.       Невилл стоял в углу комнаты, пока у стола собрались самые активные и значимые члены Ордена Феникса. На столе расположилась огромная карта с территориями Англии. В самом центре стоял Грюм в окружении женской части Ордена: Макгонагалл по правую руку, Нимфадора Тонкс по левую, а Джинни Уизли напротив, перегораживая вид своему старшему брату Рону.       — Вот здесь, — указала Джиневра тонким длинным пальчиком куда-то на карту где-то в северной части Британии. — Он сказал, что Пожиратели сейчас исследуют эту область, поэтому у нас преимущество по территории — мы точно в противоположной стороне от них, — констатировала она, сложив руки на свою небольшую грудь, тем самым приподняв её ещё выше.       Грюм принял точно такую же позу, исследуя карту своим искусственным глазом.       — Нельзя верить ему на сто процентов. Он может предать нас в любой момент и только выиграет от этого.       — Верно, но в школе...       — Ушло в прошлое, Минерва! — оборвал мужчина её. От его грозного тона Невилл сжался в углу ещё сильнее. Он только наблюдал, ему не было позволено влезать в дела Ордена и предлагать идеи. — Малфой в школе тоже был мелким соплежуем, а Грейнджер отстаивала права эльфов и хотела мира для всех. Кто они и где сейчас? — Минерва молчала. — Вот именно. Нельзя никому верить.       — Значит если сейчас они исследуют север, то после пойдут либо на восток, либо на запад, — предположила Тонкс, нарисовав на карте две стрелки в противоположные стороны от точки, на которую указала ранее девчонка Уизли. — А мы-ы, — протянула она, рассматривая карту, — здесь, — ещё один кружок на карте, обозначающий их расположение. — Значит логичнее всего будет двигаться прямо и прийти на север. В Дареме живёт моя однокурсница Пенни, я могу написать ей, и она примет нас на какое-то время.       — Звучит разумно, — соглашается Грюм, внимательно изучая карту. После недолгой тишины продолжает: — Но нельзя упускать тот факт, что они могут двинуться сразу на юг, и тогда мы просто встретимся лбами. И умрем. В поисковых отрядах Нотт-младший и Роули; это из тех, кого я видел.       — Я видела Джагсона и Уилкинса. Так же он, — сделала акцент Джиневра, — говорил, что иногда к ним присоединяется Малфой. Крайне редко, но мы можем нарваться и на них в полном боевом составе. Тогда точно не уйдем без потерь. Лучше дождаться новостей от него и только тогда выбирать направление.       — Джиневра права, Аластор, — поддержала Макгонагалл свою бывшую ученицу. — К тому же, мы выиграем немного времени и сможем обучить новобранцев более сильным заклинаниям. Это было бы хорошо.       — Тогда свяжись со своей однокурсницей, Нимфадора, — согласно закивал головой Грюм. — Только не совой.       — Разумеется, — уже на самом выходе из комнаты бросила девушка.       — Уизли... — начал Аластор, но на фамилию отозвались сразу оба члена семьи Уизли, что находились в комнате, — который Рон, свяжись с агентом в ближайшее время и скажи, что нам нужно будет знать направление поискового отряда, чтобы безопасно сменить позиции.       Рон покинул комнату с полученным поручением.       Малфой покинул голову Невилла так же резко, как и вошёл в неё. Гриффиндорец без чувств лежал на полу. Драко смотрел на его тело с отвращением, прогоняя одну и ту же мысль в голове по кругу. В их рядах завёлся предатель, имя которого неизвестно, но найти теперь являлось первостепенной задачей. Убрав ногу с головы Невилла, Драко присел перед ним на корточки. Лонгботтом еле держал голову, постоянно шатая её в разные стороны. Присутствие зверя в голове ударило по его как физическому, так и моральному состоянию, будто он не просто просматривал уже когда-то пережитые моменты Невиллом, а уничтожал его при этом изнутри.       — Кто он? — спрашивает Малфой, смотря Лонгботтому в уставшие и полузакрытые глаза. — Как зовут предателя?       — Я-я... — хрипит он от пересохшего горла.       Малфой теряет покой и начинает выходить из себя. Палочка сжата крепко, а в голове перечисляются автоматически все заклинания, способные принести боль.       — Круцио!       — Он не знает, — тихонько выдыхает Лаванда, когда слышит крик Невилла. Он никогда не был силён в терпении к боли.       От крика и грохота цепей о бетон пленные подскочили. Увидев сонными глазами главного палача Волан-де-Морта, они сжались в клубок, сев друг к другу спинами. Когда Невилл постарался отползти после удара заклинанием, то получил пинок ногой в спину. Никто не хотел быть наказанным или убитым из-за него. От громких звуков проснулся и Дин. Сначала он увидел слабое тело Лонгботтома и уже хотел дёрнуться к нему на помощь, как увидел Малфоя, который одним своим свирепым взглядом заставил отползти назад и не мешать. Лаванда медленно кивнула Дину и отрицательно помазала головой, как бы говоря, чтобы он не вмешивался.       — А кто знает? — Малфой в несколько шагов оказался перед Браун. Он смотрит на неё, как на что-то гадкое и противное, хмурится и морщится, когда она закашливается от нехватки воздуха. — Я убью каждого, пока вы не скажете мне имя этого предателя!       — Никто не знает его имени, кроме Макгонагалл, — не скрывает правду Лаванда. — Для нас он просто Он. Мы никогда не видели его, только письма и послания через зачарованный лист. Не больше.       — Л-лаванда, молчи...       — Заткнись, блять! — приказывает Малфой, а затем отправляет в Лонгботтома ещё один круциатус. — Лаванда, не будь идиоткой. Скажи, что он вам рассказал?       — Лишь то, кто входит в состав поискового отряда и в каких направлениях он движется. Потом нас взяли в плен. Мы ничего не знаем о нём больше.       — Хорошо, Лаванда, — он легонько похлопал её по лицу, а затем небрежно обтёр руку о брюки. — Ты молодец. А вот ты, Лонгботтом...       — Ты сука, Малфой, — вдруг твёрдо произнесла Браун, смотря на зверя из-под опущенных ресниц. — Твой хозяин сказал тебе «фас», и ты сразу же выполнил команду, — Драко остановился спиной к девушке, так и не повернувшись к ней. Его это никак не волновало: у него была цель, которую он должен обязательно выполнить, а остальное никак не волнует. — Ты просто жалок, Малфой.       — Да, Браун, я жалкий, убогий... — он бросил на неё короткий равнодушный взгляд. — Ты можешь считать меня каким угодно. Но знаешь, какое между ним, — он указал палочкой на тело Невилла, — и мной главное различие? — Лаванда молчит, смотря то на Малфоя, то на Лонгботтома, точно ожидая развязки всей этой постановки. — Я живой.       Из его волшебной палочки вырвался ярко-зелёный луч, разрезающий пространство.

///

      Базилда Селвин, семидесятилетняя чистокровная волшебница из старого рода Селвин, ни разу не вышедшая замуж, устраивает светские приёмы уже на протяжении многих лет. Впервые Нарцисса оказалась приглашена на чай в возрасте семнадцати лет, когда Люциус официально сделал ей предложение и общественности было объявлено о помолвке. Тогда юная девочка с белокурыми волосами нервничала сильнее обычного, чем заставляла взрослых женщин хихикать и задорно стрелять глазками, прикрывая нижнюю часть лица, чтобы спрятать ехидные ухмылки. Она несколько дней выбирала платье и туфли, уговорила матушку на новое украшение, собиралась около трёх часов и была представлена женской половине светского общества как будущая миссис Малфой. В своё первое чаепитие Нарцисса была похожа на принцессу. Нежное голубое платье воздушным облаком окутало её, подчёркивая только тонкие изящные руки, область груди приоткрывалась благодаря неглубокому кружевному декольте. По мраморному полу столовой она цокала белыми каблучками с жемчужинами на носках туфель.       Теперь же она не принцесса, а королева. Миссис Малфой идёт по каменной дорожке от золотых ворот к высоким дубовым витражным дверям, за которыми собрались все самые богатые, успешные и знаменитые женщины волшебного общества Англии. Некоторых из них Нарцисса знает, с кем-то знакома слишком хорошо, но каждый год одна юная леди, готовящаяся к свадьбе, становится дебютанткой на чаепитие, и Нарцисса прекрасно осознавала, кого встретит в стенах поместья Селвин в этой роли. Астория стояла под руку с матерью, когда Нарцисса увидела её в главной комнате поместья на втором этаже — гостиной. Стены украшены белой лепниной, а с потолка вниз стекала позолоченная резьба, олицетворяя собой каждый галлеон, вложенный основателем династии в родовое гнездо. С потолка в центре комнаты свисал золотой светильник, усыпанный продолговатыми шпинделями слегка голубоватого и фиолетового оттенка, а солнечный свет, проникающий в гостиную сквозь большие панорамные окна, преломлялся, отбрасывая на пол из светлого дерева разноцветные лучи.       Астория выглядела достойно, а держалась прямо, как и подобает чистокровной волшебнице, которой выпала честь дебютировать на приёме у мадам Селвин. Она надела розовое атласное платье в пол в качестве своего первого и самого запоминающегося наряда. Руки были спрятаны под белыми полупрозрачными перчатками, а на левой кисти блестело кольцо, о котором миссис Гринграсс рассказывала с самого своего появления в поместье. Нарцисса не смогла не обратить внимание на него, оценивая его стоимость и значимость для Гойлов. Серебряное кольцо имело прямоугольный голубой топаз в самом центре не меньше трёх карат, а со всех сторон он был окружён маленькими бриллиантами. Кольцо было по-настоящему прекрасно и идеально подходило такой нежной и мягкой девушке как Астория, такой вывод сделала миссис Малфой, только взглянув на девушку.       Сама же Нарцисса на приём оделась элегантно и достаточно сдержанно. Чёрное платье с закрытыми плечами, высокие сапоги и собранные в низкую причёску волосы. По сравнению с другими дамами, которые были наряжены более ярко и вычурно, миссис Малфой казалась простушкой, одеяние которой не подходило под дресс-код. Она даже ловила несколько оценивающих взглядов, которые буквально кричали о насмешках. Миссис Гринграсс тут же что-то начала нашёптывать дочери, миссис Гойл, сидя одна на диванчике для троих, отвернулась, прикрывая губы рукой и пряча расцветающую ехидную улыбку.       Мадам Базилда, попивающая чай из фарфорового сервиза с золотой росписью, увидела вошедшую миссис Малфой, подскочила на ноги и достигла её за несколько шагов. Ещё много лет назад, когда на чаепитие стали приходить девушки «нового поколения», Нарцисса стала выделяться на их фоне за счёт особого покровительства со стороны мадам Селвин. Они часто обедали вместе, ходили за платьями, посещали библиотеки и званые ужины в домах друг друга, пока другие девушки ждали нового приёма в поместье Селвин, чтобы иметь честь поговорить с мадам.       — Приношу извинения за опоздание, — оглядев присутствующих дам, произнесла миссис Малфой.       — Ох, Нарцисса! — мадам Селвин отставила фарфоровую чашку, расписанную золотом, в сторонку и тяжело приподнялась, опираясь на тонкую трость с шафтом из чёрного дерева и набалдашником в виде белого лебедя с ярко-синими глазами из драгоценного камня. Согласна этикету и собственному уважению по отношению к женщине, Нарцисса слегка присела, склонив голову вниз. — Что ты, девочка моя... — еле слышно прошептала мадам в ответ и легонько коснулась плеча. — Мы тебя заждались, я уж было подумала, что ты не порадуешь меня своим присутствием, дорогая.       Они присели на двухместный диванчик из мягкой ткани с корпусом из светлого дерева. Перед Нарциссой на столике появилась чашка из сервиза, а опрятно одетая эльфийка сразу же налила чай, тут же предложив сладостей, которые мисс Селвин наказала испечь к приходу гостей.       — А где же юная миссис Малфой? — с нескрываемым любопытством интересуется мадам, отхлебывая чая. — Я ждала её!       Нарцисса почувствовала, как кто-то позади стоящий смотрит ей точно в затылок, пытаясь уничтожить силой мысли, однако ничего успешного не получается. Ей не нужно оборачиваться, чтобы понять, что именно Астория стоит с расправленными плечами и сжатыми кулаками. Нарцисса чувствует, как девочка закипает от злости только при упоминании Гермионы, но что же могло бы произойти, прийдя они вместе, как и было запрошено в приглашении? Представить сложно.       Миссис Гринграсс присела на софу к Гойл. Они вдвоём заняли диванчик, рассчитанный на троих.       — Гермиона была вынуждена отправиться в Министерство, мадам, но просила передать её самые искренние извинения Вам, — миссис Малфой ненадолго накрыла руки женщины своими, пытаясь придать сказанным словам правдивости. Гермиона никогда бы не посмела поставить какое-то чаепитие выше работы, благодаря которой голова на её плечах всё ещё держалась. — Гермиона обещала зайти, если успеет. Она желает познакомиться с Вами лично, мадам.       — Свадьба в самом деле была такой роскошной, как об этом пишут в «Пророке»?       На овальном хрустальном столике нашлось место и свежему выпуску «Ежедневного Пророка», в котором главную полосу занимал громкий заголовок «Кость и плоть: Драко Малфой и Гермиона Грейнджер — главная пара магического сообщества Англии». Ниже фотография, которая была выслана прессе сразу после ритуала. Молодожёны стоят ровно, плечом к плечу, женская рука покоится на предплечье мужа, демонстрируя кольцо точно в объектив волшебной камеры. На лицах обоих никаких эмоций, говорящих о радости заключения брака. Гермиона некоторое время стоит ровно, а затем медленно склоняет голову на плечо мужа. Затем картинка повторяется.       — В пределах разумного, мадам. Мы праздновали это важное событие для нашей семьи узким кругом.       — Я была обеспокоена, когда не получила приглашение, — нахмурилась Базилда, откусывая печенье с шоколадом. Несколько крошек небрежно упали ей на платье, но она тут же их смахнула.       — Чем же планируют заняться молодые? — спрашивает миссис Бёрк, жена Юстаса Бёрка, который приходится Нарциссе дальним родственником, о котором она никогда почти не слышала. — Сын говорил, что в лагеря активно поступают пленные... Военные действия не утихают.       Миссис Малфой ненадолго задумывается, понимая, что любой её ответ будет воспринят в штыки. Все из присутствующих, разве что исключая мадам Селвин, которая из-за любви к Нарциссе благосклонна к Гермионе, относятся с презрением и ненавистью, считая её недостойной положения и статуса при Повелителе. Высказать вслух подобное никто не осмеливался, даже несмотря на столь явное недовольство, коим обладали миссис Гринграсс и миссис Гойл.       — К сожалению, миссис Бёрк, — поддерживает её Нарцисса. — Я каждый день молюсь, прося здоровья и долгой жизни для Драко. У меня замирает сердце каждый раз, когда он уходит на задание. Это их необходимость, дорогая Дарелл.       Мисс Селвин положила руку на плечо Нарциссы, слегка сжимая его, тем самым выражая свою поддержку. Она в самом деле молится несколько раз в день, прося у Бога всего того, что он может быстро отобрать у её сына. Но прошлой ночью она впервые просила у Всевышнего здоровья и сил для мисс Грейнджер, которая не меньше Драко рисковала собой каждый день, встречаясь с такими людьми как Роули и Флинт.       — Надеюсь, юная миссис Малфой бережёт себя? — почти с искренней обеспокоенностью спросила Дарелл. Она стояла позади миссис Гойл и Гринграсс, которые вдвоём заняли диванчик на троих. — Она должна беречь своё здоровье и готовиться к родам — рождение наследника отнимет у неё много сил.       Нарцисса сжала челюсть, но её взгляд был нежен, а движения элегантны и мягки — точно так, как однажды научила мама.       — Мисс Грейнджер необходимо просветить в тонкости и правила жизни чистокровных семей, — фыркает миссис Гойл, спрятавшись за чашкой. — Она совсем ничего не смыслит в этом.       — Вы слишком предвзяты, миссис Гойл, — дернула бровью Панси и тут же получила в ответ толчок в бок от матери. Миссис Паркинсон никогда не любила влезать в конфликты и становиться объектом ссор и последующих сплетен, чего точно нельзя было сказать о её единственной дочери. Бывшая мисс Паркинсон ещё со школьных лет любила быть в центре внимания и привлекать взгляды к своей персоне. И у неё вновь это вышло отлично, потому что через мгновение миссис Гойл бросила на Пансифию разгневанный взгляд, а миссис Гринграсс недовольно фыркнула и, вздернув нос, пропищала:       — Следи за своей дочерью, Исла.       Панси хохотнула.       — В пекло эти распри, дамы, — буркнула Базилда, оглядев собравшихся женщин суровым взглядом. Из её уст редко вырывались слова подобного тона и содержания, чаще всего она говорила элегантно и подобающе её статусу, избегая подобных грязных выражений. — Юная миссис Малфой в самом деле нуждается в некоторых подробностях, но это не значит, что это её недостаток, миссис Гойл.       — Благодарю, мадам. Гермиона старается соответствовать нашему уровню, и с каждым днём у неё получается всё лучше. О наследнике пока рано думать...       Но Нарцисса не успела договорить, её перебила мадам Селвин.       — Неужели они не планируют наследника? — ахнула женщина, драматично схватившись за сердце, которое у неё совершенно здоро́во.       — Разве не затем они поженились? — миссис Гринграсс достала миниатюрный веер и начала обмахивать себя со всех сторон.       — Свадьба не конец всего имеющегося, — мадам Селвин закивала головой в подтверждение слов Нарциссы. — У моего сына достаточно планов, которые он хочет воплотить в жизнь, а Гермиона сейчас является важным человеком для Тёмного Лорда...       — В самом деле? — миссис Гойл приподняла брови.       Взгляд Нарциссы стал уничтожающим. Эта женщина специально выводит её из себя, пытаясь выбить из-под ног почву. Идя от ворот к дверям поместья, миссис Малфой готова была встретиться с неодобрением чистокровных волшебниц, она даже готова была к некоторым нелестным словам от мисс Селвин в сторону Гермионы, но уж точно не от этой невоспитанной женщины. Семья Гойлов должна быть благодарна Гермионе, ведь именно она расторгла договор между мистером Гринграссом и Люциусом Малфоем, который в тот же день, как Тёмный Лорд дал приказ, был вынужден отправить письмо мистеру Гринграссу со своими извинениями. Договор был аннулирован, а всякие отношения разорваны. Она не сказала об этом Драко в саду, посчитав это лишним, но вскоре он сам бы всё понял.       — Разве Тёмный Лорд начал это всё не ради наследника? — вновь брякнула миссис Гринграсс, поддерживая свою будущую родственницу.       — Наследник, конечно, важен... — попыталась усмирить ситуацию Базилда, но на старую женщину уже мало кто обращал внимание. Между тремя женщинами оказались невысказанные слова, обиды и проблемы, которые остались нерешёнными. Никто из них не собирался отступать, показывая себя слабой.       В сторонке от диванов у окна стояла Дафна. Она выглядела потрясающе, будто готовилась к чаепитию впервые. Однако впервые она появилась в этом поместье год назад, когда был заключен брак с Маркусом Флинтом. Нарцисса смотрела на неё недолго, но этого было достаточно, чтобы понять, куда нужно бить, чтобы показать миссис Гринграсс её место в стенах этого дома. За последнее время миссис Малфой выслушала столько слов жалости и ехидства одновременно, что при желании может составить целый сборник, пересказав там каждое слово.       — Твоей дочери и года не хватило, чтобы разродиться, — с равнодушным лицом брезгливо бросает Нарцисса, смотря женщине в глаза. Она не намерена терпеть оскорбления в адрес своего сына и его жены. Блэки и Малфои похожи в одном: они готовы убить за семью, предать, уничтожить. И пусть только попробует какая-то гнилая миссис высказаться против семьи Нарциссы.       Дафна, услышавшая остроты миссис Малфой, предпочла промолчать, оставшись стоять у окна. Она, словно в другом месте, была полностью погружена в себя и свои мысли, выбирая одиночество.       — Да как ты... — миссис Гринграсс начала задыхаться от недовольства, но миссис Гойл тут же подхватила женщину под руку и повела к окну, чтобы не продолжать конфликт.       — Разве может воспитанная чистокровная ведьма говорить в подобном тоне? — Астория стояла за диванчиком, на котором ранее сидели её мать и миссис Гойл.       — Чистокровная может и нет, но вот я вполне могу, — раздался нежный, но при этом твердый и уверенный голос.       Гермиона стояла у распахнутых в стороны дверях в фтало-зеленом брючном костюме. Её волосы поддерживала бриллиантовая спица, а на безымянном пальце блестело фамильное кольцо, что не улизнуло от внимательных глаз Астории. Гермиона выглядела изящно и могла затмить всякую чистокровную волшебницу, возомнившую себя королевой красоты. Нарцисса видела, как мисс Гринграсс окинула Гермиону изучающим взглядом, буквально запоминая в ней каждую деталь. Можно было заметить, как миссис Гринграсс побледнела, увидев Министра, а миссис Гойл чуть не подавилась слюной, отвернувшись к окну. Нарцисса не верила, что Гермиона решит появиться на чаепитие, помня, как за завтраком она вежливо отказала, сославшись на большое количество работы, а Драко дома не было.       Высокий каблук юной миссис Малфой цокнул, когда она шагнула к Нарциссе и аккуратно приобняла женщину, коснувшись её щеки своей, приветствуя.       — Благодарю, что пришла, Гермиона, — тихо прошептала Нарцисса на ушко девушке.       Базилда Селвин подскочила на ноги, уронив на пол последние крошки с юбки платья, уступая место Министру Магии, а сама присела на кресло совсем рядом. Гермиона поблагодарила мадам за милость, сжав её дряхлые руки в своих. Присев на диванчик, миссис Малфой закинула одну ногу на другую, смотря на Асторию снизу вверх, но при этом было ясно, кто чувствует себя хозяином положения и это точно была не Астория, сжавшая кулаки и смотревшая на Гермиону взглядом, полным презрения и осуждения. Нарцисса ужаснулась, когда поняла, что Гермиона, приняв столь агрессивную и одновременно с тем расслабленную позу, оказалась крайне похожа на её сына.       — Ты хочешь что-то сказать, Астория? — вздернув бровь, Гермиона оглядела девушку. — Чай ведь стынет, присаживайся.       — Благодарю, Министр, но чаю что-то не хочется, — еле выговорила она сквозь зубы. Было видно, как Астория готова сорваться и пойти прочь, чтобы только не видеть перед собой Грейнджер, которая, осознавая своё превосходство, показывала это каждым малейшим движением или словом. Это её огорчало.       — Зря ты так, Астория, печенье просто превосходно, — оживлённо вставила Базилда, придвинув блюдце с десертом ближе к девушке. А затем вернула всё внимание на Гермиону, рефлекторно наклонившись грудью в её сторону. — Юная миссис Малфой, я так рада, что Вы смогли почтить меня своим визитом! — она хлопнула в ладоши, сложив их на коленях. — Это очень значимо для меня.       — Быть Вашей гостьей очень много значит для меня, мадам Селвин, — Гермиона похлопала глазками и мило улыбнулась, ловя улыбку мадам в ответ. Для одних она девушка с красивым лицом и сильной магией, чья власть распространилась на всю Англию, а для других — грязнокровка, сумевшая выбить себе место под солнцем, предав собственного лучшего друга. — Миссис Малфой говорила о Вас столько прекрасного, что я решила отложить некоторые дела и нанести визит. Спасибо, что пригласили.       — Что Вы, что Вы, — запречетала женщина. Она щёлкнула пальцами, и на столе появились свежие фрукты, переливаясь под лучами солнца, новая чайная пара и блюдце, наполненное свежим печеньем с шоколадом. — Я в самом деле уже отчаялась и думала, что Вам не удастся найти немного времени для меня в своем плотном расписании. Нарцисса упомянула, что вы с Драко крайне занятые люди, — она покачала головой, цокнув языком.       Гермиона не смотрела на Асторию, но почувствовала, как та при упоминании Малфоя сжалась и натянулась, подобно пружине, отпустив которую можно получить травмы разной категории, и никакое зелье не спасёт.       — Драко упорно работает, чтобы получить повышение, — это его цель на данный момент. И я же прикладываю достаточно усилий, чтобы держать Министерство под контролем. Не каждая глава Отдела выполняет свою работу по достоинству, — Малфой бросила взгляд на Дафну, которая иногда поглядывала на неё. — Например, мистер Флинт весьма несерьёзен по отношению к своей работе.       — Ох, как же так! — воскликнула Базилда Селвин. — Миссис Гринграсс, вы должны поговорить со своим родственником — он должен быть ответственнее.       — Конечно, мадам, — она поклонилась, а затем схватила старшую дочь под руку, рякнув: — Дафна!       Женщина утащила дочь из гостиной, оставив бедную Асторию одну. Миссис Гойл подсела к невестке, и они оказались друг напротив друга. Астория точно напротив Гермионы, а миссис Гойл напротив Нарциссы. Их внешняя разница была колоссальной. Уверенность в собственных силах со стороны Малфоев чувствовалась на расстоянии, а взгляд говорил за них: королев в этой комнате только две, и они носят фамилию с французскими корнями.       — Астория, а как подготовка к свадьбе у тебя? Вы уже выбрали дату? — мадам посмотрела на Гойл.       Та закивала, точно болванчик.       — Через несколько недель в саду Гойл-хауса пройдет свадебный ритуал и фуршет. Мы ещё всем разошлем пригласительные.       — Рада, что вы не тянете. И с наследником не затягивайте, в конце концов, ты, Астория, не Министр, у тебя нет столько обязанностей перед магическим сообществом, а Грегори не воюет столь активно, как Драко. Вам о наследнике стоит подумать сразу. Годы идут, и никто не молодеет! — мадам Селвин протяжно вздохнула, сначала задрав плечи, а затем опусти ниже обычного.       Астория от услышанного покраснела, сдерживая всю ярость внутри себя. Казалось, будто ещё немного и из её маленьких и аккуратных ушей пойдёт горячий пар столбом.       — Мадам Селвин правильные вещи говорит, Астория, — ухмыльнулась Гермиона. — А то ещё несколько лет и не сможешь разродиться, прям как твоя старшая сестра.       Астория подскочила на ноги и, потратив несколько секунд, чтобы оглядеть Грейнджер с ног до головы, покинула залу вслед за сестрой и матерью.       — Деточка! — ахнула женщина. — На что же она обиделась? Миссис Малфой ведь верно сказала, к чему же обиды!       Но Астория ничего из этого уже не слышала. Она покинула дом и территорию вовсе.

///

      Дверь старенького паба в Лютном переулке распахнулась резко и громко, оповещая каждого посетителя о новом госте. В темном маленьком помещении расположилось несколько столиков из старого и начинающего гнить дерева, за баром стоял мужчина средних лет с огромным шрамом на половину лица — участник боя с оборотнем. Небольшая скрипучая лестница вела на второй этаж, с которого можно было рассмотреть весь паб и перейти в съемные по часам комнаты. Роули, спрятавшись под мантией и любимой кепкой, уверенно шел по этажу прямиком к комнате номер семь, которая располагалась в самом конце. Комната была маленькой и темной, синие шторы с торчащими нитками закрывали воцарившуюся на чистом синем небе полную луну. В углу стояла кровать, заправленная постельным с желтыми пятнами на простыне, у маленького окна был столик, на котором места хватало на одну чайную пару, и два разодранных кресла. Цена за такую комнату — десять галлеонов за час.       Роули прошёл к креслу, скидывая одновременно с тем мантию на пыльный маленький диванчик в противоположном углу. Чертыхнувшись, он отряхнул полы мантии и присел. Часы на голой деревянной стене показывали почти десять — до собрания Десятины остался час. Он мысленно прикинул, уложится ли по времени.       Маркус Флинт появился почти следом, заходя в комнату. Торфинн сразу же выразил своё недовольство, гаркнув:       — Флинт! Какого драккла ты притащил меня в эту конуру?       — Заткнись, Роули, — спокойно осадил товарища Маркус, закатывая глаза. Роули надул щеки подобно обиженному ребенку, которому сказали «нельзя». Маркус снимать мантию со своим блестящим значком «М», означающим сотрудника Министерства Магии, не стал. — Недавно мне удалось встретиться с одним толковым в зельях человеком, и он даже нашёл время на разговор со мной. Его имя останется неизвестным для тебя, но он поведал мне о крайне интересной разработке, которой занимался на протяжении многих лет. И теперь мне нужно, чтобы ты достал для меня кое-что.       — Что? — Роули любопытно зыркнул на Маркуса. Понять, что задумал этот мужчина, невозможно, но от его действий и решений может зависеть судьба самого Торфинна. Поэтому он крайне аккуратен по отношению к Флинту. Его идеи крайне радикальны и агрессивны, но именно они помогут добиться того, чего он, Торфинн, так желает. — Это что-то запрещённое, раз мы встречаемся здесь, а не где-то в Министерстве или у тебя дома?       — Молодец, с логикой всё в порядке, — хмыкнул Маркус и достал из кармана пиджака небольшую бумажку.       Роули посмотрел на небольшой список на бумажке. Сироп аринки, яд Акромантула, корень асфоделя и настойка аконита. Жуткий набор ингредиентов для приготовления зелья, употребив которое можно попрощаться с жизнью. Торфинн посмотрел на товарища, который развалился в кресле, будто хозяин.       — Ты собрался зельем её убить? — хмурится Роули. Под «её» он имел ввиду Грейнджер. — Состав точно для убийства, хватило бы на годков десять Азкабана несколько лет назад.       — Не болтай, Роули. Знающий человек поведал, что действует быстро, в течение нескольких дней. Обнаружить при диагностике крайне сложно — покажет обычную сердечную недостаточность, а противоядие варится крайне долго.       Роули фыркнул. Ему это все показалось глупостью и он заявил об этом вслух:       — Дрянь идея, Флинт. Это как же ты собираешься подмешать ей зелье? Она ни за что в жизни ничего не примет из твоих или моих рук. — Торфинн слегка подался ближе к Маркусу. — Если Малфой об этом узнает, он живого места на нас не оставит. Тебе ухо ни о чём понять не дало?       Тот поморщился.       — А тебя пугает мальчишка?       — Меня пугает перспектива быть мёртвым и всё.       — Держи рот на замке́ и будешь живым, Роули. — Маркус хмыкнул. — Слушай и запоминай. Зелье варится четыре месяца, за это время она явно уже будет носить в своем животе наследника Малфоя и ребенка, который так, — он противно растянул гласную в слове «так», — нужен Тёмному Лорду. Не будет ребёнка — не будет Грейнджер. Шевели мозгами, Роули.       — Эти два года у Грейнджер не было ребёнка, он не заставлял её рожать. Где уверенность, что это не повторится?       Маркус нахмурился. Он стал похож на старый гриб — его всего сморщило. Его злило малейшее слово против, любой вопрос, отвечать на который не хотел. В его мировоззрении не было этого. Он глубоко вздохнул и вмиг стал похож на себя привычного. Складки на лбу разгладились, уголки губ стали ровными.       — Вероятности, Роули, нет, — зашипел Флинт. — Есть только возможность, которую ты либо раскручиваешь, либо сидишь молча в углу и наблюдаешь, как взрослые дяди решают проблемы. Ясно?       Торфинн схватил бумажку со столика и сунул в карман брюк. Он не был намерен сдавать, всё внутри него было преисполнено решимостью стать тем, чьё имя будет вызывать дрожь и восхищение одновременно. Тем, кем сейчас считают мальчишку Малфоя. Он не меньше заслуживает быть командующим армии Тёмного Лорда, сидеть по правую от него руку, а не в конце стола; иметь поместье, а не разваливающийся семейный дом в северной части Англии; ходить в дорогих тканях, а не считать галлеоны на кусок материала для рубашки. У него была точно противоположная жизнь, и Роули желал другого.       — Чем быстрее найдешь ингредиенты, тем быстрее начнут варить зелье, — с довольной ухмылкой, точно кот, бросил Маркус. — Рад, что ты не спасовал. Вот увидишь, ты станешь тем, кем так давно хочешь быть. — Флинт поднялся на ноги, брезгливо отряхивая мантию от осевшей пыли. Шагнул в сторону выхода и бросил через плечо: — Помни о желаемых результатах и тогда способы достижения не будут иметь никакого значения.       И вышел, оставив Торфинна наедине с собой. Это самое страшное для него время.

///

      Гермиона шагала вдоль стены с портретами когда-то почитаемых и уважаемых лордов из рода Малфой. Самым первым висел портрет некого Арманда Малфоя, на деревянной раме которого была вырезана короткая фраза: «Славный друг Вильгельма». Мужчина был изображён статным: широкие плечи, волосы собраны назад (такие же платиновые, как и у всех Молфоев), одет в парадный костюм, а на груди блестящая награда «За доблесть и храбрость». Следующим висел Николас Малфой. На портрете рядом с ним стояла женщина приятной красоты. Вместе они выглядели гармонично, а нежное платье неизвестной для Гермионы дамы прекрасно оттеняло её бледный цвет кожи. Сам же Николас выглядел на портрете хорошо. Серьезное выражение лица; даже рисунок передавал дорогую стоимость костюма, а на руке, которой он поддерживал свою спутницу, виднелся фамильный перстень, который сейчас достался Драко.              Особое внимание Гермионы привлек портрет Брутуса Малфоя. Она уже слышала об этом седом старике ранее от отца Полумны Лавгуд. Он был издателем журнала «Воинственный колдун» в семнадцатом веке. На страницах журнала писалось, что тот, кто якшается с магглами, подобен сквибу. Портрет был пустым, предок путешествовал среди других портретных рам, поэтому Гермиона не стала задерживаться у пустой рамы надолго. Следующими были женщины, одна привлекательнее другой. Спору нет, мужчины из рода Малфоев умели выбирать себе в пару привлекательных и весьма харизматичных дам. Их глаза казались умными и ясными, а фигуры тонкими и мягкими. Отрицать красоту малфоевских дам было абсурдным.       — Явилась, — мягкий баритон привлёк внимание Гермионы. Она подняла голову с рамы на портрет, где на неё, задрав нос к верху, смотрел дедушка Драко — Абраксас Малфой.       Мужчина выглядел серьёзным. Идеально выбритое лицо, волосы собраны в косу, а на пальце все тот же фамильный перстень. Гермиона сделала вывод, что данная вещица весьма ценная, раз каждый из наследников носил его долгие века, начиная от самого основателя Малфоев в Англии. На лбу мужчины были видны несколько морщин, но глаза казались здоровыми и чистыми, кожа по-хорошему бледна. На его плечах была бархатная чёрная мантия, в которой сейчас иногда прогуливался Люциус, а в руках трость, точно такая же, как и у его сына. Сын в отца. И Грейнджер, смотря на портрет мужчины, понимала, что её муж станет таким же. Придёт время, и он возьмёт трость с шипящей змеёй, наденет бархатную мантию и войдёт в Министерство. Все Малфои были такими, исключения не может быть.       — Нравится здесь, девчонка? — он кинул на Гермиону взгляд полный презрения. Сначала осмотрел лицо, затем одежду, а после зацепился взглядом за кольцо на безымянном пальце. Недовольно фыркнул. — Нравятся подарки?       — Кольцо прекрасно, мистер Малфой, — спокойно ответила Грейнджер, не поддаваясь на провокацию. — Каждая ведьма смотрит с завистью, Ваши предки постарались на славу, сделав такое прекрасное украшение.       Слова лести были встречены холодным прищуром и приподнятой бровью.       — Ещё бы, — фыркнул мужчина. — Его сделал ювелир по заказу Арманда Малфоя ещё много веков назад. Он преподнёс его мисс Матильде ещё во Франции, но та дерзко отвергла его и тогда он отправился покорять Англию вместе с Вильгельмом Первым. Здесь он взял в жёны мадам Мэри Монтегю. После, на протяжении многих лет, его носили только достойные дамы.       Гермиона взглянула мужчине в глаза — такие же серые и холодные, точно туча перед началом ливня. Ненароком в голову проникла мысль, что её ребенок будет выглядеть так, как и любой, носящий фамилию Малфой. Было ясно, что их ген доминирующий и ребенок будет обладать платиновыми волосами и бледной кожей. Единственное, что ребенку может достаться от матери — это цвет глаз, и то остаётся под большим сомнением.       — У рода Малфой большая и великая историю, мистер Малфой.       Гермиона слегка приподняла уголки губ.       — Именно, — он задрал нос ещё выше от гордости. — И теперь, девчонка, ты обязана знать её, раз мой внук посмел надеть на твой палец это кольцо! Мужчины с фамилией Малфой были великими, они были почитаемыми и величественными, имели знакомства с королевской знатью и древними родами Англии и Франции.       Гермиона была удивлена. Она понимала, кто такие Малфои и что они из себя представляют, какую историю пронёс через себя этот род. Но и представить не могла, что масштабы столь огромны. Может ли кто-то другой похвастаться связями с королевской семьёй в одиннадцатом веке? Вряд ли. Имеет ли другая какая-нибудь семья столько же наследия в виде драгоценных украшений, портретов, книг и денег, упрятанных в каждом предмете дома и банке? Вряд ли. И теперь Гермиона стала частью такой могущественной и по истине великой семьи.       — Ты обязана не запятнать себя и свою фамилию, миссис Малфой.       — Дедушка, — рядом, по правое плечо от Гермионы, появился Драко в привычном одеянии: чёрные брюки, рубашка и пиджак, застегнутый на одну пуговицу. На ногах тяжёлые ботинки, которые он обычно надевает на встречи с бойцами армии. Догадаться, где он пропадал в течение дня, не сложно. — Мы опаздываем, но навестим тебя позже. Тебе ещё удастся поговорить с Гермионой.       Он подхватил жену под руку и повел к лестнице, что вела в зал для собраний. Гермиона будто отмерла. Казалось, она выпала из реальности и наблюдала за всем сквозь купол, звуки в котором были приглушённые, а картинки расплывчатые. Но она быстро собралась, когда они с Драко покинули коридор с портретами, и резко остановились. Он аккуратно провел по женской спине, пытаясь успокоить, заметив на обычно сосредоточенном и внимательном лице отрешённость.       — Ты в порядке? Дедушка читал тебе лекцию о наследии Малфоев?       — В полном порядке. Ты сделал? — она понизила голос, чтобы никто, кроме Драко, не смог её услышать.       Он понял без всяких уточнений. На короткий вопрос — короткий ответ.       — Да, — оба молчат и медленно двигаются в сторону столовой. — На глазах Браун и Томаса. Ещё узнал кое-что полезное. Орден скрывается сейчас на севере, в графстве Дарем. У Тонкс там однокурсница.       Гермиона чувствовала себя спокойно, будто они с мужем обсуждали банальные вещи, что обсуждают все семейные пары.              — Обязательно скажи об этом Повелителю, Драко, — кивнула Грейнджер перед тем, как подняться по лестнице и войти в столовую, где уже собрались почти все члены Десятины и Блейз.       Гермиона отвернулась, занимая своё место рядом с Люциусом. Драко присел напротив, коротко кивнув отцу. В комнате царила тишина, словно каждый находящийся понимал, что это собрание станет особенным — оно изменит многое для одного из них. Беллатрикс смотрела на свои грязные ногти, её муж переглядывался с братом, а Блейз рассматривал столовую, потому что никогда ранее в ней не бывал. Каждый в голове представлял, чем может кончиться собрание, но вслух свои мысли озвучить никто не решался. Гермиона видела задумчивый взгляд Люциуса; на лбу пролегла складка, которая всегда проявлялась, когда мистер Малфой думал о чем-то серьезном.       Яксли вошёл в трапезную последним так же молча, занял своё место. Волан-де-Морт появился сразу же следом. Воцарился на своём троне из темноты, пропуская вперёд себя только свою змею. Гермиона до сих пор помнила, как Нагайна чуть не убила её в Битве за Хогвартс, когда ещё ничего не было ясно и она пыталась бороться против зла. Сны о страшном снились по ночам спустя два года; Гермиона больше не школьница, решившая прировнять себя к великому темному волшебнику. Теперь она сама представляла из себя тьму. Она буквально правая рука Волан-де-Морта, а её муж — левая. И с этим она теперь должна жить так долго, пока это возможно.       — Гермиона, — она склонила голову перед Повелителем, — Люциус, — он сделал то же самое, — я слышал, что политические успехи превосходят военные?       — Мы с мистером Малфоем прикладываем максимум усилий, чтобы наладить коммуникации с другими странами и помочь армии военными союзами. Совсем скоро проект «Большая пятёрка» будет реализован. Министр Турции и представитель Объединения Скандинавских Стран изъявили волю поддержать нас — Орден Феникса станет незаконной организацией на их территориях.       — Так же я сейчас веду деловую переписку с Министром Магии США, и Ваша политика, Повелитель, нашла отклик у многих работников Министерства и волшебников, — дополнил Люциус. Гермиона высказанные слова поддержала сдержанным кивком.       — Яксли? — Лорд вздернул нос, смотря на приспешника свысока.       — Доход Министерства увеличен на три и семь процента по сравнению с прошлым кварталом, налоги поднимаются постепенно. Специальным налогом обложили бизнес — теперь с каждого бизнеса в казну Министерства поступает налог в тринадцать с половиной процента, а так же ещё по два процента с каждого работающего волшебника, если он не грязной крови, — Яксли сложил руки на столе. — В будущем квартале планируется тесное сотрудничество с Министром, планируем проект по поддержке Хогвартса и особо бедных чистокровных волшебников и полукровных.       — Да, мистер Яксли предложил весьма прогрессивный проект относительно экономической поддержки нуждающихся. Министерство считает, что проект должен реализоваться, — поддержала Малфой.       — Проектом так же заинтересовались другие страны — хотят внести свой вклад. Министр Магии Норвегии прислал письмо некоторое время назад, — закончил Люциус.       Лорд хлопнул в ладоши, Нагайна зашипела, проползая по столу рядом с Долоховым. Тот в свою очередь дёрнулся назад, стараясь увеличить расстояние между ним и змеёй, которая по команде хозяина могла растерзать бедного мужчину за считанные секунды.       — Хорошая работа, Гермиона! — он поднялся, сделал шаг и положил костлявую руку на спинку стула, который занимала Гермиона. Повелитель склонился слегка к ней. — Ты в очередной раз доказала свою значимость для меня. Я щедр, проси — исполню.       Грейнджер сглотнула. Последний раз она слышала это около года назад, когда начала добиваться первых успехов и запустила Декреты, благодаря которым численность чистокровных волшебников стала больше, а их значимость в обществе — выше. Тогда она просила лишь одного — больше свободы. Теперь же она не может просить об этом, ведь получила максимум, на который способен Волан-де-Морт. В голове же единственная мысль — отдых. И она знает — он прознал её мысли, он легко залез в её голову, потому что не позволить нельзя.       — Я подумаю, дорогая Гермиона, — он погладил её по голове. Грейнджер похолодела: показалось, будто пальцы на ногах покрылись корочкой льда.       Лорд обошёл стол, заставив свою змею ползти за ним по пятам. Рявкнул на Родольфуса, махнул рукой рядом с Блейзом, похвалил Беллатрикс за военные успехи, отвернулся от сидящих рядом Роули и Долохова и остановился рядом с Драко, который и глазом не моргнул, когда Нагайн обвила его ноги. Малфой видела в глазах мужа спокойствие — он уже привык к ощущению страха рядом с этой хладнокровной тварью, его это больше никак не удивляло.       — Вот мы и встретились, Драко, — сразу же начал Волан-де-Морт, смотря на своего палача в лице девятнадцатилетнего парня. — Надеюсь, ты порадуешь меня новостями. Гневаться сегодня мне бы не хотелось.       — Да, Повелитель. Наводка Блейза, — Забини тут же выпрямился, смотря на Темного Лорда, — была правильной, мы напали на след и один из членов Ордена привел нас к ним. Их пункт разбит, в заложниках ценный член объединения — Симус Финниган.       — Я навестила его, — вклинилась Грейнджер, решив продолжить рассказ о Финнигане, — и узнала, что члены Ордена пытаются собрать силы, чтобы спасти из лагеря «Юг» троих своих — Невилла Лонгботтома, Лаванду Браун и Дина Томаса.       — И что же Вы предприняли, Министр, чтобы не допустить этого? — прошипел Волан-де-Морт. Ему услышанное не понравилось от слова совсем.       — Они хотели спасти его, потому что Лонгботтом подходил под пророчество, Повелитель... — начала Гермиона.       — И я убил его, — закончил Драко.       Командная работа.       Гермиона бросила взгляд на Блейза, который пытался держать лицо и не дать эмоциям одержать над ним верх. Лишь на мгновение в его глазах промелькнуло осознание случившегося — он понял, что пришел зря; его успех утек от него сквозь пальцы. Понимание, точно лавина, накрыло его. Братья Лестрейнджы перешептывались, пока Белла позволяла им. Новость об убийстве последнего подходящего под пророчество мальчика облетит всю волшебную Англию и последняя надежда Ордена на победу падёт. Гермиона знала это, и теперь была уверена, что сделала все правильно. Она ни на секунду не задумывалась, что ждёт Орден или что в итоге станет с его участниками — она думала только о себе и своём благополучии.       — Это ведь прекрасно! — подобно довольной, накормленной змее, воскликнул Повелитель. — Роули! — парень отряхнулся от собственных мыслей, подняв взгляд. — Вот какие дела нужно совершать. Это достойно славы, а главное — моей милости. Блейз... Ты тоже проделал хорошую работу. Но моего покровительства на двоих не хватит; что же нам сделать, чтобы решить этот вопрос? — Он повернулся влево. — Миссис Малфой?       Гермиона взглянула на Драко. Она почувствовала его присутствие в своей голове — сама разрешила ему беспрепятственно проникнуть. После лёгкого кивка головой, миссис Малфой выдала:       — Дуэль, Повелитель.       — Верно, — дёрнул головой Реддл и сел на своё место. — Дуэль решит, кто по истине достоин моего покровительства, а кто воздвинет на собственные плечи клеймо проигравшего.       Малфой поднялся на ноги первым. Он был похож на зверя, готового разрывать очередную добычу. Забини, рядом с человеком, которого когда-то мог назвать товарищем, оказался похож на маленького мальчика при условии, что их рост был почти одинаковым. Драко на фоне мулата выделялся. Они стояли спиной друг к другу, а затем одновременно шагнули, отсчитывая вслух десять шагов — оба оказались у противоположных стен трапезной. Гермиона не знала, на что способен Забини, но знала и видела, каким жестоким может быть Драко, особенно если он чего-то сильно желает. В почти чёрных глазах Блейза было невозможно разобрать эмоций, на лице же был штиль. Стоило же ей обернуться и взглянуть в глаза мужа, как стало ясно сразу — он настроен драться до крови. Его некогда спокойный и уверенный взгляд превратился в холодный и расчётливый. Каждый в комнате знал, каким уровнем мастерства обладает Малфой.       Беллатрикс смотрела на племянника выжидающе. Она усиленно обучала его многим тяжёлым заклинаниям, когда тот ещё учился на седьмом курсе Хогвартса.       Волшебная палочка Забини первой поднялась в воздух, указывая точно на Малфоя.       — Акселитус, — рявкнул Забини. Драко хватило быстрого взмаха рукой, чтобы отбить заклинание. Забини продолжил яростно насылать проклятья: — Анимус Левис. Блоуапмен. Каэцитас.       Сердце сжалось. Один промах, и Драко мог пасть. Их договор пришёл бы в негодность спустя неделю, и это должно радовать её, но это не так. Грейнджер призналась себе, что лучше быть с Малфоем, чем с кем-то другим. Она знала его много лет и продолжает узнавать, и он уже совсем не казался тем невыносимым мальчишкой со Слизерина.       Заклинания были успешно отбиты в сторону без каких-либо резких или усиленных движений. Гермиона поняла исход дуэли ещё до его конца. Очередь подошла к Драко. Он аккуратно поднял палочку и из неё вырвался белый яркий луч, заставив окружающих прищюрить взгляд. Крик Забини заполнил трапезную. Проклятье задело плечо, разрезая одежду и плоть. Он упал на колени, напрочь забывая о палочке. Никто не решался подняться, чтобы помочь, а сам Волан-де-Морт с удовольствием наблюдал, как один его приспешник уничтожает другого. Гермиона поняла, что бывший ученик Северуса Снейпа использовал придуманное учителем заклинание Сектумсемпры. Кровью были испачкан пол трапезной, одежда Блейза, а также его руки, которыми он пытался зажать рану. На его лице отразилась вся боль, испытываемая от проклятия.       Драко взглянул на Гермиону с немым вопросом в глазах: «Убить?». Она отрицательно качнула головой. У нее ещё есть одно важное дело к этому парню, и его смерть никак не вписывается в план.       — Вулнера санентур, — Драко провел палочкой по раненому плечу товарища.       — Как альтруистично, Драко! — хлопнул в ладоши Волан-де-Морт, поднимаясь со своего места. Подойдя к парню, он без слов заставил его пасть перед ним на колени, больно ударившись о пол.       Гермиона наблюдала, точно заворожённая. Люциус, сидящий рядом, сглотнул, видя, как Тёмный Лорд ставил его сына перед собой на колени. Беллатрикс бегала глазами, пытаясь понять настроение её Повелителя и что от него стоит ожидать. Гермиона на мгновение испугалась, привстав на месте. Она пыталась рассмотреть, что происходит, но видела лишь торчащую обувь. Короткая тишина сотрясала стены комнаты, а затем ровный голос Драко заставил каждого умолкнуть. Никто не смел даже думать ни о чем другом — все наблюдали за тем, что видели впервые.       — Стоя перед Повелителем с пустой головой и чистым сердцем, с ясным разумом и равнодушной душой, не имея ни к кому и ни к чему страсти и желания, обещаю и клянусь быть верным и неизменно преданным перед Оным, — его голос был холодным, пустым. Это говорил не он. — Обещаю и клянусь служить Оному по долгу Верховного Правителя, не имея заботы о жизни своей, не увлекаясь ни родством, ни дружбой, ни враждой, ни корыстью, и памятуя единственно о преуспеяни Оного. Обещаю и клянусь воспринятую власть осуществлять согласно законам и желаниям Оного. В заключение данной клятвы осеняю себе власть и целую руку Спасителя моего.       Реддл сделал шаг назад. Обернулся, встретившись глазами с Гермионой, которая из всех последних сил пыталась сохранить контроль. Ситуация по-настоящему странная — подобного никогда не было и никто не мог понять, что стоит сделать или сказать. Змееподобный ухмыльнулся точно дьявол.       — Поздравляю, Малфои, — он оглянулся на Драко, который всё никак не мог набраться сил, чтобы подняться на ноги, — сегодня ваш день. — Он посмотрел на каждого присутствующего, кроме Блейза, который только начал приходить в себя. — Воззрите Верховного Правителя, чьё слово будет для вас таким же важным, как моё; на все его слова и действия воля моя, — а перед тем, как испариться в чёрном густом дыму, бросил с ядовитой ухмылкой на губах: — Воспользуйтесь выходным, Гермиона, в правильных целях. Сообщи о наследнике на следующем собрании.       И исчез, оставив после себя звенящую тишину и обессиленных людей.