7 | Битва за Штормград

      Возле подготовленной вешалки принцесса стояла, с трудом шевелясь и поглядывая на ту с нескрываемой нервозностью и явным отвращением, что можно считать в каждом её вдохе. Наряд её любимого цвета из-за своего фасона вызывал лишь тошноту, блевоту, какую она желала размазать по ткани, веруя, что так образ станет даже лучше. Неказистые фонарики до локтей, смятые неправильно, и оттого куда сильнее создававшие иллюзию кривизны одежонки, так идеально завершались черными кружевами с прескверным рисунком, доходящих до области запястья, какие только утяжеляли вид. Они же украшали и подол не пышной, но такой стянутой несимпатичной юбки, на какую волшебница и модница вовсе без слёз смотреть не могла. — Ну… — еле протянул Влад, запрятавший сборник из шуток, выданный мозгом лишь при одном взгляде на приготовленное дарование, куда-то очень далеко, в самые отдалённые уголки своего рассудка. — Оно не так уж плохо… — А мы сравниваем с нарядами крестьян твоего времени?! — Итак, кобылка, что у тебя тут… Боже! Эмоция Ондока, любителя винтажных блузок и покорённого замашками старых обликов, идеально олицетворяла настолько же это нечто плохо. От ужаса тот отпрыгнул прочь, прижимая руки к сердцу. — За какие грехи создали это платье?! — потянув рукав верх, он увидел его края и прыснул. — Точнее, стоит спросить, в каких грехах? — Да не так уж оно и плохо… — пытался хоть как-то защитить наряд морок. — Согласен. Для его описания требуется куда более суровое слово, нежели «плох», — влез в диалог Пётр. — Убог? — Никогда не думала, что альянс из охотников и воинов будет помогать мне в изменении платья! Выслушав все комментарии, Варя лишь больше убедилась, что выходить в таком к гостям просто не может и не важно сколь неправильным сочтёт её поступок мать. Наряд отличался не самой приятной тканью, совсем не подходящей к таким кружевам. Будто к этому мрачному созданию может подходить хоть что-то! Её же, как дизайнера целой команды, охватила такая истерия, что она не просто мягко снесла то с вешалки, а чуть ли не разорвала. — Королева моя, ты прекрасна будешь во всём! — буркнул богок, будто и впрямь веруя, что волевая волшебница это наденет. — Во всём! — согласилась она, открывая шкаф и выхватывая оттуда свои старые ножницы. — Но это — не всё! Не позволив мальчишкам и слова дополнительного сказать, она скрылась в ванной, готовая разрезать отвратное создание по каждому шву, вытворяя нечто, возможно, слишком откровенное, но, зато, точно элегантное. Равелинское семейство осталось снаружи, поглядывая на комнатушку с некой долей восхищения и, вместе с тем, страха, что сейчас за самостоятельность принцессе дадут отворот-поворот, совсем не беспокоящий её саму. — Выпьем же за её смелость! — подняв фляжку, выкрикнул бывший книжный дух. Напиток взмылся наверх, глотком распитие поддержал лишь средний из родственничков и, верно, именно попадание процентов в организм позволило ему узреть весьма заметную деталь. Пряча напиток обратно в карман, мальчишка вначале перепутал сторону кофты, случайно блеснув старым покоцанным корешком, заприметив который, Лёша слишком быстро догадался, что это — не обычный сборник поэм Уитмена . — Твоя кофта так убога! — отозвался он, сразу вцепившись в рукав дряхлой, но большой утеплённой куртки, раскрывая её перед, и тут же, жантильно напевая себе под нос, вынудил ловким движением своих пальцев надобную рукопись, прижав её к сердцу. — Как и её содержимое! Шаг назад, и тот чуть не спотыкается о своего вечного охранника, который, предприняв попытку схватить его за руку, мигом выдал, что сборник важен ещё и для него. Большего осознания подарить не могло ничего. Очень ловко вывернувшись от его лап, словно дитяток, прокатившись на коленях по полу, он тут же распахнул обветшалый фолиант, испуская пыль с уже засохшего ледерина , мгновенно попадая на страницу, где валялась рукотворная братишкой закладка в виде ленты и обрезанным кусочком от пробки вина Херес-де-ла-Фронтере с эмблемой города на нём . Лишь завидев название существ, он сразу понял, куда ведут пути их князя. — Шуликуны?! — шёпотом завизжал он, рассматривая карликов с шоком. — Золотые ворота?! — Не кричи! — Ты хочешь отправиться к этим мерзостным малявкам и попросить у них помощи, серьёзно?! К мелким гномам ондок явно не испытывал хороших чувств, но это слабо волновало его собеседника. — Они — мощнейшие духи, и явно одни из немногих еле живых, способных противостоять диким ветрам! — Еле живых?! Прикольно ты мёртвых обозвал! — развернув листы к преподавателю боевых искусств, он начал трясти изображением перед ним. — А ничего так, что они крайне редко выходят наружу и что такой период поймать очень сложно, а?! — Это через неделю произойдёт, — между выражений сообщил алкоголик, скрестив руки на груди и просто позволяя своему родственнику полоскать мозг брату. Тот рассвирепел ещё больше. — Ты что, хочешь бросить кобылку?! — Не бросить, а лишь на время оставить! — сразу начал оправдываться Влад, цедя сквозь зубы от страха, что его родная девочка об этом услышит. — Это ради её же блага! — Ты ради её блага кинешь её в депрессию и паранойю?! — отойдя на шаг, вереща и мыча, Лёша сделал поклон. — Спасибо тебе, добрый молодец! — Захлопнись! Униматься же тот не собирался, и конфликт явно не мог стать исчерпанным, учитывая факт того, что оба братца не особо жаждали пускать всё на самотёк. В том числе и своего князя. — Надеюсь, ты повторяешь это золотым воротам, каким придётся открыться и закрыться без тебя, — влез в ругань младший Равелин. — Можно без ваших нравоучений?! — Такие вещи не решаются в одиночку! — продолжал голосить полушёпотом наглец, мельтеша бестиарием, пачкая слетающей ошмётками краски свой пышный праздничный костюм. — Они обязаны обсуждаться в кругу! — В каком ещё кругу?! — В братском! — гордо заявил он, указывая на их нынешнее расположение. — Мы же тройка Равелиных! Обязаны всё обсуждать, как и раньше! От такой попытки свести его план под общее обсуждение, маг молний сильно разозлился, прищурив глаза. — Мы уже триста лет, как не братство Равелиных, а разрозненные духи! Какое собрание?! — Противовольное, — спокойно выдавал Пётр, будучи явно единственным эмоционально стабильным участником беседы. — Твоё решение вызывает внутренний разлад в нас, потому что мы слабо понимаем его, учитывая факт того, что ты её в прошлом году чуть не потерял. — Тебе по лицу вмазать или по рёбрам?! — угрожающе рычал тёмный князь. Упоминание той трагедии до сих пор взывало из его нутра самого грозного зверя, в кого он смел обращаться. — По мозгам, которых нет, — саркастично буркнул тот в ответ, намекая, что продолжит свой ход идей. — В словах Алексея и впрямь есть зерно здравости: такое надобно обсудить и далеко не только с нами. От такого заявления ондок пуще распахнул и без того чуть ли не выпадающие из орбит зеницы. — Ты не поговорил ещё с Варей?! — Слабо представляю, как ей такое рассказывать, — шуршал возлюбленный, потягивая свои длинные локоны назад. — Можешь также, как о нас… — Имеешь ввиду никак? Вроде как, только недавно порешали: никаких тайн, всецелое доверие, — и опять те же самые грабли, решения, принимаемые без согласия второго, и ложь. Долго держаться свободные и вольные птицы не сумели. — Ты не можешь оставить её, особенно сейчас, когда она оказалась под эгидой её матери, которая, даже без прямых выражений занимается конкретных угнетением её персоны, — встал на защиту своей королевы книголюб. — Как бы сильно она не притворялась в сем инженю — она далека от этого мира! Чрезвычайно много смыто и того больше просто не изучено! Ей надобно невероятно много подучить, и при этом не сломаться! — Вы ей поможете! — выпалил мальчонка то, чем пытался угомонить своё нутро эти дни размышлений. — Вы — отличные защитники! Вы справитесь с её опекой и от духов, и от Марфы! — Да, но ты, верно, отупел, позабыв одну важную вещь! Сократив расстояние между ними и того сильнее, рукой, свободной от книженции, диггер коснулся его запястья, указывая на вечного спутника тела в виде резинки. — Мы — её альянс! Защитники! Но ты — нет! — раскрыв ладонь, он начал перечислять все пункты, какие отыскивал в их паре. — Ты — её возлюбленный, щит, крылья, вера, надежда, уверенность в завтрашнем дне… — Воля, — прибавил своё Петя. — Воля! — раскрыв фолиант, он быстренько пробежался по страницам. — Перечисляя все понятия, какие она видит в тебе, может получиться больше, чем этот грёбаный гримуар! — Бестиарий… — Да хоть словник! Мне плевать! Шипение мальца всё больше казалось агрессивным, а князь, явленный таким уверенным в начале диалога, совсем ослабел, будто поняв главную проблему, почему он не может уйти. И эта же единственная причина, почему он готов залезть куда угодно, лишь бы ей помочь. Лишь бы она была цела и счастлива. — Ты для Вари — всё! — Как и она для меня! — взамен выпалил морок. — И потому мне и нужно их призвать! Не так много существ на этой земельке, способных противостоять диким ветрам, а эти недоутробные твари могут! Они необходимы нам, куда больше, чем люди! — А оставлять её ты не боишься?! Шевельнув плечами, Влад признался. — Нет, у неё останетесь вы. Вроде бы такое милое, давно не произносимое признание, а братья совсем не реагируют позитивно. — То есть вот, как поручить нам воды набрать, то ты не доверяешь, а как оборонять принцессу, так да?! — яростно напомнил Лёша. — Когда запал шуток завершится и вместо клоуна вновь явится самый непобедимый обладатель ножей, тогда и поговорим! — строго предупредил его старший из князей, кидаясь к шкафу и выуживая оттуда свой пиджак, который протянул совсем не по празднеству одетому библиофилу . — Давно ты меня так не называл. — А уж не дебилами и вовсе большую часть жизни! Как только книжный дух оказался одет по торжеству, бестиарий вернулся в его владения, а беседа дошла до финального пика помыслов. — Я не отрицаю, Влад, что шуликуны — чуть ли не лучшие воины для этого дела, но есть проблема, — указав на дверь, он намекнул, что все тяготы вновь вертятся вокруг их общего лейтмотива, — Ты лезешь туда ради счастья Вари, потому что желаешь воплотить её цели. Но, уйди ты, у неё не будет сил это воплощать. Вытянув железный крест на груди, он указал на него, припоминая могильные плиты и её гибель вовремя амриты. — Ты — её опора, и в роли неё ты выступаешь так сильно, что ты — никак не костыли, а просто её ноги! Ей надо стоять, Влад! Без тебя она не сможет… Добавить или отнять из этих речей нечего. Они слишком верны, оттого и единственное, что он мог сказать, так это похвалить его. — Я иногда забываю, что ты не совсем долбанутый. Так и звучат в этой семье комплименты. Стоило Петру поправить свою последнюю запонку, так из ванны при полном параде выползла именинница, сверкая своими каштановыми распущенными локонами, ставшими пышными волнами, и элегантным, но таким облегчённым платьем, на месте рукавов-фонариков у которого красовались аккуратные клины, а юбка, освобождённая от душащих кружев, оказалась с разрезом, доходящих чуть ли не до бёдер. Принцесса явно собиралась восхищать окружение своим обликом. — Ты восхитительна, колючка, — вытянул еле-еле из себя Влад, борясь с немым восторгом. Мало кто сумеет вытворить такое, имея при себе лишь ножницы. — Ваши эмоции гласят, что маму хватит инфаркт, — буркнула та, подобравшись к своему возлюбленному вплотную, а потом, ловко положив свои пальчики в его ладонь, чмокнула того в щеку. — Поразим же её? Заговорческие взоры переглянулись, глася о очередной революции. Праздник вовсе не собирался быть весёлым.

***

Прошения возлюбленной для Астера длились весьма долго, потому что брать на себя контроль и слежку за пятью клонами мерещилось ой какой трудной задачей, явно недоступной весьма потерянному и неуклюжему мальчишке, но отказать он не мог, и причиной согласия выступила совсем не его девушка. Кроткое слово «да» он выпалил лишь из-за расположившейся подле колдуньи земли своей названной сестрицы, какая, прыская ядами на каждое её слово, оповестила, что она поможет ему в этом деле. Лишь из-за мысли, что, возможно, девочки нашли хотя бы основы для товарищества, он и принял решение ввязаться в эту сильно рискованную авантюру, когда он солгал директрисе, что собрал патруль с целью проведения дополнительного теста чисто для их команды. В легенду та, по причине особой безразличности, будто бы даже поверила. — Наш воронёнок выглядит абсолютно, как живой, — заявила Кика, крутясь на кресле своего дружка. — Тот же безразличный взор зануды, наглотавшегося то ли хвоща , то ли донника . — Ни разу нет! — не согласился с ней астроном, остановив верчение своего сидения. — Корвин редко на моих занятиях читает книги, потому что он куда больше болтает и прерывает речи, перебивая и пытаясь оповестить мир о своих безграничных знаниях… — Прости! Я никак не хотела обидеть твоего любимчика! Ядовитые отзывы сошлись с сумасшедшим хохотом, от которого мальчонка заметно смутился и покраснел. Бросив взор на черные локоны подделки, Астер внимательно рассматривал это вытянутое лицо с очень острыми чертами, пытаясь ответить себе на вопрос — отличил ли бы он реального и иллюзионного анимага, и внезапно воспринял, что он бы ни за что не перепутал бонвивана ни с кем другим. Слишком сильно поведение их разнились меж собой, потому что вряд ли хоть какое-то иное создание способно лишь в изгибе своих бровей и чуть прищуренных поедающих глаз выдать отношение к той или иной персоне, не молва ни единого слова. Его же очи оказывались на это способны, и это и делало его весьма отличимым средь толпы. Особенно для неуклюжего нон гранта, для которого в зеницах посреди стремления унизить всегда пряталась тонкая ниточка явно ощутимого уважения и… Благоговения, чтоли? Будто он чуял в нём нечто близкое, и они точно делили это чувство напополам. — А вот наша принцессулька вообще непохожа! — продолжала бегать по клонам язва. — Такая спокойная и умиротворённая, будто книжки и впрямь ей могут помочь! Неужели нельзя сотворить анимацию, как она носом парту ударяет?! — Жаждешь видеть её искорёженной? — В любом случае, прямым текстом я бы такое не выдала. Щёлкнув пальчиками, Кика вырастила мухомор прямо на поверхности стола пред принцессой волшебного мира, какая не обратила на него никакого внимания, продолжив увлечённо писать лекции, будто реальная Алёнка хоть когда-то так поступала. — Это исключительно забавно! — засмеялась она, добавляя к каждому из ребяток пакости. Пред одним выросли грибы, пред иными расцвели ромашки, прямо рядом со Снежкой раскрылся и мигом лишился своих белых пушистых кисточек одуванчик, а иллюзия и глазом не повела на такое непородное чудо, пока их создательница противно гоготала. — Уртика, хватит! — выпалил учитель, схватив её за пальцы и, остановив щёлканье, чуть оттолкнул руку прочь. — Ты такой скучный, фе! — недовольно шипела вредина. — Я только что на твоих глазах открыла твой любимый цветок, и что взамен?! Усмирив её только своими просящими изумрудными очами, он получил её с трудом выжатое сквозь неровные зубы «ладно», когда ученица скрестила руки на груди и начала бурчать что-то себе под нос, изображая душного друга. Отвернувшись, она хотела сбежать как можно дальше от профессора, написавшего что-то на доске, так и стремящегося разобраться в новых заклинаниях, и потому вновь оглядела неказистые подделки, внезапно, отыскивая необычность. — Тарахакум, — мыча, позвала она, аж чуть приподнимаясь с места. — Нет, он явно будет лишним в зелье, — шептал Астер, думая, что его гениальная в этом деле подружка решил помочь ему с разбором ингредиентов. — Не менее лишним, чем Глория … — Тут нету облаков! — А она есть! — вцепившись в плечо высокого собрата, Кика резко развернула его в сторону студентов, указывая на облик его же нереальной возлюбленной. — Глянь! Развернувшись, он и впрямь увидел названное оптическое явление, тут же сменившееся иным, явив ему уже Стивы , а следом и вовсе туманную радугу, которая совсем испарила очертания властительницы земли. Созданный мираж явно имел весомый сбой, напугавший ребят, когда они, вцепившись пальцами в плечи друг друга преодолели расстояние до картинки, что перед их глазами вместо своих обыкновенных цветов вначале окрасилась в красный, а затем и в зелёный. — Иллюзия заглючила, — сделал вывод астроном, касаясь места, где обязана находиться рука и, вначале пролетая мимо неё, а следом ту всё-таки касаясь. — Видимо, даже клонам не очень хочется быть в образе твоей занудной подружки! Ёрничать она хотела ещё много, и, может, даже бы успела испустить ещё одну шутку, но, увы, попытка прикосновения к локонам привела к тому, что из головы Маши снизошёл солнечный столб в потолок, испугавшись которого, ядовитая особь отпрыгнула прочь, сразу наступая на пятки и вызывая падение своего братца, попутно выкидывая массу матерных слов. — Молний только не хватает! — выпалила она, еле-еле подталкивая учителя, чтобы тот встал на свои двои, пока он пальцами рыскал пол, пытаясь найти свои очки. Сумев их обнаружить, естественно, не без помощи подружки, он поправил разлетевшиеся локоны, понимая их проблемы. — Что… Что нам делать в этой ситуации?! — Я похожа на того, кто знает?! — взбешённо цедила Кика, лицезрея пред собой ещё один оптический эффект, не сумев распознать тот по названию. — Как-то Преслава не давала инструкцию о том, что делать, если иллюзионные миражи отвратительной команды начнут глючить и создавать явные колдовские махинации! Колдунья земли, отсвечивающая всеми цветами радуги, вызывала неподдельный страх, а ещё точное понимание срочной необходимости сделать хоть что-то. Увидь Вась Вась это дребезжание света, вне сомнения, поймёт всё. — Нам… Нам… Надо звонить… — вновь заикаясь, произнёс Астер, оправляя свой покосившейся жилет. — Прости, а у тебя в контактах как-то зачесался номер его ветрейшества?! Потому что мне никто его не давал! — А к кому нам тогда обращаться?! Поглядывая на мираж, идея в голове вредины всплыла сразу, и, пусть она являлась очередным нарушением запретов, она считала её невероятно спасительной ныне. Причём, чуть ли не единственным выходом из ситуации. — Я могу позвонить другой колдуньи мыслей, — шепнула она, точно понимая, что сейчас получит ураган из выражений. Правда: рот открылся и слова полились. — Нет, Уртика! — вопил он, мельтеша пред ней угрожающе пальцем. — Ты не можешь так поступить! Она устроила облаву! Пыталась убить Варю и… Нравоучения лезли и лезли, а заметно уставшая от них ведьма не нашла варианта лучше, чем, щёлкнув пальцами, вызвать новый росточек грибочка прямо в его мельтешащем пальчике, чем сразу вызвала остановку ругани типичного родителя. — Ты такой медленный, что за тебя кордицепс успел зацепиться! — буркнула она, выуживая из кармана своё зеркальце. — Отчистись, пока он не подчинил тебя своей воли… — По-моему, он подчиняется твоей, — недовольно гаркнул Астер, аккуратно отламывая подосиновик от себя. — Может быть, — протянув гласные, выдавила его собеседница, набирая номер. — Но я это делаю далеко не для себя. Найдя нужного абонента, она нажала кнопку вызова. Оставалось лишь надеяться, что воительная революционерка найдёт на неё время посреди долгих идей по поводу захвата чужой короны.