Перемирие

Спустя несколько недель творческий клуб «Вкус чудес» назначил первую встречу в Большом зале, над которым явно с большим энтузиазмом поработала команда старост: пламя потолочных свечей бросало на зал розоватый отсвет, играющий в витражах окон, из которых на учеников посматривали русалки, грифоны и прочие магические существа. Вместо четырех факультетских столов были небольшие круглые островки: вокруг котлов блестели маленькие склянки, а места в этом подобии лаборатории в кабинете зельеварения хватало максимум на две персоны. Стены зала и сами столы были украшены различными травами и гирляндами, создавая домашнюю атмосферу уюта с ноткой осенней хандры, которая так или иначе постепенно селилась в головах у учеников несмотря на последние солнечные деньки. Помимо «Вкуса чудес» также были организованы внеурочные секции по чирлидингу, новая школьная газета «Хог-пророк», также был возобновлён дуэльный клуб и создан дискуссионный, в который записались, как и ожидалось, в основном Пуффендуйцы и Когтевранцы, но встречи по ним пока еще не состоялись. — В Хогвартс как будто вдохнули новую жизнь, — воодушевленный Теодор поднимался по лестнице вместе с Мэрилин в Большой зал. — Ага, когда на его порог начала дышать смерть… — мрачно добавила Лавджой. После двух подряд историй магии её слабо прельщала идея идти куда-то и тратить драгоценное время, которое можно было вложить в трансфигурацию. — Ты что, надушился? — она повела в воздухе вздёрнутым носом и рассмеялась. — Нет, тебе показалось. Повеяло из зала, — отмахнулся Нотт и принялся отгонять от своего воротника навязчивый запах маскулиной свежести. — Брось, может хоть повеселимся. Уверен, Софи тебя не разочарует. Да и к тому же зельеварение! Твоя тема, — парень слегка ударил кулаком плечо подруги и подмигнул ей. — Не знал, что котловая жижа как-то сочетается с искусством. Войдя в зал, друзья не без доли воодушевления оценили новую обстановку, так бережно созданную командой старост. В центре преподавательской половины, за совиным пьедесталом Дамблдора старосты Когтеврана, видимо, обсуждали последние детали с профессором Слизнортом. — Приветствую вас, друзья! — когда все желающие, казалось бы, собрались, блондинка Софи отодвинула назад короткую прядку у лица и взяла слово. — Я рада всех вас видеть на открытии нашего творческого клуба «Вкус чудес»! Здесь мы будем познавать магическое искусство и творить его своими руками! — белозубая улыбка озарила помещение, голубое сияние глаз девушки привлёкло внимание абсолютно всех школьников, а в особенности одного слизеринца с шестого курса. Второй староста Когтеврана, Филипп, ударил пару раз в ладоши, дав сигнал публике, что пора подарить аплодисменты их чудесному открытию. — Сегодня будет наше первое занятие, посвященное созданию чудесных ароматов. Мы будем заваривать летние вечера, помешивать стеклянной палочкой новогоднее настроение и, может, даже закупорим первый поцелуй! Всё зависит только от вашей фантазии! А поможет нам в этом наш новый замечательный преподаватель по зельеварению — Гораций Слизнорт! — продолжила речь староста Пуффендуя, Рейчел Янг, и ленивые хлопки снова прокатились по светлому помещению. — Хочу напомнить, что главной целью этого клуба, а вместе с ней и основным правилом является то, что в пару себе можно выбрать только ученика не вашего факультета, — Альварес вновь взяла слово. Некоторые девчонки, которые пришли вместе, принялись неуверенно озираться по сторонам в поисках потенциального партнера. — А сейчас слово предоставляется профессору Слизнорту, прекрасному профессионалу своего дела и, к слову, когда-то главе факультета Слизерин! После того, как Слизнорт коротко объяснил основные принципы создания парфюма, пришло время делиться на пары, и в кабинете началась суета. Софи планировала не нарушать правил и выбрать в качестве партнера старосту Пуффендуя Рейчел, но девушка с радостью согласилась заниматься творчеством с гриффиндорцем Симусом Финниганом, и тогда Альварес пришлось вернуться к своему неизменному спутнику — Реконвальду. — Привет! — Мэри и Тео подошли к организаторам клуба. — Думаете, что если вы старосты, можно нарушать правила? — с неловкой усмешкой произнёс Нотт, зачем-то поправляя волосы и перекручивая пуговицы на рукавах рубашки. — Привет, Теодор! — радостно воскликнула Софи. — Как хорошо, что вы подошли! Что ж, тогда знакомься, это Филипп, мой друг. Как раз вы можете заняться заданием вместе, а я возьму в пару Мэри! — воодушевлению на лице Альварес не было предела. — Эээ… Не думаю, что это хорошая идея… — улыбнулся Нотт. — Просто понимаешь, впереди отборочные по квиддичу, я боюсь, что Мэри тебя утомит своими размышлениями о стратегии и мётлах… — он метнул в подругу взглядом, кричащим словом «подыграй!!!». — О да, я не могу думать ни о чем другом, кроме квиддича, — подхватила Мэрилин, — Филипп, как насчет выдать мне все охотничьи секреты? — она наигранно подмигнула Реконвальду, но тот равнодушно отвёл взгляд с видом «ах-как-плох-сей-мир-и-как-я-хотел-бы-сделать-его-лучше-и-благороднее». — Он не против! — тут же шагнув в сторону Тео, Софи тоже подала немой знак своему партнеру по бремени старосты. У нее плохо получилось скрыть, что она изначально хотела сделать такой выбор, но постеснялась проявить инициативу, хотя по уши влюбленный в стройную балерину Нотт вряд ли об этом догадывался. Когда все распределились по своим рабочим местам, настало время творить магию парфюмерного искусства, и если на некоторых блаженных лицах читалось вдохновение на воссоздание лучших ароматов с нотами фертильности, то Лавджой напряженно вспоминала, чем же пахнет тоска. Настроения не было от слова «совсем», да еще и благородно-снисходительный вид напарника по заданию удручал и настораживал. — У тебя уже есть идеи, что мы будем делать? — непривычно невинным голосом произнесла Мэри, оглядывая действия Филиппа. Он с абсолютно непринужденным видом вычитывал надписи на колбах, пряча за смольно-черной челкой недобрый взгляд. Ответа она так и не дождалась. «Так ли ты спесив, как взвинчиваешься?» — промелькнуло в голове девушки, и она решила заняться котлом. В последние дни не происходило ничего хорошего, и она зациклилась на одной лишь мысли — сейчас ли самое время забыть старшего Уизли или пока не стоит гасить в себе надежду на то, что это пройдёт… — А как насчёт надежды? — она вновь подняла взгляд на Реконвальда, искренне пытаясь наладить контакт. Ей не хотелось язвить, спорить, пытаться заставить его быть более активным. Мэрилин думала только о том, как поскорее вернуть в своё сердце спокойствие и любовь. — Как банально… — Филипп поочередно простучал пальцами по столу, поворачивая к слизеринке острый подбородок. Лавджой на мгновение подняла глаза к потолку в поисках самообладания, затем метнула мимолетный взгляд на счастливое лицо Тео, воркующего со своей избранницей, понимая, что не может просто так взять и разрушить их идиллию. — Ну хорошо, тогда ты предлагай, — мягким голосом мурлыкнула она, подхватывая пальцами янтарную баночку с надписью «Васильковый мёд». — Может, будем отталкиваться от ингредиентов? Наугад выберем несколько штук и потом уже нафантазируем аромат? — Нет, — отрезал когтевранец. — Я собираюсь разлить по баночкам аромат покорности и повиновения с аккордом власти, выбивающей каплю крови из закусанной до крови губы. Идеальная складка закатанного рукава обогнула спину Лавджой за спиной, чтобы дотянуться до стеклянной палочки. Реконвальд сделал шаг в сторону девушки, аккуратно пододвигая ее, чтобы поменяться местами на маленьком пространстве, придуманном для сближения участников клуба. От него пахло февральской пургой, последним летним дождём и горьким кофе, который пьют только отъявленные работяги, чтобы поскорее проснуться перед очередным трудовым днём. Филипп был любимчиком учителей: умный, воспитанный, всегда одетый с иголочки. Он вежливо разговаривал, открывал двери теплиц для профессора Стебль, помогал найти слабовидящей Трелони ее волшебную палочку, подмечал неточности трактовки у Снейпа — мечта одинокой женщины в годах, сладенький и умненький. Чего не скажешь про ровесниц, которые могли его охарактеризовать примерно так: очень притягательный, даже сексуальный… пока не откроет рот. — Да ты эстет… — удивилась Мэрилин. — А может, что-то понежнее? Думаю, аккорд крови итак часто мелькает под носом во время тренировок по квиддичу, да? — она попыталась пошутить, но тщетно. Увесистый маятник под часами на стене мучительно медленно отсчитывал минуты; Мэрилин хотелось, чтобы эта экзекуция поскорее закончилась. — Поймешь ли ты слово нежность, если никогда не был груб? — странно отшутился Реконвальд. Из котла в воздух повалил сладкий молочный дым после того, как он капнул туда карамельную росу и сердце бессмертника. — Ну да… — промямлила девушка. Время замедляло еще то, что напарник буквально ничего не давал ей делать самой, поэтому приходилось просто наблюдать за тем, как Филипп своими наверняка безупречными руками помешивал точно превосходное зелье, а сладкий дым смягчал его строгие и неприступные черты лица. «И правда ничего, если с ним не разговаривать…» — Лавджой изо всех сил не впускала в голову негатив, будто чувствовала, что еще одна его крупица может нарушить ее показное равновесие, и тогда море внутри выльется из берегов, и все узнают, что она целый день глотает слёзный комок. — Не делай вид, что поняла меня, — беспечно фыркнул парень, опуская на нее взгляд, который так и велел заткнуться. — Просто не мешай, ладно? — адамово яблоко на его шее играло неудовольствием, хотя в холодном спокойном взгляде замерла сосредоточенность на процессе. — Почему ты такая дрянь? — недолго внутри Мэри властвовало самообладание. — Нет, правда, почему ты такой хороший и ласковый только с преподавателями и Софи, а со всеми остальными отстраненный? — она сложила руки на груди, сдвинув к центру медного цвета брови. — Софи мой друг, а профессоров я уважаю. Есть еще люди, к которым я благосклонен, но они заслужили мое расположение, — он даже не повернул голову в ее сторону, следя за варевом в котле. — То есть по-твоему я не заслуживаю уважительного обращения? — скорее расстроенно, чем рассерженно спросила Мэрилин, словно не веря, что в жизни такое бывает. — Дай-ка подумать… — Филипп наигранно скрестил пальцы рук и сделал задумчивое лицо. — Изгой факультета, неудачница в квиддиче, сдала позиции в учебе, завалив трансфигурацию в прошлом году, и теперь из друзей тебя терпит только Нотт, и то пользуется тобой, чтобы склеить Альварес… Нет, Лавджой, не заслуживаешь. Много чести. — Беспечный стеклянный голос разлился битой о кафель посудой в рыжей голове. — Да кто ты такой вообще, чтобы давать такую тщательную оценку моей жизни? — всё еще не веря в происходящее, но с трудом сдерживая непрошенные слезы в уголках когда-то солнечных глаз, она зачем-то терпела этот унизительный разговор. — Ты отвлекаешь меня от очень ответственного момента… — безразлично пробурчал он, наливая ингредиенты в котел двумя руками одновременно. Поняв наконец, что точка кипения достигнута, Мэрилин просто развернулась и выбежала прочь из зала, не разбирая дороги. Убедившись, что нет хвоста (хотя откуда ему взяться?), она сбавила шаг, слушая, как влажные стены замка отражают звуки ее тихих всхлипов, а когда-то коронованный солнцем лес отбирает у нее последние лучи. Сидя на подоконнике в коридоре, Лавджой увидела, как вдалеке слонялся Малфой и почему-то подумала о том, что, может, хотя бы ему интересно, как ей плохо и тоскливо сейчас. Но было глупо так рассуждать, да и вообще думать о Драко было сравнимо с тем, чтобы держаться от греха подальше, но не терять его из виду. До какой степени нужно было отчаяться, чтобы вообще его вспомнить? Вишнево-древесный запах, оседающий в лёгких и преследующий целый день… Невыносимое одиночество вдруг накрыло душным и пыльным пледом. «Фредди променял меня на бизнес, Джинни — на Дина Томаса, Тео на Софи, отец на работу… И даже Малфой когда-то променял меня на свой статус… Хотя он и не хотел расставаться… да какая разница! Еще этот! Я же говорила, что он полный дурак! Говорила!» — удушливое исступление схватило железными мрачными объятиями, не давая выпрямить спину, поднять голову, встать на ноги.

⊹──⊱✠⊰──⊹

— Что с тобой происходит? — тёплый голос Нотта зашевелил жухлые листочки в их с Мэри убежище. Она решила спрятать там свои тревоги, потому что только в этом месте среди всей территории замка у нее остались не грустные воспоминания, кусочек любви, добра и счастья. По дороге она прошла мимо кабинета Диппенса, в котором они варили зелья с близнецами, мимо выручай-комнаты, в которой они впервые поцеловались с Фредди и мимо озера, в котором он какие-то пару месяцев назад спас ей жизнь и подарил самое лучшее утро. — Он не прислал ни одного письма. — Горячие слёзы текли рекой по щекам, холодные пальцы сжимали случайно оторванную застёжку от мантии, а «недостаточно рыжие для Уизли» волосы растрепались осенним ветром. — Я вообще не понимаю, что с этим делать, прошел уже почти месяц… — Может, он просто занят? — Тео присел рядом с подругой на бархатную софу и опустил уже возмужалую ладонь на ее плечо. — Не знаю… — Мэрилин не шелохнулась в сторону Нотта, вытирая уже намокшим рукавом нос и глаза. Она просто отчаянно давала волю эмоциям в надежде на то, что вместе со слезами закончатся и недосказанности, противным строем марширующие в юной девичьей голове. — А чего ты сама не напишешь? — здравый смысл говорил голосом Теодора, но это совсем не помогало Лавджой успокоиться. — Я боюсь не получить ответа, — просипела она, превозмогая очередной порыв рёва, и опустила голову на плечо друга. — Как прошло с Софи? Какой аромат вы воссоздавали? — Да всё хорошо. Думаю, она тоже заинтересована во мне, но пока ведет себя отстраненно. Не знаю, почему… — Тео спрятал глупую улыбку на лице. — У нас получился запах надежды. — Тот, который я хотела… — Мэрилин шмыгнула носом, постепенно успокаивая дыхание. — Что такого натворил Реконвальд? Софи сказала, что он бывает грубым, порой даже невыносимым, но чтобы так быстро довести кого-то… Такого она еще не видела. Но сказала, что если он еще раз что-то выкинет в твою сторону, то она лично надерёт ему задницу! — От Нотта как раз-таки пахло надеждой: сливочный дождь, персиковый янтарь, южный табак. — Не бери в голову. Он просто полудурок, и так совпало, что он сказал неправильные слова в неправильное время в не том месте, короче неважно. Но тебе надо как-то поактивнее добиваться Софи, а то он и правда та еще заноза… — Мэрилин наконец выдавила из себя улыбку. — Представляешь, он сказал, что ты меня терпишь и пользуешься, чтобы подкатить к Софи… — И ты поверила? — Нотт картинно отодвинулся от подруги и с улыбкой заглянул ей в глаза, будучи уверенным в том, что это глупая блажь. — Ну конечно нет, — рассмеялась Лавджой. — Этот пижон понятия не имеет, что нас связывает и что я за человек вообще. Поверхностный эгоцентричный полудурок. — Хочешь, я сделаю так, чтобы он извинился за это? — Тео убедился, что всё в порядке, и решил подбодрить Мэрилин. Хотя он и заметил, что сама она увела тему подальше от своих душевных терзаний. — Да пошел он. Не надо, теперь тебе есть, кого защищать, а я как-нибудь сама, — на припухшем от слез лице девушки появилась коварная улыбка, а в глазах бесновались чертики, жаждущие хотя бы безобидной мести. — И вообще зафиксируй сегодняшний день! Больше ты не увидишь Мэрилин Лавджой со слезами на глазах! Нам с тобой еще Баргова осиливать и к войне готовиться, ты же помнишь? — Опять ты со своей категоричностью! — мягкость в глазах Нотта сменилась легким укором. — Плакать нормально, просто не позволяй себе раскисать даже если кто-то пытается выставить тебя жалкой. Кстати, ты вовремя вспомнила про трансфигурацию, как насчет потренировать ее прямо сейчас? — Идея супер! У меня как раз сейчас куча подходящей энергии, чтобы сделать что-то зловещее, — звонкая радость полилась из уст Мэрилин. Девушка заправила за уши непослушные пряди, и друзья вместе взялись за главу, в сносках которой было написано что-то типа «вскипятить кровь в жилах» или «обезвредить человека, заставив его медленно страдать без всякого круциатуса», хотя глава и кишела непонятными терминами, которые требовали дополнительной интерпретации. Зато они оба наконец поняли, в какую сторону нужно двигаться и открыли для себя новую потенциальную проблему, к которой в скором времени тоже нужно будет искать ключ — эта магия требует ресурса, превосходящего человеческий, она истощает и впускает за порог своих знаний только тех, кто рано или поздно найдёт в себе этот самый ресурс.