Найди причину остаться

Кай в прекрасном расположении духа, подпевая себе под нос веселую мелодию, вернулся домой после вечера в опере, давно он уже никуда так не выходил и с таким удовольствием не проводил время. Дональд встретил его у входа с таким унылым видом, что он сразу почувствовал неладное. Когда дворецкий доложил ему о том, что у них гости, Кай пришел в такое бешенство, что готов был на месте прибить свою мать. Ладно, сама приехала, так еще и притащила кого-то к нему в дом, ну почему с ней всегда так сложно? И теперь его уик-энд в Амстердаме накрывался медным тазом, и все его планы оттянуться в гей-клубе и наконец-то сделать то, в чем он себе так долго отказывал, летели в тартарары. Он размашистым шагом последовал в гостиную за Доном, приклеив к лицу любезную улыбку, хотя глаза сверкали огнем от ярости. - О, какой приятный сюрприз. – Он обвел взглядом собравшихся, чуть дольше, чем следовало, задержался на Орэле, отчего перехватило дыхание, как будто кто-то ударил в солнечное сплетение, сердце сначала замерло, а потом бешено пустилось вскачь. – Добрый вечер, дамы и господа. – Придя в себя, сказал он. - Сожалею, что не смогу разделить с вами эту прекрасную ночь. Спешу, через три часа у меня самолет в Амстердам. Кай развернулся и не чувствуя под ногами пола, направился к выходу, где его дожидался верный Дон. Черт, какого хрена тут происходит? Зачем Франческе понадобилось приводить сюда эту компанию? Господи, тут же Орэль и как только ему удалось сохранить бесстрастное лицо, видя его сидящим в гостиной рядом с Джесс? - Ты не поедешь. – Франческа сидела на диване, утопая в подушках. Она раскачивала носком ноги туфлю на высоченном каблуке, сжимая пальцами ножку хрустального бокала. Рядом с ней расположился Шон, который с неким опасением переводил взгляд с Риччи на парня из миланского кафе. О, конечно же, он вспомнил его, как такого забудешь, тем более что поговаривали, тот был ее любовником. Вот только какого черта он делал в доме его Франчески? Или Шон что-то не так понял? - Прости? – Кай повернулся с натянутой улыбкой на губах. - Я сказала, что ты никуда не поедешь. - Франческа, давай не будем скандалить. Не время и не место. И это, если ты забыла, все еще мой дом, а ты тут лишь гостья. - Ну, началось. – Поль откинулся на спинку кресла, приготовясь смотреть очередную серию этой мыльной оперы. Черт дернул его пойти в гости к этой извечной головной боли, как он и ожидал, тихого вечера не получилось. И хоть Кай, отдать ему должное, держался великолепно, с достоинством, его мать явно нарывалась на драку. - Ты меня слышал. Никакого Амстердама. – Кай зло сорвал с лица очки, отшвырнул их на маленький столик, затем стал несколько нервно расстегивать пуговицы своего длинного, ниже колен пиджака. - Отлично, хочешь поговорить при свидетелях, давай поговорим. – Он отбросил пиджак на спинку дивана, оставшись в рубашке с кружевами и закуривая, делано расслабленно расположился в кресле. Орэль с трудом проглотил ком застрявший в горле, он знал, что нечто подобное должно было произойти, когда Риччи пригласила их к себе. Но он никак не ожидал, что Кай снова окажется так близко, и будет таким великолепным во всем черном, с распущенными длинными, почти белыми волосами, в узких, обтягивающих ноги и ягодицы брюках, в элегантной рубашке и туфлях из последней коллекции. Он никогда еще не видел, чтобы кто-то так украшал одежду, это уже не говоря о головокружительном аромате, который от него исходил. Берг положил ногу на ногу, чтобы скрыть свою явно проступившую эрекцию и отвлеченно уставился в бокал с шампанским, наблюдая за пузырьками. - Я все сказала уже. Я не позволю тебе шататься по ночным клубам и трахать кого попало. – Кай встал, чтобы налить себе стоящего в баре виски. Судя по всему, вечер предстоял долгий, со стаканом он вернулся на место, выдыхая клубы сигаретного дыма в тяжелую атмосферу дома. - Ты забыла уточнить, по ночным гей-клубам и трахать мужиков. – Кай усмехнулся, провел по греховным губам языком, а потом соблазнительно закусил нижнюю. - Можно было не уточнять. - Ты все это затеяла, тем более что некоторые из присутствующих уже знают о моих предпочтениях. – Кай посмотрел на застывшего Орэла, потом перевел взгляд на недовольного Поля, который делал вид, что происходящее его не касается, и подмигнул ничего не понимающей Джесс. - Здесь все свои. - Да ну? И с каких это пор? Может с тех, как ты стала трахаться с Шоном? – Кай насмешливо поднял бровь. Остальные с любопытством и удивлением стали переводить взгляды с Франчески на Шона. - Откуда ты знаешь? – Франческа, с порозовевшими щеками тоже посмотрела на Шона, тот мало понимал происходящее, поэтому просто кивнул и нежно сжал руку своей женщины. Да кем возомнил себя этот сопляк? Почему он так разговаривает с его женщиной? Что за странные отношения? - А ты думала, что только вам с отцом позволено следить за каждым моим шагом? - Ты знаешь, кто ты после этого… - Да, знаю. Ублюдок. Я тоже люблю тебя всем сердцем, мама. – Последние слова, Кай произнес со всей серьезностью, на которую был способен. Тут Шон совсем пришел в замешательство. Мама? Да быть того не может. Он ожидал встретить маленького мальчика, но не взрослого проблемного мужчину, с подобной сногсшибательной внешностью, дрянным характером, да к тому же и гея. Отличное приданное, Фрэнни. Просто замечательное, такое, что он надолго впал в ступор. Крис, который до этого совсем уж незаметно сидел в стороне, нагнулся вперед, с каждой минутой становилось все интереснее и интереснее. Его друзья, все до одного повязаны странной семейной историей с Франческой Риччи. Вот это новости достойные первых полос. Его, конечно, мало трогало, кто с кем спит, он и сам грешил неразборчивостью в связях, но тут явно происходило нечто из ряда вон. - Кай, я хотела тебе сказать. - Мне все равно с кем ты спишь. Меня это не касается, так же, как не касается тебя, с кем сплю я. – Кай поднялся, взял свои вещи и направился к выходу. – Дональд, вели подавать машину. - Стой! Я сказала, ты не поедешь. – Франческа в отчаянье вскочила с дивана и двинулась к сыну. Кай только покачал головой, давая понять, что разговор окончен. И тогда она в бессилии повернулась к Орэлу. - Сделай что-нибудь, ведь это ты виноват! Это с тебя все началось. Или тебе все равно, кто будет трахать его этой ночью вместо тебя? Или что он подцепит СПИД? Или еще какую-нибудь заразу? - Орэль только и смог, что закрыть глаза и тихо рассмеяться. Блядь, охренительный вечер с перетряхиванием грязного белья на глазах у всех его друзей и девушки. А самое главное, почти правда, которую уже не изменить. Джесс считала, что за три года отношений с Орэлом в достаточной мере изучила мир высокой моды, поэтому она знала, что Франческа Риччи, является тем человеком, от приглашений которого так просто не отмахиваются. И ее парень, который поначалу отказывался пойти на тихую, так сказать семейную, вечеринку под ее напором сдался. Правда, вел себя несколько странно, все время казался отстраненным и подавленным. Они мило сидели в шикарной гостиной, пили шампанское, беседовали, пока сюда не ворвался ураган, представляющий из себя прекраснейшего молодого мужчину с лицом неземной красоты. Во всем черном с гривой развивающихся белых волос и яркими зелеными глазами, смотрящими из-под стекол элегантных очков. Он выглядел на миллиард, как минимум, поэтому Джесс только и смогла, что с открытым ртом рассматривать его во все глаза. Но потом началось что-то совсем уж невразумительное, Орэль дернулся как от удара и стал держаться еще более непонятно, Франческа разозлилась на заявление об Амстердаме, Поль закатил глаза от неудовольствия, явно читавшегося на его лице. Только спустя несколько долгих минут, когда парень разделся и сел, она поняла, что это именно он нанес им тогда таинственный визит в Нью-Йорке, после которого Орэль разгромил всю комнату и разбил о стену свою скрипку. А потом еще долго сидел в одиночестве и пил, до такого состояния, что на следующий день он лежал трупом в обнимку с тазиком, в который его периодически тошнило. Но постепенно разрозненные куски головоломки стали складываться в единую картинку, особенно после того, как она услышала имя этого ангела. Кай. Кай, не женщина, как она думала. А молодой, прекрасный, богатый сын влиятельной особы, который был геем и имя которого по ночам произносил ее молодой человек. Художник, дизайнер и соперник, против которого ей никогда не устоять, в одном лице. В повисшей тишине, когда Франческа объявила Орэла виновным во всех бедах, явно давая понять об интимной связи ее сына с манекенщиком. Девушка опустила с тихим стоном голову в раскрытые ладони, еле сдерживая поток обидных слез. Как он мог ей так врать? Джесс наивно полагала, что знает все об Орэле, как можно было так ошибаться? Ее милый душевный парень, которого она так сильно любила, Орэль Берг был геем влюбленным в другого гея. - Я помню тебя, ты приезжал к нам в Нью-Йорк. – Джесс посмотрела на продолжающего стоять посреди комнаты Кая. - Что? – Франческа удивленно посмотрела на сына. – Это правда? Ты был в Нью-Йорке? А как же наш уговор? - И почему меня это совершенно теперь не волнует? – Кай опять сел в свое кресло. - Я расскажу отцу. - Валяй. Джесс разразилась истерическим смехом, она видела устремленные на нее глаза всей компании, но смотрела она только на Орэла, в его глазах не было вины, только извинение. - Прости, Джесс. Я не хотел, чтобы ты так об этом узнала. - Да, детка, не лучший для тебя день. – Франческа сунула ей в руку стакан с виски. – Но поверь, я чувствовала себя еще хуже, когда застала их вместе. - Блядь, мама, что ты несешь? Ты в своем уме? - Ну, ты же хотел правды. Вот она, и плевать, что рушится все вокруг. Ты как всегда эгоистичный ублюдок. - Франческа, я прошу тебя, не надо усложнять. – Орэль взял себя в руки, после заявления и обвинения Риччи. Где-то в глубине души он чувствовал облегчение, вряд ли бы он когда-нибудь сам набрался смелости все рассказать Джесс. - Что стыдно стало, Берг? Как трахаться с моим сыном, так, пожалуйста, а как сказать девочке правду, тут ты в кусты. - Мама, прекращай этот балаган. Шон, прошу, уведи ее наверх. Поль, вы с Крисом можете погулять по особняку. В общем, оставьте нас одних. – Кай показал всем на выход. – Дональд, займись гостями и отмени мою поездку. - Конечно, сэр. – Дворецкий поклонился и открыл двери в холл. Когда гостиную покинули все, кроме него, Орэла и рыдающей Джесс, Кай налил всем выпить, прикурил две сигареты, одну отдав Орэлу и сел обратно, напротив уже явно бывшей парочки. Орэль не знал, что можно сейчас сказать в свое оправдание, да и не было его в сложившейся ситуации, и уж точно он не знал, что делать и как все исправить. Он пребывал будто во сне, желая каждую секунду проснуться, но прожигающий насквозь взгляд Кая, его возбуждение, которое не проходило, не смотря на скандал, говорило о том, что, сколько себя не щипай, толку не будет. - Джесс, возможно тебя ввела в заблуждение моя мать, но у нас с Орэлом никогда ничего не было. Поэтому, ты зря льешь слезы. – Джесс подняла глаза к вольготно развалившемуся в кресле парню, который поднес тонкую руку с зажатой в ней сигаретой к лицу. Боже, он прекрасен, не удивительно, что Орэль на него запал, да тут любой бы даже самый стойкий согрешил. - Я думала ты женщина, с самого начала. Тогда в августе, когда он приказал мне приехать к нему, бросив все дела, я не сразу поняла, что случилось. - Джесс, не надо ничего объяснять. - Заткнись, Орэль. Знаешь, Кай, когда тебя один раз ночью называют другим именем, это еще можно простить, но когда по нескольку раз и так на протяжении всех этих месяцев, стоит задуматься. Орэль прикрыл рукой глаза. Блядь, отлично, он еще и имя его шепчет ночами. Но какого же хрена она так долго молчала? Боже, стыдно-то как, и перед Каем куда сильнее, чем перед Джесс. - Мне сложно тебя понять, я сплю ночами один. – Кай затушил окурок в пепельнице и допил из стакана виски. – Что тут можно сказать, так сложилось. И я боролся с этим как мог, думаю, так же как и Орэль. Но бывают вещи, вернее чувства, которыми невозможно управлять. - Да, знаю. Поэтому будет лучше для всех, если я покину этот гостеприимный дом раз и навсегда. Как и покину тебя, Орэль Берг, прости, но быть в отношениях с лживым геем не для меня. - Я понимаю. – Орэлу даже защипало глаза от слез, не хотел он, чтобы так получилось. Правда не хотел, но Кай прав, против такой силы он не может устоять. - А до него, ты спал с другими? - Да. У меня были отношения с парнями и раньше. Давно, когда я только пришел в модельный бизнес. - Кошмар какой, все это время ты мне врал. Ты любишь его? – Джесс ткнула пальцем в сторону Кая, тот с особым интересом ожидал ответа. - Это не то, о чем я готов сейчас говорить. - Действительно, Джесс, у нас и так все очень сложно, поэтому не стоит вносить громкими заявлениями еще больший сумбур. - Отлично, ребята. Думаю, вы разберетесь. И счастья вам что ли, кажется, так говорят. Мне бы такси. - Я распоряжусь, чтобы тебя доставили до места. - Ага, спасибо. И ты не мог бы оставить нас ненадолго наедине? - Конечно, я буду в кабинете. – Когда Кай удалился, Джесс повернулась к Орэлу и впервые посмотрела ему в глаза с момента открытия страшной истины. - Не надо было мне врать, Орэль. Это не делает тебе чести. - Знаешь, Джесс, я все это время врал не тебе, а себе. Я действительно люблю его, но он не должен об этом знать. Это не тот человек, отношения с которым нуждаются в огласке. - Кто он? - Он наследник многомиллиардного состояния. И никто не должен даже мысли допустить, что он гей. Ты можешь уйти, я тебя прекрасно понимаю, но я никогда не буду с ним. Этой связью можно причинить большие неприятности многим людям, но прежде всего я хочу, чтобы с ним было все в порядке. - Ты любишь его. – Тихо утвердительно заметила Джесс. – И мне жаль, что вы не можете быть счастливы. Это должно быть больно. - Это чертовски, непереносимо больно. Иногда я думаю, что умираю от страшной болезни. - А он? - Хотелось бы надеяться, что и у него так. – Орэль грустно усмехнулся, первый раз за все время показывая перед кем-то свою обнаженную душу. Кай пробыл в кабинете ровно до той минуты, пока к нему не зашел Дональд доложить, что Джесс была в целости и сохранности доставлена в отель, а остальные устроены в гостевых комнатах на ночь. Поэтому он отложил в сторону нераскрытую книгу, которою просто держал в руках, нежели читал и поднялся в свою спальню. Чтобы прийти в себя Кай встал под холодные струи душа, искренне сожалея, что стал виновником произошедшего скандала. Мать права, он все разрушил, и любовь и отношения двух людей. Девушка осталась с разбитым сердцем, парень с чувством неизгладимой вины. Он не знал, как все это можно исправить, потому, что вряд ли возможно склеить разбитую чашку, трещины останутся навсегда. Сидя в кресле, он думал над тем, что зашел в тупик и не знал, куда двигаться дальше, куда, по какому направлению вести свою жизнь. Есть занятия, которыми он дорожил, есть чувства, которые переполняли, и есть обязанности, тяготившие его, но к чему все это пристроить? Орэль вряд ли захочет знать его после случившегося. Пожалуй, Франческа добилась своего, она действительно проложила между ними пропасть, такую огромную, что отсутствовала всякая возможность навести мосты. Иногда, нет, вернее даже часто, особенно в детстве, он хотел стать обычным ребенком из нормальной семьи, где все друг друга любят, заботятся и радуются малому, где есть ограниченные возможности и мечты. Ведь в его жизни есть многое, или было, он получал всегда то, чего хотел, то, о чем другие даже представления не имели. Деньги могут все и даже чуточку больше, но это никогда не делало его заведомо счастливым. Потому, что ни за какие гребаные деньги он не может купить себе любовь Орэла, или возможность быть с ним. Давным-давно, когда он только поступил в школу и познакомился с Дэйвом, у которого намечался День Рождения, он спросил: «Чего ты хочешь в качестве подарка, Дэйв? Любое твое желание, любая самая заветная мечта?». Но друг тогда заметил, что если он расскажет, то мечты больше не будет, что сделает его бесконечно несчастным. Поэтому он хочет просто дешевый набор фокусника, а ракету, корабль и пожарную машину от Лего оставит на потом, когда придумает себе другие мечты. А у Кая, в отличие от Дэйва, была только одна химера, он жаждал любви, всегда и неважно чьей. Родителей, братьев и сестер, бабушек и дедушек, друзей. Но у него никого не было, кроме прислуги, впрочем, и сейчас нет. Друг давно уехал и сейчас живет своей жизнью с совершенно другими целями и интересами, родители стали еще дальше, бабки и дедки почили, а братьев и сестер у него так и не появилось. Но в жизнь Кая неожиданно вошел Орэль, и пусть он не давал любви и даже не обещал ее, но от осознания того, что он где-то есть, в данный момент под крышей этого дома, ему было тепло, и пустота внутри больше так сильно не пугала и не беспокоила. Он был так глубоко погружен в себя, что не сразу услышал тихий стук в дверь, Кай поднялся с постели, накинув на плечи шелковое кимоно лилового цвета с черными и белыми цветами, которое он предпочитал носить дома. Кто бы ни пришел в такой час, он не желал его видеть и уж тем более слышать, и уже приготовился послать посетителя в определенное отдаленное место, когда на пороге увидел Орэла. Берг стоял с занесенной для следующего удара рукой в белом махровом халате, босиком, с собранными в хвост волосами. - Чем обязан? – Кай отступил в сторону, пропуская Орэла в спальню, освещенную тысячами искр от свисающих с люстры кристаллов Сваровски. Закрыв дверь, парень расслабленно прошелся по комнате и повалился на гору подушек в изголовье кровати, подперев голову ладонью. - Я пришел поговорить. - Не боишься рисковать своей задницей? Во всех смыслах. – Добавил, усмехнувшись после паузы Кай, при этом вопросительно изогнув светлую бровь. - Я знаю, что рискую, находясь здесь, но твоя мать не подумала о последствиях, когда закатила скандал. Я выполняю все условия нашего договора, и не понимаю, какого хрена сегодня вечером я лишился своей девушки. И какое вы имеете право лезть в чужие жизни и обвинять меня в чем бы то ни было? - Может тебе лучше с ней об этом поговорить? – Кай откинулся назад, рассыпав по подушкам волосы, он закрыл глаза, чтобы не встречаться с презрительным ярко голубым взглядом Берга. - Это ты заварил всю эту кашу. – Орэль был зол, больше на Франческу, поэтому и сам не совсем понимал, зачем пришел именно к Каю, но оставить возмущение не высказанным он не мог. Нельзя и дальше позволять им управлять своей жизнью, какой бы ничтожной она для них не была. - У тебя отросли волосы. Распусти их. – Берг недоуменно уставился на мальчишку, который лежал на спине, медленно гладя себя ладонью по груди и животу. Опять он делает это, сукин сын, опять он сводит его с ума, лишая силы воли. - Их нарастили для показа. – Рука Орэла бессознательно, сама собой потянулась к резинке стягивающей волосы. Он тряхнул головой, и длинные пряди окутали его плечи. - Так значительно лучше. – Кай повернул голову и, открыв глаза, стал изучать спрятанное под белым халатом тело. – Пора заканчивать с разговорами. - Я не хочу иметь больше с вами ничего общего, ни с тобой, ни с твоей матерью. - А я хочу трахнуть тебя. – Хрипло ответил Кай, откидывая полы своего кимоно, обнажая ноги и бедра. Орэль, затаив дыхание, наблюдал, как пальцы Кая, едва касаясь кожи, опускаются вниз по животу к возбужденной плоти. - Что? - Я хочу, чтобы мой член был глубоко в твоей заднице. Что конкретно из этого тебе непонятно? – Орэль замер от такой наглой откровенности, от картины того, как Кай бесстыдно ласкает себя у него на глазах. - Тебе кто-нибудь говорил, что ты ненормальный? - Чаще, чем мне хотелось бы. Так ты так и будешь стоять? - Тебе когда-нибудь надоест меня провоцировать и соблазнять? - Но зачем-то же ты остался в доме на ночь. – Кай приподнялся на локтях, и зелеными, затуманенными примитивной страстью глазами прошелся по Орэлу, начиная с чуть приоткрытых пухлых губ до эрекции, которую уже не мог скрыть халат. - Уж точно не затем, чтобы заменить тебе приключения в Амстердаме. - Давай так, или ты остаешься, и мы занимаемся сексом, или ты уходишь, и мы обо всем забываем. - Потрахайся с кем-нибудь другим, я не собираюсь быть одноразовой игрушкой для избалованного мальчика, который вдруг решил, что воспылал страстью к мужчине. - Определенному мужчине. И знаешь, за четыре месяца блажь обычно проходит. Так что, снимай халат и иди сюда. – Кай похлопал рукой по матрасу. - Спасибо, за лестное предложение, но я откажусь. – Орэль на подгибающихся от возбуждения ногах развернулся к выходу. - Последний раз я трахался в Милане, за несколько дней до встречи с тобой. И при моей активной сексуальной жизни, начиная с пятнадцати лет, это намного больше, чем игра взбалмошного ребенка. И уж точно, я не стал бы рисковать своей жизнью, летая в Нью-Йорк, учитывая, что я боюсь самолетов, и что за мной постоянно следят люди отца и матери. – Кай снова откинулся назад, щелкнул пультом, чтобы погасить верхнее освещение, оставляя горящими только светильники по бокам широкой кровати. - Иногда я ненавижу тебя, Кай. - Не больше, чем я себя.