Мои глаза в тебя не влюблены Твои пороки они видят ясно Но сердце ни одной твоей вины Не видит. И с глазами не согласно.
Уильям Шекспир
Между ними всё внезапно совсем изменилось. Кэйя и Одетт стали чаще видеться, он подходил к ней в городе, приглашал гулять и кататься на лошадях. Они стали вместе бывать в «Доле ангелов», и Альберих даже не пил много по её просьбе. Дилюк на неё смотрел с добром, наливая виноградный сок за счёт заведения, а на брата насмешливо и выжидающе. Одетт было действительно легко рядом с капитаном. Он внезапно открылся для неё с совершенно другой, какой-то вдохновлённой и живой стороны. Кэйя был очень интересным собеседником, знал много из совершенно разных сфер, включая литературу и даже алхимию. Альберих заинтересованно слушал про растения, задавал интересующие вопросы и, что особенно нравилось девушке, вел себя немного не так как с остальными. Он не строил из себя балагура и юмориста, был расслабленным, иногда серьёзным, иногда задумчивым, но всегда настоящим. И это трогало особенно сильно, потому что давало понять, насколько сильно Кэйя доверяет ей. Мужчина зачастил к ней в гости. Обходил стороной Мору, которая то и дело норовила поддать капитану копытом. Хвалил кулинарные навыки, даже попросил рецепт той самой тулумбы, которая уж очень сильно ему полюбилась. Одетт чувствовала тёплую привязанность к его историям, метким уместным шуткам и вниманию. Кэйя часто приглашал её на чай в свой кабинет. Какого же было её удивление, когда она узнала, что капитан там и живет, ночуя на слишком коротком и узком для него диване и обедая прямо за рабочим столом. Отчитала его за трудоголизм и помогла разложить все многочисленные отчеты по полочкам. Альберих сказал, что учёной не помешало бы поговорить с Джинн, потому что, как оказалось, та работает за пятерых, а то и за десятерых рыцарей. Вот и сегодня, она испекла пирог, направляясь вечером в штаб Ордо Фавониус, по приглашению капитана, который обещал отдать ей пару интересных книг. Привычно дошла до его кабинета, быстро постучалась и вошла, тут же замерев от представшей картины. Полуобнажённый Кэйя целовал шею такой же полуобнажённой, обнимающей его девушки, которая удобно устроилась прямо на столе. - Извини, я… - она неопределённо вскинула рукой и выскочила за дверь, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Память услужливо подсовывала навязчивые образы, вызывая странный укол в груди. На негнущихся ногах Одетт пошла к выходу, губы задрожали, а перед глазами образовалась пелена, которую девушка попыталась быстро сморгнуть. С чего бы ей плакать, он не её возлюбленный… «Ты просто его хорошая подруга, да и он ко всем девушкам всегда внимателен и услужлив…». Она знала, слышала много раз про натуру капитана-сердцееда, и точно была уверена, что отличается от всех этих нелепо вздыхающих дурёх, которые только и ждали, чтобы красиво сложенный сильный и галантный мужчина обратил на них своё драгоценное внимание. Одетт восстановила дыхание, глядя на пирог в руках. Толка никакого… - Одетт… да стой же ты! – Кэйя догнал её у самого входа в штаб, и развернул за плечо к себе. Даже сейчас не терял определённого шарма. Всклокоченный, с губной помадой на уголке губ и криво застёгнутой рубашкой. Только взгляд какой-то… сожалеющий, паникующий и странный. – Извини меня, я совсем забыл про тебя, то есть… Девушка сфокусировала взгляд на серёжке мужчины, чтобы ненароком не выдать бушующий океан ненужных эмоций, которым она слишком уж не любила поддаваться. Да и глупым было реветь перед ни в чём не виноватым человеком. Она натянула на лицо нелепую улыбку, стискивая зубы, и добродушно помотала головой из стороны в сторону. - Нет-нет, что ты, тебе не к чему передо мной оправдываться, - Кэйя набрал воздуха чтобы продолжить, но Одетт не позволила. – К тому же, я пришла на двадцать минут раньше, думаю ты бы успел… Я завтра приду, хорошо? Девушка готова была пробить головой стену от глупости, которую только что сморозила. Кэйя, между тем, удерживал её за плечо. - Одетт, я правда… - Всё в порядке, - она осеклась, но ласковую улыбку на лице сдержала. Прозвучало на полтона выше, чем обычно, она сейчас сорвётся. «Ну давай же, отпусти меня, тебе же всё равно…». – Вот пирог, попьёте чай. Он с персиком зайтун, так что спроси, нет ли у неё аллергии. Девушка пихнула своё кулинарное чудо почти насильно в руку мужчины, заставляя его окончательно растеряться и отпустить её. Одетт помахала ему и спокойно вышла за дверь, хотя желание убежать впервые превышало все допустимые нормы и границы. Она прогулялась по городу, постепенно приходя в себя. Неловко получилось, а самое главное, почему её настолько это задело? Она ведь учёная, она должна отличаться от всех остальных, оставаться с острым умом и должной невозмутимостью. Тогда что это за ерунда? Учёный, не учёный, всё одно… Поддалась чарам, вниманию и совсем потеряла голову, становясь такой же влюбленной недотёпой, как и другие девчонки. Её всегда привлекал такой типаж мужчин. Умные, вежливые, умеющие вести себя в обществе и с девушками. Невольно вспомнилась первая симпатия из Академии. Лёгкий на подъем, красивый, талантливый архитектор-старшекурсник, озаряющий всех своей лучезарной улыбкой, ну никак не мог не произвести впечатление на наивную первокурсницу. Они даже пару раз гуляли вместе, и всё даже шло к взаимности, пока Одетт не встретила его друга. Холодный и отстранённый Аль-Хайтам, быстро сориентировавшись, выдал прямо в лоб: «Мне жаль тебя, лучше займись учёбой, ты достаточно умна, чтобы не тратить впустую время на парня, который гоняется за каждой юбкой». Она его, конечно, тогда не послушала, но вскоре поняла, что нынешний секретарь Академии был несказанно прав. Вот и сейчас так же. Только прямолинейного друга у Кэйи не было и вернуть внезапно сдавшийся под гнётом сердца мозг на место ей никто не сможет. А может поговорить с Дилюком? Ну, и что же она ему скажет? «Знаете, я тут поняла, что Ваш брат мне небезразличен, и вот вроде всё хорошо складывается, только перед назначенной встречей он в кабинете развлекается с симпатичными девчонками, скажите, это нормально?». Одетт тяжело вздохнула и поплелась к таверне, надеясь расслабиться теми же методами, которые помогали Альбериху. Неспешно пройдясь по немногочисленным узким улочкам, девушка окончательно пришла в себя, потёрла лицо, чтобы скрыть малейшие признаки небольшой печали, солёными дорожками разрезавшей щёки и толкнула дверь «Доли ангелов». Дилюк приветственно кивнул пришедшей, дождался, когда она привычно сядет за барную стойку и потянулся к бутылке виноградного сока. - Нет-нет, мне, пожалуйста, бокал «Полуденной смерти», - лицо бармена удивлённо вытянулось, но он послушно выполнил заказ, поставив перед ней напиток. Девушка сглотнула. До этого ей приходилось пить алкоголь, но особого удовольствия он ей не приносил. Одетт совершенно не любила терять контроль над собой, а именно это и было побочным свойством подобных коктейлей. Сделала небольшой глоток и сморщилась от непривычного вкуса лёгкой травяной горечи. Дрянь какая-то… И как Кэйя это пьёт? Одетт попыталась выпить ещё, чтобы привыкнуть, но нет… это выше её сил. - Не мучай себя, если не нравится, - Дилюк кивнул на стоящий перед ней едва пригубленный бокал и немного недовольно поджал губы. – Ну, и что он натворил? - Кто? – Одетт поняла, что Рагнвиндр имел в виду, но жаловаться не хотелось. Лучше уж бармен подумает, что она дура. Как говорится: быть умным – это вовремя притвориться тупым. - Кэйя, - Дилюк принялся протирать бокалы, но глаз не отвел. Девушка стушевалась. Взгляд бизнесмена был тяжёлым и серьёзным, выжидающим, и она была точно уверена: ещё чуть-чуть морального давления, и Одетт сдастся, выложив всё как на духу. Тяжело вздохнула, в попытке подобрать как можно более нейтральные слова, чтобы ненароком не показать обиды и разочарования и начала рассказ. - Ничего особенного, я просто не вовремя зашла в его кабинет, - Рагнвиндр нахмурился. - Он сорвался на тебя? – странно было чувствовать такое беспокойство за её состояние со стороны, казалось бы, абсолютно чужого человека. Дилюк сжал чистый стакан в руке, и девушка была уверена, если окажется, что Альберих её обидел, он точно даст ему подзатыльник. - Нет-нет, просто он был занят… кое-чем с какой-то девушкой. - Идиот, - подытожил мужчина и явно задумался. Его брат был самым настоящим олухом. Если Одетт ему небезразлична, в чём проблема признаться в этом хотя бы самому себе и относится к ней с уважением и заботой. В том, что девушка симпатична капитану, Дилюк не сомневался ни на минуту. Слишком уж он к ней тянулся, причём медленно, не как к остальным, пытался заинтересовать и помочь, понравиться. Да и Одетт, как оказалось, тоже испытывала что-то. Смотрела всегда украдкой или наоборот, очень долго и внимательно, горящими глазами. Неужели они оба так и будут топтаться вокруг друг друга? Рагнвиндр тяжело вздохнул, придётся помочь. Он посмотрел на расстроенную, поникшую девушку и кивнул самому себе. - Не хочешь поужинать вместе? У нас подают чудесное медовое мясо с морковью, - глаза Одетт удивлённо расширились, давая девушке сходство с совой. – Сейчас. Чарльз меня подменит. - Я… я не думаю, что это будет правильно, - мужчину радовала глупая наивная верность девушки к своей симпатии, но на то и был расчёт. Кэйя уж точно сегодня явится сюда. Так пусть Дилюк потреплет его нервы. - Брось, мы просто поговорим, - она неуверенно кивнула. Рагнвиндр подозвал Чарльза, который сегодня работал одним из официантов, сделал ему заказ и вышел из-за барной стойки, протягивая ей руку. Одетт неуверенно вложила в широкую мужскую ладонь свою и тепло улыбнулась. Милейшая девушка. Они поужинали и выпили немного вина. Дилюк не был большим любителем и умельцем праздных бесед, в отличие от Альбериха, но отвлечь девушку разговором всё же сумел. С теплом наблюдая за весёлой улыбкой и раскрасневшимися от выпивки щеками Одетт. Она смеялась, рассказывала истории из академии, и он, не желая прослыть перед ней равнодушным чурбаном, вспомнил пару историй из детства. Особенно радовал взгляд, без конца прожигающий его затылок. Кэйя, как Дилюк и предполагал, всё-таки явился в таверну, заметил компанию брата, но не подошёл, продолжая сидеть, как самый натуральный сыч, пить алкоголь и смотреть то на него, то на Одетт. Ладно уж… понаслаждался представлением и хватит с него. Рагнвиндр предложил проводить девушку, и она ожидаемо согласилась. Мужчина отдал ей плащ, ехидно посмотрел на недовольного капитана и вышел из таверны. - Святой Барбатос, ну и лицо у Кэйи, - весело проговорила Одетт, и бармен понял свою ошибку. Он споил девчонку. – Ты же специально это сделал? - Не понимаю о чём ты… - Дилюк подставил локоть пошатнувшейся девушке, и она охотно за него схватилась. Ветер слегка отрезвил её. Она спросила что-то про виноградники, и Рагнвиндр поддержал тему. А ведь действительно, Одетт могла здорово помочь ему с удобрениями и культивированием. Они медленным прогулочным шагом шли к Спрингвейлу. И Дилюк знал, что капитан пошёл за ними. Наверняка злой, как хиличурл, и недовольный, но, может хотя бы это подтолкнёт его к каким-то решительным и адекватным действиям. Наконец они дошли до её дома. Одетт отдала ему обратно плащ и поблагодарила за прогулку. - Спасибо, это очень меня отвлекло, - бармен кивнул, и, недолго думая, обнял девушку, прощаясь. Проводил взглядом её хрупкую фигурку, скрывшуюся за деревянной дверью и развернулся, нос к носу сталкиваясь с братом. - Какого хиличурла? – Рагнвиндр с трудом сдерживал смех. Взбешённый Альберих уж слишком сильно кого-то ему напоминал. Только вот кого? Невозмутимо мужчина двинулся назад по тропинке, брат вприпрыжку шёл за ним. – Ты не можешь просто так уйти от разговора! - С чего бы это? Могу, - Дилюк, не сдержавшись, расплылся в усмешке. - Он ещё и улыбается, обхохочешься, - Кэйя, словно пожилая сварливая женщина всплеснул руками. –Чем вы так мило занимались вместе? - Мы поужинали и немного выпили. - Ты её ещё и споил? О чём вы говорили? - Альберих выскочил перед ним и скрестил руки на груди, Рагнвиндр устало выдохнул и обошёл брата, продолжая свой путь. – Ну уж нет! Ответь! - О винокурне. Она согласилась мне помочь с виноградниками, - бармен краем глаза посмотрел на надутого капитана. – У нас с ней так много общего… Ошеломлённый Кэйя встал, как статуя. Столько красок и эмоций на лице… - Нет у вас ничего общего! Она же… она же – возмущённый Альберих открывал и закрывал рот в попытке разродиться. Его руки то и дело описывали то ли вазу, то ли женский силуэт. Наконец гениальная метафора посетила его светлую голову. – Она нежная, как цветок сесилии, а ты… ты же хладнокровный страж руин! Ходишь, светишь своим пиро и вращаешься вокруг таверны. - Кэйя, - Дилюк наконец понял, кого напоминал ему брат. – Ты похож на раздутого крио слайма… Смотри не лопни, а то снежинки полетят. Лицо капитана стало совсем не читаемым. Он обиженно поджал губы и, ворча, двинулся вперёд под тихий смех бармена. Как же хорошо, что они помирились. Теперь было необходимо наставить брата на путь истины. - Если ты так её ревнуешь, почему бы не сказать ей о своей симпатии? – Кэйя одарил Дилюка хмурым взглядом. - Я не ревную её. - Конечно, именно потому что не ревнуешь, ты просидел два часа в таверне после работы, а потом пошёл за нами, чтобы проследить, - какой же он упёртый… - Да не ревную я её! - Ты ребёнок, Кэйя, - серьёзно проговорил Рагнвиндр. – И пока ты будешь, как павлин, охаживать гранитные глыбы, кто-то заберёт твой алмаз… Дилюк дал брату лёгкий подзатыльник и двинулся в сторону винокурни, надеясь, что его слова хоть как-то повлияют на поведение капитана. Всё-таки Альберих действительно мог упустить свой шанс на самое настоящее счастье. Он же совсем не глупый, так почему же ведёт себя так? - Я специально дал ей увидеть, - тихая фраза заставила владельца «Рассвета» замереть. Он понял, что именно брат имел в виду. – Одетт слишком хороша, я не заслужил её. Мне страшно, что она полюбит меня в ответ, и я не смогу сдержаться, потому что я уже… - Поздно, Кэйя, - Рагнвиндр строго поджал губы. – Поздно бояться смерти, когда тебя уже подстрелили… Дилюк ушёл, так и не услышав ответа. Альберих стоял. Растерянный и чем-то опечаленный. Он совершенно не знал, что теперь ему делать... Вот бы всё действительно было так просто, как казалось на первый взгляд… Он знал, что мог доверить Одетт всё на свете, любую тайну, эмоцию и мысль. Знал, что такая девушка как она никогда не оставит его одного, не позволит ему снова утонуть в той пучине отчаяния, из которой он с её же помощью и вылез. Но как же невыносимо страшно было погубить такую доброту и искренность.