***
Отпуск обычно был для меня самым уединённым периодом в году, и проводился за время работы в школе дома, в Куокворде. Точнее, в большей степени так повелось уже после исчезновения Беллатрисы Лестрейндж, Тёмной Леди, почти семь лет назад… Но в этом году аккурат в первый его день, ещё в Хогвартсе, в «апартаментах» возник Альбус Дамблдор в компании Томаса Марволо Рэддла, с весьма неординарным предложением. От предложения довольно долго удавалось отнекиваться, ссылаясь на планы, и не то, чтобы горя желанием… Но как–то, даже для самого себя неожиданно, в итоге я согласился и спустя пару недель, с небольшой сумкой с вещами и куда более приличным чемоданом с книгами, оказался в незнакомом доселе тихом городке. На самой окраине, судя по тому, что с одной стороны шли дома, весьма разнообразные, не сказать, что старинные, но большей частью старые, особенно дальше по тихой улочке с газонами и ровно выстриженными кустами и деревцами. А вот с другой стороны открывался замечательнейший вид на пустырь и рощицу за ним… Вернее было бы сказать, пустырь представал взгляду с трёх других сторон, поскольку именно на нём я и стоял, и кроме рощи, плавно его огибавшей, видел ещё маленький, и на первый взгляд заброшенный, парк. На окраине города, который куда больше откровенно напоминал деревню. Хотя, возможно, это было следствием довольно разительного контраста с бедным, грязным, сомнительным промышленным районом, украшенным чахлым сквериком и заводскими трубами… На всякий случай сверился ещё раз с заботливо предоставленной Рэддлом фотографией (маггловской!) места, куда надлежало апарировать. И взору предстал ровно тот же пустырь, ровно те же дома и парк. Даже яблоня, выглядывавшая из–за забора ближайшего дома, выглядела точно как на снимке. Только что яблок на ней не было… Вот только инструкция, что делать на месте, была крайне загадочной и лаконичной… «Ждите». Ситуация, особенно ввиду местности и пейзажей, выглядела всё более и более странной, как я вообще согласился на это предложение, было мне самому не до конца ясно, но на человека, который проворачивал бы столь дурацкий розыгрыш, Рэддл тянул с огромным трудом, и я, после минутных раздумий, решился–таки подождать… Ещё минут через пять от того самого парка, запримеченного ранее, отделилась знакомая уже фигура, собственно мистера Рэддла, в несколько шагов приблизившаяся с подобием приветственной улыбки. – Доброе утро, мистер Снейп, – коротко кивнул он. И жестом указал на парк, приглашая следовать за ним, от чего ситуация становилась всё абсурднее, словно я не дополнительные уроки давать прибыл, а посещал какой–то секретный объект. Впрочем, мелькнуло мысленное замечание, после вежливого светского приветствия, у богатых свои причуды. Да и у министерских хорьков, вероятно, тоже… Парк оказался небольшим, пересекли мы его минут за пять, популярностью он откровенно не пользовался, хотя дорожки всё же были расчищены, но для полноты картины не хватало бы разве что карканья ворон над головой… Или уханья совы, если бы дело было ночью. Но – нет, единственным, кто нам попался по дороге, оказался большой рыжий котяра с дранным ухом… И неприметная дорожка привела к высокому каменному забору с кованными воротами и калиткой, за которыми можно было рассмотреть двор с газоном и мощённой дорожкой, какие–то деревья и двухэтажный дом с мансардой. Довольно большой, в сравнении с моим собственным жилищем, но куда меньше, чем особняки тех же Люциуса, или Лестрейнджей… Рэддл, тем временем, открыл ворота, пропустил меня вперёд, и запер, попутно ещё добрую минуту накладывая какие–то чары, что вызвало лёгкий интерес, чего именно так боялся владелец дома. Паранойя? Старинные враги? Конкуренты в мутных схемах?.. Впрочем, судя по способу, коим я оказался в дивном жилище, склоняться следовало скорее к первому варианту. – На доме наложены защитные чары, – прервал измышления строгий голос Рэддла. – Колдовать вы здесь можете, в пределах двора можно спокойно перемещаться, гостиная, кухня, библиотека доступны. Но, замечу сразу, вы не можете покинуть дом без меня, именно поэтому я сразу попросил взять всё необходимое на две–три недели… – Разумеется, мистер Рэддл, – отогнав очень назойливо напрашивавшееся замечание, что не на тюрьму договаривался, кивнул я. Хотя менее абсурдной ситуация от этого не становилась. Меры предосторожности, конечно, можно было обозначить и сокрытием от магглов–соседей, и министерской должностью, да и в самом деле какой давней враждой… Но тут они уже слегка зашкаливали… – Разумеется, питание и прочие потребности обеспечиваем мы. Но, помнится, мы оговаривали, что занятия сопровождаются проживанием, вы согласились… Если возникнет необходимость в чём–то, вы можете обратиться ко мне. – Чудесно, – не было уверенности, что ехидство из голоса удалось убрать полностью, но, если и так, мужчина блестяще сделал вид, что его не заметил, провёл по двору с плодовыми деревьями и небольшой беседкой, и открыл дверь уже непосредственно дома. И если бы в тот момент обнаружилась сидевшая на цепи мантикора или ещё какая магическая живность, а то и охрана, я бы уже не удивился. Но на удивление за дверью был просторный холл, с несколькими дверями и лестницей наверх, довольно скромно обставленный – вешалка у входа, пара кушеток, декоративные вазы и гравюры, и шкаф у одной из стен. И, хотя, к сожалению, частью декора это не являлось, собственной персоной Поттер, взиравший с площадки наверху лестничного пролёта. И вот эта маленькая деталь в договорённости с Рэддлом не входила. Хотя, вообще, стоило бы обговорить, вредные условия труда, отдельная оплата и всё прочее. Вредные условия труда, ещё более лохматые, чем обычно (что зародило подозрения, что расчёску он всё–таки видел, но она не шибко помогала), в пижаме в клетку, смотрели на нас, открыв было рот, но сказать ничего не успели, как, впрочем, и мы. Из одной из дверей на первом этаже выскользнула невысокая фигурка в джинсах и футболке, с каштановой копной. И приветливо улыбнулась. – Профессор Снейп, доброе утро! – смотрела Кэтрин вежливо, дружелюбно, выглядела безмятежно… Впрочем, она аккурат с таким же видом, совершенно не навевавшим ни малейших подозрений, пару месяцев назад жизнерадостно полезла в канализацию под замком, сперва проверять, спит ли монстр, потом усмирять… Но вроде как в родном доме вляпаться ей было некуда, да и я сейчас её деканом не являлся. – А я как раз делаю завтрак и на вас тоже, – бодро сообщила девчонка, я открыл было рот, когда сверху донеслось: «с днём рождения, Кэтти». – Спасибо, мелкий! – подмигнула девушка, и обернулась к нам с милой улыбкой, правда, к тому моменту взгляд уже скользнул на главу семейства, на лице которого проступил намёк на некоторую сконфуженность. Колкостям на этот счёт, даже мысленным, немало препятствовало то, что ровно такое же ощущение испытывал я сам. И ведь вроде даже знал личное дело Рэддл, но к такому повороту событий банально готов не был. А с учётом, что минуту как зашёл к ним в дом, вообще–то следовало девчонке что–то подарить… И по слегка округлившимся глазам отца, чуть вытянувшемуся лицу и немой игре в гляделки, с довольно вопросительным взглядом оппонента, стало ясно, что состязание на отцовскую заботливость мой спутник бы сегодня откровенно не выиграл. И для него сие обстоятельство стало открытием не меньшим. Видать, заработался, в днях запутался… – С днём рождения, Солнышко, – Рэддл, стряхнув оцепенение, с совершенно невинным лицом взглянул на дочь, к тому моменту успевшую уже вопросительно поднять бровь и с довольно ехидным видом скрестить на груди руки. – Подарок вечером. А мои лучшие пожелания ты и так знаешь, – приобняв девушку, чмокнув в щёку и помахав детям, хозяин дома благополучно ушёл, оставив один на один с кучей, что было несомненно, следящих чар и двумя подростками, у одной из которых был день рождения, и тем фактом, что я об этом обстоятельстве совершенно не помнил, подарка при себе, соответственно, не имел… И начало дополнительных уроков Защиты от Тёмных Искусств ввиду это вышло как–то… Так себе. И помогать сгладить максимально неловкую ситуацию Кэтрин, ещё более ехидно поднявшая бровь, не спешила. Поттер, к счастью, внеся свою лепту, куда–то испарился, и минута неловкости хотя бы проходила без свидетелей. – Кхм… эм… – С днём рождения, мисс Рэддл, – протянула Кэтрин. – Это обычно так звучит. Ну и там… Всего хорошего, здоровья, всякого такого… – Оценок хороших… – пробормотал я, следом за репликой слизеринки, полуосознанно. – То есть… Извини, не вспомнил, и не предупредили. Неловко вышло, но… – Полагаю, тут мне следует впасть в истерику, рыдать и вопрошать, как такое могло произойти, но поскольку лук далеко, а резать его к тому же лень… Может, эту стадию мы пропустим? – невиннейше проворковала девушка, хлопая длинными ресничками с самым безмятежным и донельзя невинным видом. – Нет, я, конечно, подарки люблю, и от лишнего кто откажется, но что–то подсказывает, что вы не сильно преуспели в рукоделии, магазинов я в доме тоже не припоминаю… Так что ограничимся тем, что я съем ваш кусок торта. – Очень милостиво с твоей стороны, тем более я всё равно не ем сладкое, – хмыкнул в ответ, расслабившись. – Тогда выпью ваш кофе, – парировала девушка, смахнув с лица прядку и направившись к лестнице. – Идёмте, покажу вашу комнату. – А вот кофе – это запрещённый приём. – Ничего не знаю, я коварная и жестокая, – жизнерадостно отозвалась девчонка, взбегая по ступенькам на второй этаж и почему–то вызвав странную, непрошенную, улыбку на мгновение.I
8 февраля 2023 г. в 20:12
Она сидела на краю дешёвой, видавшей лучшие дни пару десятков лет назад, кровати в номере очередного обшарпанного «отеля». С какой целью и, скорее всего, кто приходил в это замызганное местечко в затерянных трущобах, было очевидно. Но нас это вполне устраивало – прекрасное место, чтобы встретиться подальше от любопытных глаз и, что было совершенно, очень некстати, моих «приятелей». Мы так и общались тогда, в сомнительных гостиницах, ещё более сомнительных пабах, в заброшенных парках и в безлюдных, подальше от хоть какой–то цивилизации уголках. Каждое новое место – не чаще пары раз, десятки мер безопасности, оборотное зелье, и, чем дольше всё это длилось, тем всё более острое ощущение, что каждая такая встреча могла стать последней.
Хотя… К тому дождливому позднему вечеру в маггловской гостинице мы относились к этой возможности уже с изрядной долей фатализма. Потому как иллюзии строить не привыкли оба. Я разучился ещё в детстве, а она… Она называла вещи своими именами, всегда. Все те порядка шести лет, что мы были знакомы. Доброжелательная, умная, самоотверженная женщина, куда более мягкая и светлая, чем я. Но этот свет вовсе не искажал восприятие ей реальности. Почти. Кроме одного–единственного исключения.
– Да уж, новости одна другой безрадостнее, – в комнате громко вопил телевизор, показывая очередное идиотское маггловское то ли шоу, то ли новости, что призвано было заглушить наш разговор и вопросы, возможные, любопытных зевак, почему явившаяся на ночь глядя парочка «любовников»… Разговаривала, вместо чего–то другого. Но тихий голос Розалины для меня перекрыл его без труда. Впрочем, я стоял достаточно близко, чтобы его слышать, устало привалившись плечом к стене. Сидеть кроме кровати и откровенно колченогой табуретки, было не на чем. Да отчего–то и не хотелось.
– Ну я не сказал, пока, что она узнала адрес. Планирует узнать, – усмехнулся, мрачно наблюдая за поднявшей подбородок куда–то вверх, глубоко вдохнувшей и резко выдохнувшей женщиной. И лёгкой ироничной усмешкой, уголком губ. Только ирония эта, как и многие наши шутки в последние месяцы, была мрачной.
– О Мерлин, как ты умеешь утешить и внушить надежду! – хмыкнула Роуз.
– Весь к твоим услугам, – театрально поклонился я в ответ. Подруга сделала вид, что тянется за подушкой, с вполне очевидной целью меня поколотить. – Вот она, плата за мою доброту душевную, – прокомментировал этот жест, и уголок губ невольно дрогнул вверх.
– Ехидна! – хмыкнула, поднимаясь. И, в своих джинсах, светло–голубых, и светлой кофточке, стала ещё разительнее контрастировать с обшарпанной комнатой. Хотя место (как и в большинстве случаев) подбирала сама. – Значит, если мы примем во внимание эти разговорчики, место пора менять, а заодно и…
– Хранителя, – кивнул я.
– Хотя мне что–то подсказывает, что мы близки к кульминации, – внезапно заметил мягкий, уже почти родной голос.
Нас познакомил Дамблдор, через несколько дней после того, как несостоявшийся революционер, до конца осознавший, куда встрял, пришел на поклон. Но позже как–то так сложилось, что встречи всё чаще были с Розалиной. Обмен сведениями, артефактами, зельями, изредка совместные дела и вылазки… Но на то, чтобы грань сотрудничества перешагнула в дружескую, ушло пару лет. Хотя относилась молодая Ибис ко мне с первого знакомства куда лучше, чем Дамблдор. Чем даже я сам. И даже история с пророчеством на это нисколько не влияла… Хотя то, кем она успела стать для меня за эти несколько напряженных, натянутых струной, лет, осознал я в полной мере уже после её гибели. Точнее было бы даже сказать, осознание пришло иное – кого мне не хватало. И встречи с кем остались одним из не таких уж многочисленных светлых воспоминаний, но одновременно едва ли не самым грустным и страшным.
– Тогда и к развязке, – откликнулся я, серьёзно, увидев, как резко посерьёзнели и даже потемнели карие, оттенка горячего, растопленного молочного шоколада, глаза. – И тогда тебе придётся выполнять свою часть договора и обелять моё доброе имя. Такими темпами, не исключено, что посмертно, — это должно было стать чем–то вроде грустной, немного колючей, в собственный адрес, шутки. Но впервые за все годы моё ёрничанье не встретило ответной ироничной улыбки.
– Посмертно обелить я не смогу, Северус. Претензии потом к Альбусу, – казалось, по интонации, по движению тонких губ, что она шутила. Но глаза не улыбались.
– Я имею в виду, я прибьюсь. Поболее тебя это заслужил, – слова застревали в горле колючим шариком. Роуз промолчала, ответив лишь легкой слабой тенью грустной улыбки. – Цветочек, даже не думай. Выкопаю и придушу, – почему–то вспыхнула где–то внутри, резко, и так же резко утихла, злость. – У тебя дочь вообще–то растёт, с дракона упала?
– В самую точку. Свалилась, пока добиралась. Ладно, спасибо за предупреждение, – и следующий её жест, хотя и это я осознал уже много позже, был совершенно нехарактерным. Уходили мы всегда по отдельности, в этот раз очередь Роуз была покидать номер первой, и перед тем, как выйти за дверь, она… Обняла меня. Хотя тактильных контактов у нас почти не было. Были обсуждения магии, в том числе тёмной (и именно дискуссии, а не обличения в том, какими страшными вещами я был увлечён), было ангельское терпение к моему характеру, мрачные шутки, поддержка. Но почти никогда – тактильные контакты, да не слишком и любил их я, в принципе. В тот же вечер руки сами поднялись, бережно коснувшись показавшихся хрупкими лопаток, почти невесомо, словно в неосознанном желании задержать. Краткое прощание, долгих мы оба не любили, и закрывшаяся за невысокой шатенкой дверь…
Это был последний раз, когда я видел Розалину Рэддл живой. На следующий день набатом прозвучали слова, что Тёмная Леди отправилась «в гости» к Поттерам. И с этим сообщением упало что–то внутри…
Годрикова Впадина. Даже примерный квартал… Но, отчаянно, с какой–то совершенно неоправданной, глупой с абсолютно любого рационального ракурса, абсолютно нелепой и несвойственной надеждой, кружа вокруг предполагаемого места… Я не видел дом. И даже тогда какая–то временно загнанная глубоко часть зловеще заметила, что лучше было бы его так и не увидеть. А спустя минуту – двухэтажное здание, выбежавший из него мужчина в мантии с пустым, слегка размытым взглядом, слишком хорошо знакомый. И, оттолкнув его с дороги, плечом, влетая в ходуном ходивший домик, я уже знал, хотя упрямо, с глупой злостью, отрицал, что именно увижу.
Отчаянные, захлёбывавшиеся, детские рыдания, безжизненный силуэт с разметавшимися рыжими волосами, вид которого раздирал внутри всё на клочки, застилая непрошенной, неуместной, пеленой, глаза. В соседней комнате – другой силуэт, бледный, с палочкой, что так и стискивали тонкие пальцы, каштановые пряди на полу, щеке… Метнуться, обнимать, хлестать по щекам, пытаться спасти было бесполезно – на светло–зеленом платье чернела цепочка маховика. Нездоровой, с каким–то бурым оттенком, чернотой… Роуз когда–то вскользь упоминала, что некоторые умирали вместе с обладательницей. Вместе.
Тихий шорох вырвал из странного, мрачного оцепенения. Сам и не осознал до конца, как и когда успел дезиллюминироваться, и, видимо, придержать угрожавшее обрушиться на головы здание. Девочка, лет девяти, стоявшая на коленях, очень похожая на женщину, даже оттенок глаз такой же. За стеной отчаянно ревел и звал маму мальчишка помладше. А вот этот ребёнок, и это как–то странно окатило холодным душем, не плакал. Застыла, опустив голову, над лицом матери, лишь едва различимо вздрогнув пару раз. И поднялась. Неожиданно взрослый взгляд, и только легкая дрожь пальцев, и на миг дернувшийся уголок рта, словно проступали чем–то подавленные, закрытые эмоции. Чем–то… И я знал чем. Кэтрин, вспомнилось имя девочки, прошла мимо, быстрым шагом, явно не заметив. И попыталась оторвать Гарри от… Не смотреть туда, где была Лили, оказалось трудно, пальцы ожесточенно, до судороги, сжали палочку. Открыто явиться и уводить их было бы глупо, опасно, да и… Куда? Но оставить двух маленьких детей наедине с тремя трупами, в доме, который вот–вот грозил обрушиться? И когда ещё явились бы авроры, и куда делась сама Леди?.. На последний вопрос ответа не было, а вот поторопить авроров можно было попытаться. Тайна, судя по всему, работать перестала.
Над домом зависла зловещем знаменем Чёрная Метка, вопросы, что там произошло, оставались без ответа… А последующее разбирательство и впрямь проходило при участии Дамблдора. Клеймо на репутации всё же осталось, Хогвартс любезно предложил карьерные возможности. Но всё же это была свобода, пусть и омрачённая перспективой, что тишина эта временная.
А ещё пришло осознание, ещё долго лежавшее на душе неприятным грузом, что в ту ночь я потерял не только первого в жизни друга и первые чувства (косвенно – убил), но и… Нет, никто из нас не любил другого, она была замужем задолго до нашего знакомства, ощутимо в молодости постарше, да и чувства были к другой, совсем другой женщине. Но Роуз определённо была отнюдь не напарником. Единственный на тот момент друг. Словно дальняя родственница. Оставившая на память тайные встречи во всеми богами забытых местечках, запах чего–то мятного, и легкую улыбку. И множество вопросов, на которые ответ получить было уже невозможно…