Феномен невзаимной любви

      Когда бы на Аладдина ни смотрели, видели улыбку. Спокойную, знающую, понимающую. В этой улыбке была заключена длинная история не одной эпохи, это был символ мудреца, что отпустил былое, живёт настоящим и не имеет тяготящих его оков.       Но Алибаба знал, что это не так.       С печалью в глазах он наблюдал как его друг, его маги, уходил из дворца. Ему следовало бы жаловаться, обвинять его в предательстве, но в этом просто не было смысла. Просто Алибаба был не из тех людей, что могли бы прямо в лицо, когда эти полуприкрытые проницательные глаза смотрели на тебя, сказать:       Дунья Мусташим мертва.       Никто этого не знал или не замечал, но когда на небо восходила полная луна, чарующая, манящая, не скрытая облаками, Аладдин ступал на скалистый уступ. Редкая трава щекотала его обнажённые ноги, стоило ему подойти ближе, словно завороженному. И взмахнув рукой, у самого уступа, он позовёт её:       — Дунья.       А в ответ ему будет знакомый голос принцессы:       — Я же говорила не приходить и вот опять.       Аладдин обернулся, смотря на силуэт девушки. Она не была настоящей, её не было в этом мире. Это просто часть рукх, часть её жизни, часть её личности. Но не Дунья Мусташим. Принцесса давно мертва, он это знает.       — Дунья, потанцуем?       Но как и всегда, он протянет руку, зная, что её возьмут. Как и всегда прижмёт за талию, невесомо, силуэт из рукх, прозрачный, не дающий даже возможности погрузиться в это мгновение и забыть о реальности.       В ночи, при свете полной луны, кружили два силуэта.       Никто не проронил и слова, пусть и могли вести беседы. Никто не напоминал, что выживи бы тогда Дунья — будь Аладдин чуть сильнее — они всё равно не смогли бы делить подобные моменты.       Потому что Аладдин был маги Алибаба.       И стоило первым лучам прорезаться из-за горизонта, прогоняя луну с неба, стоило теплу коснуться земли, как рукх рассыпались, точно золотые песчинки. Понимающая мягкая улыбка дала трещину вместе с исчезающим светом, она исказилась, а в голубых, полных мудрости маги глазах появилась скорбь.       Да…       Это было единственное время, когда он мог её увидеть.