Найди причину остаться

- Мы можем наконец-то возвращаться в Милан. Орэль уже вылетел в Штаты в сопровождении Дональда. - Я хотела бы поехать в Лондон. Кай один и ему сейчас нужна моя поддержка. – Франческа поставила на стол чашку с утренним кофе и потянулась к стопке доставленной прессы. - Он должен был быть на месте Дона. Он должен быть с Орэлом. – Шон снова поднял эту неприятную тему. Ну, почему все вокруг уверены, что ее сын сволочь и оставил Берга? - Прекрати, Шон. То, что между ними произошло для всех нас навсегда останется тайной. Каким бы ни был Кай, он никогда не отступится от Орэла, не тогда, когда он ему так тяжело достался. Он любит его, черт, да они поженились. Неужели ты думаешь, что все это просто так? Не ты ли уверял меня еще совсем недавно в искренности их чувств? Так что оставим это, пусть сами разбираются. Если у них и есть проблемы, то только им самим их и решать. - Хорошо. Возможно, ты права. Оставим как есть. Но, похоже, сейчас Бергу не сладко, он никого не хочет видеть, даже Поля, только Дон и врачи могут входить в его палату. Он ясно дал понять, что пока сам не решит, что хочет кого-то видеть, не будет ни с кем выходить на связь. - Да ты подумай, какая шумиха поднялась. И так была сенсация, а тут еще и Кай дал интервью в журнале, где на весь мир заявил, что он гей и состоит в законном браке с Бергом. Ему изувечили лицо, да я сама бы возненавидела всех и, конечно же, обвинила во всех своих бедах Кая. - Может нам куда-нибудь поехать отдохнуть? Что-то последние полгода были слишком насыщены событиями. Поль, кстати, поехал к родителям в Канаду, Крис в Японии. Если хочешь, возьмем с собой Кая. - У него занятия в Академии. Давай сначала заедем в Англию, а потом куда угодно. Ты же понимаешь, Шон, что он все, что у меня есть. - У тебя есть я. - Надолго ли? Где гарантия тому, что ты не влюбишься в молодую девушку и не оставишь меня? А он, он моя кровь, какой бы она не была. - Что за пессимизм в голосе? Я люблю тебя, разве тебе этого мало? - Просто я знаю, что когда-нибудь ты исчезнешь из моей жизни. - Если ты этого не захочешь, Фрэнни, я не исчезну. Не надейся. Орэль смотрел на быстро бегущую взлетную полосу под шасси частного самолета. Дон сидел напротив, в удобном кожаном кресле с неизменной чашкой чая в руке. Интересно, как без него обходится в Лондоне Кай? Кай… Орэль потряс головой, чтобы изгнать его образ и все мысли о нем. Он жалел о своих словах, жалел о том, что попросил его убраться из своей жизни. Кай любит его, или точнее, любил, он сказал об этом на весь чертов мир, разве этого мало? Разве этого мало и он не заслужил прощения? Разве виноват он в том, что у него отец конченный ублюдок? Разве он не должен его вернуть? Должен, вот только не сейчас, когда его лицо похоже на пережаренную отбивную. - Он любит вас, не сомневайтесь. – Дон отставил чашку и чуть склонился вперед. – Доктора сказали, что вернут вам вашу прежнюю внешность. Это только вопрос времени. - Кай нужен мне, мне нужна его сила. Но я не могу. Я не тот, что прежде, я уже не тот Орэль Берг, которого он любил. - Вы все тот же. Может более закаленный и твердый, чем раньше. Может чуть злой на мир, чуть обиженный, но все тот же. - Я урод. Ничего не осталось, ни снаружи, ни внутри. - Вы - это не только ваше лицо, Орэль. А внутри у вас есть любовь. Иначе бы вы не сидели сейчас с такой тоской в глазах. Поверьте, ему вас не хватает точно так же. - Я смогу встретиться с ним не раньше, чем мое лицо станет прежним, даже если на это уйдут годы. - Он знает об этом. И он готов ждать. - Сколько, Дон? – Орэль с досадой отвернулся к иллюминатору. - Не надо сомневаться в нем. Он сделал даже больше, чем я от него мог ожидать. Никто кроме меня не знает этого мальчика, даже вы. Но у вас есть все шансы узнать, так не отталкивайте его. - Я не позволю Каю быть со мной, пока я такой. Он не должен всю жизнь мучиться от чувства вины. - Вам никогда не удастся наверстать потерянного из-за гордости времени. - Не велика цена за любовь. Не правда ли? Дон лишь покачал седой головой. Сколько они уже спорят об этом? Месяц или больше? И сколько еще будут спорить? Хотя он как никто другой понимал Берга, но Кай страдает и от этого ему не становилось легче. Орэль попытался заснуть, но мешали навязчивые мысли. Он не знал какое сегодня число и какой день недели, он сознательно потерялся в днях, чтобы не считать минуты с того вечера, когда он как на крыльях летел на свидание к Каю. Как не считал и того, сколько еще ему осталось ждать и надеяться на чудо современной пластической хирургии. Дон заверил, что это лучший хирург, но даже лучшим иногда не удается реанимировать обреченного на смерть пациента. И все же он ждал, боясь обмануться, того момента, когда с него снимут бинты и в отражении зеркала он увидит свое лицо, которым так восхищался Кай, а не искореженную кислотой кожу. Кай потерялся в череде дней, отчетах Дона, звонках Франчески и полном игнорировании его персоны Орэлом. Если бы он мог уйти с головой в учебу, но нет, сессия была сдана, начались утомительные долгие летние каникулы. Он заперся на несколько месяцев лета в мастерской, рисуя портрет за портретом, и с каждого холста на него смотрели голубые глаза Орэла. Что ж, пожалуй, к выставке он был полностью готов. Главная картина была написана, огромное полотно с разметавшимся по простыням телом его все еще мужа. Может Муза и не желала больше его знать, но это только усиливало желание Кая творить. Он понимал, отчего Берг выбрал гнев, обиду и гордость. По словам верного Дона дела в Америке шли более чем хорошо, осталась только одна операция и Орэлу вернут его утраченную внешность. Но вернут ли Каю его любовь, вот что его волновало денно и нощно. И не будут ли первые слова Берга в его адрес просьбой о разводе. Ни Дон, ни врачи, ни даже сам Кай не смогут повлиять на Орэла, если он сам не захочет вернуться в Лондон. В их дом, который так внезапно стал пустым и холодным. Почти чужим. Полным воспоминаний. Кай оттирал руки от краски, когда на столе завибрировал телефон. Он нехотя подошел, потому что знал, что это кто угодно, но не тот, кого он хочет слышать. Так и было, Франческа. Что еще ей было нужно? Нет, с матерью в последнее время они стали близки насколько это вообще возможно. Она много чего для него делала, проявляла заботу, иногда совершенно излишнюю. Вот только Каю нравилось пребывать в полном одиночестве, придаваясь грустному, но неизменно теплому прошлому. - Да. – Рявкнул он в трубку, усаживаясь на высокий табурет. - Мы можем встретиться, чтобы поговорить? – Без приветствия и лишних слов спросила Франческа. – Это важно. Я бы не стала тебя дергать из-за ерунды. Голос матери был взволнованным, итальянский мягкий акцент заметнее. Кай решил, что должно быть у нее действительно что-то срочное. А не очередной заскок на тему его отношений с мужем. - Хорошо. Можешь приехать. Я дома. - Буду через час. Удивительно, но Франческа ворвалась в кабинет ровно через час, как яркое маленькое торнадо. Она заставила задохнуться от приторного аромата духов и скривиться от стука каблуков по старинному паркету. Кай отложил в сторону ноутбук и вопросительно посмотрел на расположившуюся в кресле женщину. - Что у тебя стряслось? – Франческа только пожала тонкими плечами, встала, налила в стакан виски из стеклянного графина в баре. - Мог бы изобразить радость на лице. Я все-таки твоя мать. - Здравствуй, мама. Какая катастрофа произошла на этот раз? – Кай тоже поднялся, подошел к открытому окну, в которое врывался свежий летний ветерок из сада, принося запах роз. - Я беременна. – С шумом выдохнула Франческа. Кай сложился пополам от смеха. Он хохотал, как сумасшедший до тех пока слезы не выступили на глазах. Он находил данную ситуацию весьма комичной. Отдышавшись, он повернулся к матери. - А я тут причем? Мне жениться на тебе или дать свое благословение? Что говорит счастливый отец Шон? - Я ему еще не говорила, да и надо ли? Кай, я прошу всего лишь понимания и поддержки с твоей стороны. - Всего лишь? Ты мне дала поддержку, когда я ее просил? Когда я в ней нуждался? - Прости, я знаю, я плохая мать. – Франческа залпом осушила бокал с виски, шумно выдохнула, утерла рот ладонью. - Шон молод, ему не нужна такая обуза. У него карьера. И как бы нам не было хорошо вдвоем, ребенок это совершенно иной вопрос. А я решила, что оставлю его, в любом случае. - Тогда, чего ты хочешь от меня? Я рад, что ты приняла такое решение. Ты моя мать, ей и останешься. - Я хочу, чтобы ты понял. Я тебя бросила в свое время, не принимала участия в твоей жизни. Это возможность исправить и доказать. Он будет только моим, и я буду посвящать ему все свое время. Я уйду из модельного бизнеса. Буду заниматься только его воспитанием. – На глазах Франчески выступили слезы, она несвойственно ей, нервно теребила подол платья. Кай подошел, сел рядом, накрыл его пальцы своей ладонью. - Я люблю тебя, мама. И я хочу, чтобы ты была счастлива. Я готов даже нянчиться с ним или с ней. Ты можешь положиться на меня в этом вопросе. Я совсем не против сестры или брата. - Спасибо, Кай. Я просто подумала, что ты будешь против, ведь это еще один наследник. - Мама! Тебе ли не знать, что я никогда серьезно не относился к деньгам. Мне хватает того, что есть. Прекрати нести чушь. Мне гораздо важнее другое. - Я знаю. И если он не дурак, он вернется к тебе. - Конечно. А ты все-таки поговори с Шоном, он имеет право знать. Обещай мне, что ты сегодня же ему позвонишь и все расскажешь. - Хорошо. - И сообщишь мне о принятом решении. Ясно? - Ты так похож на отца, Кай. – Франческа стиснула его в объятиях. - Не надо об этом. У меня нет отца. У меня есть ты и есть Орэль. Вы и есть моя семья. Ну и Дон, конечно же, куда я без этого старика. - Люблю тебя, мальчик мой. Молю Пресвятую Деву, чтобы у вас все было хорошо. - Спасибо. Орэль проснулся рано, гораздо раньше обычного. Солнце только стало выползать из-за горизонта, заливая палату теплым золотым светом. Он поежился от прохладного воздуха, проникающего в окна, потянулся, хрустя суставами. Прошел в ванную, и не глядя в зеркало, умылся. Он знал, что ничего хорошего там не увидит, может позже, после сегодняшней операции. Каждый раз, когда с него снимали бинты, он с надеждой подходил к нему. Но, увы, пока было далеко до идеала. Шрамы еще обезображивали его кожу. С таким лицом он не может вернуться, если его все еще ждут. Дон, как тень, не отходит ни на шаг, бесконечно заверяет в любви Кая. Вот только он не верил в километры и время, их любовь не смогла выдержать испытания. Каю не нужен урод, пусть и после двух операций его лицо стало больше походить на человеческое. Орэль вернулся в палату, которая стала его домом в последние месяцы. Она была шикарной, спасибо Дону и деньгам, на которые явно не скупились. Больше было похоже на номер-люкс в каком-нибудь пятизвездочном отеле. Он хотел бы думать, что это от большой заботы и любви, а не из-за мерзкого чувства вины на него так тратятся. Где-то там внутри давно завелся червячок, который его подтачивал изо дня в день. Ведь мог бы он приехать, не смотря на последние, брошенные в гневе и обиде слова. Да больше всего на свете Орэль хотел вернуться, броситься к ногам, обнять колени и никогда не отпускать. А теперь остается только вспоминать этот последний месяц в их жизни, наполненный чувствами, нежностью и страстью. Ему часто снился Кай, его глаза, волосы, губы. И он вскакивал в поту, словно видел самый страшный кошмар. Берг сидел на застеленной кровати, смотрел на голубое, без облаков, небо. Он нервно постукивал пальцами по покрывалу. Через два часа назначена операция. Дон заходил, но только пожелать «доброго утра», завтрак на сегодня отменялся. Ужасно хотелось пить, но единственное, что ему разрешили это прополоскать рот водой. Орэль, кинул взгляд на телефон, полчаса назад звонила мать, он в очередной раз запретил ей прилетать в Штаты. Они пару раз разговаривали по Скайпу. Но кроме нервотрепки ничего не было. А еще ему часто звонил Поль и Шон, реже Крис, но желания общаться не было совершенно. Несколько раз звонила Франческа, и более того, эта несносная женщина даже приезжала к нему, но диалога не получилось. Он отчего-то не мог простить ей былого. И ни одного звонка от Кая. Да, он сам запретил, но тогда отчего он вздрагивает каждый раз, слыша телефон, отчего он надеется увидеть выученный наизусть номер? Глупое сердце, не замирай, он не позвонит. Он уже должно быть забыл нас. Дон смотрел на спящего под наркозом Берга, обмотанного бинтами. Это была последняя операция. Он, проживший уже долгую жизнь, и не знающий бога, молился. Молился, чтобы Орэль поправился, чтобы вернулся к его мальчику, который до сих пор страдает от разрыва. И толку, что он уверял его в том, что это нужно пережить, нужно подождать и все наладится. Дон достал из кармана телефон, набрал номер Кая. Не проходило дня, чтобы он не звонил в Лондон, он рассказывал все, что произошло, все, что говорил Орэль. Так что, Кай был в курсе лечения, и он ждал сегодняшнего отчета об операции. - Здравствуйте, сэр. – После всего одного гудка, Дон услышал взволнованный голос Кая. - Привет, Дон. Ну что там? Как прошло? - Все хорошо, сэр. Сейчас ваш мистер Берг находится под действием наркоза. Но врач заверил, что больше операций не потребуется, как только все заживет, Орэль сможет вернуться в нормальную жизнь. - Сколько ждать? – Дон слушал, что голос Кая дрожал от напряжения и беспокойства. - Через неделю ему снимут бинты, но синяки и отеки будут сходить недели полторы-две. В остальном же, до окончательно выздоровления ждать несколько месяцев. - Боже, это кошмарно долго. Как думаешь, Дон, мне стоит приехать? - Не думаю. Рано еще. Он должен сам увидеть, что его внешность такая, какую он хотел. Стоит подождать месяц, может два. - Через два месяца у Франчески свадьба. Шон так обрадовался ребенку, что мать мне прожужжала все уши. Звонит каждый день. Это невозможно. – Дон тихо засмеялся. Зная эту несносную женщину, Кай ничуть не приукрасил. - Я постараюсь сделать так, чтобы к тому времени Берг был с вами. Поверьте, сэр, я делаю все от меня зависящее, но ваш немец упрямый. - Я знаю, Дон. – С лаской в голосе сказал Кай. – Он у меня такой, за это и люблю. Передай ему от меня привет, как только он очнется, и держи меня в курсе. Пока. Дон. - До свидания. Дон положил телефон обратно в карман. Ну что ж, у него есть два месяца, чтобы переубедить Берга. Он доставит его, если нужно будет на буксире в Милан. С него все началось и им же должно кончиться. Его мальчик будет счастлив, и Дон сделает все для этого. Пожалуй, стоит сделать еще один важный звонок. Поль постучал, но, так и не дождавшись разрешения войти, открыл дверь. Орэль сидел на кровати, подняв голову только тогда, когда Поль встал напротив него. В прорезях бинтовой повязки он рассмотрел заплывшие глаза. - Ну, привет, друг. И прежде, чем ты начнешь возмущаться моему появлению, скажу сразу, я не уйду. Хватит уже запираться и ото всех прятаться. Дон сказал, что это была последняя операция, и через пару месяцев ты будешь, как новенький. Так что, никакие твои отговорки не принимаются. Скажи спасибо, что я один, а то со мной собирались Шон и Крис. - Шону делать больше нечего? Пусть готовится к свадьбе. – Пробурчал Берг. Он недовольно покосился на друга. Несколько раз горестно вздохнул, но указал тому на стул. Чтобы там не было, он соскучился. - Так ты в курсе? О, что было, когда газеты написали о предстоящем торжестве. Ты не представляешь, какая поднялась шумиха. Но Шон так и светится от счастья. – Поль расположился на стуле, закинул ногу на ногу, и улыбнулся. Так, что у Орэла пропала всякое желание на него злиться. - Могу представить, зная Франческу. Наверное, закатит шикарную свадьбу. - Закатит, не сомневайся. Ты, кстати, тоже там будешь, вот твой пригласительный. – Поль достал из кармана красивую открытку и кинул ее на колени Бергу. - Это вряд ли, сам понимаешь. – Орэль покрутил пригласительный в руках, но с тихим вздохом откинул его в сторону. Нечего попусту надеяться. - Нет, не понимаю. В этом и дело. Объясни мне недалекому, какого черта, ты закрываешься от Кая? Я был у него пару недель назад. Ты совершаешь большую ошибку, Орэль, отталкивая этого мальчика. - Я не хочу, чтобы он видел меня такого немощного. Я не хочу, чтобы он жалел меня и мучился от вины. - Но ты планируешь возвращаться к нему? Он любит тебя, дурака. - Он ни разу не позвонил, я не говорю уже о том, чтобы приехать. – Орэль встал и нервно зашагал по палате, от окна к двери. – Мне завтра снимают бинты. Вот тогда я и приму решение. Не дави на меня. Мне и Дона хватает. Только почему никто не может понять, что я боюсь? Боюсь того, что он меня не примет назад, что я ему не нужен. Прошло столько времени, он красив и молод… - Если ты намекаешь на то, что он только и делал, что все эти месяцы таскался по другим, ты ошибаешься. Он учился, а сейчас сидит безвылазно дома, рисует. А ты знаешь, что у него через несколько недель выставка в Лондоне? Как раз перед свадьбой Франчески и Шона. На твоем месте я бы подобрал сопли и посетил ее. Могу прислать пригласительный на открытие. - К тому времени я еще не оправлюсь, врач говорит, что до полного выздоровления может пройти полгода. - Хватит! Берг, мать твою, сколько я тебя уже знаю? И ты всегда был адекватным, но то, что ты творишь сейчас, по меньшей мере, глупо. Я приеду за тобой, и никакие возражения не принимаются. У тебя есть пять недель, чтобы привести себя в потребный вид и заново покорить своего ненормального Кая. - Ничего не получится, вот увидишь. - Да, заткнись ты уже, кретин. Все, давай. Выше нос, мать твою, кто здесь супер-модель? Вот и веди себя соответствующе. И еще, если ты вдруг забыл, ты не просто Орэль Берг, ты Орэль Берг де Лука. И тебя дома ждет муж.