Перемирие

Когда Мэрилин появилась на собрании Отряда Дамблдора, все уже активно отрабатывали боевые заклинания в Выручай-комнате. Джинни в последнее время раз за разом производила настоящий фурор, впечатляя силой своей магии и превращая тренировочный манекен в пыль снова и снова. Невилл, который трудился, наверное, больше всех в Отряде, делал неоспоримые успехи, завоевывая уважение среди сокурсников. Чтобы дать себе больше свободы движений, Лавджой сняла с себя мантию и засучила рукава, приготовившись к очередной дуэли с Фредом, который все еще оставался для нее сильным соперником. Гриффиндорец побеждал Мэри не столько силой своего волшебства и точностью исполнения чар, сколько выверенной стратегией, основанной на том, насколько близко он знает своего оппонента: ее слабые места, слепые зоны, фирменные жесты и заклятия. Но и слизеринка не теряла времени зря. У нее было достаточно возможностей, чтобы проанализировать тактику Уизли, вычислить его наиболее комфортные позиции, оценить время, которое он тратит на продумывание, произношение и исполнение заклинания, какие обстоятельства он использует в свою пользу, и какие — против нее. — В этот раз ты проиграешь, хищник, — Лавджой игриво улыбнулась, глаза ее были полны азарта. — Посмотрим, тигрица, — Фред надел на себя кошачью улыбку и встал в более устойчивую позицию на решетчатом полу комнаты. Условный секундант отдал команду к старту, но буря заклинаний не озарила зеркальные стены Выручай-комнаты. Дуэлянты держали брови сомкнутыми, крепко вцепившись взглядом друг в друга, будто пытаясь прочесть мысли, загипнотизировать, предугадать первый ход соперника. Мэрилин подмигнула бывшему загонщику и победно ухмыльнулась, готовая претворить в действие свой подготовленный коварный план. Уизли, однако, не был готов сдаваться без боя. — Левикорпус, — с металлом в голосе произнес гриффиндорец, но девушка даже не попыталась отбить заклинание. Повиснув в воздухе вниз головой, она применила контрзаклятие, совершив кувырок в воздухе и сократив расстояние до парня вдвое. Ход вышел весьма неожиданным, и он замешкался, хотя, может, просто решил посмотреть, что будет дальше, заняв стойкую защитную позицию. — Карпе ретрактум, — почти шепотом, холодно и уверенно сказала Лавджой, и её мгновенно притянуло вплотную к Фреду. Долговязый парень не сразу сгруппировался для того, чтобы противостоять редко используемому заклятию, став уязвимым на некоторое время для Мэри. — Депульсо, — отбрасывающее заклинание пролетело мимо, — ваддивази, — огромное напольное зеркало двинулось в сторону Лавджой. — Импедимента, — оно осталось неподвижным. Девушка быстро перемещалась вокруг своего противника, заставляя его периодически терять ее из виду. — Экспелиармус, — намеренно низким шепотом и легким движением руки Мэрилин завладела палочкой гриффиндорца, все еще находясь меньше, чем в полуметре от него. Те, кто наблюдал за коротким представлением одних из самых эффектных волшебников в дуэльном деле, захлопали в ладоши очередной красиво исполненной дуэли. Вообще говоря, Лавджой нравилось относиться к бою, как к искусству, делать его зрелищным вместо того, чтобы просто бросаться в оппонента мощными заклятиями с невероятной скоростью, хотя и такой навык в арсенале девушки тоже имелся — на случай реального сражения. Вдруг со стороны входа в Выручай-комнату послышался треск, внушительный кусок зеркала упал на пол и разбился вдребезги, а на его месте сквозной просвет выдал дыру в стене, образовавшуюся как будто из ниоткуда. Найджел, младшекурсник из Гриффиндора, подошел посмотреть, что происходит по ту сторону каменной стены. — Бомбарда максима, — до слуха учеников донесся мерзкий звонкий голосок Амбридж, и мальчик тут же побежал обратно. Заклятие новоиспеченного директора Хогвартса мощным ударом влетело в стену, и зеркала, которыми было увешано помещение, начали биться, осколки разлетались во все стороны, представляя опасность для десятков школьников, находившихся внутри. Гермиона, Фред и Мэри быстро среагировали и сделали шаг вперед, чтобы превратить куски серебренного стекла в пыль прежде, чем они настигнут и травмируют кого-то из учеников. Уизли инстинктивно хотел завести Мэрилин за свою спину, чтобы та не попала под удар, но девушка пресекла этот порыв, ясно дав понять, что не нуждается в его защите и способна самостоятельно противостоять любой опасности. Не успел парень бросить на нее упреждающий взгляд, как из клубов пыли в Выручай-комнате показалась инспекционная дружина во главе с Долорес Амбридж. Лавджой хотела быстро ретироваться, но почти сразу поняла, что в этом уже нет смысла — пара голубых глаз неотрывно смотрела на нее. На лице Малфоя, держащего за ворот рубашки когтевранку Мариетту, смешалось чувство триумфа в честь долгожданного раскрытия тайного места Отряда Дамблдора с глубочайшим разочарованием: неужели она, Мэри, все-таки врала ему все это время? Она так убежденно вещала ему о доверии, хотя сама осознанно предавала его доверие каждый день, а сейчас просто-напросто растоптала его полностью, стерла в пыль. Вслед за ним Мэрилин поймала ошарашенный и полный ярости взгляд Амбридж — кажется, именно ее ждет наиболее жестокое наказание, увернуться от которого теперь уже нет никаких шансов. Тем временем члены Отряда Дамблдора все разом уставились на Мариетту, подружку Чанг, сдавшую их генеральному инспектору. На лбу у девушки красовалась крупная надпись «ябеда», образовавшаяся из красных точек прыщей. — Это она меня заставила! Я не хотела этого делать! — Мариетта указала кривым пальцем на Лавджой, переводя внимание толпы на нее. «Вот же дрянь. Сдала всех, так хотя бы признай это!» — единственной слизеринке, состоящей в ОД, хотелось наброситься на лгунью с кулаками, но самообладание все же победило необдуманный порыв гнева. — Это ложь, — спокойно ответила Мэри, глядя прямо в глаза Поттеру. — Я верю ей, Мариетта не могла нас предать, — Чжоу вступилась за свою подружку, и избранный, окрыленный чувством влюбленности к ловцу Когтеврана, тут же поверил ей. — Грейнджер, заколдованный пергамент, это твоих рук дело, скажи им! — чуть повысив тон, крикнула Мэрилин гриффиндорке, с которой, как ей казалось, они уже давно растопили весь лед, пролегавший ранее между ними. — Мисс Лавджой, немедленно явитесь в мой кабинет. Все остальные будут подвержены допросу на предмет участия в незаконной деятельности на территории школы, — Амбридж по-жабьи улыбнулась и развернулась, жестом руки приглашая слизеринку пройти вместе с ней по коридору. Мэри ничего не оставалось делать, кроме как поплестись за ней. Проходя мимо Отряда, она пыталась найти поддержку хотя бы в одних глазах, но все ученики пребывали в смятении и не могли так быстро вычислить для себя, кто прав, а кто виноват. — Это не Мэри. Она бы в таком случае не пришла на собрание сегодня, чтобы оказаться по ту сторону стены, — Гермиона рассуждала вслух, пока инспекционная дружина сопровождала всех провинившихся вдоль каменного коридора. — Я тоже так считаю, — Полумна как всегда говорила, как будто потусторонним тонким голосом, поравнявшись с золотым трио. — У Амбридж на лице всё написано, она не была в курсе, — Рон тоже вступился за «двойного агента». — Ей, наверное, крепко достанется. Уже будучи подвергнутыми допросам, члены Отряда Дамблдора шли и разглядывали едва зажившие шрамы от волшебного пера Амбридж. Директор распорядилась каждому ученику зайти в ее кабинет, чтобы «написать несколько строк». Выяснив обстоятельства нахождения Лавджой в этом обществе, профессор оставила её для дополнительной беседы, чтобы уточнить, сходится ли ее легенда с тем, что говорит Поттер — именно поэтому Мэрилин рассказала все сухие факты об Отряде, которые, однако, не позволили Долорес составить полноценную картину о цели его создания.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Тошнотворно розовый кабинет Амбридж встретил слизеринку котячьим писком, который в данной ситуации совсем не казался милым. Наоборот, он отдавался мерзким звоном в ушах, а от педантично расставленных карандашиков рябило в глазах, эти все розовые рюши так и кричали о тирании человека, обставлявшего помещение. Лишь одна деталь радовала глаз — одной тарелки с котенком не хватало на стене, все же впуская толику хаоса в стерильный мир заместителя министра. Мэри села за пустой деревянный столик, приставленный к столу самой Амбридж. На нём уже лежало перо и свиток пергамента. Не хватало лишь чернил, но товарищи по отряду успели рассказать девушке, что в этом случае писать приходится собственной кровью, на что директор уже дала указание — десять футов пергамента должны быть заполнены заветными словами. Лавджой взяла в руки перо и настолько размашистым почерком, насколько это было возможно, написала первую строку: «Я не должна лгать». Тыльную сторону левой ладони неприятно кольнуло, и девушка тут же повторила строку, чтобы не растягивать болезненные ощущения. С каждым разом всё ярче заветная надпись прорисовывалась на тонкой коже, являясь на ней алой раной с не успевающей запекаться кровью из-за повторения действия волшебного пера Долорес. — Знаете, профессор, вы совершенно не разбираетесь в пытках, — ноющую боль в руке было тяжело стерпеть, но Мэрилин не могла показать свою слабость перед столь глупой и недальновидной, как ей самой казалось, женщиной — нужно оставаться сильной до конца. Поэтому отвлечься на уничижительную болтовню показалось слизеринке хорошей идеей. — Есть способы причинить человеку боль так, что даже не останется никаких следов. — В Ваших интересах помалкивать, мисс Лавджой, — чуть ли не прыснув ядом, ответила Амбридж, которая с упоением наблюдала за лицом школьницы, с трудом перебарывающей режущую сильную боль. Мэри плотно стиснула челюсти и напрягла все мышцы, стараясь не смотреть, как капельки крови стекают со сжатого кулака на парту в кабинете инспектора. — Вы с трудом выносите мысль о том, что школьники почти полгода водили Вас за нос, — продолжала Мэрилин, превозмогая болезненные ощущения. После того, как она исписала треть пергамента, рубцы на коже казались уже слишком глубокими. Руку сильно саднило, кости настигла ломота. Девушка вспоминала, как мужественно Фред терпел ожог гноем бубонтюбера и успокаивала себя тем, что тоже способна на подобное. Кровь добралась до рукава белоснежной рубашки, ярко-алое пятно медленно расползалось по хлопковой ткани, заставляя ее неприятно прилипать к предплечью. — Раз уж Вы так разбираетесь в правде, профессор… — сквозь зубы выдавливала из себя Мэри, — это правда, что за глупыми статьями «Пророка» Министерство пытается скрыть свою некомпетентность в будущей борьбе с Темным Лордом? Может, присоединитесь ко мне? Наверняка у Вас есть еще одно перо. — Хватит! — Амбридж звякнула розовым фарфором по столу, теряя нарочитый контроль над ситуацией. — Отныне Вы лишены всех привилегий, которыми обладали ранее! Я пожизненно отстраняю Вас от походов в Хогсмид. «Сливочное пиво можно достать у эльфов на кухне, наш с близнецами товар из «вредилок» и рядом не стоял с дурацким магазином «Зонко», к сладостям я весьма равнодушна… Наказание похуже круциатуса, браво, Долорес!» — Мэрилин едва тронули слова директора. До конца проклятого пергамента оставалось несколько дюймов, но боль пронзала тыльную сторону ладони так сильно, что казалось, выдержать последние несколько строк не представляется возможным. Порезы становились глубже, и вместе с этим глаза предательски наливались влагой, которую приходилось глотать, лишь бы не показать Амбридж, что её наказание обрело ожидаемый эффект. Когда край пергамента наконец коснулась последняя строка, Мэри демонстративно расположила лист посередине парты, аккуратно уложила перо параллельно краю стола и подняла глаза на Амбридж, которая лишь небрежным движением головы показала: «Вон отсюда». На негнущихся ногах девушка вышла из кабинета, наконец выдохнув и зажмурив глаза от невыносимой боли, пронзившей кисть. Из-за того, что приходилось терпеть на протяжении долгого времени эти муки, у слизеринки страшно разболелась голова, а сознание помутилось, она будто теряла ориентацию в пространстве, мышцы превратились в вату, а в голове лишь одна мысль: «Дойти до подземелий». Мэри даже не заметила, что у стены напротив её кое-кто ждал: как и в прошлый раз, когда ее вызвали в кабинет генерального инспектора, Фред принес банку с настойкой растопырника, которая могла облегчить боль после пыток Амбридж. Рядом с ним крутился белоснежный кот Арманд, который, видимо, ждал свою хозяйку. Он посмотрел на рукав Лавджой, по локоть покрывшийся багряной кровавой коркой, и ужаснулся: ей действительно досталось больше, чем остальным. — Ты в порядке? — он подошел к бледной, как мел для доски, Мэрилин и заглянул в полные страданий глаза, спрятанные под нахмуренными темно-медными бровями. Девушка свободной рукой ухватилась за предплечье Уизли, стараясь найти опору, потому что сама уже теряла землю под ногами. — Да ты просто ледышка, — Фред накрыл рукой ладонь Мэри, состояние которой было явно болезненным. — Просто фантастика, — прошипела она, отодвигая затвердевший рукав, который, касаясь раны, вызывал еще больше болезненных ощущений. В этот момент болевой шок достиг своего апогея, давление критически снизилось, — только не говори ничего Снейпу, — в медовых глазах окончательно потемнело, и слизеринка окунулась в небытие. — Черт, — Фред едва успел подхватить её. Первой идеей, пришедшей в голову гриффиндорца, оказалась всё та же Выручай-комната. Она приняла такой же вид, как тогда, когда Мэрилин появилась в ней после знакового разговора с Малфоем: большое пустое пространство, освещенное тусклым каминным огнем, а посередине — огромная кровать из темного дерева, устланная десятками подушек и одеял. Уизли уложил девушку на ложе и стянул с неё обувь: рядом очень кстати оказались длинные шерстяные носки (в Выручай-комнате всегда есть все необходимое, кроме еды и лекарств), которые он заботливо надел на ноги Лавджой. «Да у меня ладонь больше, чем ее ступня», — заметил Фред, умилившись этому факту. Он опустил руку Мэрилин в банку с настойкой растопырника, а саму её укутал почти всеми одеялами, что нашел. Сделав, как ему показалось, всё возможное для скорого восстановления Мэри, Уизли лег рядом с ней и аккуратно заключил в объятия, опуская рыжую голову на свою грудь — так она уснула в ночь перед Рождеством. Окружив девушку теплом буквально со всех сторон, Фред гладил её по длинным волосам, не отрывая взволнованного взгляда от закрытых глаз в ожидании, когда она придет в себя или хотя бы засопит, погрузившись в беззаботный сон. — Ты просто умница, Мэри, — он перебирал пальцами выбившуюся прядь, — ты всё сделала правильно, — ласковый шепот перебивал треск поленьев в камине. Лавджой повела плечом и потерлась щекой о безрукавку гриффиндорца, прижимаясь ближе к его туловищу и пряча холодный нос в складках воротника. — Где моя мантия? — простонала Мэрилин и попыталась поднять голову, но обессилевшее тело отказывало слушаться. — Я забрал ее из комнаты, когда Амбридж увела тебя, — тихо ответил Фред. — Зачем она тебе? Тебе нужно отдохнуть, иначе не дойдешь до подземелий своими ногами. — Там… В кармане… Экстракт бадьяна… — Уизли протянул руку к мантии, оставленной в ногах на кровати и достал оттуда маленький пузырек с пипеткой. Девушка совершила еще одну попытку встать, и у нее кое-как получилось сесть. Скривив вымученную улыбку, она вытащила ладонь из банки и задрала окровавленный рукав, вставший колом. — Лей. Бывший загонщик подхватил в воздухе изувеченную часть тела и капнул на рану бадьян. Этот препарат был хорош тем, что быстро заживлял раны, не оставляя шрамов, но сам процесс был очень болезненным. — АЙ! БОЛЬНО-БОЛЬНО! — закричала в полный голос Лавджой, запрокинув голову назад, чтобы не смотреть на левую кисть. — Еще немного, малышка, потерпи, я все понимаю, — он пролил еще пару капель на надпись, и глубокие порезы начали постепенно затягиваться. Из Мэрилин вырвался еще один неразборчивый крик боли. — Всё-всё, я больше не буду, — из глаз слизеринки прыснули неожиданные слезы, и она закусила губу, пытаясь подавить саднящие ощущения. Закрутив крышку на флакончике, парень обнял Мэри так крепко, будто пытался перенять её боль. — Помфри посоветовала завести полезную привычку всегда носить с собой экстракт бадьяна для экстренных ситуаций, — сказала девушка, пытаясь отвлечь внимание Уизли, который заботливо гладил ее по спине. Это монотонное действие и правда помогало успокоиться, и слизеринка позволила себе расслабиться, склонив голову ему на плечо. — Ты сегодня просто героиня. Еще и в дуэли меня уделала, — чуть усмехнулся гриффиндорец, подхватив идею Мэри отвлечься разговором, пока бадьян делает свое дело. — Хочешь, расскажу, как? — вообще-то ей еще после дуэли не терпелось поведать ему, какую изящную лазейку она нашла. — Хочу, — парень по-кошачьи улыбнулся и опустил взгляд в блестящие ехидством глаза Мэрилин. Казалось, что тактильные границы между ними давно стерты: сжимая маленькой ладонью крепкую руку Фреда, Мэри прильнула щекой к его плечу, щекоча дыханием шею рядом с золотисто-красным галстуком. — Ты загонщик. И привык орудовать битой. И легко отбиваешь бладжер, когда он издалека летит прямо на тебя, — она попыталась загнуть пальцы на левой кисти, но кожу неприятно стягивало, и девушка отказалась от этой идеи, — но на близком расстоянии из-за длиннющих рук тебе неудобно направлять волшебную палочку. А еще ты на голову выше меня, если не больше. А значит, если я буду быстро перемещаться, то ты будешь терять меня из виду, потому что привык смотреть прямо перед собой, — она все еще периодически шипела, когда бадьян проникал в особо глубокие участки пореза, сращивая поврежденную кожу. — Что ж, поздравляю, ты нашла мои слабые стороны, — Уизли улыбнулся и заправил за ушко Мэрилин прядку волос, которая у лица была короче остальной длины. — У тебя нет слабых сторон, — слизеринка подняла голову и взмахнула тяжелыми от непрошенной влаги ресницами. Она вгляделась в черты лица того, кто всегда заботился о ней и никогда не просил ничего взамен: волевая челюсть, тонкие губы, отдающие изумрудным свечением карие глаза, смотрящие из-под густых темных бровей. — Я просто нашла в себе сильные. И использовала против тебя, — ей показалась забавной эта фраза из-за своей абсурдности. Разве она могла быть против него? — Помнишь, какое у меня самое мощное оружие? — он опустил руку на спину Мэри и еще ближе придвинул ее к себе. — Любовь, — быстро ответила девушка, теряясь в догадках, к чему он задал этот вопрос. — И радость. Ты сама как обезоруживающее заклинание. Лав — любовь, джой — радость, я об этом подумал еще когда мы разбирали этимологию чар на латыни и санскрите, — Лавджой обвила не травмированной рукой шею гриффиндорца. На нее накатило острое желание стать еще ближе с Фредом, снова уснуть в его руках или даже… рассказать о том сне. Взгляд остановился на губах парня, которые тот только что облизнул. — Что бы ты спросил меня, если бы знал, что ответом будет «да»? — вдруг сказала Мэри. Она вдруг ощутила тягу к тому, чтобы прикоснуться к его коже, впитать в себя запах его парфюма или… Он даже не собирался задумываться над этим вопросом. Фред просто подался вперед и накрыл пухленькие налившиеся цветом губы Мэрилин своими. Дыхание тут же перехватило, но неожиданно для себя Лавджой почувствовала, будто этот поцелуй такой долгожданный и такой… правильный. Как будто так должно было быть всегда. Она подтянула к себе ноги и перекинула их через колени гриффиндорца, чтобы быть еще ближе к нему. Уизли запустил пятерню в волосы девушки, обхватывая пальцами шею и притянул к себе, углубив поцелуй, пуская в ход язык. Рваные движения, сбитое дыхание, иногда проблескивающая сквозь яркие эмоции нежность, изнемогающие от очередного пылкого слияния губы — всё это вызывало пожар в сердце. Недавно холодная кожа горела от каждого прикосновения Фреда, Мэри не хотелось останавливаться, чтобы утонуть в этом моменте, растворяясь в вязкой приятной истоме. — Значит, теперь… — но она не договорила. — Тшш, — парень приложил палец к губам Мэрилин, — ты всё правильно поняла, — не сводил глаз с неравнодушного взгляда Лавджой, которая словно не могла поверить в случившееся. «Двенадцатилетняя я пищала бы от восторга, если бы узнала», — слизеринка улыбнулась собственным мыслям. Она нежно провела кончиком носа по щеке Фредди. — Давай останемся здесь? — шепнула Мэрилин на ухо, оставив на его кромке мягкий поцелуй. Не дождавшись ответа, девушка скользнула вниз по кровати и уложила голову на подушку, намекая бывшему загонщику, что ему следовало бы сделать то же самое. Левая кисть все еще саднила, но Лавджой напрочь забыла о ней, хотя осторожничать с движениями руки не перестала. — Не боишься, что нас снова накажут? — Уизли лег рядом и заговорщически улыбнулся. — Я вообще ничего не боюсь, — хвастливо ответила Мэри с озорными огоньками в глазах. Она вытащила руку гриффиндорца и улеглась на нее, вновь прильнув к губам Фреда, увлекая его в протяжный поцелуй. Издав короткий еле слышный рык, он одним движением сократил расстояние между ними так, что препятствием оставалась только одежда. — Если ты и дальше будешь так себя вести, то я готов каждый день проигрывать тебе на дуэлях, — прошептал Уизли, не размыкая близости с Мэрилин. «Зачем я вообще тратила время на кого-то еще, когда есть он?» — промелькнуло в голове девушки, неотвратимо увлеченной тем, что ее сейчас связывало с этим парнем, о котором она когда-то мечтала. Не обращая никакого внимания на течение времени, русская принцесса беззаботно уснула, укутанная в крепких теплых объятиях Фреда Уизли, уткнувшись носом в горячую шею загонщика. Арманд свернулся калачиком в углу огромной кровати и тоже заснул, издавая монотонное мурчание. Будь Лавджой кошкой, она тоже непременно замурлыкала бы, ощущая неумолимую безмятежность и заботу, которую неизменно дарили его руки, улыбка, глаза.