Talking to u

Юный дух несколько дней обдумывает случившееся; не играет с детьми, не морозит города севернее, только бродит туда-сюда, полностью уйдя в свои мысли. Он вообще правильно поступает? Действительно ли сование носа на чужую территорию даст ему то, что он хочет? Тем более... чего он на самом деле хочет? К чему был этот несуразный "визит в гости"? Всё закончилось так, как и должно было: логично, правильно, своевременно. Дети рады, Хранители довольны, равновесие восстановлено, ведь так?.. Почему кошкам на сердце не угомониться?.. Джек знает почему, но признавать до конца ещё не готов – ему искренне жаль Питча. Он видел, с какой дикой тоской тот провожал взглядом сны Песочника, вновь обратившиеся в золотой и потерявшие в себе тьму. Видел, как едва заметно подрагивали чужие пальцы, слышал тихое "Нет...", замечал едва проступившие слёзы. Вера детей. Вера - то, что несёт в себе полноценную жизнь практически любого духа, её основание, центр, саму суть существования таких как они. Их суть как душа, без неё духи становятся лишь оболочками самих себя. Именно суть поддерживают верой, а её отсутствие сулит забытье. Никто не хочет быть забытым, каждый желает быть собой и занимать своё место. Все это знают, и Кромешник исключением не был. Он воплощение страха, темноты и, как бы странно не звучало, одиночества. Это - его суть, но кто захочет бояться по своей воле? Кому нужна тьма и страх, если можно выбрать радость и свет? Если к Хранителям дети тянутся, то что остаётся таким как Питч? И сколько сил потратил тёмный, чтобы в итоге снова всё потерять?.. Если хорошо подумать, склонность к насилию и манипуляциям в нём не были чем-то удивительным: Блэк, вероятнее всего, не нашёл лучшего способа заявить о себе. И, очевидно, был очень одинок в своей ипостаси. Джек помнит, с каким энтузиазмом тот предлагал ему свою сторону и покровительство. "Они поверят в нас обоих." А ещё Джек помнит, каким опустошённым взглядом Кромешник встретил его и Хранителей, понимая, что произойдёт после его поражения. "Может, я устал прятаться под кроватями!" Джек мотает головой, не желая снова вспоминать, тот день всё ещё стоит перед глазами. Он - Хранитель веселья, света, смеха, он не должен убивать. Он не хочет убивать. Это... не должно быть так. Он не хочет, чтобы так было. "Может быть, я хочу то, что есть у вас: чтобы в меня верили." Джек прекрасно знает, какого быть невидимкой. Знает, какого проживать года не зная, что будет завтра. Вдруг исчезнет? Вдруг луноликий, увидев что ледяной мальчик ничего не меняет и не меняется сам, выбрал бы кого-нибудь другого? Что тогда стало бы с Джеком? Он бы... исчез? Его бы заживо заморозили собственные силы, как это произошло с Кромешником?.. Сейчас он сидит на обледеневшей крыше, поджав ноги и стискивая посох до побеления костяшек, как расстроенные дети обычно сжимают любимую игрушку в моменты отчаяния и тоски, желая утешиться. Ночь выдалась прохладная, ветреная, и нетрудно догадаться, по чьей вине: в подобном состоянии контроль собственных сил даётся ему тяжелее обычного. Дух поднимает глаза на луну, без слов умоляя дать знак; та, как и всегда, остаётся молчалива. Джек сидит на крыше до самого утра, уткнувшись в собственные колени, и тихо плачет. Кажется, он совершил нечто действительно ужасное.