Перемирие

После долгого ожидания, знакомства с иностранными гостями, совместных ужинов с ними и обмена культурным опытом настало время соревнований — настоящих, жестких, обличающих — время первого испытания Турнира трёх волшебников. Большинство учеников заняло свои места на трибунах, чтобы наблюдать за чемпионами, но некоторые не упускали возможность обернуть событие в свою пользу. Например, братья Уизли открыли маленькую букмекерскую контору — зрители ставили ставки на победителя первого раунда. А вот Мэрилин мадам Помфри взяла с собой в палатку для чемпионов, чтобы в критической ситуации оперативно оказать им первую помощь — в четыре руки это гораздо надежнее и быстрее. К тому же, Лавджой всё время развивала в себе способности к колдомедицине, обучаясь новым практикам у Поппи и изучая соответствующую литературу. На самом деле в этом ее увлечении было что-то связанное с тиранией — когда дело касалось травм, Мэри с невыносимым перфекционизмом вымеряла капельки лекарств, выверяла движения волшебной палочки при наложении шины, следила за исполнением собственных рекомендаций. В нахождении в медицинской палатке было много плюсов, поскольку пускали туда далеко не последних людей — Рита Скитер, специальный корреспонтент «Ежедневного пророка»; Корнелиус Фадж, Министр магии; Бартемиус Крауч, Глава отдела международного магического сотрудничества; Людо Бэгмен, Глава отдела магических игр и спорта — может, представится возможность спасти жизнь самому Виктору Краму и прославиться на весь мир как самый молодой и талантливый целитель. Как раз для этого случая Мэрилин надела на себя белое сдержанное платьишко и украсила голову странным головным убором, таким же, как у Помфри, чтобы любой мог безошибочно узнать в ней медицинского работника турнира. Зрители еще рассаживались на свои места, чемпионы морально настраивались на испытание — пришлось дать Флёр Делакур целый стакан зелья для успокоения нервов. Корнелиус Фадж пришел пожелать чемпионам удачи и пожать им руку. Каким-то чудесным образом в палатку влетела Грейнджер вопреки всем правилам турнира — пообниматься с Гарри Поттером. «Видимо, напоследок» — подумала Мэри. — Первая любовь! — воскликнула Скитер, восторженно размахивая руками с малиновым маникюром, гармонирующим с сумочкой из кожи дракона. — Юная Гермиона Грейнджер питает страсть к знаменитостям! — Ага, тогда интересно, что они питают к ней? Волшебное вожделение, вызванное заклятиями или зельями? — неожиданно для себя Лавджой сказала это вслух. — Что-что вы сказали, мисс… — Скитер покрутила в воздухе ладонью, намекая на то, что пора представиться. — Лавджой. Мэрилин Лавджой. Я ассистирую мадам Помфри в медицинской палатке, чтобы в случае чрезвычайной ситуации немедленно оказать медицинскую помощь нашим дражайшим чемпионам, — выпалила Мэри, боясь, что знаменитое прытко пишущее перо Риты всё записывает. — Я просто пошутила, не обращайте внимания. — Ну что Вы, мисс Лавджой, ни к чему скромничать, если Вы что-то знаете, — наигранно доброжелательная улыбка корреспондента как бы уговаривала рассказать ей какую-нибудь гадость. — Думаете, мисс Грейнджер способна на такое сильное колдовство, чтобы с его помощью привлекать к себе внимание волшебников? — Ну, она лучшая на курсе, — протянула Мэри. — Может, она и не способна на такие вещи, но Грейнджер совершенно точно обладает незаурядным умом, так что я не удивлюсь, если она только что подсказала Поттеру какой-нибудь изощренный способ победить дракона. — Очень интересно, мисс Лавджой, — прытко пишущее перо шуршало прямо над ухом, царапая на пергаменте произнесенные слова. — Правильно ли я понимаю, что Вы считаете, что без посторонней помощи Поттер не способен пройти испытания турнира до конца, не говоря уже о победе? — манера речи Скитер была слегка забавная: она говорила очень быстро, и кудряшки на ее блондинистой голове тряслись каждый раз, когда она открывала рот. — Скажем так, вряд ли кто-то, кроме его друзей, считает иначе, — коротко ответила Лавджой. — Но вторжение в палатку прямо перед испытанием противоречит правилам — все остальные чемпионы лишены такой возможности и имеют поддержку лишь от своих наставников в лице директора их школы, — неприязнь и чувство зависти к Поттеру буквально вынудили Лавджой высказать свое справедливое, на ее взгляд, мнение. — Очень хорошо, мисс Лавджой. Спасибо за Ваше маленькое интервью, — Скитер протянула руку Мэри и, мягко пожав её, удалилась вместе со своим фотографом в надежде запечатлеть какой-нибудь сочный кадр сражения чемпиона с драконом. Первым на испытание отправился Седрик Диггори — более почитаемый Хогвартсом чемпион. В качестве своего соперника он вытянул Шведского тупорылого дракона. Пуффендуец явно воспользовался своим преимуществом перед Поттером, который лишь на четвертом курсе изучал трансфигурацию, и превратил камень в собаку, отвлекая внимание драконихи. Диггори, почти завладевший яйцом, случайно привлек на себя её внимание, и зверюга успела опалить спину Седрика. — Мэрилин, займись им. Следующая идёт Флёр, я переживаю, что ей понадобится помощь более опытного целителя, — мадам Помфри хлопнула Мэри по плечу и начала копошиться в инструментах, пытаясь угадать, какие из них пригодятся для лечения чемпионки Шармбатона. — Будет сделано, — отсалютовала Мэри и направилась в сторону Диггори. Лавджой посчитала, что ей невероятно повезло так тесно повзаимодействовать с главным красавчиком школы — некоторые девчонки и мечтать об этом не могли. — Привет, я Мэри. Держи. Выпей это, и тогда тебе не будет больно, — Мэри протянула Седрику стакан с обезболивающей микстурой и обошла койку, встав за спиной раненого. — Диссинцио! — раздалось над ухом Диггори. Верхняя часть формы чемпиона отлипла от обгоревшей кожи. — Сейчас я разрежу твою кофту. Не двигайся, чтобы не повредить кожу — так не останется шрамов, — Седрик коротко кивнул. Нарочито ласковый голос Мэри, видимо, внушал доверие всем, кому она помогала. Мэрилин сделала, что обещала — теперь буквально полуголый чемпион Хогвартса предстал перед ней во всей красе. Щёки Лавджой тут же вспыхнули смущенным огнём, она никогда не видела обнаженный торс, тем более такой. Восстановив дыхание, Мэри аккуратно нежными пальчиками распределила оранжевую противоожоговую мазь по спине и плечам Диггори. — Вот и всё. Посиди так немного, и всё пройдет, — Мэри очаровательно улыбнулась, заглядывая в глаза Пуффендуйца. — Спасибо, Мэри, — ослепительная улыбка Седрика Диггори совершенно заслуженно была подарена Лавджой в знак благодарности. — Не в обиду ей, но ты куда ласковее мадам Помфри, — Мэрилин снова зарделась. — Должно же быть что-то приятное в сражениях с драконами, — ответила Мэри, на красных щеках которой проявились еле заметные ямочки. «Я флиртовала с Седриком Диггори. Расскажу Джинни — не поверит!» — думала Лавджой, встречая на входе в палатку Виктора Крама, который, к слову, был цел и невредим. Впоследствии появился и Поттер, но им занялась Помфри.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Казалось, в последнее время в жизни Лавджой всё просто замечательно — она в хороших отношениях с отцом (хоть и в плохих отношениях с деканом Слизерина), друзья не подводят, с учёбой порядок, увлечение колдомедициной пошло в гору, а Фред Уизли частенько оказывается рядом. Но есть одно «но» — сны. Они как будто высасывают энергию, хоть и показывают с каждым разом всё больше и больше. Лавджой уже сделала для себя несколько умозаключений, основанных на какой-то периодичности увиденного. Первое — отец не использовал волшебную палочку, когда пытал людей, хотя пытки его были очень зрелищными, мучительными и изобретательными. Кажется, пытки людей — это как будто его работа. Второе — её мать чрезмерно опекала Мэри, не пускала играть с другими детьми, была помешана на питании, чистоте и безопасности. Иногда Лавджой казалось, что она и вовсе сумасшедшая, хоть и любила свою дорогую дочь до потери пульса. Третье — она не нашла в своей голове ни одного воспоминания, в котором есть другие дети — каждый раз, когда она видела, что играет, напротив нее сидел домовик Кузя с кожей цвета сажи, весь зашуганный и такой несчастный, будто в его эльфийской жизни никогда не случалось ничего хорошего. Иногда всё же приходилось пить зелье сна без снов, например, перед важными контрольными или когда становилось совсем невыносимо от головной боли. Мэрилин идея восстанавливать свою память не казалась привлекательной, пока она не получила письмо из России. Девушка так надеялась, что однажды она увидит во сне какой-то знак, хотя бы крохотный, от своего дальнего родственника, и точно поймет, кто это, как его найти и почему он не взял опеку над ней, когда её родителей посадили в Нурменград. Мэри в последнее время засыпала на каждом шагу, находя уютные уголки для сна повсюду. Это мог быть и диван в общей гостиной на перемене, и парта в кабинете истории магии, и даже Северная башня на уроках Трелони. Один раз Лавджой чуть не уснула, пока они с Малфоем сортировали хороших флоббер-червей от тех, что уже протухли. Снейп решил так сильно проучить парочку неприятелей, что каждый день давал им новые мерзкие задания на протяжении недели. Неужели он рассчитывал, что так они подружатся и больше не будут досаждать друг другу? Хотя их нетерпимость явно ослабла. Они даже иногда болтали о чем-то типа ужасных уроков профессора Хагрида или разоблачающих статей Риты Скитер. Мэрилин плелась в кабинет отца на последнюю отработку. У неё не было никаких сил на это, всё тело стонало от желания наконец отдохнуть. Малфой как обычно пришел первый. «Может, он просто пунктуальный?» — подумала Мэри, не находя других причин приходить заранее на собственное наказание. — Добрый вечер, мисс Лавджой, — этот тон отца до ужаса надоел Мэрилин, она с нетерпением ждала, когда он уже перестанет это делать и заговорит с ней как отец с дочерью. — Думаю, Вы уже знакомы с этими котлами. Вы знаете, что делать, — Снейп махнул рукой в сторону зловонной кучи склизких котлов и удалился в свою комнату. — Я больше не могу, — простонала Мэри, присаживаясь на пол рядом со своим напарником по бесконечным, как теперь казалось, наказаниям. — Не ной, Лавджой, я тоже не в восторге, — сказал Малфой, беря в руки щетку и средство для мытья, такое же, с каким Филч всё время таскался по коридорам. — В конце концов, из-за тебя мы здесь. — Я же извинилась! Что еще тебе нужно?! — заорала Мэрилин, явно вышедшая из себя. — Тише ты, фурия, — прошипел Малфой совсем беззлобно, как ни странно. — Драко, — Мэрилин подползла к слизеринцу и шепнула ему на ухо. — Я знаю, как заколдовать щетку, чтобы она сама всё сделала. Видела в Норе, — Малфой глянул на девушку с явным интересом, хотя в глазах его явно метались из угла в угол остатки совести. — Если Снейп заметит, то снова накажет, — Драко тоже говорил шёпотом. Его дыхание снова пощекотало нежную кожу на шее Мэри, как тогда, в поезде. — Оглохни, — прошептала девушка, направив палочку на дверь, за которой скрылся Снейп. — Ацетабула, — она перевела палочку сначала на свою щетку, а потом и на ту, что лежала в котле рядом с Драко. — Так он не услышит, что здесь происходит. Он не вернется сюда раньше, чем за час до полуночи. Теперь руки слизеринцев были чистыми, а наказание поменяло свою форму — просто сидеть и наблюдать, как щётка монотонно скребёт по котелку, оказалось тем еще усыпляющим испытанием. — Почему ты таскаешься с гориллами вместо того, чтобы завести себе нормальных друзей? — вдруг спросила Мэрилин, чуть повернувшись к Малфою. — С чего ты взяла, что у меня нет нормальных друзей? — вопрос ему явно не понравился. — Ты такой злой всё время. А злой — значит одинокий, — Мэри рассуждала как маленькая девочка. Хотя она, кажется, попала в яблочко. — Отец говорит, что нельзя никому доверять, — сказал Драко, подтягивая к себе коленки и кладя на них подбородок. — Кто-то может общаться ради статуса моей семьи или чтобы вынюхать какую-то информацию. — Получается, у твоего отца тоже нет друзей? — Лавджой повторила его движение и поёжилась от холода — она опять не взяла с собой мантию, оставшись лишь в школьной рубашке. — Есть приятели, но друзья — вряд ли. У меня тоже есть. Забини, например, я могу назвать приятелем, — Малфой устало поднял глаза на Мэри. — Но нельзя совсем без друзей. Всегда нужен кто-то, кто может поддержать, выслушать, посмеяться с тобой над шуточками. Именно вместе с тобой, — подчеркнула Мэрилин. — Если отсутствие друзей — это бонус к жизни аристократа, то я бы лучше отказалась от этого дурацкого статуса, — она снова дрогнула от сквозняка, прогулявшегося вдоль кабинета. — Иногда мне кажется, что я тоже отказался бы, — грустно пробубнил Драко. — Твой отец, наверное, строго тебя воспитывал, — протянула Мэрилин, прокручивая в голове обрывки своих снов-воспоминаний. — Ты как его трофей — должен занимать главное место на полке с наградами. — Удивительно, что ты меня так понимаешь. С тобой так просто говорить об этом, — сказал Малфой и стянул с себя мантию. — Возьми, а то заболеешь и умрёшь, — он протянул её Мэри. Девушка рассмеялась, вспомнив, как он сказал то же самое, когда нашел её в темном кабинете, бьющуюся в истерике. — Бери, пока она теплая. Лавджой накинула половину мантии себе на плечи и придвинулась вплотную к Малфою, накрыв его второй. — Так будет честно, — прокомментировала Мэрилин. — Наверное, я тоже была бы тебе плохим другом. Даже я воспользовалась статусом твоей семьи, чтобы попасть на квиддич, — чувствуя одним боком тепло друг друга, они оба уставились на то, как щетка скользит по стенкам котлов. — Неправда. Тео говорит, что ты замечательный друг, — ободряюще сказал Драко. Разделить мантию оказалось плохой идеей — теплее от этого не становилось. — Вообще-то ты тоже. Когда мне было плохо, ты помог, — прошептала Лавджой. — Хотя мы вроде как не в ладах, и тогда ты даже не знал, кто я. Драко поднял голову с колен, опустил их на пол и взял ноги Мэри под коленки, перекидывая через свои. Теперь мантия закрывала их почти целиком, а лицо Лавджой оказалось так близко к его, что она могла носом потереться о щеку Малфоя. — А так точно будет теплее, — сказал четверокурсник, кладя левую руку на спину Мэри под мантией. Девушка опешила от такой неожиданной близости. Приступы нежности Малфоя пугали ее не меньше, чем кентавры или гиппокамп — никогда не знаешь, чего от них ожидать. — Перемирие? — неловко спросила Мэри, борясь с желанием прижаться к нему еще ближе. Наверное, после того случая именно его тепло казалось ей каким-то особенным — недоступным, но в то же время желанным, оно успокаивало и дарило ощущение безмятежности. — Перемирие, — ухмыльнулся Драко. — Но только на сегодня! Завтра я подкину пикси тебе в комнату. Штук сто! «Да, он подходит под описание мальчиков, которые мне нравятся» — подумалось Мэрилин. Они так и сидели, наблюдая за тем, как щётки отмывают котлы один за другим. Полумрак, монотонный звук и окутывающее тепло — из-за всего этого жутко клонило в сон. Лавджой казалось, будто она выпила зелье без снов — в голове не было ни намека на кошмары, хотя полудрёма уже завладела ее сознанием. В какой-то момент Мэрилин всё же отключилась. Медленно опустив голову на грудь Драко, она мерно засопела, уснув таким мертвым сном, будто в одиночку вспахала поле и прилегла на ближайший стог сена. Заметив это, он не стал ее будить. Рядом с Мэри пахло домом, как будто с ним сидит мама и рассказывает сказку, вручив мальчику дольку белого шоколада за хорошее поведение в течение дня. «Отец прав, она и правда ничего» — промелькнуло в голове Драко. Слизеринец легонько погладил Мэри по волосам, чтобы она проснулась — пора было сдавать работу Снейпу и отправляться в гостиную. Сильные, но заботливые руки вытащили Лавджой из сна, разбудив ее в объятиях Драко Малфоя. Подняв голову, она всё же случайно провела носом по его щеке. Блондин слегка дёрнулся из-за того, что это щекотно, и посмотрел в глаза Мэрилин, в которых до сих пор с места на место прыгал болотный фонарник, всё дальше и дальше увлекая его в губительную топь. Так не хотелось размыкать эти объятия, зная, что как только это случится, они снова превратятся в себя — враждующих непонятно из-за чего неприятелей.