⊹──⊱✠⊰──⊹
Целый месяц в школе не было нападений, и многие считали это своей собственной заслугой. Мэрилин Лавджой думала, что поспособствовала этому, смыв злосчастный дневник в унитаз. Златопуст Локонс разглагольствовал о своих доблестях, присваивая заслуги по освобождению Хогвартса от наследника Слизерина себе. А вся остальная школа, кажется, считала, что после того, как Гарри Поттер собственноручно разоблачил себя на собрании дуэльного клуба, ему расхотелось убивать грязнокровок. Хогвартсу нужно было какое-то торжество, которое подняло бы моральный дух, и один из преподавателей решил организовать его. Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Даже в самом завтраке учеников царила любовь — яичница приняла форму сердца, а сосиски были разрезаны так, будто на тарелке лежала розочка, только без шипов. — С Днем святого Валентина! — радостно возгласил Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все! Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки. — Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея! На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к большому раздражению преподавателей. Мэрилин и Джинни помирились спустя пару дней после того, как дневник утоп в школьной канализации, и ко дню Святого Валентина они готовились вместе, причем очень тщательно. Лавджой хотела написать Фреду Уизли письмо с признанием в своих чувствах. Она целых три вечера потратила на то, чтобы максимально аккуратным почерком вывести буквы, слова, строки о том, какой он… Для пущего эффекта девочка превратила обыкновенный пергамент желтоватого цвета в розовый конверт с крупной сургучной печатью в виде сердца. Казалось бы, это самое милое, что должен увидеть близнец в своей жизни, но была одна деталь — форма сердца была натуральной, такой, как изображают ее в учебниках с рисунками строения тела. Мэрилин решила, что с такой яркой печатью подпись не понадобится, и Фред и без нее с легкостью вычислит отправителя. Джинни сказала, что ее подарок Гарри на день влюбленных — это сюрприз. Девочки распланировали все так, чтобы увидеть реакцию своих избранников на открытки, и первым на очереди был Поттер. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из гномов Локонса, особенно уродливый, поймал Гарри. — Эй, ты, Гарри Поттер! — проскрипел он, расталкивая учеников. Гарри попытался улизнуть от него, но гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг и крепко схватил его за сумку. — Тебе музыкальное послание, Гарри Поттер, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой. Поттер пытался вырваться из твердой хватки, но раздался хлопок, и из его сумки посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырек с чернилами и, конечно, разбился. — Из-за чего шум? — раздался знакомый голос — это подоспел Перси Уизли. Гарри решил все бросить и дать деру, но гном обхватил руками его коленки и повалил на пол. Усевшись Поттеру на лодыжки, он завел песню: Его глаза хоть видят слабо, Но зеленей, чем чародея жаба, А волосы его черней тоски, Чернее классной грифельной доски. О, Божество, хочу, чтоб сердце мне отдал, Герой, что с Темным Лордом совладал! Пытаясь улыбаться, Поттер поднялся на ноги, которые онемели под тяжестью гнома. Некоторые первокурсники рыдали от смеха, а Гарри поспешил ретироваться. Это была совсем не та реакция, на которую рассчитывала Джинни. Гриффиндорка была очень расстроена. Девочки шли на урок зельеварения молча. «Сейчас не время для рефлексии. Впереди еще Фред» — наверное, эта мысль посетила Лавджой и Уизли одновременно. План очаровать Фреда Уизли и завладеть его сердцем должен был исполниться во время ужина. Совы прилетали только на завтрак, поэтому для передачи письма пришлось использовать дурацкого гнома. Задача Джинни заключалась в том, чтобы они сели за стол так, чтобы Мэрилин видела их лица со слизеринской части Большого зала. Спустя время купидон настиг своего адресата и торжественно вручил конверт. Лавджой поймала взгляд подруги, которая одними губами промолвила: «Удачи». Фред взял руки в конверт. «Разговаривать с Арагогом было не так страшно» — Мэри сжала в руке вилку и, кажется, забыла, как моргать. — У тебя все больше поклонниц, братишка! — раздался звонкий смех Джорджа в подозрительно тихом зале. Лавджой с замиранием сердца следила, как его глаза бегают по заветным строчкам. Она прокручивала у себя в голове текст письма и пыталась угадать, что именно Фред сейчас видит и не кажется ли это ему страшной глупостью. — Ты сводишь с ума первогодок?! А я уж поверил, что мой братец по-настоящему популярен! — Джордж не мог остановить хохот. Фред громко цокнул и небрежно кинул розовый конверт на стол подальше от себя. — Отвали, Фордж, — буркнул он и взял в руки пирог с почками. Мэрилин поникла. Она понуро поковырялась ложкой в пудинге, но так и не стала его есть.⊹──⊱✠⊰──⊹
После вечерней трапезы Лавджой и Уизли пошли в библиотеку. Страдать от неразделенной любви нужно вместе. К тому же, вдруг им на глаза попадется рецепт приворотного зелья? — Скоро они начнут лазать друг к другу в горшки и совсем созреют, — профессор Стебль шла по коридору вместе с мадам Помфри. Мэрилин услышала обрывок их разговора и поняла, что речь идет о мандрагоре, необходимой для лечения всех, кто подвергся нападению. — Мадам Помфри! — девочка окликнула школьного колдомедика. — Добрый вечер, Мэри, — она мягко улыбнулась, — У тебя что-то случилось? — Нет-нет, все в порядке, я просто хотела Вас спросить, — они продолжили шагать по коридору в одном направлении. — Спрашивай, раз хотела, — усмехнулась мадам Помфри. — Я читала про мандрагоры. Но… Почему лазание друг к другу в горшки говорит о созревании? — в медовых глазах блестело любопытство. За спиной Лавджой кто-то прыснул от смеха. Она мельком взглянула в сторону источника звука и вернула вопрошающий взгляд на мадам Помфри. — Хочешь, я расскажу тебе, Лавджой? — с ней поравнялся Малфой. В его глазах громом грянуло самодовольство, подчеркнутое фирменной ухмылкой. — Понимаешь, когда мандрагоры взрослеют, они хотят… — Мистер Малфой! — его перебила мадам Помфри. Мальчишка пытался показать Мэрилин на пальцах то, что не получилось озвучить. — Я сама с этим справлюсь, — Она строго взглянула на слизеринца и повела Мэрилин за собой. Малфой сделал короткое движение бровями и направился по своим зловредным делам. «Придурок» — подумала Мэри, мысленно закатив глаза. — Знаешь, Мэрилин, загляни ко мне позже, этот разговор не для коридора, — мадам Помфри развернулась на каблуках и ушла. «Что я такого спросила?» — Лавджой пребывала в недоумении. Наконец они с Джинни добрались до библиотеки. Заняв стол, спрятанный за стеллажами подальше от мадам Пинс, они достали учебники и пергамент, хотя девочкам было совсем не до домашней работы. — Ну а что ты ожидала? Что завтра у вас будет свадьба? — Джинни вытянула Мэрилин из прострации столь резкими словами. — Ты еще и поиздеваться решила? Поттер чуть от стыда не сгорел от твоих стишков! — огрызнулась Лавджой. — Ладно, извини. Я тоже очень расстроена, — смягчилась подруга, — Может, мы просто недостаточно хороши для них? — она развела руками, оглядывая книжную полку в поисках несуществующего ответа на свой вопрос. — Всё гораздо проще, Джинс, — Мэри недовольно закатила глаза. — Мы для них всего лишь малявки, — губа дернулась в поддельной усмешке. — Может, есть смысл искать любовь среди ровесников? — Ага, Колин Криви подойдет? — Джинни рассмеялась. — К тому же, нельзя так просто сдаваться! — Уизли тихо стукнула по столу маленьким кулачком, сдвинув брови на невозмутимом лице. Мэрилин рассмеялась, но через секунду смолкла, оставив на лице широкую улыбку. Они же в библиотеке! — Поцелуй его, пока он в отключке, вдруг превратится в прекрасного принца, — тоска быстро вернулась в сознание девочек. Искрометная шутка Мэрилин осталась незамеченной среди горьких воспоминаний о прошедшем дне. Опечаленные и уставшие, Мэри и Джинни разошлись по местам обитания своих факультетов.
⊹──⊱✠⊰──⊹
После празднования дня Святого Валентина дела пошли хуже некуда. Нападения в школе возобновились, пострадало еще несколько учеников — Джастин, Пенелопа, Гермиона. Один только Малфой ходил по Хогвартсу довольный и шугал грязнокровок еще более вдохновенно, чем раньше. Джинни и Мэри рассорились окончательно и не разговаривали почти несколько месяцев. Лавджой приходилось все силы направить на учебу и пустые разговоры о ней со своими одноразовыми друзьями-однокурсниками, с которыми девочка ходила по школе скорее из-за того, что в одиночку по ней передвигаться было опасно, а не от большой любви к бессмысленной болтовне. Только один положительный факт можно было извлечь из этого состояния — учеба пошла в гору. Мэрилин каждый день стабильно приносила очки своему факультету, ее хвалили учителя, и даже отец отметил ее успех, несмотря на свою усиленную строгость касательно зельеварения. К слову, отец так ничего конкретного и не рассказал Мэри о статусе ее крови, просто сообщил, что девочке не о чем переживать. Одним весенним вечером Лавджой возвращалась из библиотеки, где готовилась к экзамену по травологии. Проходя мимо третьего этажа, она мельком заметила какую-то красную надпись, но не стала даже ее читать, погруженная в свои мысли о свойствах иван-чая и его совместимости с лавандовым экстрактом. Когда Мэрилин спустилась в подземелья, в сердце больно кольнуло, и девочку осенило, мимо чего она недавно так равнодушно прошла. «Джинни!» — слизеринка распахнула глаза в ужасе и рванула к гобелену с тонущим кораблем. В освещенном замке было легче его найти. Нырнув за ткань, Мэрилин бежала по узкому темному коридору, но неожиданно наткнулась на кого-то. — Мэри? Как ты нашла этот проход? — по голосу, который периодически крутился в ее голове, она поняла, что разговаривает с Фредом. Желудок Мэрилин сделал тройное сальто от такой неожиданной близости с гриффиндорским загонщиком. Через мгновение девочка спустилась с небес на землю. — Нет времени! Джинни в опасности! Где МакГонагалл?! — запыхавшись, выпалила Лавджой. Хорошо, что не пришлось долго искать декана Гриффиндора. Мэрилин все рассказала профессору про дневник, петухов и Тома всё, что знала сама, и МакГонагалл немедленно отправила сову директору. — А Вы, мисс Лавджой, пока останетесь здесь, — Профессор трансфигурации взволнованно взглянула на Мэрилин и кинула взгляд на стул, приглашая девочку присесть. «Ее скелет навечно останется в Тайной комнате» — Мэри вспомнила содержание надписи на стене. На ее глаза навернулись слезы. Тревога конвульсией била прямо в грудь. Дыхание девочки раз за разом сбивалось из-за душащего чувства вины, ведь все, что она предприняла за это время — это жалкая попытка уговорить подругу рассказать все хотя бы брату.