С самого начала учебного года Лавджой нашла в себе небывалое вдохновение ко всем магическим наукам. Аластор Грюм стал темой для обсуждения номер один, он вызывал у Мэрилин неподдельное восхищение каждое занятие. Конечно, Люпин был очень хорош, но оборотень осторожничал в заклинаниях и как будто готовил их к не таким уж и опасным вещам, как Грюм.
Мэри и Джинни направлялись в Северную башню по коридору — впереди был урок прорицаний с Трелони.
— Зачем он нам показал непростительные заклинания, если мы не можем их применить? — Лавджой, как обычно, рассуждала о своем любимом профессоре во всей школе за все годы.
— Чтобы мы знали, с чем можем столкнуться в реальной жизни? — Джинни сделала недоуменное лицо, стараясь поскорее съехать с темы. Воспоминания о том, как Грюм демонстрировал непростительные заклятия, были весьма неприятными.
— Как думаешь, мракоборцы могут их применять? — продолжила Мэрилин, все еще возбужденная впечатлениями после урока.
— Наверное, в крайнем случае… — промямлила Уизли. — А какой у тебя второй дополнительный предмет? — вдруг спросила третьекурсница.
— Нумерология, — с толикой тоски в голосе сказала Мэри. — Я хотела взять маггловедение, но тогда меня бы придушили собственные однокурсники однажды ночью прямо в моей кровати моей же подушкой!!! — Лавджой увлеклась фантазией о своей расправе. Джинни рассмеялась.
— Маггловедение?! — искренне удивилась Уизли. Девочка демонстративно осмотрела мантию и галстук подруги, как бы удивляясь зелёному отливу. — Ты ничего не перепутала?
— Нет, — шепетом произнесла Мэри — вдруг кто-то услышит, и тогда расправы точно не избежать. — Я просто считаю, что отрицание любых других форм жизни, отличных от нашей — это зашоренное мышление. Я уверена, что есть такие вещи, которые волшебникам даже и не снились, и некоторые маггловские идеи могли бы помочь в изобретении новых заклинаний или магических артефактов. И это касается не только магглов, но и домашних эльфов, например, или гоблинов — у всех них свои законы и быт, и отрицая его, мы можем упустить важную информацию о наших потенциальных врагах. Но мои товарищи по факультету отказываются это понимать, а мне лучше бы помалкивать о том, что я думаю. Но! — вдруг Лавджой вскинула вверх указательный палец. — Моментами магглы и правда ведут себя премерзко, — внезапно Мэри так посерьёзнела, пока произносила эту пламенную речь, и даже не заметила, как округлились глаза подруги — то ли от удивления, то ли от одобрения.
— Мэрилин, ты поразительно прогрессивно мыслишь для змеи, — всё-таки одобрение. — Я могу тебе показывать конспекты, если хочешь, — Джинни подбодрила подругу. Такие светлые мысли необходимо было поддерживать. — Давай скорее, опоздаем к Трелони.
Девочки поднялись в Северную башню и очутились на тесной площадке, из которой больше не выходила ни одна дверь. Вместо этого на потолке была круглая дверца люка с бронзовой табличкой «Сивилла Трелони, профессор прорицания». К люку вела серебристая веревочная лестница, и Лавджой с Уизли поспешили подняться по ней.
Класс прорицаний выглядел весьма необычно: он вообще был не похож на класс, а скорее на мансарду или старомодную чайную. Комната была погружена в красноватый полумрак, в ней теснились круглые столики в окружении обитых пестрой тканью кресел и мягких пуфиков.
Шторы на окнах задернуты, многочисленные лампы задрапированы темно-красным шелком. Было очень тепло и душно, в камине под заставленной странными вещицами каминной полкой горел огонь, издавая тяжелый дурманящий аромат. На огне закипал большой медный чайник. Круглые стены опоясаны полками. Чего только на них не было: запыленные птичьи перья, огарки свечей, пухлые колоды потрепанных карт, бесчисленные магические кристаллы и полчища чайных чашек.
Сама профессор была похожа на большую блестящую стрекозу — она была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того большие глаза, на плечах шаль в серебряных блестках. С тонкой шеи свисали бесчисленные ожерелья, а пальцы и запястья были украшены перстнями и браслетами.
— Садитесь, деточки, садитесь, — просипела Трелони.
Джинни и Мэри вместе сели за круглый стол, на котором уже стояли наполненные чашки с жидкостью, похожей на обычный чай. Лавджой тут же поймала осуждающий взгляд со стороны своих соседок по комнате, но выдержала его, вздернув подбородок вверх и надменно изогнув бровь, как бы говоря: «Вас не должно волновать, с кем я сижу, лучше побеспокойтесь о себе».
Мэрилин раскрыла на коленях большой учебник «Как рассеять туман над будущим» на сказанной профессором странице. Спустя пару минут Джинни допила чай, и Мэри принялась разгадывать послание из чаинок в чашке подруги.
Это был не первый урок прорицания, поэтому Лавджой уже разгадала, в чем секрет хороших оценок по нему — побольше говорить про смерти, несчастья и катастрофы. Несмотря на то, что в чашке Джинни были только лишь чаинки, Мэрилин безошибочно прочитала там предзнаменование какой-то кровавой страшной травмы ноги.
— Блестяще, мисс Лавджой! — восторженно произнесла профессор прорицаний, посмотрев в чашку рыжей гриффиндорки. — Мисс Уизли, а Вы что скажете? — выискивающий взгляд больших глаз заставил девочку поерзать на стуле.
— Я вижу… — Джинни слегка замямлила. — Тяжелые муки выбора и… — девочка полистала учебник, водя пальцами по картинкам, — дальнюю дорогу, — закончив предсказание, Уизли посмотрела на Трелони. Та выхватила чашку из ее рук и принялась судорожно разглядывать её дно.
— Прекрасно, мисс Уизли! — воскликнула профессор прорицания и двинулась к следующему круглому столику. Из-за огромного количества обмотанных вокруг ее туловища шалей и дымки благовоний в воздухе казалось, что она плывёт, а не ходит своими ногами.
После прорицаний был долгожданный обед. У дверей в Большой зал подругам, как всегда, пришлось повернуть в разные стороны.
У слизеринского стола Лавджой заметила Тео и побежала к нему, чтобы поскорее поделиться впечатлениями о прошедшей половине дня.
— Не понимаю, как можно было не выбрать прорицания — выдумывай сколько хочешь, капля фантазии, и ты уже лучший ученик в классе! — тараторила Мэрилин, подходя к их привычному месту где-то посередине стола. Все ученики уже приступили к десерту — Мэри и Джинни так долго шли из Северной башни, что опоздали на обед. — Вот, смотри, — Лавджой протянула руку над плечом одного из сидевших учеников и взяла со стола его чашку. За ее беспардонным движением проследили ртутно-лазурные глаза из-под тёмных бровей. — Мучительная смерть, — с ухмылкой заключила Мэри.
Малфой был явно не в духе в этот день. Он так возмутился вторжением в его личное пространство, что решил немедленно ответить на дерзость третьекурсницы. Встав со скамьи, Драко грубо взял ее ладонь в свою и развернул ту тыльной стороной вниз.
— О, смотри, у тебя тоже! — промолвил слизеринец, сжимая пальцы Мэрилин и указывая на линии на ее руке.
Девочка потянулась за волшебной палочкой, чтобы проучить наглеца, но Малфой выхватил ее из руки Мэри и поднял над своей головой.
— Отдай! Я же пошутила! — пропищала Мэрилин, пытаясь дотянуться до своей вещи.
— Извинись, тогда отдам, — Малфой надменно смотрел на слизеринку сверху вниз, наслаждаясь своим превосходством, несмотря на то, что это лишь превосходство в росте.
Лавджой не приняла правила игры. Забравшись на скамейку с ногами, она выхватила палочку из рук блондина. Спустившись обратно на пол, она убрала ее за пазуху и подняла прямо перед лицом Малфоя руку, пальцы которой были сложены в неприличный жест. Ловец Слизерина чуть не схватил Лавджой за оттопыренный палец, но девчонка увернулась и побежала на другую сторону стола, подальше от него.
Теодор смотрел на развернувшуюся сцену без капли удивления, наоборот, с интересом, как будто пришел с родителями в цирк.
Наконец приступив к тому, что трудно было назвать обедом, Мэрилин повернула голову в сторону преподавательского стола — на нее смотрели две пары холодных колючих глаз.
— Что-то мне подсказывает, Снейп, — Игорь Каркаров легка наклонился к профессору зельеварения, — что Вы ее
слегка избаловали, — директор Дурмстранга выделил предпоследнее слово, которое сочилось неприкрытым сарказмом.
⊹──⊱✠⊰──⊹
— Тем, кто будет избран, придется непросто, — директор школы Хогвартс вещал со своей трибуны, — так как эти состязания не для малодушных, — после этих слов Дамблдор взмахнул волшебной палочкой, и перед учениками всех трёх школ предстал большой кубок, задачей которого был выбор чемпиона от каждой из школ. В целях безопасности директор провел возрастную черту, чтобы имя в кубок смог бросить только совершеннолетний студент.
Конечно, все сутки, предоставленные для того, чтобы опустить свое имя в кубок, ученики торчали в Большом зале, разглядывая смельчаков, решившихся на огромный риск ради вечной славы — главное, чтобы слава не была посмертной.
Мэри сидела на скамейке рядом с Тео. Друзья рассуждали о том, смогли ли бы они представлять честь Хогвартса и достойно пройти все испытания турнира. Лавджой всё время пыталась найти ответ на вопрос, что значит «малодушный» и как понять, относится ли это к её персоне, а Тео говорил, что деньги у него есть и так, а «пожизненная слава» звучит скорее обременительно, чем круто.
Поток мыслей прервало появление близнецов в зале — они держали в руках колбочки с какой-то микстурой, а Джордан шумно привлекал внимание всех сидящих вокруг.
— Ничего у вас не получится, — ступенькой ниже Лавджой и Нотта сидела Гермиона, которая зачем-то читала книжку в зале, наполненном гудящим шепотом. — Видите эту черту? Дамблдор сам ее провёл!
«Она думает, что так покажет всем еще больше, что она только и делает, что учится?» — промелькнуло в голове Мэрилин.
— Вы не обойдете эту черту с помощью дурацкого зелья старения! — умничала гриффиндорка.
— В этом вся его суть — что оно такое дурацкое! — отозвались довольные собой близнецы.
— Грейнджер! — Мэрилин окликнула Гермиону, которая никогда не вызывала у нее никаких эмоций, кроме раздражения. — Хватит пытаться доказать всем, что ты невыносимая всезнайка! Все и так в курсе! — каждая мышца на лице Лавджой показывала отвращение, даже морщинки, собравшиеся на носу.
Грейнджер ничего не ответила, только закатила глаза и снова уставилась в свою книгу, о чем-то задумавшись. «Однажды мне это сказал профессор Снейп, причем слово в слово…» — прокрутилось в голове гриффиндорки.
Вообще-то Мэрилин хотелось верить в успех идеи близнецов. С тех пор, как Уизли предложили ей сотрудничать, они проводили вместе довольно много времени, записывая идеи для изобретений и источников вдохновения, а также придумывая способы их создания.
Но увы, черту, проведенную вокруг кубка, и правда оказалось не так просто провести, она швырнула братьев куда подальше, а зелье состарило их до возраста самого Дамблдора. С некой досадой на лице Лавджой решила пойти с ними в больничное крыло — такое она еще не лечила, да и надо было обсудить с Уизли дальнейшие планы по разработке.
Мэрилин так часто ошивалась в больничном крыле, что мадам Помфри иногда даже оставляла ее там одну, когда той было необходимо отлучиться по срочным делам. Вот и сейчас школьный колдомедик просто дала Лавджой инструкцию, чтобы она сама проделала все необходимые действия над главными проказниками школы.
Собрав все нужные склянки в шкафу, Мэрилин принялась смешивать их на тумбе около кровати, на которой сидели седовласые близнецы.
— Это черта вас проучила или вы так сильно не рассчитали дозировку? — спросила Мэри, обращаясь к братьям.
— Конечно черта! — воскликнул Джордж.
— У нас не «Превосходно» по зельеварению, но опыт работы с такими зельями у нас немалый, — оправдался Фред.
Замешав «молодильный настой» в два граненых стакана, Лавджой протянула их Уизли и присела на кровать между ними.
«Даже в старости он выглядит так мужественно и привлекательно» — рассуждала Мэри про себя, заглядываясь на Фреда.
— Через полчаса зелье вернёт вам былой облик, — сказала Мэрилин. — В противном случае, вы будете старше лишь на… — она взглянула на серебристые часы на левой руке, — на целый час, — заключила девочка и встала с кровати. Делать тут больше было нечего.
— Постой, Мэри, не уходи, — сказал Фред. Внизу живота Лавджой тут же поднялась лавина, перемешивая внутренние органы между собой с приятной тянущей болью.
— В эти выходные нам нужно закончить кровопролитные конфеты, — добавил Джордж.
«Дура! Надеялась, что он захочет, чтобы ты подежурила рядом с его койкой, пока совершенно безболезненное зелье не подействует?» — корила себя Лавджой.
— Хорошо. Я предлагаю встретиться в субботу в два часа дня в заброшенном кабинете Диппенса, — голос Мэри звучал слегка расстроенно, но нельзя было подавать виду — всё-таки их связывают деловые отношения.
Заметив на лице партнера по бизнесу грусть, Джордж произнес:
— Нам так повезло, что ты у нас есть!
— Да, спасибо за помощь! — присоединился Фред.
— Всегда ваша, — Мэри сделала слегка наигранный реверанс, натянув на лицо сдержанную аристократичную улыбку.
⊹──⊱✠⊰──⊹
На следующий день все ученики школ вновь собрались в Большом зале, чтобы услышать имена чемпионов. Можно было не рассаживаться за столы своих факультетов, поэтому Мэри решила сесть рядом с Джинни, чтобы сиюминутно делиться впечатлениями.
— Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам! — Дамблдор вытащил из кубка первое имя. Зал взорвался аплодисментами.
Виктор, который несмотря на свою мировую славу создавал впечатление очень сдержанного и скромного молодого человека, пожал руку директора и поймал одобрительный взгляд Каркарова.
— Чемпион Шармбатона — Флёр Делакур! — второе имя прозвучало вместе с аплодисментами.
Впереди самое интересное — кто представит нашу школу?
— Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори! — помимо хлопков к всеобщему ликованию прибавились визги, крики и топание ногами.
— О боже, какой он красивый! — шепнула Джинни на ухо подруге.
— Дааа… — Мэрилин даже приоткрыла рот, любуясь избранным Пуффендуйцем. — Просто мечта…
Когда казалось, что церемония была окончена, кубок вдруг вновь загорелся красным пламенем, выбрасывая в воздух бумажку с именем. В Большом зале ученики начали шептаться.
— Гарри Поттер! — сказал Дамблдор, разглядывая листок с именем, как будто ему показалось.
Поттер встал из-за стола, направляясь к директору.
— Он обманщик!
— Ему нет еще семнадцати!
Зал наполнился возмущенными выкриками. Глядя вслед Поттеру, Лавджой закатила глаза с таким долгим выдохом, как будто она целый день держала в легких воздух.
— Ну конечно! Куда же турниру трех волшебников без мальчика-который-и-так-уже-сто-раз-выжил! — Мэрилин присоединилась к негодующей толпе. Джинни пихнула ее в бок, прожигая осуждающим взглядом подругу. — Что?!
— Прояви уважение, Лавджой! Хотя бы ко мне, — сказала Уизли, слегка повысив тон.
— Знаешь, Джинни! — взорвалась Мэрилин. — Было бы просто замечательно, если бы помимо хвалёной отваги Гриффиндору была бы присуща хоть капля скромности! — фыркнула она и фурией полетела туда, где сидели студенты Слизерина.
«Святой Поттер! Два раза победил Волдеморта, обрёл семью в лице преступника из Азкабана, знаменит на весь мир, теперь еще и сюда полез! Как он еще не порвался от такого количества тщеславия!»
