Бездна.

      Лучшее время для себя любимого — пять утра, нельзя растрачивать его впустую. Майкрофт еще вчера присмотрел тропинку на вершину ближайшего утеса, прогуляться за изумительными видами на бухту.       Под знаменем веры в победу пешей ходьбы над булочкой шагалось легко и приятно. Тропинка действительно заканчивалась смотровой площадкой. Пахнущей полынью, уютной и отгороженной от города стеной осыпавшихся камней. И главное, без комаров, их тут сдувало.       Солнце едва встало, и его лучи сделали лагуну бирюзовой. С высоты мир казался бездонным, наполненным солнцем и жизнью. Ради такого зрелища стоило сбежать из общества общипанных офисных фикусов в дикую природу. Желалось сорвать с себя одежду и нагишом бросится в море. Благоразумие намекало, что плавать он не умеет, да и высоковато, метров пять как минимум. А может десять. Смотреть вниз было боязно.       Блики солнца на воде слепили глаза, Майкрофт развернулся, и чуть было не сделал шаг назад, испугавшись. На утесе он был не один, его опередили. У стены, на расстеленной циновке бой-френд Морана вовсю наслаждался восходом. Майкрофт мог поклясться, что на площадке не было никого. Как он его не заметил? И охрана отрапортовала, что наверху от туристов все свободно…       Ситуация требовала каких-то действий, и Майкрофт несмело улыбнулся. В ответ ему улыбнулись и поманили, освобождая местечко рядом. Подходи парень. Присаживайся, пообнимаемся, ты так на меня вчера смотрел! Если захочешь, будет просто полезный секс, не более. Без моральных травм и обязательств.       Не в силах выдохнуть и сообразить, зачем все это любовнику Морана, Майкрофт медленно подошел и протянул ему руку. Тот не лукавил, протянул свою и расстегнул первую пуговку поло, показывая, что и снизу быть согласен.       Сам Майкрофт спонтанного секса не решился бы предложить, но очень уважал таких конкретных ребят. Без претензии и заморочек.       Касание будто отключило здравый смысл, заставив чувствовать себя отважным. Действительно, ему то, что терять? В груди стало тесно, ниже пряжки горячо. Он уже почти забыл как это — перестать бояться быть собой, быть одержимым, кусающим губы, свои и чужие, овладевающим этим податливым телом прямо здесь и сейчас. Быть живым, быть человеком и исполнить своими обнаженными бедрами общественно-непристойный и такой естественный танец непрекращающейся жизни.       Сердце уже жадно отбивало нетерпеливый ритм.       Времени у них немного.       Редкое везение, купить такое невозможно — абсолютно некорыстный, классический британский ханки с докторской степенью в анамнезе. Шальная улыбка. Мышцы, стальные на ощупь. Глаза цвета «штормовой металлик», в них дикая мужская энергетика. Зрелый и уверенный в себе, остро желающий коснуться Майкрофта своим дыханием, потом губами… Под выгоревшей тканью поло бархатная кожа с россыпью мелкокучерявых светлых волосков. Дразнящая полоска вспотевшей кожи по мечевидному отростку, такое не подделать — его величество, Майкрофта, действительно хотят!       На ухо Майкрофту постанывали в восхищении от его музыкальных цепких пальцев, подставлялись требовательно и бесстыдно. Настойчиво теребили пряжку, требуя обеспечить доступ (1), и что пора бы уже приступить к задуманному. Залипать на поцелуях не давали и толково направляли весь процесс.       До секса всего одна пуговка! Быстрее вниз!       В дерзких шортах обнаружилось, что представлялось. Гладкое, голое, готовое для любви тело, и серьезный размер абсолютно ровной, просто идеальной формы, Морану там было от чего с ума сходить.       Не зная как спросить, Майкрофт немного томился беспокойством по поводу интимной гигиены, как вдруг за его спиной в руке обольстителя щелкнуло резиновым кружком средство барьерной контрацепции, и тревога по поводу беспечности интима моментально испарилась. Какой предусмотрительный любовник! Чистоплотный и заботливый, просто подарок!       Но обнимал он его секунд двадцать вместо желанных тысячи. — Ах вы, вероломные ублюдки!       Моран!       В животе скрутило от грубо оборванного еще не начавшегося полового акта. Ох, не зря Майкрофту полночи снились тараканы… и если верить мамочкиным глупостям, ночью подсознание активно его предупреждало, что назавтра судьба прикинется злодейкой. Судьба решила не откладывать и начала презентовать гадости с пяти утра.       Пошла с козырей и начала с Морана.       Лицезреть которого сейчас можно было в двух метрах от себя.       Это выражение лица Морана Майкрофт не любил особо. К выражению лица прилагалась характерная стойка предупреждающей об атаке кобры — чуть опущенная голова и за ней плечи широким полукругом, за что, собственно, полковник свой позывной в МИ-6 и получил.       Ветренный любовник вскочил первым и преградил Морану путь, но тут же был отброшен им за край утеса. Слетел вниз птеродактилем, но перед водой успел раскрыться и вошел почти без брызг.       Майкрофт вскочил следом и… …оказался против взбешенного Морана с расстегнутой ширинкой безнадежно один. Охране было приказано ожидать в порту. — Такой благоразумный мальчик, а занимаешься опасными делами… — Моран наступал с неотвратимостью цунами и смотрел в упор. — Щас как дуну, и упорхаешь как карибля (2), — он кивнул в сторону обрыва, — а в некрологе напишут, что ты утопился от неразделенной любви к проститутке Тревора.       В горле пересохло. Майкрофт жестами пытался показать, что ничего серьезнее интерактивного секс-туризма и не планировал. Не верилось, что Кобра желтоглазая его вот так просто из тупой ревности притопит. В далеком цивилизованном мире они оба были прагматиками, конструктивно использовали друг друга и уважительно раскланивались при «встречах» на своих виртуальных горных тропах.       На настоящей горной тропе ситуация попала в разряд непредсказуемых. Мелкие камушки сыпались вниз. Отступать было некуда, только в залив. Против Морана Майкрофт был просто брокколи. Крылья и навыки клифф-дайвинга прорезАться не спешили, если грохнется вниз, костей будет не собрать. Оставалось тупо улыбаться и тянуть время, полковник был клинически ревнив, но благоразумен, и шансы выжить все-таки были.       Внизу парень нарезал по воде круги и орал, чтобы его несносный Басти не делал глупостей.