Поэтому ты и дышишь

      Барнс сидит в том производственном складе, где они с Уилсоном укрываются от преследования ЩИТа. Сокол в очередной раз вышел за припасами, а вернувшись, обнаружил друга на том же самом месте, где тот и был, когда Сэм уходил. Скрестив ноги, Баки сидит на холодной полу между стеллажей с пустыми коробками, некоторые из которых завалены хламом или мусором; и прослушивает свои записи на кассетах через наушники.       Сэм ставит пакеты с продуктами на импровизированный столик, сделанный из трёх поставленных в ряд коробок, грустно выдыхает и кивает в сторону друга. Клинту можно верить. В этом Баки убедил Сэма сразу же и оказался прав. Если кто-то и узнает о местоположении Барнса, то не от Соколиного Глаза.       — Видишь? — спрашивает Сэм у Клинта. — Говорю тебе, он так днями сидит. Мне кажется, мы его теряем.       — Нет, — заверяет Клинт и подойдя к Баки, стягивает с того наушники. — Приятель, прослушивая это снова, ты не вернешь прошлое, но потеряешь настоящее. Осколки этих воспоминаний ничего не дадут.       — Я прослушал не все из них, — Баки поднимается и бережно скрывает проигрыватель в коробку воспоминаний, которую прикрывает, чтобы сырость не разъела последнее.       — Нам нужна твоя помощь, — Сэм делает шаг к Клинту, намекая на миссию Громовержцев, к которым Соколиному Глазу предлагали многократно примкнуть.       — Ты же знаешь, я вне игры. У меня есть Бобби, своё задание и… — Клинт остановился, потому что увидел Наташу.       Черная Вдова появилась из ниоткуда. В безмолвной тишине, она стоит здесь довольно давно, не привлекая внимания. Чистая случайность, что её вообще заметили, пока агент Романофф сама так не решила.       — Ты мне нужен, — обращается Нат к Баки и протягивает ладонь.       Недолго сомневаясь, мужчина пошёл к ней навстречу. Пока эти двое уходили прочь, чтобы обсудить, во что Романофф ввязалась на этот раз, Уилсон открыл рот от удивления.       — Вот теперь ты его потерял, — заключает Клинт и хлопает Сэма по плечу. — Что там за Громовержцы такие? Теперь тебе точно нужна моя помощь.       Несмотря на то, что Сокол не верит в потерю друга, слепо веря в то, что Барнс вернется; он вводит Бартона в курс дела. Когда Фиска наконец посадили в тюрьму, не прошло и месяца, город погрузился во тьму, где каждый мало-мальски важный бандит мнит себя номером один. За трон они и грызутся. Без жалости, подсчёта жертв, средств.       Тот, кто придумывал зал ожидания в больницах, старался изо всех сил, не понимая простой истины: никому из тех людей, что ждут здесь, нет никакого дела до автомата с горячим и вкусным кофе, обжигающим до язв во рту, потому что кто-то отпил не подумав сразу много; соседнего автомата со снеками и газировкой, потому что точно такой же батончик человеку покупал тот, кто сейчас на операционном столе; до парочки цветов, которые поливают каждый день сотрудники, потому что делают это неправильно и земля в цветке потрескалась; до мягких кресел, раздражающих своим существованием; и до тёплого освещения, ослепляющего тебя в трудную минуту. До всего этого Хейдену нет никакого дела.       Что действительно выводит из себя, так это раздражающая привычка врачей говорить только с ближайшими родственниками, коим агент Симмонс не является. Но что есть «семья»? Это то, где ты родился? То, где ты чувствуешь себя на своём месте? Или тот, кого ты любишь? Он однажды надевает на тебя кольцо и становится твоим партнёром по жизни?       — Мистер Симмонс, — осторожно начинает снова выпрашивать доктор Диллинджер. — Мы можем позвонить кому-нибудь ещё?       Растерянный Хейден, на глазах которого, прямо в коридоре больницы, меньше пары часов назад просверлили дырку в черепе Стэфани, чтобы снизить давление; также растерянно мотает головой из стороны в сторону. В документах о госпитализации, которая предстояла через несколько дней, ещё не вписано имя Хейдена Симмонса, потому что разговор о «будешь моим поверенным?», извечно откладывался.       — Мне очень жаль, но я не могу обсуждать с вами здоровье мисс Старк, — доктор кладёт ладонь на плечо Хейдена и собирается уйти, как вдруг парень начал копаться в телефоне.       — Миссис Старк, — поправляет агент Симмонс и показывает фото, где он и Стэфани стоят у алтаря. Он в чёрном костюме, она в голубом платье. Кто-то из гостей на свадьбе Тоува заснял, а Хейден оставил себе это случайное фото. — Мы поженились.       — В документах не указано, — со скептицизмом отзывается док и рассматривает фото.       — Мы сделали это спонтанно, — вживается в роль Хейден и заговаривает зубы быстрее, чем его успевают и дальше подлавливать на лжи. — Сегодня я собирался подать документы о регистрации брака. Так что с моей женой?       — Почему платье голубое, а не белое? — продолжает сомневаться доктор.       — Цвета неба, — поправляет агент Симмонс, которого часто «били по рукам» этой ошибкой. — Это ее любимый цвет. Неужто вы думаете, я стал бы указывать невесте, в каком платье ей следует быть в этот день?       — Идёмте, — сдаётся доктор Диллинджер и положив руку на спину Симмонса, ведёт парня в палату Старк. — Как я и говорил вашей супруге, был серьёзный риск разрыва соседней аневризмы, но мы справились.       — Соседней??? — Хейден остановился и абсолютно поражён услышанным.       — К сожалению… Их две. Точнее, было две, — поправляет себя же док и поправляет очки, которые нисколько не спадают. Он всегда так делает, когда нервничает. Или же приглаживает свои каштановые волосы, и без того короткой длины, чтобы отвести внимание от проблем. — Главное сейчас — мы справились. Все трое. Она боец, вы сделали все правильно, успели вовремя, а я сделал, что мог.       — Когда будет следующая операция?       — Не скоро. Организм должен восстановиться.       — Погодите-ка, вы сказали, что аневризм становится больше! — со злости парень наступает на доктора, буквально припирая к стенке. — Как это остановить?       — Миссис Старк поделилась со мной историей своего отравления. Насколько я могу предполагать, — доктор слегка отталкивает от себя разгоряченного Хейдена, чтобы найти себе места, — отравление большим количеством калия и другими компонентами лекарства могли спровоцировать изменения, а также ухудшение когнитивных функций.       — Каких функций? — поморщился Хейден, не поняв термина.       — Отравление повлияло на весь организм, в том числе мозг, — доктор Диллинджер расставил руки, пытаясь изобразить строение мозга, но тут же бросил эту затею. — Например, она знает, что надо перевести старушку через дорогу и это будет добрым поступком, но не сделай этого — она ничего не почувствует. Ни сожаления, ни угрызений совести, ни радости от того, что поможет, если передумает. Вы понимаете?       — Хотите сказать, она не способна сопереживать, сочувствовать… И любить? — агент Симмонс только сейчас заметил, что они с доктором стоят у палаты Старк. Через окошко в двери он видит датчики, которые подвели к голове девушки.       — Не обязательно, — ответил доктор и открыл дверь в палату, пропуская внутрь Хейдена.       Войдя внутрь, парень бегло осмотрел аппараты, стоящие кругом вокруг Стэфани, а затем подошёл к ней, наклонился и бережно поцеловал в лоб. По-прежнему находясь в сантиметрах от лица девушки, Хейден понимает, что люди под наркозом видят сны и есть теория, что они слышат происходящее вокруг; поэтому и решает помочь Стэф.       — Ты там, где твои мысли. Постарайся быть в хорошем месте, — шепчет Симмонс и проводит своей ладонью по женской.       Пропал не только особняк Старков, но и последний Старк во сне Стэфани. Нет и качелей, которые перестали доставлять хоть какую-либо радость. Нет барбекю, нет сада, где она появлялась поначалу у вишнёвого дерева. Осталась только она и стол, за котором когда-то сидела семья Старков в полном составе. Таких дней было немного, оттого они и ценны.       Звенящая пустота, надвигающиеся тучи, вот-вот нахлынет новый дождь, а может и ливень, Стэфани и пустой стол, на котором нет ничего, за которым нет никого — остатки реальности. А также голос, доносящийся из ниоткуда.       — Тебе надо продолжать бороться, — требует тот самый мужской голос. — Не уж то ты хочешь утонуть? Сгинуть в одиночестве?       — Тони я не убирала. Он сам меня оставил.       — Ада, это ложь, — подначивает голос, издевательски посмеиваясь.       — Твоя взяла, — девушка кладёт голову на стол, устав бороться с этим голосом и собой. — Что же мне делать?       — «Постарайся быть в хорошем месте», — послышался голос Хейдена, отчего Стэфани резко поднялась со стола и начала осматриваться.       Когда-то не очень длинный, летний столик, с расписными ножками из стали и деревянной столешницей, сверху накрытый стеклом, за которым помещалось от силы два человека по длине стола; стал намного длинней. На другой конце стола сидит Хейден, но до него очень далеко. Настолько, что Стэф не может разглядеть, во что он, например, одет.       — Почему он так далеко? — Стэфани встаёт из-за стола и бежит навстречу к Хейдену.       — Ты его так далеко отодвинула, — издевательски отвечает голос над головой. — Сможешь догнать?       В момент, когда агент Симмонс начал убирать свою руку, его неуверенно перехватили в ответ женские пальчики.       — Стэфани? — удивлен Хейден и заглядывает в закрытые глаза девушки.       — Ангел, останься, — мычит сквозь сон Стэф.       Отбросив остальные дела на сегодня подальше, агент Симмонс ложится рядом с девушкой, ложится на правый бок, чтобы уместиться на больничной койке, неуверенно положив руку на живот Старк.       Проснулся Хейден, как оказалось, вторым. Открыв только один глаз, он замечает, что Стэф внимательно смотрит на один из мониторов. Она считает свой пульс, наблюдает за изменениями, произошедшими после операции.       — Как себя чувствуешь? — Хейден пытается встать, но девушка его останавливает.       — Я в порядке. Ты можешь остаться, правда, — мягко предлагает Стэф.       — Разве к тебе не должны зайти, чтобы провести осмотр после операции?       — Меня осмотрели, — кивнула в ответ девушка.       — Пока я спал рядом?!       — Медсестра хотела тебя разбудить. Я кинула в неё пультом, — пожала плечами Стэф, — не знаю, от чего был этот пульт. Телека вроде нет в палате.       — Пугала медперсонал, — заключает Хейден и ложится на спину, ведь Стэфани подвинулась и легла полубоком, чтобы дать больше места парню. — Значит ты точно в порядке. Ты и меня напугала.       — Прости, — девушка пропускает свои пальцы между мужских.       — Мне не хотели говорить как ты и впускать в палату. Так что я сказал, что мы женаты.       Между ними возникла неловкая пауза, а повисшую тишину нарушает только писк приборов с сердцебиением, которое участилось. Когда глаза встретились друг с другом, Хейден ожидает худшего от такого заявления, может его снова треснут.       — Ты только не впадай в бешенство, — предлагает агент Симмонс и встаёт с постели, чтобы обезопасить себя от ударов. — Подумай над возможностями, — он вышагивает по палате, скрестив руки за спиной. — Меня всегда впустят к тебе, можем снимать номер на двоих в каких-нибудь странах, где такое разрешено только супругам, ну а ещё тебе будет положена моя страховка. Да, страховка! — агент останавливается, нащупав нужный аргумент. — Доктор сказал, что есть ещё аневризмы. ЩИТ оплатит любую операцию сотруднику, с кодом доступа выше седьмого, а у меня пятый. А раз оплатят мне, — Хейден наконец поворачивается к Стэфани, которая не сводит с него глаз, — оплатят и тебе, как моей жене. Мне не придётся свидетельствовать против тебя, как своей жены, докладывать Старку обо всём и…       — Я согласна, — уверенно говорит Стэфани, чем останавливает сбивчивую речь о пользе супружества.       — Прости, что? — быстро проморгавшись, переспрашивает агент Симмонс, которому рядом спать не разрешали, с которым не соглашались сходить в кино или на любое другое свидание.       — Я согласна стать твоей женой, — повторяет Старк и садится на колени, насколько это позволяют сделать проводки, ведущие к ней со всех сторон, притягивает к себе Симмонса за его футболку и целует, пока с неё не спадает несколько датчиков.       Но останавливает их не это, а то, что в палату вбежал доктор и два интерна, которые отреагировали на остановку сердца. Они пришли перезапустить сердце Старк, но она в этом не нуждается. Датчик отклеился, а с сердцем полный порядок.       Как же приятно вернуться в свою квартиру. Особенно приятно, когда тебя вносит на руках муж. Слабость отступает, но кто откажется от рук сильного мужчины, который обещает тебя донести до кровати?       Положив Стэфани на свежие простыни, Хейден присел на край и достал из нагрудного кармана пальто свёрнутые документы. Какое-то время рассматривая их, парень затянул с паузой.       — Что там? — спрашивает Стэф и пытается заглянуть в бумаги, поднявшись корпусом с постели.       — Теперь мы официально женаты, — Хейден протягивает жене документы, в которые она вчитывается. — Не стал таскать тебя по госструктурам Чикаго и оформил сам необходимое. Оставил тебе фамилию.       — Ого, — на выдохе произносит она. — А кольцо?       — Стэфани, тебе не обязательно носить кольцо и мою фамилию, — грустно сообщает агент Симмонс, не ожидая многого от этого брака.       — Ада, — девушка поднимает взгляд с бумаг на мужа, поправляя его. — Почему ты перестал меня звать «Ада»? Брак не делает нас ближе? — она слегка покачивает в руке свидетельство о браке.       — А почему ты назвала меня «ангел»?       Стэфани кладёт свидетельство на прикроватную тумбу, наваливается сверху на мужа и трепетно припадает к его губам. Оторвавшись от поцелуя, он спрашивает:       — Что ты делаешь?       — Первая брачная ночь, мистер Симмонс, — поясняет миссис Старк и стягивает с себя дурацкий, но тёплый свитер, который ей привёз в больницу на выписку муж. — Я серьёзно отношусь к своим долгам, — Стэф спускается губами на шею Хейдена, — особенно к супружескому.       — Теперь я единственный человек, которому ты должна? — насколько это возможно в данной ситуации, задумался вслух Хейден. — Звучит как-то не правильно.       — Брак — штука сложная. Ты мне тоже должен.       Наручники навсегда ушли в прошлое. Спешно расстегивая рубашку мужа, Стэф не замечает, как с неё самой стянули половину одежды. Раньше она имела дурную привычку покусывать губу Хейдена во время поцелуя, он смирился с этим, но и это ушло. Самое жёсткое, что останется на теле парня, это засос на шее, который ему впервые оставят этой ночью.       Спала Стэфани лучше, чем в последние десять лет. Однако проснувшись, обнаружила своё одиночество, которому впервые расстроилась. Девушка зарылась лицом в подушку, не желая начинать этот день. Так она готова пролежать ещё очень долго, но на телефон кто-то настойчиво названивает. Подняв трубку, Стэф слышит долгую тишину, чувствует подступающую панику от того, что понимает, кто это может звонить.       — Мисс-сис Ста-арк, — довольно протягивает каждое слово Уилсон Фиск на другом конце трубки, сидя в своём особняке на Манхэттене. — Звоню выразить вам свои поздравления.       — Не нуждаюсь в них, — Стэф привстает на кровати и ищет глазами, что находятся рядом с ней, потому что пребывает в панике.       — Не стоит разбрасываться словами и хорошим отношением к вам. Так ли много людей, готовых позвонить вам, чтобы справиться о вашем здоровье и поздравить с бракосочетанием? — Фиск делает длительную паузу, ожидая, что услышит поражение Старк, но она не может сказать и слова. — Агент Симмонс достойный муж, не сомневаюсь. Сколько бы я не отправлял людей его подкупить или запугать, никто не вернулся. Уверен, он позаботится о вас как следует.       — На этом поздравления окончены? Я тронута, — в голосе Стэфани слышится нарочитая фальш.       — Понимаю. «Старк» звучит лучше, чем «Симмонс». Будет меньше вопросов. Я не смог отказать себе в удовольствии отправить вам подарок. Прошу, миссис Старк, не отказывайтесь. После вашего пособничества в моём освобождении, мы стали ближе.       — Я ничего не сделала. Меня не за что благодарить, — Стэфани поднимается с кровати и ищет что-нибудь выпить, но в холодильнике пусто, а вода из-под крана её не устроит.       — Оставим это официальной версией случившегося. Я не против. В знак моего уважения, я оставлю свои попытки встретиться с вами для дальнейшего сотрудничества.       — Мистер Фиск, наведите порядок в вашем городе, — Стэф вытирает скатывающуюся каплю слезы с левой щеки и садится на пол, подобрав под себя ноги. — Этого будет достаточно.       — Разумеется, миссис Старк. Выздоравливайте… Насколько это возможно. Надеюсь, вас не постигнет участь тех, кто также как и вы принимал препарат, — лукавит также нарочно, как и фальшивила Стэф, мистер Фиск и не спешит сбрасывать вызов.       — Что ты имеешь ввиду?       — Аневризма головного мозга — одна из многочисленных. Они продолжат появляться. Вы способный химик. Уверен, что-нибудь придумаете, для вашей безопасности. Как, например, тот антидот, которым поделились с братом. Достойный поступок: несмотря на ваши разногласия спасти ему жизнь. Полагаю, также вы спасли и жизнь вашего злейшего врага — мисс Эвелин Кейн. Это ненадолго. Мои люди продолжают поиски и они закончатся успехом. Быть может ваше состояние наведёт на мысли об усовершенствовании формулы первозданной сыворотки, чтобы никто больше не пал жертвой разорванной аневризмы. Какая беспощадная, безжалостная и мучительная смерть, пусть и мгновенная. Ваша смерть станет большой утратой.       — Особенно для тебя, толстяк, — злобно проговаривает Стэфани. — Много болтаешь, чтобы компенсировать недостаток внимания? Гори в аду.       Не прошло и пары часов, в дверь постучали и попросили расписаться за доставку. Масштабы личной лаборатории на выезде поражают. Огромное количество коробок с химикатами и оборудованием заняли бы места больше, чем есть в крошечной квартирке, которую арендует Стэфани.       Фиск влез в её жизнь снова, спутал планы на вечер и вновь напомнил, что для него нет границ. Так миссис Старк заплатила последние деньги за пересылку этого «подарка» в ближайший технологический институт Чикаго анонимно. А ведь эти деньги Стэф собиралась пустить на продукты, из которых планировала сделать первый ужин новобрачных.       Этому плану никак не суждено было сбыться. Сразу после возвращения миссис Старк домой, пока за ней присматривает доверенное лицо, агент Симмонс направился в Малибу для ответа перед мистером Старком. Ответом, которому суждено стать последним.       Тони и без того на взводе от последних новостей о выходе Фиска из тюрьмы. Многое стало сложнее, Железный Человек нужен в Нью-Йорке, а агент Симмонс задержался и заставил миллиардера понервничать. Тем не менее, встреча в личном доме Старка состоялась. Тони так взволнован, что открыл дверь Хейдену лично, а когда не обнаружил в руках агента никаких бумаг с подробным отчетом, стал ещё более злым.       — Не просто опоздал, но ещё и работу начал выполнять как зря? — Тони захлопывает дверь за спиной парня, который медленно и размеренно вошёл в дом, осматривая обстановку.       — А это нормально? — Хейден указывает рукой на двухметрового зайца, которым Тони извинился перед Пеппер за недопонимание между ними.       — В этом доме да, сэр, — ответил Джарвис и поднял руки, чтобы взять пальто Симмонса, но дворецкого остановили жестом.       — Оставь зайца в покое! — кричит Старк, доведённый до предела провалами, которые сыпятся на него один за одним.       — Одна бумага у меня для тебя есть, — Симмонс протягивает копию свидетельства о заключении брака, в которое Старк пялится, словно разучился читать.       — Это шутка какая-то? — спрашивает миллиардер и отдаёт лист дворецкому.       — Обниматься по-родственному не будем, — Хейден застегивает на себе пальто, обходит Тони и встаёт рядом с дверью на улицу. — Отношения у нас не заладились. Я не стану доносить на свою жену. Имею право. Можешь надавить на директора Хилл, мне плевать.       Агент Симмонс ушёл на своих условиях, оставляя вопрос открытым. В этот раз, его не особо волнует результат. Собственно, как и в прошлый. Разница в том, что на этот раз агент Симмонс выбрал себя, а не работу, отодвигая возможные последствия на второй план.       — Хотите направиться в Чикаго по пути в Нью-Йорк? — уточняет Джарвис, складывая свидетельство о браке пополам.       — Хватит. Нет, — Тони мотает головой из стороны в сторону. — Не хочет видеть меня? Отлично. Не она первая, не она последняя. Надоело. Пусть сам с ней разбирается. Теперь этот парень её семья, а мне надо позаботиться о своей жизни.       Как бы не хотелось Эдвину вступиться за миссис Старк, он решает промолчать и в этот раз. Едва ли найдётся тот, кто сможет переубедить мистера Старка в его решении. Хотя бы из-за того, что Тони сам сомневается в своих решениях и частенько меняет мнение, со временем.       Жизнь Нью-Йорка бьёт ключом. В основном, его обитателей, ставших невинными жертвами перестрелок, взрывов и неверных политических решений, произвола или бездействия полиции. В одночасье не решается вопрос преступной стабильности, даже если ты небезызвестный криминальный авторитет на свободе.       Однако, выход Фиска из тюрьмы ввергает в бешенство многих. Этого сукиного сына есть за что посадить на пожизненное. Мало кто видит перспективу, откровенно говоря, призрачную, улучшения ситуации в городе после освобождения Уилсона. Одним из тех, кто видит город в огне, как наиболее вероятную перспективу, это агент Романофф.       Весь в порезах, уставший Баки сидел на диване в обнимку с Нат, когда по телевизору объявили о решении суда, а в следующую секунду Фиск, в своём привычном белом костюме и чёрной рубашке, прошел из тюрьмы до кортежа крупным планом. В стену отправилась милая вазочка, стоящая у дивана на столике, в которую Нат ставит цветы, подаренные ей от Баки.       И без того вымотанный постоянными вылазками Барнс откинул голову на спинку дивана, представляя то, сколько работы теперь им предстоит. Романофф же пребывает в абсолютной ярости.       — Говорю тебе, я найду того, кто причастен к выходу Фиска из тюрьмы и четвертую эту гадину! — кричит Нат и начинает копаться в шкафу с оружием.       — Таша, — руки Баки мягко легли на её напряжённые плечи, останавливая от очередной вылазки. — Я пойду один на ту встречу в переулке между пятой и двадцать первой авеню. Останься. Тебе необходимо передохнуть. Когда в последний раз ты спала?       Агент Романофф поднимается на носочки, впивается в губы Барнса и он теряется в этом поцелуе. Руки Нат блуждают от волос до плеч суперсолдата, вытягивая его подальше от серой реальности. Когда мужчина окончательно обмяк в объятиях любимой, женские пальчики легли на его губы, останавливая их здесь и сейчас.       — Нам нужно больше людей, — настаивает вновь Нат. — Больше помощи. Где Бартон? Старк? Когда вернётся Роджерс?       — В моих интересах убеждать Стива, что в городе ситуация решается, — напоминает Баки. — Я по-прежнему сам в розыске, как и Громовержцы. Клинт отказывается помочь. У него своя жизнь.       — Своя жизнь?! — Нат выталкивает мужчину из своих объятий, ладонями ударив в грудь. — Какая может быть жизнь в таких условиях? Забудь, — Романофф останавливает руки Барнса, которые он протянул к ней вновь. — Иди на встречу. Я сама разберусь с Клинтом.       Агент Романофф даже не взглянула на часы, когда набирала сообщение агенту Бартону: «Ты мне срочно нужен». Кого это волнует? Он нужен ей, этому городу — вот, что важно. То, что Клинт бросил Бобби в их любимом кафе, оставив по рассеянности обручальное кольцо на раковине в уборной; то, что он не успел задать важный вопрос агенту Морс: «ты выйдешь за меня?»; то, что она его за такое не простит; всё это точно не волнует агента Романофф. У нее есть цель, к которой она придёт. Если ей нужна помощь, она её получит любой ценой.       Бартон встретился с Романофф на том самом месте, где мужчина отказывался в последний раз вступать в Громовержцы. Это тот же самый склад, где Уилсон скрывал Барнса не так давно. Освещение стало более скудным, а кое-что успели растащить зеваки.       — Нат? — окликнул мужчина в пустоту.       — Агент Бартон, — Вдова вышла из тени.       На ней надет боевой костюм чёрного цвета, в обтяжку, а поверх накинута небрежно куртка, скрывающая девушку почти по колено.       — Ты в порядке? — интересуется Клинт и осматривает Наташу.       — Город в агонии, ты это знаешь, — упрекает Нат. — Куда делся тот Клинт Бартон, которого я помню? Который был первым в любой битве, когда в нём нуждались?       — Почему ты так одета? — присматривается Клинт и замечает кровь на костюме Вдовы, снимает с неё куртку и видит огромную рану на левом плече, завязанную бинтами. Зрелище не из приятных, оттого мужчина и вскинул брови от удивления, а Нат хитро ухмыльнулась, заметив интерес к себе. — Что? Не притворяйся удивленной. Ты ведь знаешь, ты мой лучший друг.       Если Бартона оказалось возможным заинтересовать своими ранениями, которые так его встревожили, то стоит проверить и следующую теорию. Обхватив ладонями голову мужчины, Нат накрывает его губы своими и тут же получает уверенный ответ. Перехватив Вдову за талию, Клинт слегка наклоняет её назад и продолжает их влажный поцелуй.       Теперь потерян и он. Был потерян с тех пор, как решил оставить Бобби в кафе. Не потому что бросаться на помощь, когда тебя об этом просят, это неправильно. Бартон прекрасно знал где Романофф, что с ней и чем она занимается последнее время. Он многократно отказывался быть втянутым в разборки, успешно избегал этого какое-то время, пока красивая девчонка, от которой он без ума уже давно, не позвала его лично. Что поделать.       Помощь пришла, откуда не ждали. Его величество Железный Человек наконец снизошёл до просьбы вернуться в Нью-Йорк. Вопрос в том, как ему помириться с мисс Поттс? Тони решил, что методом проб и ошибок.       Миллиардер отправился к даме сердца в офис компании Старк Индастриз, где избегать его будет практически невозможно. К счастью, мисс Поттс не уволилась. Вбежав в кабинет финансового директора, директор компании закрыл дверь в кабинет электронным ключом, который взял у главы охраны, чтобы поймать Пеппер.       — Что ты делаешь? — без энтузиазма спрашивает мисс Поттс и возвращает взгляд на финансовый отчёт, не найдя в себе интереса в предстоящей беседе.       Тони подбирается к рабочему столу Пеппер, разом скидывает со него содержимое, задницей садится сверху и перекидывает ноги, чтобы быть ближе. Пока мисс Поттс подбирает слова, которыми собирается послать за такое, Старк поднимает вверх палец, останавливая её.       — Двухметровый заяц остался плакать от одиночества в Калифорнии. А я приехал пустить слезу на твоих глазах, — признаёт поражение Тони и слезает со стола, садится на колени перед Пеппер и кладёт ладони на её коленки. — Честное слово, я абсолютно не понял, что у нас всё серьёзно. Я бы ни за что не стал спать с другой. Тебе следовало выражаться яснее.       — То есть, я виновата? — злится Пеппер и пытается убрать от себя мужские руки, но те упираются и не желают покидать коленей.       — В каком-то смысле. Самую малость. В любой ссоре виноваты оба, — напоминает её же слова Тони. — Ты нужна мне.       Страшно представить, сколько раз Пеппер прощала Тони, отодвигала свои чувства подальше. Стоило голове Старка лечь на женские колени, мисс Поттс окончательно растаяла. Её ладонь проскользнула в мягкие волосы Тони и осталась там надолго. Вот как на него злиться?       День не заладился с самого утра. Тревога надёжно поселилась в груди, а голос Фиска словно ещё доносится из каждого утюга. Он прочно засел в голове Стэфани и пугает до чёртиков. Не дотронувшись ни до одной скляночки из набора, который ей преподнесли в качестве свадебного подарка, девушка переживает, что это может ей навредить.       Так или иначе, она работает над проблемой своих аневризм. Не хотелось бы снова оказаться в больнице. Через нескольких людей, Старк смогла узнать, что те, кому вводили сыворотку, на коленке созданную Эвелин, погибли очень давно. Без тени скромности, Стэфани уверена, что жива благодаря себе и только себе. Не создай она свою сыворотку антидот, закончила бы как те бедолаги.       — О чем думаешь? — неожиданно спросил Хейден, уплетающий купленную на двоих лазанью.       Стэфани так глубоко погрузилась в мысли, что напрочь забыла о существовании мира вокруг. Забыла, что находится дома, в безопасности, рядом с человеком, которому доверяет. Перестав вилкой разбирать лазанью на части, она вытерла салфеткой рот и отодвинула тарелку подальше.       — Ты сегодня останешься? — спрашивает Стэф у мужа, с которым дальше первой брачной ночи не продвинулась.       — У меня другие планы, — уклончиво отвечает Хейден и опускает глаза в тарелку.       — Как же наша политика честности?       — Хорошо, — парень тоже вытирает рот салфеткой и решает держать слово. — Не думаю, что нам следует продолжать отношения. Мы снова придём в тупик. У меня было свидание в день, когда я остался у тебя.       — Свидание?! — сильно удивляется Стэфани и подаётся вперёд, словно боится не расслышать хоть одно слово.       — У меня был с собой презерватив. Тебя не навело это на мысли?       — Я то думала, что мужчины носят его с собой всегда, — задумалась Стэф и откинулась на спинку стула обратно, желая отстраниться. — Как и женщины носят прокладки.       Заметив расстроенное лицо Старк, парень всерьёз задумался над тем, что мог задеть её. Ведь мог? Как же слова доктора?       — Ада? — мягко зовет парень и внимательно всматривается в глаза напротив.       — Хейден, я никогда не встану между тобой и другой женщиной, — уверенно отвечает Стэф и поднимает глаза на мужа. — Если у тебя свидание — так иди на него.       — Ты не возражаешь?       — Я буду ждать тебя здесь, если ты захочешь исполнить супружеский долг.       — Боже… — Хейден накрывает лицо ладонью. — Хватит повторять эту ужасную фразу.       — Тогда повторю твою фразу: «Ты ничем мне не обязан». Ты можешь не носить кольцо, ходить на свидания, приходить ко мне. Можешь этого не делать.       Проверяя слова на веру, агент Симмонс решает дать шанс настоящим отношениям, где тебя не выгонят посреди ночи из постели, возьмут под руку, пока вы прогуливаетесь вместе по парку. Поэтому парень ставит свою тарелку, и тарелку фиктивной жены, которую защищает; в раковину, целует Стэф в макушку и отправляется на свидание, которое уже приходилось перенести. В этот раз он дойдет до него.