Перемирие

— Фред-ди? — в горле пересохло, мысли окончательно спутались, а перед глазами замелькали разноцветные адреналиновые вспышки. Мэри не знала, должна ли она остановиться, но с каждой пролетающей мимо секундой ей хотелось ощутить всеми клетками своего тела, что будет дальше. — Да, тигрица? — он оторвался от ложбинки между ключицами и поднял взгляд, щекоча рыжей чёлкой её вздернутый нос. «Сейчас или никогда», — железная решимость ударила в юную голову, изголодавшееся сердце и преступно спрятанную под пижамой трепещущую кожу. — Помнишь, у меня родинки на животе похожи на созвездие? Хочешь посмотреть? — Мэрилин, загнанная в ловушку рук Уизли, извернулась и стянула с себя футболку. Заметив, как его взгляд застыл на её фигуре, Лавджой смутилась и уже хотела потянуть уголок одеяла на себя, чтобы прикрыться, но не успела: горячий, жадный поцелуй накрыл её налившиеся кровью губы. Волнообразное вожделение смыло с берегов чистого разума предупредительные знаки, разливаясь желанием, пульсирующим на кончиках пальцев. Скрывая неуверенность в том, что делает, Мэрилин потянула вверх край футболки Фреда, и он быстрым движением выскользнул из неё тоже. Теперь его тело освещал тусклый уличный фонарь, свет которого пробрался в комнату через незашторенное окно прямо у кровати. Честно говоря, им и не хотелось его зашторивать. Это ощущение, будто за вами могут наблюдать, этот блёклый ласкающий свет, возлежавший на стане каждого из них, эта атмосфера «почти интимности» — распаляли еще больше. Одеяло упало на пол, и Уизли завис, разглядывая тело своей избранницы: первая родинка — под округлой грудью, следующая — на очерченной талии, ещё две — около рубца посередине живота. Он оставил едва осязаемый поцелуй на каждой из них. Но ведь была еще одна, она замыкала цикл… Пальцы молодого человека подцепили резинку пижамных шорт, но на них тут же легла девичья рука. Мэри притянула лицо Фредди к себе и, прижавшись всем туловищем, не скованным более препятствиями из хлопка, к его телу и провела языком по кромке уха, а после и вовсе впилась в его жилистую шею, высекая искры из каждого касания губами. После очередного буквально мучительного от своей сладости поцелуя парень с немалым усилием наконец улёгся на спину. Уложив голову Мэри к себе на грудь, он начал перебирать между пальцев шёлк ее волос и своим мерным дыханием остужать её разгорячённый пыл. Иначе еще одно жаркое касание, и остановиться стало бы совсем трудно. Но, казалось, он сделал только хуже: ощущая на своей узкой спине мускулистую руку, проводя тонкими пальчиками по рельефу его торса, подтягивая прижатое к его животу колено выше и ощущая внутренней стороной бедра последствия своих бесстыдных поступков, девушка закусила губу и провела кончиком носа по веснушчатой щеке Уизли, приглашая его продолжить начатое. Повернув голову, Фред буквально увидел нечто катастрофичное — пожар, всеобъемлющий, разъяренный, играющий языками пламени с его пошатнувшейся совестью — в её глазах. Эта девчонка была готова наплевать на предрассудки и доверить ему всё, что угодно, ведь с ним никогда не страшно. Не страшно вывернуть лодыжку, гулять по ночному замку и даже нарваться на плохих парней. Не страшно впервые проиграть дуэль и находиться сейчас рядом, будучи обнаженной, безоружной и беззащитной. — Я подниму одеяло, — прошептала Мэри, приподнявшись на локте и перенося вес на левое колено, таким образом буквально оседлав парня. Теперь настал черёд её длинных прядей дразнить щекоткой его кожу, но лишь на мгновение. Коснувшись носочками холодного пола, она вздрогнула и вытянулась, ощутив наконец, как сразу стало прохладно в комнате без человеческого тепла. Взяв в руки одеяло, девушка застыла, сама не зная, почему. Впервые ей в голову пришла мысль, что взросление влечет за собой не только какие-то скучные и угрюмые вещи, как ответственность, работу, зрелость, но и что-то более безобидное и интересное. Каково это — беззастенчиво разглядывать тело своего возлюбленного и не гнать мысли о том, чтобы он делал то же самое, а потом позволить ему самому выбрать место для поцелуев? Очень волнительно. Мэри не знала, думает ли он о том же самом. Она разложила одеяло обратно и мягко и изящно, как кошечка, нырнула к стенке, забираясь под прохладную ткань. Фонарь, светивший в окно, погас, больше не обличая замыслы и не заставляя персиковую кожу светиться блеском юности и неприкрытого возбуждения. Лавджой уложила голову на оголенное плечо Уизли и вновь попробовала найти в его карих глазах ответы на вопрос о том, правда ли она готова. Конечно Фред уже думал об этом, но не мог допустить, чтобы это случилось до её следующего дня рождения, и если раньше она сама умела остановить машину своих желаний, то сейчас настала его очередь. Подавляя в себе природные инстинкты, Уизли накрыл Мэрилин уголком одеяла и слегка отстранился, чтобы кровь вновь прилила в голову: продолжение обязательно случится. Но не сегодня. По-хорошему в этот момент было бы лучшим решением уйти спать в свою комнату, но после долгой разлуки и тяжелого рабочего дня разве нет чего-то лучше, чем уснуть в обнимку, слушая её доверчивое сопение? Мэри истолковала его движение и почувствовала, что всё правильно. В следующий раз она совсем будет готова, сомнения не промелькнут в её золотистой голове даже единожды, а сейчас… — Спокойной ночи, малышка. — Добрых снов, Фредди, — еще один короткий, но полный нежности поцелуй, и девушка завернулась в его объятия, всё еще думая о том, что он чувствует, когда ладонь его скользит вверх по её бедру и останавливается на животе, согревая объятием, провожающим Мэрилин в беззаботный мир сновидений.

⊹──⊱✠⊰──⊹

На следующее утро Лавджой проснулась в пустой постели. Рабочий день близнецов начинался рано, и в конце концов она всё же привыкла к тому, что эта квартира в Косом переулке — для них скорее работа, чем дом. Спустя пару дней Мэри решила устроить для парней небольшой кофе-брейк, когда попробовала новый рецепт булочек, чтобы хоть как-то еще убить время помимо бесконечного чтения книг и конспектирования особо важных моментов. Несмотря на то, что она накрыла стол на троих, Фред, как обычно, чмокнул её в щеку, быстро поблагодарив, и удалился в свой кабинет, ни на минуту не отрываясь от работы. — В школе всё было по-другому, — протяжно вздохнула Мэрилин, отпив кофе из чашки. Джордж всё же решил воспользоваться перерывом и перевести дух за трапезой. — Не обижайся на него, Мэри, — младший из близнецов откусил половину булки сразу, вызвав у волшебницы умиленную улыбку. — Всему есть свое объяснение. — Какое? — грустно протянула Лавджой. — Вряд ли ты сейчас скажешь что-то приятное. Надеюсь, я никогда не буду работать, если это так сильно мешает жить нормальной жизнью… — Да ладно, не утрируй, — отмахнулся Джордж. — Просто понимаешь… Когда мечта становится явью, на место простых идей встают сложные решения. Когда мы задумывали всё это, то даже не подозревали, что будет так много бумажной работы, отчетов, счетов. Сейчас нам не хватает новых маленьких побед, но мы стараемся изо всех сил, особенно Фредди, он хочет, чтобы всё было в полном порядке, — парень сделал большой глоток кофе, подняв дно чашки вверх, — а иначе никак: если не будет порядка, то Лайтоллер с нас шкуры сдерёт и повесит коврами в своём кабинете, — он усмехнулся своей кровожадной шутке. — Кто такой Лайтоллер? — бросив очередной одиноко-печальный взгляд на дверь, за которой Фред корпел над отчетом, промурлыкала Мэри. — Забавно, что никто не знает о нём, — Уизли рассмеялся в голос, — представляешь, оказывается, все-е-ей Косой Аллеей заведует один человек, у которого в собственности каждый чертов дом! И это мистер Лайтоллер, он добрый мужик, но очень строгий. Считает, что если в бизнесе нет порядка, то и соваться туда не надо. — Вау, — девушка распахнула глаза, представив, насколько этот человек богат. — Ага, он самый богатый человек в Британии, — вздохнул Джордж. — Каждый день обходит свои владения, как король. Болонки только не хватает. Но зато благодаря ему мы потихоньку учимся дисциплине, он очень помогает правильно всё организовать. Ладно, мне тоже пора за дело, не скучай, — он звякнул чашкой по столу и умчался к лестнице, ведущей в торговый зал. — Я собираюсь за учебниками! — крикнула вслед Лавджой, дожёвывая булку, которая почему-то больше не казалась такой уж сладкой. «Я не могу его винить за то, что сейчас для него мечта на первом месте!» — выходя через чёрный вход в здание, Мэрилин ругала себя за самоедские мысли о том, что с трудом переживает недостаток внимания.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Косой Переулок стал пугающе пустынным с момента возвращения Тёмного Лорда. Разбитые витрины, висящие на одной жалкой скрипучей цепочке вывески, серая пустота выключенного света за окнами бывших оживленных магазинов. Только маленькие разноцветные осколки бывших витражей звенели под шаркающими ногами прохожих, которые шли, всё время оглядываясь или вообще не поднимая головы. Только около «Флориш и Блоттс» улица переставала казаться такой пустой, Мэри даже придумала про себя пару шуток на тему того, что Пожиратели смерти либо так сильно ценят литературу, либо просто не умеют читать, а оттого и не трогают бедную книжную лавку. Лавджой уже купила все необходимые книги, благо, сумка, подаренная Тео на Рождество, решала любые проблемы с количеством места и тяжестью имеющегося багажа. Она просто бродила мимо уцелевших витрин в поисках чего-то особенного. Небо, затянувшееся тучами, наслало на переулок зловещий густой туман, и явившаяся взору картина напомнила Мэрилин, как в прошлом году она читала подобное описание Санкт-Петербурга у одного из авторов: полная безнадёга, разруха и единственное желание — чтобы это место исчезло навсегда. Один прилавок привлёк внимание рыжей волшебницы — разнообразные украшения из блестящих металлов, сверкающие камни, перламутровый отлив хрусталя и дорогие антикварные часы наполняли витрину, привлекая своей помпезностью достаточно сильно, чтобы зайти внутрь. Засунув руку в карман и поняв, что после книжного магазина у неё осталось не так уж много денег, Мэри поникла прямо в тот момент, когда нашла глазами вещицу, пришедшую ей по вкусу. — В наше непростое время не гоже столь юным и привлекательным особам разгуливать по Косому Переулку в одиночестве, — в голову девушки, занятую лишь собственными мыслями, с грохотом ворвался тяжелый мужской бас. Схватив кистью рукоять волшебной палочки, спрятанной за пазухой, Мэрилин медленно обернулась. Перед ней стоял мужчина в годах, одетый в дорогую кашемировую сизую мантию с газолиновым отливом, который высоко держал подбородок, глядя на неё сверху вниз и опираясь на тёмно-коричневую трость с рукоятью в виде вытянутой крокодильей морды. Однако взгляд его вовсе не казался высокомерным, мужчина будто просто привык всё время держать голову, а может, он просто думал, что так его и без того строгий суровый взгляд казался еще более убедительным: из-под тёмных бровей сверкали зрачки, выдавая в нём статус и опыт, будто выгравированный морщинами на уже не молодом лице. — Риск — дело благородное, — Мэрилин учтиво улыбнулась, но палочку не отпустила, всё еще держа её за пазухой мантии. — Добрый вечер, мистер… — левую руку она вытянула в приветственном жесте. — Мистер Лайтоллер, к вашим услугам, — мужчина подхватил грубыми пальцами ладонь волшебницы и пощекотал чёрными усами её тыльную часть. «Старый джентльмен, неужели очередной магический аристократ?» — подумала про себя Лавджой, отметив, что манеры — это всё же очень красиво. — «Стоп. Лайтоллер?! Ну и совпадение…» — Мэрилин Лавджой, — девушка завела ногу за ногу в неуверенном книксене и склонила голову, высвобождая руку. — Вам что-то приглянулось из моего ассортимента? Позволите? — из-под массивных усов показалась весьма дружелюбная улыбка. Мэри с утра представила себе этого человека как отменного сноба и невыносимого зануду, хотя на самом деле он создавал впечатление вполне приятного господина. — Ну-у… — не успела она придумать, как деликатно сказать, что вряд ли она что-то может себе позволить, как джентльмен в дорогом костюме открыл дверь в лавку, дав ей понять, что отказа пройти внутрь не примет. — Добро пожаловать в «Miraculous», — мужчина стукнул тростью о пол, и в помещении загорелся приглушенный свет, дающий акцент на товары, однако создающий атмосферу сумеречного уюта, как в любой августовский вечер, когда небо укрыто звездами, а воздух дурманит свежестью. — Если я верно истолковал ваш взгляд на витрину, мисс Лавджой, вас интересуют серьги? — Да, я увидела очень симпатичный кафф, но… — она снова не успела договорить. — Позвольте представить вам весь ассортимент, — мистер Лайтоллер повесил свою кашемировую мантию на латунную высокую вешалку и вытащил из-за стеклянной витрины пару ящичков с закрепленными на них украшениями, разложив их на массивном лакированном прилавке. — Извините, мистер Лайтоллер, я не хотела бы пользоваться вашим гостеприимством и добротой… — за коротким выдохом и неловкой ухмылкой наконец стало ясно, что помимо всей красоты на прилавках она видела и ценники на неё. — Я всё понимаю, — бархатный убаюкивающий голос мужчины в этот момент показался Лавджой печальным. Наверное, богатому старику было очень одиноко на пустой Аллее, и он просто радуется любому, даже формальному общению, поэтому и ходит по своим «владениям» каждый день и достает арендодателей с отчетами. Что ж, можно было догадаться… — Хорошо, — взбодрилась Мэри, — скажите, мистер Лайтоллер, вот эта пара кафф обладает какими-то магическими свойствами? — она указала на две простенькие, по сравнению с остальными блестящими камнями украшениями, сережки: золотую и серебряную. — О, безусловно, — мужчина наконец тоже подтянулся, поняв, что ему больше не нужно навязывать свое общество юной особе. — Они были созданы по специальному заказу для одной путешественницы, но, к сожалению, она так и не вернулась из своего последнего странствия в южные страны. Это каффы-переводчики: наденешь на ухо, и сможешь говорить даже на русалочьем! «Они нужны мне!» — в медовых глазах загорелся огонь. Если она когда-то поедет на родину, то ей просто необходима эта вещица. — Надеюсь, вы не против, если я забегу в «Гринготтс»… — за окном резко послышался ошеломительный треск и сумасшедший хохот, а на переулок опустился черный дым. «Пожиратели!» — это слово выстрелом в голову обескуражило их вместе с владельцем лавки. — Скорее прячьтесь, шторка за прилавком, там кладовая под лестницей! Я разберусь, — Лайтоллер замахал рукой в сторону прилавка, а сам надел на лицо маску непринужденности и скуки. Мэрилин ничего не оставалось, кроме как послушаться его, и как только она палочкой закрыла щеколду с внешней стороны тонкой деревянной дверки, звонок над магазином оповестил о приходе посетителей. — Выворачивай кассу, старик! — рявкнул всё тот же обезумевший женский голос. Мэри пыталась по шагам понять, сколько их, но такие шпионские тонкости ей были еще не под силу. — Доброго вечера, миссис Лестрейндж, — на удивление голос мистера Лайтоллера звучал чуть ли не безучастно. Лавджой услышала, как он стучал тростью о пол во время ходьбы. — Чудесная сегодня погодка для ограбления, верно? Можно скрыться в тумане… Ни один мракоборец не сможет обыскать небо… — мечтательный голос мужчины приближался по ходу следования к прилавку. — Живо! Иначе ты умрёшь, не оставив завещания! — кажется, на пожирательницу не действовал умиротворяющий тон хозяина. — Суета — это грех, леди, — звон ключей, скрип в замочной скважине, и вот уже слышно, как грабители бессердечно рушат антикварную мебель, бьют старинную фамильную посуду и гремят драгоценным металлом. Приглушенные дверью кладовой и плотной шторой звуки были такими громкими и удручающими, но за всем этим Лавджой как будто слышала удары сердца Лайтоллера, как оно раскалывалось на кусочки в его груди, ведь какие-то варвары прямо на его глазах, наверное, уничтожали его дом, его мечту, дело всей его жизни. — Счастливо оставаться! — прорычал незнакомый мужчина, и дверь за ним захлопнулась, свалившись с петель, кажется. Спустя минуту волшебница уже выбралась из кладовки, мужчина любезно протянул ей руку, чтобы помочь встать на ноги. — Мне очень жаль, что так вышло, мистер Лайтоллер… Все ваши ценности… — от былого вида магазина не осталось и следа: люстры попадали с потолка, перламутровый фарфор рассыпался на полу маленькими слезинками, смешиваясь с щепками антикварных стульев. — Нет ничего ценнее жизни, мисс Лавджой, — спокойно ответил хозяин Аллеи. Увидев потухший сожалением взгляд девушки, он добавил: — Я дал им золото дураков. Этим тупицам не досталось ничего ценного, — и мужчина раскатисто рассмеялся. — А если они узнают? — Мэри не ожидала такого, но очень обрадовалась, что самый богатый человек в Британии не расстался так просто со своими имениями. — Не узнают, — просто сказал он с хитрой игривой ухмылкой, спрятанной под усами. — Они никогда ничего не покупают, только складируют зачем-то. На что Тёмному Лорду деньги с такой-то силой? Не на шоколадных же лягушек, правильно? — теперь уже казавшееся пустым помещение звонко отбивало эхо его искреннего смеха. — Правильно, — Мэрилин тоже рассмеялась. Как глупо: Лорд Волан-де-Морт и шоколадные лягушки. — Не хотите чашечку чая с пустырником? Вы, наверное, разволновались, хотя теперь это привычный уклад жизни на моей Аллее… — добрый голос старика с очень строгими глазами, казалось, и так обладал успокаивающим эффектом. В магазин неожиданно забежал обеспокоенный белоснежный Арманд, с протяжным мяуканьем махавший хвостом из стороны в сторону. Звонок над дверью снова звякнул. Как можно его задеть, если дверь отсутствует? И кто еще пожаловал в лавку?! Фред задел его головой, когда фурией влетал в помещение. — ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ?! Почему ты не сказала, что ушла?! — от привычно веселого лица близнеца не осталось и следа: гнев исказил его так, что Мэри впервые искренне испугалась рядом с ним. — Я ска… — Я обыскался тебя! Больше ни шагу из «Вредилок», ПОНЯТНО?! — Но ничего же не… — он грубо подхватил Мэрилин за предплечье и повёл прочь из «Miraculous». — Извините, мистер Лайтоллер, я зайду завтра за каффами и помогу вам с уборкой, если вы не против… — крикнула она вслед ошеломленному мужчине. — НИКУДА ТЫ НЕ ПОЙДЁШЬ! — ярость, полыхающая на лице Фреда, будто не знала границ. Лавджой решила не говорить ничего против, чтобы не разозлить его еще сильнее. И молчать, что он, кажется, оставит на её руке огромные синяки. И пытаться не смотреть ему в глаза, просто покорно волочиться рядом, пытаясь поспеть за его широким шагом.