***
Свет мигающего прожектора то и дело врезается в глаза, но совсем не мешает Юнги, который сидит сейчас напротив зеркала и мыслями находится вдалеке от главного показа. — Проснись! — Чимин хлопает ладонями перед лицом приятеля и только тогда тот подает признаки жизни. — Хочешь проспать весь показ и тем самым испортить его? Когда твой взгляд растерял прежнее рвение? — Ты знаешь... — Шепчет Мин. — Кстати, причина расположилась сейчас на последних рядах. — Словно невзначай, как нечто привычное проидносит он. — Ты издеваешься? — Вопрошает старший, вскакивая с места. — Я не настолько жестокий... — Где мой наряд? — Начинает кричать, прежде чем Чимин договаривает. Но последний все равно остается доволен. Насыщенно-красный. Одежда красного цвета, который по словам Хосока совсем не подходит Юнги. Однако многие с таким заключением не согласятся и так хочется предъявить на этот счет теперь. На самом деле предъявить хочется немало вещей, вот только не видится никакого смысла. Он неспеша натягивает подготовленный наряд и пытается понять, отчего рвение в нем начало просыпаться заново. Хочет насладиться неправотой Хосока или показать кого именно тот потерял? Впрочем, важен не правильный ответ. Гораздо важнее его желание гордо пройтись по сцене Милана. Ведь ждал этого столько месяцев и грезил столько ночей. Только даже не представлял, что воплощение мечтаний внесет деталь, от которой он пытался скрыться в каждом кошмаре. Жаль деталь настоящая и ожидает его выхода. Приходит время выйти и заставить ждать дольше он не может. Из-за занавеса показывается тот кто всегда приковывает и поражает взгляды каждого. Только самого Мина тревожит один конкретный, чьим владельцем является Хосок и который заставляет гореть, просто находясь в одном помещении с ним. Находить его глазами или видеть для этого нет нужды. Юнги физически может понять, что Хосок рядом. Главное стерпеть и пережить, не портить такой момент и не возвращаться в свое прежнее состояние. Он терпит. Терпит до самого конца показа, а потом надеятся... не пересекаться с ним. Но дело понятное: последний прилетел не ради моды. И ради чего же конкретно? На выходе из примерной Хосок неотвратимо показывается на горизонте с огромными цветами. Юнги не задерживает снова дыхание, ведь кислорода начинает не хватать и он решает просто смириться с предписанным, мало того Чимин специально оставил приятеля совсем одного и пропадает непонятно где. Расстояние меж парнями становится все меньше и Мин принимается прикидывать какими словами пошлет Чона, однако внезапно появившийся напротив Ким отвлекает от данных размышлений. Младший оказывается как никогда рад пересечься с ним. Торопливо схватив последнего под локоть, он просит того пройти вместе к зоне отдыха. — Твой выход произвел такое впечатление, которого мы даже ожидать не могли, — делится тот по дороге. — Чего? — Юнги сначала даже не понимает о чем идет речь. — Ты покорил своим выходом, да и показ прошел идеально, то есть, мы действительно смогли покорить Милан, — с неким неверием поясняет он и надеяться заметить радость на лице младшего. — Видимо, ты не можешь поверить в реальность происходящего. — Не совсем... — к Юнги наконец возвращается возможность говорить внятно. — Виноват не только показ. Он видит непонимание на лице старшего и хочет пояснить, как замечает направляющегося к ним Хосока и Чимина. Юнги в этот момент перестает здраво мыслить, поднимается на носочки и начинает целовать Кима. Последний неоднократно в течение вечера застывает пораженный до самых краев. Теперь тоже не верится в реальность происходящего. Хосок с Чимином тоже замирают на месте. Но только младший понимает: происходящее нереально и незаметно достав телефон запечатляет момент. Первый же рвется к Юнги и отталкивает от него Кима. — Отойди от него, — вмешивается младший, не позволяя им сцепиться. — Кто это? — Вопрошает Хосок и не стесняется показывать на незнакомца пальцем. Намджун задает встречный вопрос и порывается вперед, однако Юнги спешит снова остановить его. — Какое право ты имеешь задавать мне этот вопрос? — Нервный смешок. — Кем для меня являешься и какое право имеешь? — Повышает он голос. — Брат твой! — Кричит еще громче Чон. — Вы сказали... — Переспрашивает Ким. А казалось он достаточно шокирован на сегодняшний день. — Ты не ослышался. — Подтверждает Хосок. Среди кипящих эмоций и жаркого спора никто не замечает в какой из моментов по щекам Юнги начинают стекать слезы. — Не смейте. Идти. За мной. — Выделяет каждое слово прежде чем разворачивается и рвется на выход. Картина перед глазами плывет. Он едва различает правильной ли дороги держится. Опирается ладонями пепельных стен и медленно доходит до выхода. Столь долгожданный день прошел полностью противоположно, чем ожидалось.***
Брат... Брат. Проносится в голове снова и снова. На мгновение, далеко в сознании пронеслась мысль "каковой сложится жизнь, если отношения с Хосоком возрадятся?" Вот только оказалось Мин прогадал и тот возвратился совсем с иными целями. — Идиот. — Бьет ладонями по вискам и медленно сползает на холодный паркет. Чон напрасто желает закрыть нерешенный вопрос и выпросить прощения. На что он тогда рассчитывал? Толком поразмыслить над данным вопросом не позволяют. В дверь начинают настойчиво стучать и Юнги надеется, что пожаловавшим является не причина его агонии. С тяжестью в ногах он поднимается с пола и идет открывать. За дверью снова оказывается Ким. Прежде чем младший успевает сказать, что в плохом состоянии, последний уверенно проходит вперед. Ничего не понимающий Юнги следит за чужими действиями и в поступающее мгновение чувствует как его прижимают к стене. — Хен... — Не называй меня так, — просит тот и до младшего доносится запах алкоголя. — Я давно жаждал проверить насколько приятен вкус твоих уст, — осторожно ведет пальцем по розовой щеке. — И вот внезапно ты начинаешь целовать меня. Больше сдерживаться невозможно. Он падается вперед и неожиданно впивается в миновы уста, одной ладонью касаясь тонкой талии, а второй прижимая за затылок. Опешивший Юнги сначала не сопротивляется, а придя в сознание, начинает вырываться. Вот только хватка старшего становится лишь сильнее, отчего его начинает наполнять настоящий страх. Приложив немало усилий, он останавливает того и на выдохе просит: — Прекрати. — Ты ведь тоже хочешь этого, — Пьяный Ким, кажется, не замечает появившегося в младшем страха и приподняв низ его кофты ведет ладонью по голой спине. — Ты неспроста поцеловал меня и теперь я знаю, не стоит сомневаться, а стоит действовать, — с этими словами он касается устами чужой шеи и прижимается низом живота теснее. — Я не хочу. — Шепчет Юнги, вцепившись ногтями в плечи Нама. Кажется, только теперь значение слов младшего доходит до сознания последнего. Он резко отстраняется от него и с тревогой заглядывает в стеклянные глаза. — Боже мой... прости. — Кидает прежде, чем рвется прочь из номера. Как только дверь захлопывается, Юнги заходится громкими рыданиями.