⊹──⊱✠⊰──⊹
После Рождественских каникул школьный быт снова окутал собой студентов и преподавателей: домашние задания будто и не кончались, инспекционная дружина безуспешно пыталась добраться до Поттера и его друзей, а отряд Дамблдора после известия о побеге Пожирателей смерти из Азкабана начал собираться всё чаще и чаще. Мэри даже попробовала показать дружине тот облик Выручай-комнаты, где спрятаны тысячи волшебных артефактов, учебников, шкафов с одеждой, старых школьных парт, бутылок с хумусом и прочей ерундой. Как и следовало ожидать, никакого положительного эффекта это не возымело, и Амбридж просто рвала и метала в поисках способа отыскать запретную организацию. Лавджой, как обычно измученная непрерывной концентрацией на своей роли двойного агента, шла по коридору замка, возвращаясь из библиотеки уже после заката. Бесшумно ступая по каменному полу и согревая ладони своим дыханием, слизеринка пыталась прикинуть у себя в голове, сколько еще времени ей удастся водить за нос генерального инспектора, которая ужесточила пытки учеников. Мэрилин подкинула Амбридж мысль о том, что пытать Поттера, Грейнджер или Уизли бесполезно, и есть смысл искать более слабохарактерного сторонника избранного, но не хотела, чтобы с ее подачи кто-то подвергся пытке злосчастным пером, которое ей повезло ни разу не держать в своих хрупких руках. Юная волшебница даже выдумала невероятную, полную деталей историю о том, почему Долгопупс никак не может быть членом отряда. Она питала симпатию к одному из самых старательных учеников мальчика-который-выжил и восхищалась его неподдельным упорством и верой в себя, и пыталась обезопасить Невилла от нападок Долорес. Неожиданно в особо темной части коридора, слева от девушки, распахнулась незамеченная ею дверь, и кто-то быстрым отточенным движением затащил её в один из заброшенных кабинетов Хогвартса. — Ты не можешь меня не выслушать, — Малфой крепко держал Мэри за предплечье, глядя в её болотные глаза с пугающим фанатизмом. — Хорошо, говори, что хотел, — просто ответила Лавджой. Она попыталась высвободить руку, но парень позволил ей это сделать только тогда, когда она потянулась за палочкой. — Так просто? — он скептически нахмурил темные брови, не веря в то, что она наконец согласилась на разговор спустя несколько месяцев молчания. «Да, так просто. Не думаю, что что-то изменится, но эта недосказанность мне тоже уже надоела. Как только мне кажется, что я уже научилась жить без ласковых слов, едва осязаемых прикосновений, поцелуев… Что я научилась снова быть свободной как ветер в пшеничном поле, появляешься ты и пытаешься пошатнуть мою железную уверенность в том, что ты мне больше не нужен», — Мэрилин хотела сказать всё это вслух, но она могла бы это сделать раньше, когда была надежда на перемирие, а сейчас подобный разговор был бы в крайней степени неловким, ведь как можно откровенничать с человеком, который в одно мгновение стал для тебя неотвратимо чужим? Девушка кивнула, наконец готовая к наверняка пустым оправданиям старшекурсника, из-за которого пролила немыслимое количество слез. И с которым пережила столько потрясающих моментов… «Никаких поблажек!» — она сама себя одернула от сентиментальных мыслей. Малфой стоял очень близко, будто изголодался даже по воздуху, который окружал Лавджой, разглядывая красивые черты её лица, борясь с желанием прикоснуться к ее волосам, выискивая огонек болотного фонарника, который жестоко затащил его в топи её бездонных глаз, спрятанных под медными бровями, сомкнутыми в суровой ухмылке. — Мэри, — он столько раз прокручивал в голове эту речь, но сейчас забыл все, что хотел сказать, — я соврал тебе. Тайна наших отношений — это не совпадение, но в противном случае меня никто бы не понял, наградив тяжелым грузом осуждения и укора. Но… — он прерывисто выдохнул, отбросив движением головы белобрысую челку, прятавшую полный волнения взгляд. — Всё остальное, что я говорил тебе — правда. И даже то, чего сказать не успел. «И до сих пор не можешь», — язвительно подметила Мэрилин. — Доверие — очень хрупкая и дорогая вещь. Увы, моего доверия ты не смог уберечь, — волшебница нашла в себе силы говорить совершенно бесстрастно, не ведясь на красивые слова Малфоя, которые больше не могли вывести ее из колеи. — Но всё не может вот так закончиться, — слизеринец качал головой из стороны в сторону, не зная, куда деть свои руки и оттого перекручивая пальцами кольцо в форме змеи на правой ладони. — Мы живём в разных мирах, Драко, и ты — раб своих предрассудков. Я ничего не знаю о быте аристократов. А что, если сейчас мы помиримся, а потом ты умрешь, и окажется, что я должна буду совершить ритуальное самосожжение? Или выбить себе передние зубы в знак верности? И вообще, почему только я должна идти на уступки? Ты просишь от меня больше, чем я могу тебе дать, понимаешь? Тебе нужна принцесса, которая с самого рождения была ею… — Мне нужна ты! — Малфой не сдержался и перебил её, не готовый принять тот факт, что его, слизеринского принца, бросает девушка, от которой у него безбожно путаются мысли при каждом взгляде на нее. — Спасибо за всё, что между нами было, — Мэри подняла ладонь и нежно провела ею по плечу блондина и сделала медленный шаг назад, чтобы покинуть заброшенный класс. — Ты не можешь так поступить, просто не можешь, — он еле заметно взмахнул палочкой, одними губами произнеся заклинание. Лавджой почувствовала попытку вторжения в её сознание, но тут же пресекла её, не пустив Малфоя в свои мысли. «Кто научил его легилименции? Может, так он готовится вступить в ряды Пожирателей?» — Мэрилин напугала эта мысль, и на отогнала её в сторону, словно это была назойливая муха. — Пытаешься проникнуть мне в голову, чтобы узнать, что я вру? — она надменно ухмыльнулась. — Не сравнивай меня с собой. — Ты владеешь окклюменцией? — удивился парень, опустив палочку. Мэри ничего не ответила. Просто развернулась и вышла из кабинета, оставляя за своей спиной Драко и мысленно сжигая мосты, которые могут привести её обратно в его безмятежные объятия. Когда лунный камень на левом запястье загорелся тусклым светом, по щеке Лавджой скатилась тоненькая слеза. «Это последняя слеза, пролитая по нему», — пообещала она себе, бросая воображаемую горстку земли в могилу своей первой любви.⊹──⊱✠⊰──⊹
Во время очередного собрания отряда Дамблдора все его участники активно обучались новому сложному заклинанию, пытаясь вызвать телесный патронус. Поттер объяснил, что нужна предельная концентрация на каком-то одном, самом счастливом воспоминании из всех. «А какое у меня самое счастливое воспоминание? Добрую часть своего детства я вообще не помню…» — Мэрилин прокручивала в голове все моменты, где ей было весело, но этого всегда оказывалось недостаточно для того, чтобы вызвать патронуса, — «Может, первый поцелуй с Драко? Бред, сейчас все воспоминания с ним покрыты вуалью из печали и слез. Мои первые каникулы в Норе? Нет, это было мимолетно… Момент, когда я осознала, что кроме отца у меня нет никого дороже? Не подходит…» Лавджой начала потихоньку паниковать, сомневаясь в том, что правильное воспоминание вообще существует, и она достаточно сильная волшебница для того, чтобы вызвать телесного патронуса. «Ты на четвертом курсе владеешь невербальными заклинаниями. Просто включи голову!» — корила она себя, взмахивая палочкой. — Экспекто патронум! — из древка волшебной палочки вызвался сном серебристых искр и растворился в воздухе. — Экспекто патронум! — эффект не сильно лучше предыдущего. — Это должно быть самое яркое воспоминание, — повторил Поттер, проходя мимо слизеринки. «Когда меня пригласили быть частью сборной факультета? Или когда мы помирились с Джинни… Или когда подружились с Тео…» — Мэри прокручивала в голове всю свою сознательную жизнь, — «может, был целый день, когда я была свободна и счастлива?.. Да! Да, я знаю этот день! Когда мы сбежали в библиотеку с площади Гриммо, смотрели фильмы, катались на колесе обозрения, пили маггловское пиво и смотрели фейерверк! Это самый лучший день!» — Экспекто патронум! — послышался басистый голос Фреда, из палочки которого вырвался огромный серебристый тигр, мягко ступающий мощной когтистой лапой по воздуху с надменным оскалом на мохнатой рыжей морде. — Экспекто патронум! — наконец собравшись с мыслями, выкрикнула Мэри, выпустив на свободу тоже тигра, только поменьше размером. Увидев своего сородича, патронус Лавджой подбежал к тигру Уизли и принялся с ним по-кошачьи играться, нападая небольшими лапками на здорового кота, который лишь лениво водил усами. Все члены отряда Дамблдора замерли в оцепенении, наблюдая за поведением патронусов, которые раньше никогда не взаимодействовали друг с другом. Вылетев серебристым потоком из кончика волшебной палочкой, они обычно делали какие-то характерные их животным движения рядом с волшебником, который их вызвал. «Что удивительного? Видов животных меньше, чем волшебников, конечно у кого-то будут одинаковые патронусы», — Мэрилин недоуменно смотрела на Грейнджер, которая явно знала ответ на этот вопрос. — Иногда, когда между двумя волшебниками существует сильная связь, то их патронусы принимают одинаковую форму. Это значит, что их души тянутся друг к другу, принимая форму патронуса того, кого они любят, — блеснула знаниями Гермиона, открывшая разгадку «совпадения» всем членам отряда. Мэри посмотрела на Фреда, который, кажется, и сам прекрасно знал то, о чем сказала мисс всезнайка. «Если кто-то будет об этом трепаться, то они мигом выдадут себя и отряд Дамблдора», — успокаивала себя Мэрилин, которая уже не раз становилась жертвой нежелательного повышенного внимания к своей персоне со стороны учеников Хогвартса. Уизли самодовольно ухмылялся, глядя на слизеринку, хотя сама она не торопилась верить в это «притяжение душ». Безусловно, связь между ними существовала: несколько лет совместной работы, крепкая дружба, общие интересы и времяпровождение. Но чтобы любовь… «Бредятина. Человек сам волен выбирать, кого ему любить, если полагаться на глупые знаки судьбы, то ничего хорошего от этой затеи можно не ждать», — Мэри напугала вся эта ситуация, и она даже подумывала вызвать патронуса еще раз, чтобы убедиться, что она не спутала его с чьим-нибудь чужим. — «Хотя могло быть и хуже. Зато моя «родственная душа» не Полумна Лавгуд и не придурок Захария Смит. Да Фредди кому угодно здесь даст фору, даже самому Поттеру». «Избранный не может похвастаться такими мышцами, собственным бизнесом или такой милой улыбкой, как у него», — мысленно закусив губу, подумала Лавджой. После собрания слизеринке повезло, что время близилось к отбою, и Джинни не успела выцепить ее и сказать все, что думает об увиденном: на лице Уизли было написано, что ей не терпится сосватать ей своего брата, на которого обращала внимание еще летом. «Нас ждёт очень серьезный разговор», — одними глазами показала гриффиндорка, заговорщически подняв рыжую бровь и ехидно ухмыльнувшись. «Не сомневаюсь», — Мэрилин покачала головой, вернув подруге полуулыбку, и зашагала к подземельям Слизерина.