ТРОЕ

Я чувствую себя зверем, запертым в клетке. Беспомощно мечусь по квартире, царапая ладони ногтями и жду. От произошедшего меня отделяет металлическая дверь, за которую меня втащил Алекс. За ней ускользает моё счастливое прошлое, рвётся нить, связывающая меня с Крисом. Если бы мне удалось выйти, прижаться к нему, сказать как я сожалею, объяснить, как сильно я хочу быть с ним, что вместе мы преодолеем весь этот кошмар. Как же я хочу, чтобы все было как раньше: до того, как Себастиан вошел в нашу жизнь и сжег ее, играя на пепелище наших с Крисом чувств. Пугающий, запретный, возбуждающий. Если бы я призналась Крису раньше, что Себастиан переходит черту, что вызывает своими действиями во мне трепет и жар возбуждения, то всего бы этого не произошло. И не было бы Себастиана в моей жизни, в наших с Крисом отношениях. Впервые за последние сутки собственная боль отходит на второй план. Мне становится больно за Криса. Я слишком заигралась, увлеклась запретной игрой, в которой позволила Стэну владеть моими мыслями и чувствами. Наверное, только сейчас я до конца понимаю, что вчерашний день стал для Криса днём двойного предательства. Звук открывающейся двери заставляет меня застыть и впиться глазами в проём гостиной, в которой через пару секунд появляется Алекс. Он переминается с ноги на ногу и почему-то молчит. Мне хочется вцепиться в него руками, вытрясти каждое слово, хочется выбежать в подъезд, догнать их, обнять его. Сейчас от меня ускользает моё прошлое. — Что… Что там произошло? Алекс пожимает плечами и кивает головой в сторону кухни. — Пойдём выпьем чаю, Ди. Тебе нужно успокоиться. Я отчаянно мотаю головой. Разве это возможно? Просто сесть и начать пить чай сейчас? Руки трясутся сильной дрожью, сердце бешено стучит в грудной клетке, а легкие сокращаются так, будто им не хватает воздуха. — Я пойду к нему, — бормочу я, срываясь с места. Крис не должен быть там один. Господи, а если с Себастианом что-то серьёзное? Если он повредил голову, впал в кому? Что если случилось непоправимое? Как мне с этим жить, зная, что я стала этому причиной? — Ди, — Алекс перехватывает меня до того, как я успеваю выбежать в коридор, сжимает плечи. — Не ходи туда. Тебе не нужно там светиться. — Отпусти! - я отталкиваю его руки, видя перед собой лишь одну цель: дверь. Ничего не имеет значения, Алекс ничего о нас не знает и не вправе меня задерживать. — Ди, — его рука перехватывает мою талию, отталкивая назад. — Остановись. Это они сказали, чтобы ты не выходила, чтобы я не пускал тебя. Сказали, что сделаешь хуже. Я замираю как по щелчку пальцев. Моргаю и продолжаю разглядывать дверной глазок. Они думают, что знают как лучше? А что делать мне? Я хочу быть с ними там. — Ди… — Алекс осторожно убирает руки и заставляет меня обернуться. Я пытаюсь спокойно дышать. — Пойдём на кухню. Ты всё равно ничего не сможешь сделать. Их уже увезли в участок. За секунду моё тело расслабляется и я чувствую непреодолимую тяжесть. Алекс берёт меня под локоть и ведёт за собой на кухню. Я опускаюсь на стул, разглядывая фрукты в вазе. Алекс гремит ящиками шкафа, кажется он тоже немного нервничает, потому что делает всё быстро: щёлкает чайником, достаёт заварку, ставит на стол чашки. — Что они тебе сказали? — Я заставляю себя поднять глаза и посмотреть на него. Знаю, что должна извиниться перед ним за доставленные неудобства, за грубость Стэна, за внимание соседей, за то, что его доброта обернулась такими проблемами. Я скажу ему всё это, но позже. Алекс разливает чай по кружкам, возвращая чайник на место. Я хочу, чтобы он ответил немедленно, но торопить его не решаюсь. Он несколько раз крутит кружку в руках, поправляет салфетки. Чего он тянет? — Они попросили тебя не пускать. Сказали, чтобы позаботился о тебе. Пытаясь переварить в голове только что услышанное, я произношу шёпотом: — В каком они участке? — Я не думаю, что это хорошая иде... — В каком они участке? — повысив голос, я перебиваю Алекса. Мне срочно нужно увидеть Криса. Увидеть их. — Я отвезу тебя, но сначала успокойся, — мои пальцы сжимают горячую чашку, а я смотрю на кружащиеся чаинки, вот бы отмотать время назад.

***

Когда машина подъехала к полицейскому участку, я, не дожидаясь, когда Алекс заглушит мотор, выскакиваю из машины почти бегом и влетаю внутрь. Мне бы только убедиться, что с ними все в порядке. Увидеть, что они целы и невредимы. Лишь мимолетно. Едва касаясь взглядом. Обнимаю себя за плечи и представляю, что это объятия Криса, которые всегда действовали на меня успокаивающе. Как же я хочу, чтобы он прижал меня к себе, заверил, что мы со всем справимся и вернул меня домой. Так ведь и будет? Мой мозг отчаянно напоминает мне еще об одном звене нашей истории, но я старательно отгоняю образ синих пронзительных глаз, проникающих мне под кожу, в кровь и сердце, как героин. Застыв в нерешительности недалеко от входной двери я осматриваюсь. Передо мной квадратный, просторный холл, впереди за частично стеклянной стеной я вижу обычный офис: рабочие места полицейских разделены невысокими серыми перегородками. Там, за этой стеной, все было в постоянном движении, а здесь в холле никого. Мне нужно туда, к ним, наверняка кто-то из них знает где Крис и поможет мне его найти! Я вздрогнула от неожиданности, почувствовав прикосновение к локтю. Судорожно обернувшись, увидела Алекса. — Зря не подождала. — сказал он — Пошли! И потянул меня вперед и немного вправо, оказывается там было окошко с дежурным полицейским. Видимо я не заметила его из-за своего состояния. — Здравствуйте! — порывисто поздоровалась я — Мне нужен Крис! Крис Эванс! Он был задержан два часа назад. Полицейский за стеклом скучающе оглядел меня и Алекса и, видимо, не впечатлившись, спросил сквозь зубы. — Вы родственники? — Нет, но. — Адвокаты? — перебил полицейский. — Нет, но нам очень нужно, от этого зависит все! — с отчаянием произнесла я. — Офицер, это девушка мистера Эванса, она очень переживает за него. Вы можете нам сказать хотя бы что с ним и на сколько его задержали? — спокойным голосом сказал Алекс. — Простите, но никакой информации я вам дать не могу. — Вы не имеете права так поступать! Я буду жаловаться! — кричала я в отчаянии, вырываясь из рук Алекса, который пытался увести меня из участка. — Алекс, сделай что-нибудь, пожалуйста! — зарыдала я. Он прижал меня к себе, а я плакала, в отчаянии от того, что ничего у меня не выходит, что Криса я сейчас не увижу и ничего не смогу ему объяснить, от того, что все плохо, а что ещё можно сделать не понятно. Я плакала так горько, что почти не чувствовала легких поглаживаний по спине и волосам, не слышала того, что тихим, успокаивающим голосом шептал мне Алекс. Но тут он приподнял мне голову и за подбородок повернул ко входу в участок. Там, за стеклом, в сопровождении двух полицейских стояли Крис и Себастиан. Лица у обоих были разукрашены кровоподтеками, у Себа на левой брови был хирургический пластырь, видимо Крис ее рассек, когда они дрались, рука Криса была зафиксирована, возможно перелом? Но оба двигались обычно, движения не были скованы и лица не искажала гримаса боли. Значит все обошлось без серьезных повреждений. Полицейские передали им документы, что-то произнесли и открыв дверь, выпустили наружу. Я стояла все еще держась за плечи Алекса и не могла пошевелиться. Оба живы. Оба смотрят на меня немигающим взглядом. Тело пробивает мелкая дрожь, я хочу что-то сказать, но лишь приоткрываю, а затем закрываю рот. Что я скажу Крису? Что я скажу Себастиану? Что вообще я должна говорить в таком случае? Себастиан сощурил глаза и усмехнулся, своей немного дикой и властной улыбкой, он задел Криса плечом и прошел вперед, останавливаясь передо мной. Его руки блуждали по карманам куртки в поисках сигарет и зажигалки и когда он нашел, то довольно цокнул и зажал сигарету между губ. — Мое предложение все еще в силе, — его голос был слегка хриплым. Он смотрел на меня и кажется впервые за время нашего общения на самом деле ждал от меня ответа. Но все, что я могу, это покачать головой и посмотреть на Криса. Своего, родного Криса, который сейчас пожирает нас взглядом. Я вижу, как сжимаются его кулаки, как белеют костяшки, как венка надувается на шее, — Ты знаешь, где меня найти, Диана, — он поджигает кончик сигареты и уходит, махнув офицеру, кричащему в след, что курить в здании нельзя. Когда Себастиан скрылся за дверью, я перевела взгляд на Криса. Он пробежался по мне холодным взглядом, зацепился за руки Алекса на моих плечах, затем посмотрел в глаза и я отшатнулась, увидев в них такой сковывающий холод. Крис сделал шаг, затем еще один, а после просто прошел мимо, стараясь больше на меня не смотреть. Осознаю, что сейчас он просто уйдет и мы так и не поговорим, у меня больше не будет шанса объяснится, я срываюсь с места и бегу за ним. — Крис! — я дергаю его за руку. Он останавливается как вкопанный, но руки не выдирает. Я сжимаю пальцами его кофту и молюсь всем богам, чтобы они дали нам шанс. — Говори, — его голос ледяной, холодный как айсберг, а я «Титаник» вот-вот разобьющийся о него. — Прости меня, мне очень жаль, это большая ошибка, — я шепчу, вырываю слова из своего сердца и с ужасом понимаю, что они для Криса больше ничего не значат, — Я люблю тебя. — Любила меня, когда текла от его рук и члена вчера? — Крис выплюнул это зло, а я отшатнулась как от пощечины. Лучше бы он кричал на меня, чем вот так. Хлестко и больно. — Молчишь, Ди? — Я опустила голову не в силах выдержать этот разочарованный взгляд. Господи, как я виновата. Дорожки слез бежали по щекам, а я все стояла и держалась за кофту Криса как за спасательный жилет, — Посмотри на меня. Я поднимаю глаза и за секунду до того, как Крис грубо сжимает мои губы своими губами, и понимаю, что это конец. Даже если Крис простит меня, я не смогу простить себя, ведь чувства, взрощенные к Себастиану на пепелище наших с Крисом отношений, никуда не уйдут. Я отдаюсь поцелую, цепляюсь за Криса, жадно отвечаю ему. — Прости, Ди, — шепчет Крис, отрываясь от моих губ, — Я виноват, что привел его в нашу жизнь. Ты была права. — Ты никогда меня не простишь? — шепчу я, когда Крис отрывает мои побелевшие пальцы от своей кофты. — Не знаю, Ди. Я не готов делить твои чувства с кем-то еще. — Я не люблю его. — Ты никогда не умела врать, — а затем, он целует меня в лоб и отпускает, садясь в такси. Мое сердце разбивается вдребезги. Он бы мог простить измену. Но чувств к Себастиану простить не смог.