7 | Битва за Штормград

      Естественно, принцесса Штормграда вверяла крайне мало надежд в мирное ведение праздника и то, что мать не переборщит хоть с каким-то из пунктов намеченного торжества. Радостью отзывалось хотя бы то, что она не мешала ей и братьям Равелиным весь день провести на природе, якобы на пикнике, сопровождаемым многочисленными красивыми речами и историями, какие изначально волшебница и впрямь записывала в подаренный блокнот, жаждя повествовать миру реальную историю сумасбродного семейства, но усталость и заинтересованность скоро взяла вверх, и она уже, лёжа на спине своего молодого человека и уткнувшись подбородком прямо в позвонки, внимает рассказы о том, как ребята пытались тренировать козлов, как лошадей. — Ты пытался заставить его биться каждый раз, когда появлялся ваш отец?! — Я сумел его в этом убедить! — А потом его пустили на вкуснейший шашлык, — напомнил Влад, поглядывая на хвастуна, мельтешащего рукавами, исподлобья. — В другой раз он пытался станцевать с козлом вальс, — протянул младший сорванец, вновь прикасаясь к своей любимой фляжке. — Скажи честно, ты тогда пил без конца?! Поступки триптиха она и впрямь считала во многом безрассудными, но, прослушав ещё несколько историй, она поняла, что куда больше пакостничал среди них именно мёртвый дух, находящий забавы чуть ли не в каждом дорогом для мальчишек деле: насмешки над политикой и иными государствами, сопровождались бесконечным негодованием по поводу их стиля и одеревенелостью, а любовь иного братца к библиотекам прерывалась множественными шутками по поводу каждого книжного героя и тягот. Те не в шутку спокойно выдыхали, когда он брал оружие и отправлялся в лес. — Да не пил я! — Он дебил просто, — выпалил старший из князей, медленно приподнимаясь с места, сразу попадая под заботливые ласки своей возлюбленной, мгновенно потирающей нос от травинок и пылинок, что он собрал, пока валялся на земле. — Его рассудок никогда не отличался чёткой скоординированностью и не безумным ходом мыслей. — Ты меня сумасшедшим обозвал?! — Ты обливал козлов святой водой, пытаясь отыскать фавна ! — закричал Петя. — Долбанутым даже я тебя в тот период назову! К счастью, годы пакостей обязаны были рано или поздно завершиться, детский азарт утолиться и стать лишь редким дуновением среди вполне внятных и здравых желаний. Вечно бешеный на безрассудные поступки мальчишка, ведомый руками братьев, решился уделить минутку некогда завлёкшему ему делу, помогая кузнецу смастерить крест для их отца. А после он остался там на множественные часы. Вальяжно поправив свой хохолок, Алексей состроил обиженную мордашку, явно пытаясь найти в молодой колдунье поддержку. — Ты тоже считаешь меня психом, кобылка? — игриво, но при этом с ноткой обиды, поинтересовался он. — Я всегда так считала, — без какой-либо задней мысли буркнула она. — Не будь ты психом, ты бы мне так сильно не нравился. — Хочется понять причины, почему тогда ты любишь меня, — съязвил её молодой человек, поглядывая на девушку сквозь свои черные разлетевшиеся длинные локоны. — А ты мне хочешь сказать, что есть что-то здравое в том, что бывший мрачный правитель стал брататься с не магом и встречаться с совсем юной принцессой, которая пыталась его выкинуть в окно? Пошелестев руками прямо пред его прямым носиком, она растормошила чёлку в разные стороны, тем самым напомнив ему о своих способностях. — Ты ненормальным будешь похлеще них двоих! — Я не писал дотошное завещание о том, как меня захоронить, сразу поле того, как услышал, что кремировать его никто не собирается, и не создавал крест для самого себя, чтобы потом он украшал мою могилу… — У меня были здравые причины бояться смерти! — вновь возвратился к прошлому ондок. — Меня пытались закопать живьём! — Но теперь то ты её вовсе не боишься, — буркнула Варя. — Может, это отличная терапия для лечения танатофобии ? — как-то между строк, больше для самого себя, выпалил книголюб. Голубые очи мага молний тут же устремились в сторону среднего Равелина, что вытащил наружу чуть опасную интригующую ухмылку, какую он сразу же смёл, чуть ли не рыкнув последующие выражений. — Даже думать не смей! — Хороший же план! Мне же помогло! — сразу же начал оправдываться он о своих домыслах, которые так легко оказались разоблачены. — Но Алиса — не ты! — встала на защиту подруги лидер патруля. — Она никогда не находила забавным чужую гибель, не кайфовала от прогулок по кладбищу, горевала о смерти чуть ли не каждой знаменитости… И уж точно никогда не лепила себе крест при жизни! — Да она даже любимое выражений Рыжей вида: «когда же я уже сдохну» или «как хочется помереть» ни разу не шептала. — Это твои, Владик, — выпалила любимая, перебив преподавателя. — Ты обычно в конце четверти так говоришь… — Так, всё правильно! — не согласился князь, развернувшись к девушке и сразу, не подумав и секунды, приобнял её за талию, притянув к себе. — Она сдаёт нормативы — я записываю! С её ненавистью к занятиям в муках подыхаем мы оба. С уст принцессы сошёл слабый смешок, слишком быстро обратившийся в тишину. Товарищи так далеко, а школьная былая жизнь, каковая итак подходила к своему концу, завершилась для неё столь резко и непредвиденно, что анализировать не хотелось. Посиделка грезилась приятной, особенно, когда от мальчишек уже не веяло той энергетикой страха, что они источали, будучи духами, но это слабо спасало в мгновения, когда она понимала, как планировала праздновать этот день раньше. Приготовленный её же руками торт, украшенная впопыхах комната, заказанная пицца и тупые песни, когда бывший монстр будет брыкаться под танец маленьких утят. Сладкое, но уже невозможное времяпровождение. Еле выдохнув, она выдавила из себя совсем слабенькую улыбку, вжимаясь крепче в плечо своего вечного защитника. Ничего не доставляло ей больше спокойствия и умиротворения, чем он рядом. — Хорошо, закапывать я её не буду, — продолжал балакать Алексей, когда компания уже пошла по лестнице вверх, ведомая подготовкой к мероприятию. — Но, можно же придумать иные пытки её страха? — Обзови это терапией, чтобы хоть каплю так плохо не звучало! — Пытки в попытках её убить вряд ли можно обозвать таким добрым словом. — Почему нет? — припомнил Влад, минуя слишком сильно освещённые коридоры. — Марфа же прикрывает свою деспотичность пониманием «хорошего воспитания». — А вы своё непослушание понятием «показ своей силы и вольности». Резкие возникновения бывшей правительницы уже никто не воспринимал со страхом и испугом, да и даже шуток те в своём рассудке по отношению к ней не находили. Всё больше при возникновении Марфы они желали, чтобы та не возникала. — Надеюсь, что вы достаточно наелись своим самолюбием, потому что мне нужно показать вам бальный зал… — Бальный зал?! — удивившись, выпалила принцесса. — Спасибо, что разложила два лёгких слова по слогам, но столь замедленная речь будет явно лишняя на торжестве. Укорив дочь за эмоции, она, как впрочем и всегда, ловко развернулась, шелестя своей чёрно-фиолетовой юбкой и побрела по направлению к главному залу, вовсе не намекая компании, что надобно следовать за ней, но до чего они легко догадались сами. Когда поток воздуха их чуть не ударил об стену, призывая привести в движение ноги. Добравшись до надобной упоминаемой комнаты, властительница ветров раскрыла поражённо рот, дивясь окружающему пространству, будучи единственной в рядах, кто находил подобный масштаб украшений перебором. Альянс явно такого понятия не разделял, отыскивая в многочисленных дорогих тюлях и шёлковых шторах слишком очевидный со стороны её величества запал. — Вижу, что тебя восхитило, — гордо заявила она, раскрыв руки и довольно улыбаясь, явно насыщаясь фактом своей невероятно талантливой работы. — Количество потраченной ткани или концентрация фиолетового? — Я бы сказала, что это цвет аметиста, — отметила её величество явное отличие штор от её одежонки. — Как твои зеницы. — Искоренила танзанит . Мило. От не столько гнева, сколько потерянности, наследница сжала зубы, оглядывая просторы с нескрываемым презрением. Дорогие блюда, изысканно накрытые столы, освещённое пространство и место для оркестра создавали явный намёк на невероятное собрание людей и неописуемую пышность мероприятия, от которой ей, дитечку, что почти десятилетие не бывал на пышных мероприятиях, становилось несказанно страшно. Последний её бал окончился ссорой с возлюбленным, а последняя домашняя встреча тем, что они с тётушкой чуть не улетели в стену. На счастливый конец праздника надеяться казалось глупо. — Не слишком ли вы переборщили с дороговизной? — произнёс Влад, видя, как заметно побелела его колдунья. — Пока здесь не бродят люди, переодетые в павлинов, я зачту это за спокойный ход. — Призовёшь старообрядцев? — перебила её лидер патруля. Пара аметистовых глаз уткнулась в женщину, требуя ответа к последующим таким значимым решениям, ведь поиск союзников по-прежнему являлся самой главной их задачей, к тому же и до сих пор трудно даваемой. Варя уже понимала, что количество явленных на мероприятие можно описать этакой книгой на тысячи страниц, но, одно дело — встречать здесь нынешний товарищей и подругу детства, и совсем иное — видеть родную коммуну её матери. Маги артефактов, ставшие столь могущественными, как она — точно стезя, которой стоило бояться. На это её родительница и носом не повела. — Естественно, они нам тоже могут помочь, — оглядев просторы ещё раз, она добавила. — Причём, верно, даже больше, чем ваша группировка. — В очередной раз вы недооцениваете патруль, — заприметил тёмный князь. — Патруль, невзирая на возраст, я оценивала высоко, но вы больше не патруль. Явно не поняв изречений, влюблённая парочка скосила брови, поглядывая на женщину с некоторой злобой, отчего она закатила глаза, сразу возвратив их на место. — Кто из вашей команды вам помог? Кроме, конечно, второсортного родственничка вашей семейки… — Да Алёнка с радостью предоставит нам помощь, если понадобится! — Принцесса Царьграда во время народного кризиса и даст войско на победу? — сложила всё по полочкам её величество. — Искренне сомневаюсь, учитывая то, что за эту неделю к вам не прибежало ни одного солдатика. Предательски разозлившись, волшебница прикусила губу, совсем забыв о том, что пред мамой такое являть нельзя. Отыскав в жесте глупую мелочь, дама не подала виду, что её уловила. — Просто она жаждет предоставить нам куда больше, нежели меньшее, что она может, — попытался защитить подругу её названный братец, в целом, точно зная причины, почему помощь от неё никакой не последовало. Мало того, он точно ведал, что она вряд ли последует. — Предположим, — говорила Марфа, разворачиваясь к залу вновь. — Надо прекратить наши светские беседы, а то на вечер ничего не останется. Думаю, вам пора отправляться в комнаты на подготовку. Шаг, а голос тут же останавливает. — И тебе к твоему платью, Варвара. Вечно эмоциональные брови сильно пали на глаза. — Ты сама приготовила мне платье?

***

— То есть, вы и впрямь жаждете подарить Ветровой набор выжившего? — Она же живёт в пещере! — заявила принцесса волшебного мира. — Он явно нужен ей! — А вы подобрали всё в оттенках фиолетового? — презрительно продолжал молвить чернокнижник, как всегда стоя со скривлённой спиной и исподлобья рассматривая команду патруля. Тот ещё вовсе не ведал о перемещении своего семейства, но уже не мало докучал сборищу своим постоянным присутствием в их опочивальне. — Цвет не важен, главное — польза… — А со своим главарём вы об этом когда-либо беседовали? — трепал нервы бонвиван. — Искренне сомневаюсь, что она в курсе подобной расстановки приоритетов… — Корвин, пожалуйста, хватит! — прыснул чрезвычайно раздражённо факир, складывая каждую составляющую его подарка. — Саша… — Что же ты столь раздражён, вечно спокойный мирянин? В самом деле, анимаг явился сюда совсем не для того, чтобы унижать и оскорблять компанию. Это, скорее, такое дополнительное удовлетворение, получаемое взамен на подработку новостным корреспондентом, что являл команде надобные новости о их лидере. По сути, тусовался в их спальне и беседовал он с ними лишь из-за благих отношений как с волшебницей ветра, так и её возлюбленным, приходящимся ему родственником. От вопроса мальчишка разъярился окончательно, и вот он откидывает плед в стену, сталкивая идеально сложенный комочек с бетоном, а после, смиренно опускает голову, закрывая веки и молча. Всплески то ли гнева, то ли внезапной печали стали его вечными спутниками в последнюю неделю, и от этой атмосферы обречённых надежд, сломленных планов на восемнадцатилетие их правителя, он всё ещё ощущал чувство своей вины и тягостное обременение на своих плечах. Огненная колдунья подошла к нему, нежно кладя одну руку на шею, а другой поглаживая его ладонь, и начала щебетать слова успокоения, утверждая, что он никак не причастен к проделкам его подруги. Но он то правду знал, и того тягостнее Саше становилось, когда он понимал, что не столько ощущает стыд от сотворённого Любавой и не столько давится своей причастностью, сколько банально боится за богиню мыслей и каждый раз жаждет её защитить. В колледже каждый, кому не лень, пытался заклеймить революционерку и утопить её в гневных тирадах, отчего он постоянно ловил жуткие триггеры, заставляющие его бесконтрольно изливать эмоциональность в окружающее пространство. Былое размеренное распределение чувств, как и безупречный характер всё понимающего психолога, улетел в небытие. — Наша подруга прячется в пещере, потому что её тётя предприняла попытку её убить и продолжает стремиться к этому, — напомнила бывшему владыка земной магии. — Мы дарим принцессе на день рождения набор для быстрого розжига костра, вместо даров, о которых она и впрямь мечтала, а ты интересуешься у нас, почему мы нервничаем?! — Иной вопрос: зачем ей набор для розжига? — протянул Корвин, выхватывая из рук колдуньи спичечный коробок. — Мои дяди и прапрадед безупречные охотники и невероятные умельцы в выживании в условиях дикой природы. Последний раз Алексей создал для нас пламя, воспользовавшись двумя крошечными веточками, одной минутой и умудрился даже не замарать свои увешанные рюшами рукава. — Увешанные рюшами?! — удивлённо и смеясь, обратилась Снежка, найдя подобное забавным. — Рюшами, бантиками и кружевами, — цедил мальчишка, прикрыв веки, явно давая понять, что стиль диггера не одобряет вовсе. — Верно, он потрошил гробницы, отшивал от каждой безвкусной дамской блузы по детали и пришивал их к себе, создавая то блеклое убожество. — Но полезным будет! Подойдя впритык к однокласснику, Маша приспустила брови, смотря на его безразличную улыбку, и вернула к себе в обладание несчастную упаковку, не ловя в ответ ничего. Маг лишь безмолвно закатил глаза. — Можете ли вы двигаться капельку расторопнее? Я устал вас ожидать. — А что ты ей подаришь? — обратилась Алёнка, повернувшись к бонвивану. — Своё присутствие, — отозвался тот, всё пуще напоминая самому себе среднего из братьев Равелиных. Да и любого из них. Тот всё больше начинал походить на своих предков. — Наш подарок не худший! — играя радость, выкрикнул фокусник, взвалив на плечо созданный портфель из даров. — Уходим? Как только сигнал подался, так мгновенно компания остановилась, потому что в обитель через открытое окно влетело множество писем одно за одним, что расположились пред носами каждого собравшегося гостя опочивальни. Абрикосов стал единственным, отстранившимся от дара, издав испуганный, дико страшащийся вздох. Для него подобные конверты уже не вызывали никаких эмоций, кроме паники. — Аметистовый цвет… Дайте угадаю, работа Ветровой? Потянувшись за листами, патруль взял их в руки, куда пристальнее разглядывая бумагу, отыскивая хоть какой-то опознавательный знак, помимо оттенка, но, не обнаружив их, принял решение распарывать конверты. Пока аккуратная Маша взяла для таких дел ножницы, а Снежка аккуратно пыталась открыть тот только своими ноготками, Алёнка посылку разорвала, вовсе не обращая внимание на то, что единственный, от кого она ждала такую же реакцию, лишь испуганно сжимал её в своих ладонях. Та же самая бумага и только иной цвет. Борьба сестёр, отзывающаяся даже в таком бреду, как оттенки. — Приглашение на день рождения… — Варя живёт в пещере и даже так додумалась сделать нам приглашения?! — поражённо обратилась властительница трав, поглядывая из своей оправы. — У меня создаётся впечатление, что это я с Ветровой годами волшебный мир от напастей спасал, а не вы, — разворачивая лист, сообщил наблюдение Корвин. — Она даже если умирать будет, обязательно сделает из этого вдохновляющее представление, за картиной которого захочется наблюдать. — Только она не в пещере, — заметила фигуристка, зачитывая вслух, написанное на её листе. — «Приглашаем вас на празднование восемнадцатилетия принцессы Штормграда Варвары Ветровой в замок на пустотелой горе. Ждём гостей в праздничных пышных нарядах, подходящих для великого бала, достойного совершеннолетия будущей королевы. С уважением и ожиданием присутствия, принцесса Варвара и…» Замерев, неженка взмыла голубые очи в сторону их вечного помощника, от которого не получила никакой отдачи взамен, потому что тот продолжил пилить конверт своими зеницами. Зато вопрос возник у всех остальных собравшихся в хоромах. — И? — Что там, Снежка?! — обратилась взволнованно богиня огня, сама распахивая бумагу и сразу обращая внимание на надобную строку. Онемение достигло и неё. — Там так много незнакомых букв, чтоли?! — язвительно отозвался чернокнижник, сделав шаг ближе к своей бывшей возлюбленной и без разрешения уткнувшись своим вороньим носиком в её записи. — Принцесса Варвара и королева Марфа. — Королева Марфа, — по слогам выдавила учёная, приподнимая подбородок и сразу поворачивая голову к любителю книжных фолиантов. Глаза встретились, создав контакт впервые с момента их расставания, и там успело промелькнуть нечто, что вызывало в них обоих безмолвие и лишь обращение к факиру, что по-прежнему никак не реагировал на происходящее. Тот не ушёл в абстракцию , он, вне сомнения, находился здесь, но это слабо спасло его, когда смысл выражения полностью добрался до него. Не веруя в высказывания друзей, тот разорвал конверт в клочья, попутно раня и само послание. Но, найдя из обрывков нужный, он выкинул остальные на пол, вчитываясь лишь в один, пытаясь поверить в реальность. Но, даже вняв его с десяток раз, он не верил. Варя приняла помощь от Марфы, — такое никогда не сложится в голове. — Саша! — звала его испуганно любимая, пытаясь повернуть лицо к себе. — Сашенька, если ты не хочешь, мы никуда не пойдём! — Это мало похоже на «хочу-не хочу»… — Видишь вместо приглашения угрозу? — поинтересовался Корвин, сложив руки на груди и обратившись именно к бывшей. По её мнению, здесь не хватало только капли крови поверх прозвища. Знакомство ни с какими родителями не должно сопровождаться чуть ли не гибелью друзей. — Саша! — кричала почти в ухо Алёнка. — Нам… Нам… Дыша тяжело, с напрягом, еле глотая воздух и не способный формировать слова, фокусник выдал с потрохами внезапный начавшийся приступ паники, распознав который, патруль почти сразу подобрался очень близко, пытаясь усадить его на постель, шепча нежные слова, надеясь, что они успокоят его. — Надо как-то помочь ему! — верещала Маша. — Извини, но я понятия не имею, как спасти человека, утопающего в антиципации ! — Точно не говорить тяжёлые слова! — Лучше вообще в этот момент с человеком не говорить. Внезапно возникающие голоса для комнаты патруля стали обыкновением, ибо с каких-то пор спальня начала напоминать проходной двор, но этот тон с определённой подавленностью и хрипотцой колдунья земли определила довольно быстро, и, сказать, что она доверяла лечению этому человеку — это абсолютно точно солгать. Кика же мнение зазнайки не волновало вовсе. Открыв дверь, в которую она принципиально никогда не стучалась, грубиянка сразу кинулась к задыхающемуся однокласснику и, припав на колени пред ним, почти откидывая прочь учёную, схватила того за уши и принудила смотреть на себя. — Смотри на меня! — приказала строго она, при этом говоря куда нежнее, чем обычно, будто бурча, но ласково. — Вдыхай за мной! Под счёт! Четыре — вдох, два — выдох! Готов? Начав называть цифры, она заставляла сопротивляющегося паренька повторять за ней, а взбешённый изначально её резким явлением патруль не слабо удивился, когда понял, что бешеная тряска заметно стихла. — Думай о своём теле! Пытайся вернуть себе контроль над ним! Думай, не… Саша! Сколько же усилий ей это стоило, чтобы не произнести фирменное выражение, ведь она, вне сомнения, ведала, из-за чего началась паническая атака и ещё одно лицо из рода Ветровых в упоминании явно бы не сумело привести его будораженные лёгкие. Счёт продолжался, и руки, совсем слабо отдающие прежними бешеными импульсами, укладываются на колени, знаменуя, что пациент окончательно вернулся в норму, полностью взяв себя обратно во власть. Издав слабое «отлично», вредина отпрянула от него, вовсе вставая со своего места, ловя не столько презрительные, сколько удивлённые взгляды остальной команды. — Как ты… Как ты… — Взяла и сделала, — коротко молвила та, посапывая себе под нос. — Как ты здесь оказалась? — задала абсолютно иной вопрос волшебница земли. Взглянув на свою якобы помощницу по учёбе, Кика фыркнула, указывая на дверь, приглашая войти того, по чьей вине она очутилась в ненадобных ей комнатах. — Вас кое-кто искал, — сообщила она, когда в территории спальни возникло ещё одно лицо. Взоры обратились в сторону входа, откуда, пройдя через порог и шелестя своим длинным платьем, явилась та, кого точно мало ожидали в этих стенах. Дама брела медленно, при этом ровным и очень величественным шагом, как и подобает её персоне и, встретившись с мордашками, она ничуть не оступилась, вполне ожидая такой реакции, как и их, как минимум, поражённых возгласов. Оставляя гостей и обладателей хором её с немым воодушевлением на физиономиях, принуждая тех припоминать, когда же они видели эти черты в последний раз, она ожидала действий лишь от одной закрывшейся средь стен персоны. Взглянув на неё, Абрикосов почуял, что его покорит новая паническая атака. — Преслава? — кинул он, осматривая бывшую правительницу воздушного королевства. — С утра была ей, — громогласно молвила она. — Что же произошло такого, коли его величество, королева мать Штормграда пришла к нам? Колкость мальчонки с книжной магией сразу вызвала интерес со стороны явленной гостьи, и она, не применяя больших сил, предприняла попытку очутиться в его рассудке и уловить мысли. Внезапно узнавая, что его черепушка закрыта. — Ты — племянник моего любимого женишка, не так ли? — обратилась мгновенно она, сразу вызвав со стороны парнишки ухмылку явного уважения. — Немереное количество спеси его братишек. — Почему вы здесь, ваше ветрейшество? — шептала Снежка, привлекая взор уже в свою сторону. — Вам же прислали приглашения на бал, на который вам нельзя идти по правилам этой школы, иначе вас отчислят прочь. Я пришла помочь с этим, — заявила она, расставляя по местам своё явление. — В частности, моему самому любимому ребёнку. Внимание обратилось к взволнованному, до этому уверенному в своём безумстве факиру, который, подтягиваясь ватными руками за свою любимую, еле-еле встал на ноги, тут же кинулся вперёд, чуть ли не запрыгивая на пухленькую маленькую женщину, нарушая всё правила приличия, установленные в их главном дворце. Но они играли малую роль, когда касались его, и того более меньшую, когда существовали при подобных обстоятельствах. Зарываясь носом в седые локоны, что снисходили вниз из её хвоста, он внимал такой приятный родной аромат территорий, смешанный с благоуханием, приносимых добрыми ветрами, и упивался ими, думая совсем не о явленной женщине, что услаждала его родительскими объятиями. Он думал лишь о тех, кого она породила. Древняя колдунья мгновенно прочитала это и старалась угомонить эмоциональность сильно встревоженного мальчишки, поглаживая того по спине такими типичными материнскими движениями, когда ласка сама выступает в роли колыбели, что поётся на протяжении всей ночи у кровати. Шебарша себе под нос, она голосила прямо внутрь его рассудка, в самую глубь его физического, но сейчас так буйно играющего плана, стараясь угомонить остатки его истерических опасных припадков. Как в этом безумстве из кипящих чувств он вообще сумел совладать с языком оставалось загадкой. — Как она?! — шуршал тот тихо ей в ушко, когда голос только позволил ему сплести хоть одно предложение. — Я не знаю, — ответила женщина, мгновенно понимая, о ком идёт речь. — Я не видела её, я не знаю. — А… А… — Она? — предположила Преслава сама, чуть отстранив своего ребёнка от себя, по-прежнему держа его за плечи и делясь истинными данными. — Я не знаю и шансов узнать у меня нет, ведь приглашения я не получила. Я на день рождения внуки не приглашена. — Интересное избрание гостей, однако, — язвительно шебуршал Корвин. — Именно по этой причине вам и необходимо туда пойти. Шикарное объявление, скашивающее только что построенные решения о том, что мероприятие они не посетят. Но приказы сыпались дальше и стали лишь хлеще, когда дама положила ладонь на плечико фокусника, вжимаясь в него пальцами, чтобы избежать очередной панической атаки, и оповестила о самой важной миссии, которая, увы, возлагалась на его плечи. — Тебе необходимо туда пойти, — чётко заявила Преслава, тормоша его взором, в котором так и читалось уведомление о отсутствии какого-либо право выбора. — Тебе будет тяжело, вне всякого сомнения, куда труднее, чем кому-либо из здесь собравшихся… — тельце, и без того не отличающееся состоянием «воинственным» и «не сломимым» стало и того мягче, будто совсем невесомым. — Но мне необходимо знать, как там моя внучка. Ты мне очень нужен. «-И как там ваша дочка?» — истерично протянул он мысль в рассудке, взамен получив совсем незаметный утвердительный кивок. Естественно, королеву беспокоили её дорогие и любимые родственницы, но голосить о том, что революционерка тоже сильно влияет на неё и ей по-настоящему страшно за её выдумки, вслух она не хотела. Единственный смиренно разделяющий её страхи об этом знал, а больше в этом не надобно, и пускай блеск в его глазах, верующий в Психею, что содержалась в Бабейл, иссякал каждую секунду. — Значит, мы идём на бал? — обратилась ледяная колдунья, услышав лишь одно слово. Команда дружно развернулась к явившейся помощнице, а она, с укором оглядывая на Кику, оповестила о её надобности в последующих делах. — Вы идёте на бал, а ваши клоны остаются в колледже. Прыснув недовольно, вредина ясно оповестила, что вообще не жаждет участвовать в подобном, но ясно понимает, что выбора особо нет. — Творим иллюзию, — твёрдо подтверждал женщина, оповещая команду о скорейшей подготовке к мероприятию.