***
Однако раздумья, когда я, вечером, устроилась в гостиной с книжкой, делая вид, что читала, странное дневное осознание подтвердили. И родили ещё более странные вопросы, что мне с этим откровением делать–то было? Заявиться в лабораторию в вечерние часы с предложением продолжить общение, вне рамок школьных дел, уж точно отметалось бы сразу – едва ли зельевар оценил бы столь заманчивую мысль, тем более от шестикурсницы. Гениальных проектов в зельях и алхимии в голову тоже не приходило… Разве что на отработку набиться, но и то была бы полумера, на один–два раза… И я даже задержалась как–то, подобрав немного дурацкую причину обсудить жизнь факультета. Дурацкую потому, что кроме небольшой стычки второкурсников с гриффиндорцами ничего особо не случилось, чтобы обсуждать с деканом. Я, однако, мучительно пыталась приплести всякую чушь, вроде ссоры девчонок с четвёртого курса, пока Снейп, видимо, сочтя, что обстановка уже достаточно идиотская, не сослался на срочный заказ, тем самым недвусмысленно намекая эту нелепейшую сцену заканчивать… Да и подтрунивания Криса, в меньшей мере Мэрил, что меня не иначе Летучая Мышь покусала, что–то я устремилась в подземелья, ситуацию не улучшали, служа лишним напоминанием. И, вместе с тем, что поводы для более частого, и менее формального, общения, как–то не находились… Вылилось это, закономерно, в то, что сначала не сделала домашку по Зельям, но, видимо, в силу хорошей репутации, декан дал мне возможность донести её чуть позже, на удивление, отступив от собственных строгих правил. И я даже честно попыталась это оценить, написала эссэ… А на следующем уроке устроила сцену, которую, ещё пару месяцев назад, не ждала бы от себя сама, взявшись хамить, отказавшись варить зелье, чуть ли не яд на пробу сварить предложив, и посреди урока вообще собравшись покинуть класс, обозвав преподавателя бесчувственным бревном… Ожидаемо, такое представление Снейп не оценил, и дверь класса захлопнулась перед носом. – Немедленно сядьте на своё место, мисс Рэддл, – холодный тон неприятно, липко окатил ледяным душем. – И приступайте к работе. В конце урока сдадите зелье вместе со всеми, – с той только разницей, мысленно добавила я, что они варили уже треть часа как… – Не бу… – начала было я, мысленно пытаясь заставить себя заткнуться наконец. – Я не договорил. Вы забыли, что перебивать преподавателя не следует? – ребята притихли, даже словно отползли подальше. Впрочем, нужды в этом не было, поскольку тяжёлый взгляд вперился именно в меня. – Вечером, в шесть, на отработку. И завтра тоже. В лабораторию. – У меня тренировка в пять, и если я её пропущу… Проиграем ещё… – Кэтрин, гоблин тебя сожри, угомонись уже! – Вечером. В. Шесть. Часов. – Раздельно, чеканя каждое слово, произнёс декан. Я представила бурную радость капитана команды, на такие новости... Мало что я умудрилась разозлить самого зельевара. Блестящий способ пообщаться, ничего не скажешь! Рот открылся было в каком–то новом высказывании, но его удалось затолкать обратно, нырнув на место и пытаясь выдать приемлемое, с учетом отставания, зелье. Это, естественно, не то, чтобы удалось, и ряд «Превосходно» украсило прелестное «Удовлетворительно». Хотя было некоторое ощущение, что влепить подумывали «Отвратительно» (под стать тому, как я себя вела в начале урока, впрочем). Но выдать я умудрилась нечто недоваренное, но вроде бы приемлемое, и мужчина, видимо, слегка сжалился. И я даже, иронизировал внутренний голос, добилась внеурочного общения, успешно, аж на два вечера. Но едва ли профессора устроили бы объяснения, что я сама не понимала, что вообще несла, и язык потрудился без участия в этом процессе мозга, а иных у меня самой для себя не было. Нервы? Конечно, эти странные ощущения и желания, возникшие с началом этого учебного года, на них давили. Но не настолько же! Или… настолько? И что со мной творится вообще?.. Так или иначе, сообщив Памеле, капитану, что тренировку пропущу из–за отработки, и получив ещё одну, заслуженную, взбучку, и успев поболтать немного с Гарри, я поплелась на отработку. Опаздывала я на пару минут, немного заговорившись с младшими друзьями, но первым же, что встретило, было сообщение: – Ещё послезавтра, в это же время, за опоздание, – поведал мужчина, проверявший домашки за преподавательским столом. – Вы издеваетесь?! Две минуты! – И на следующий день. Тон сбавь, – абсолютно невозмутимо, даже не отвлекаясь от своего занятия. Я открыла было рот, чтобы заметить, что у меня были домашние задания, квиддич, друзья, в конце концов… Но благоразумно его закрыла. Тёмные глаза, оторвавшиеся наконец от свитка, щедро расчерченного, проследили за этим жестом. – Уже лучше, – резюмировал он. И кивнул на корзинку на столе, содержимым которой оказались флоббер–черви, коих мне и предстояло обрабатывать в качестве наказания, и чем я и занялась, себе под нос пробурчав «слепая коряга», то ли от досады, что объект внезапного интереса мои порывы не понял и не разделял, то ли от досады на себя. Пробурчала я это совсем тихо, но в ответ заметили: – Пятый вечер. Решила компенсировать за все предыдущие годы, что ни разу не отрабатывала? – А у вас другие методы, кроме отработки, есть? – буркнула я. – Снять баллы, запретить Хогсмид, отобрать значок… Неплохой ассортимент, выбирай, – не без лёгкой язвительности предложил мужчина. И, как бы абсурдно и совершенно не под стать обстановке, это ни было… Этот тон прокатился где–то внутри тёплой волной. – А отработки полагаются за сеансы хамства в целом, или за каждое слово? – внезапно выпалила я, и тут же прикусила язык. А уши запылали под волосами. – А ты хочешь проверить? – прищурился мужчина. Голос звучал вкрадчиво, и как–то до мурашек елейно. И, хотя тон совсем не был заигрывавшим, и кого другого наверняка бы сейчас напугал… Но мурашки эти были совсем не от страха… Породив ещё одну мысль, которая показалась какой–то дикой, абсурдной… Что я влюбилась, отсюда и эти нелепые выходки… Так себе способ привлекать внимание… Но уже натворила, не отменишь… – Нет… Нет, конечно… Извините, сэр… – захотелось просочиться через каменный пол вниз, уши загорелись ещё сильнее, и я понадеялась, что Снейп этого не заметил. – А мы достигли определённого прогресса, – хмыкнул он. – Тогда, если порывы хамить на сегодня исчерпаны… Приступай к заданию.IV
17 мая 2023 г. в 08:40
День рождения в тот год был не самым обычным – и дело было даже не в том, что мы собрались в узком кругу, поужинав вчетвером, а в том, что раньше мне не доводилось отмечать его в обществе декана Слизерина. И в какой–то мере это было даже приятным и интересным опытом – этот мини–праздник, как и само пребывание профессора у нас в гостях, предоставляли возможность лучше узнать его вне формальной школьной обстановки и познакомиться скорее лично, а не как преподаватель и школьница.
Мужчина оказался довольно воспитанным (и даже Гарри вёл себя чуть более строго и сдержанно, чем обычно), умным, начитанным (впрочем вот уж в этом я никогда не сомневалась, и по обилию книг в классе и кабинете декана, и по тому, что среди преподавателей он был одним из самых частых гостей мадам Пинз), и даже проявил чуть большую склонность пошутить, чем это бывало в Хогвартсе. Впрочем, общая, слегка саркастичная и часто мрачная, стилистика шуток не слишком изменилась. А вот редко, но появлявшаяся улыбка преображала облик в лучшую сторону. Да и смех, ещё более редкий, но как–то раз летом услышать его всё же довелось, был… Приятным. Под стать низкому, бархатисто обволакивавшему плечи голосу…
Казалось, зельевар сумел найти общий язык даже с отцом, и у них иногда случались вечером довольно обстоятельные, судя по всему, и приятные дискуссии – по меньшей мере, скучающими или тяготимыми обществом друг друга чинно восседавшие в гостиной мужчины не выглядели. Впрочем, мы с Гарри их в это время не беспокоили, играя в мяч на заднем дворе, делая уроки или играя в какую–нибудь настольную игру на втором этаже. Уроки на дому продлились около недель трёх, большую часть из них мы занимались практикой… А оставшиеся недели мы провели с вышедшим в небольшой отпуск папой, и вернувшимся в последнюю неделю августа домой Римусом. Крёстный же поехал с нами, заняв в этом году пост преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, и здорово выручив, когда в поезде вагоны осматривали Дементоры, и Гарри при встрече с ними упал в обморок. Папа ещё дома заверял, что в школе будет усилена охрана и случившийся летом побег из Азкабана Сириуса Блэка, бывшего друга Римуса и дяди Джеймса, нам в Хогвартсе ничем не грозит, а преступника обязательно поймают. Вот только перспектива того, что этой самой охраной должны были являться Дементоры, совершенно не вдохновляла…
И отчасти поэтому, отчасти от размышлений и воспоминаний о слегка нестандартных летних каникулах, я и не могла уснуть тем вечером, после праздничного пира по случаю первого сентября, когда остальные девчонки успели обменяться новостями, сплетнями, всласть нашушукаться и даже уснуть. Мне же сон упрямо не шёл, и мозг услужливо подкидывал то образ зловещего мрачного существа в капюшоне, каких я раньше видела только как изображения, то… Кухонный нож в длинных худых пальцах, нарезавших какие–нибудь овощи, обсуждения магии, иногда, немного, маггловского мира (мне было интересно узнать о нём поподробнее, и профессор не отказывал), или зелий, когда меня интересовал какой–нибудь вопрос. Казалось бы, вполне нейтральные темы, но почему–то… Где–то глубоко внутри… Что–то цепляло.
На занятиях, даже летних, профессор оказался очень требовательным, но при этом старался что–то получше и попроще объяснить, где–то поправить необходимые жесты и пассы палочкой, и, казалось, искренне стремился помочь развить некоторые полезные навыки – учил невербальным чарам, и у меня даже начинало немного получаться, работал над скоростью реакции, нестандартными приёмами, чтобы отвлечь или обескуражить противника (конечно, речи не шло бы о серьёзных, сильных тёмных магах, как опытные Пожиратели, но с не самыми искусными, вполне возможно, я бы могла потягаться, по меньшей мере, удрать, а занятия и длились всего несколько недель). Особое внимание, правда, что я заметила довольно быстро, декан уделял как раз защитным чарам и отвлекающим манёврам, почему–то. Впрочем, и атакующими мы тоже успели позаниматься.
И даже после дня рождения мужчина продолжил некоторую помощь по хозяйству – в основном, применяя чары, облегчавшие некоторые моменты вроде уборки или мытья посуды. Папа мне дома колдовать не то, чтобы запрещал совсем, но разрешал только в своём или Римуса присутствии и то всего с пару лет как. Но колдовал в данном случае сам профессор, взрослый маг, а вот время, некоторое, это высвобождало – и часть его я тоже провела в обществе декана, за дискуссиями, приготовлением обеда, с чем гость, не каждый раз, но регулярно, вызывался помогать, и даже пару раз партиями в волшебные шахматы.
Гарри, правда, ворчал, что можно было нанять другого репетитора, и старался нашего гостя избегать (хотя эти попытки были даже взаимными, профессор тоже к общению с кузеном не то, чтобы стремился). Но вот я от этих каникул, довольно необычных, даже получила некоторое удовольствие. И при этом общение оставалось в приличных рамках, не переходя на слишком личные темы, хотя немного они затрагивались, не было каких бы то ни было двусмысленных фраз и намёков, прикосновений (они вообще были только по мере необходимости), и поначалу немного ворочавшийся внутри вопрос, не страшно ли было папе оставлять двух подростков наедине со взрослым мужчиной, отпал довольно быстро и как–то сам собой.
Вспомнился и ещё один момент, в первые дни пребывания декана у нас дома. В тот день папа ушел на работу очень рано, и я ещё спала. И когда спустилась на кухню готовить завтрак, одна из ваз в холле была безнадежно разбита. Папа был с ними всегда очень аккуратен, Снейп тоже не ассоциировался у меня с человеком, разбившим бы антикварную вазу в чужом доме. Оставался только один вариант – Гарри…
Я представила, что ожидало кузена вечером, когда папа увидел бы осколки, а вазы он коллекционировал, и применила чары, вернувшие вазе первоначальный вид. Аккурат, когда следы раскола исчезли, в дом через заднюю дверь зашёл Гарри, и в ужасе уставился на меня.
– Кэтти, – прошептал он. – Дядя Том её уже с утра видел, но торопился, сказал, что вечером починим, прочитал нотацию и лишил десерта. Тебе влетит…
– Почему не предупредил?! – я вместе с вазой в руках так и села на пол. Гарри виновато поморщился.
– Ты ещё спала, а я решил немного размяться… Не успел…
– И что теперь делать?! – я посмотрела на злополучную вещицу. Ну не разбивать же, в самом–то деле, снова! А в этом году, после Тайной Комнаты, отец вообще запретил кроме как для занятий с профессором, творить чары. Весь день я пробыла как на иголках, перебирая в голове возможные варианты наказания, вплоть до отмены дополнительных уроков (и почему–то именно наказанием это и виделось). И когда, прибираясь на втором этаже в одной из гостевых спален, услышала громогласное и сердитое:
– Кэтрин Розалина Реддл, а ну иди сюда, – сжалась и медленно поплелась на экзекуцию. Лишением десерта и нотацией отделаться едва ли светило, даже невзирая на тот факт, что Надзора на нашем доме не было. На мне, вроде, тоже. Тут сам факт был налицо… Но я не успела дойти и до середины лестницы, как за моей спиной раздалось вкрадчивое:
– Мистер Реддл, мисс Реддл здесь ни при чём. Это мое Репаро. Я увидел осколки и решил хоть немного отблагодарить вашу семью за гостеприимство. Ни мистер Поттер, ни мисс Рэддл за исключением уроков не творили чары, – я застыла на месте, медленно оборачиваясь.
— Это так, Кэтрин? – осведомился папа снизу. Я взглянула на профессора, одарившего меня чуть насмешливым взглядом и выразительно моргнувшего. И кивнула.
– Спасибо, профессор Снейп, – отец остался доволен услышанным, я избежала наказания. И, поспешив обратно наверх, шепнула ему эти слова. Мужчина, с лукавыми огоньками в глазах, хмыкнул, взглянув на меня.
– Надеюсь, больше мне ничего применять не придётся, – тихо, но очень выразительно произнес он. Прочие чары, вроде как раз тех, что мыли посуду или вытирали пыль, остались нашей маленькой тайной, но почему–то сейчас, когда я ворочалась, пытаясь заснуть, это, пустяковое в целом, событие тоже вспомнилось.
Уснуть мне, впрочем, удалось, хотя с утра и пришлось клевать носом. А взгляд, как и вечером, как–то сам скользнул на преподавательский стол, хотя я и старалась туда не таращиться (и не то, чтобы понимала, что со мной творится). Но Зелий в тот день не было, и предстояло разве что после уроков заглянуть к декану, как старосте, получить какие–то указания, если таковые имелись, и просто показаться по случаю начала учебного года. И эта мысль… Неприятно кольнула.
От этих уколов я пару дней отмахивалась, выполняла обязанности старосты, училась, прошла первая тренировка, но ощущение, что чего–то в казалось бы, рутинных школьных днях не хватало, не пропадало, тихонько грызло, и даже усиливалось. С Гарри и его друзьями я пару раз виделась после уроков, крёстный приглашал зайти на чай, и, казалось, я ни с кем не ссорилась… И это странное ощущение я и пыталась разобрать, как раз после тренировки, успев переодеться в школьную форму и выбраться во двор. И от неожиданности чуть не вскрикнула, когда глаза закрыла чья–то тёплая ладонь.
– Крис, дурак! – фыркнула я, услышав за спиной довольное хмыканье школьного приятеля. Кристиан, и его сестра–двойняшка, Мэрил, когда–то жили в нашем городке, и мы познакомились ещё в детстве, до Хога. На первом курсе, правда, они переехали в Косой Переулок, но в школе мы продолжили общаться. Мэрил даже училась со мной на одном курсе, а вот Крис поступил на Гриффиндор. И, как мы иногда шутили, пришлось дружить со «злостным врагом».
– А ты кого ждала? Злого поедателя детей? Тогда тебе в лабораторию надо, – хмыкнул друг.
– Вот вроде нам уже по шестнадцать, а ты всё несёшь этот бред, – буркнула я. – Решил рассказать, как вы провели каникулы? – Кристиан, с широкой безмятежной улыбкой, закивал, и принялся рассказывать, как они ездили в Ирландию на пару недель, и я даже поначалу слушала, но слова быстро превратились в фоновый шум. «А ты кого ждала? Злого поедателя детей?», прокрутились пару раз в голове его же слова. И… Получили утвердительный ответ.
Не то, чтобы мы были такими уж близкими друзьями, или к этому были какие–то предпосылки, но мне почему–то начало не хватать внеурочного общения с деканом, дискуссий, тренировок… И, складывалась в голове картинка, именно этого мне и не хватало в эту неделю. Дома, конечно, как–то не ощущалось, но... Ведь и декана не было где–то неподалёку…
– Кэт, ты слушаешь вообще? Ты где витаешь? – легонько пихнул в плечо Крис, с недовольным пыхтеньем. Я, решив, что обдумывать внезапный недостаток общения с деканом стоило бы потом, в более подходящей обстановке, кивнула. К нам присоединилась и Мэрил, и я честно попыталась сосредоточиться на разговоре…