Другая жизнь

      Мария бодро шагала домой, весело насвистывая незамысловатую мелодию. Она упорно пыталась отвлечь себя от тревожных мыслей и завтрашнем дне.       — А что если, — вслух шептала Мария, — доктор обнаружит какие-то осложнения? Вдруг, моя кратковременная потеря памяти – это один из симптомов прогресса моей ещё неизвестной науке болезни? Каллидус не смог определить, что именно со мной случилось: он, как и всемирная медицина, никогда раньше с таким не сталкивался...       Мария резко замолкла и остановилась посреди улицы. Нужно отогнать пессимистичные мысли. Во время прогулок или каких-нибудь других занятий, не требующих её полного внимания, Мария всегда начинала размышлять, бормоча себе под нос.       Иногда эти размышления несли невинный характер: один раз она всерьёз обдумывала рецепт приготовления блюда, включающего все её любимые продукты, но оказалось, что яблоки, мясо, орехи, вареные яйца и шоколад – не лучшее сочетание.       Иногда всю её голову занимали размышления о своём будущем, будущем персонажей Гравити фолз и различных событиях, произошедших в сериале. Мария твёрдо решила не мешать происходить тем или иным событиям, а также по возможности не вмешиваться в них и в судьбы персонажей.       Задумавшись, Мария не заметила, как продолжила идти. Чей-то взгляд будто хотел просверлить Марию насквозь. Девушка резко обернулась и успела зацепиться взглядом за быстро скрывшийся за зданием белый начёс. Какая-то мысль, осознание, проскользнула в голове, и тут же забылась, уступая место необъяснимой тревоге.       Мария ускорила шаг, а позже сорвалась на бег: ей ни секунды дольше не хотелось оставаться на улице. На периферии зрения возник силуэт, но Мария не обратила на него должного внимания: все мысли были только о том, как быстрей добраться до Хижины. Ноги ныли от перенапряжения, дыхание давно сбилось. Глаза застилал пот.       Мария не помнит, как она оказалась на крыльце Хижины. Сейчас её это волновало меньше всего.       Дверь тихо заскрипела, когда Мария вошла в Хижину. Она остановилась на пороге и внимательно прислушалась: было слишком тихо.       Мария посмотрела на время в телефоне и хлопнула себя по лбу. На экране ярко высвечивались белые цифры: 09:00. Рабочий день уже начался.       Мария, сняв обувь, прошла в свою комнату переодеться: одежда, которая была на ней, насквозь промокла, будто она гуляла под дождём. Она взяла чистые вещи и поплелась в ванну, чтобы помыться.       Холодная вода стекала по лицу, бодря и освежая, освобождая голову от всех мыслей. Мария уже закончила, но продолжала стоять под холодными струями. Они расслабляли, но какое-то стойкое чувство предвкушения, которое она изначально спутала с тревогой, не покидало её.       Мария выключила воду, оделась, высушила волосы феном и вышла из ванной, тихо шлепая влажными ногами по полу. Мария вернулась в комнату за забытыми носками и, натянув их на ноги, направилась к части Хижине, занятой магазином.       — Подарки на рождество нужно выбирать заранее, — донеслось из главного зала, — у вас есть что-нибудь рождественское?       — Есть вот эти кристаллы, — прозвучал уставший голос Стэна и звон "кристаллов".       — Ух ты! А похожи на разбитое стекло.       — Вы что, коп?       Мария наконец зашла в главный зал, чтобы не только слышать, но и видеть, разворачивающуюся сцену, и тихонько пристроилась в тёмном углу. Ни Стэн, ни покупатель её не заметили.       Колокольчик радостно зазвенел, когда дверь открылась, и в Хижину вошли близнецы. Они осмотрелись и подбежали к Стэну, встав перед ним.       — Дядя Стэн, мы очень голодные! — почти завыли двойнышли и, не дожидаясь ответа, начали стукаться животами.       — Я бы накормил вас, но тут ещё этот... — Стэн небрежно показал пальцем на покупателя.       — А есть такая, но без рыбы? — покупатель, видимо, не поняв намёка, указал на висящее на стене чучело мохнатой рыбы.       — Предлагаю, — Стэн заговорщически улыбнулся, понизил громкость голоса и наклонился в двойняшкам, привлекая их внимание, — запереть его здесь у ехать в кафе на обед!       — Да! — радостно воскликнули двойняшки и побежали к выходу, громко хлопнув дверью напоследок.       — А мне с вами можно? — Мария наконец вышла из своего укрытия и, только став позади Стэна, заговорила.       — Господи! — воскликнул Стэн и, схватившись за сердце, обернулся, —Мария! Разве можно так пугать?!       — Так можно или нельзя?       — Конечно можно, — облегчённо выдохнул Стэн, — кстати, когда ты вернулась?       — Недавно.       — Недавно – это когда? — поинтересовался Стэн, лицо его приняло иронический вид.       — Недавно – это недавно, — уголки губ Марии дёрнулись в улыбке.       — А поточнее?       — Полчаса назад.       Стэн замолчал, жестом позвал Марию за собой и, закрыв входную дверь, побежал к машине, в которой уже сидели дети. Мария запрыгнула на переднее сидение и пристегнулась. Какое-то радостное чувство поселилось у неё в груди.       Машина завелась и двинулась вперёд. Стэн буквально вжал педаль газа в пол.       Пейзажи леса, а затем и города неслись перед глазами с огромной скоростью. Мария не успевала ухватиться взглядом за что-то, поэтому рассеянно смотрела вперёд, уже не пытаясь что-то разглядеть.       Резкий поворот впечатал Мария в холодную дверцу машины. Стэн кинул на Марию, потирающую ушибленную щёку, раскаивающийся взгляд, который сразу же вернулся к дороге. От резкого торможения Мария врезалась бы в лобовое стекло, если бы не ремень безопасности.       Машина остановилась, Стэн быстрым движением расстегнул ремень и вышел из машины. Мария провозилась немного дольше, но вышла вслед за Стэном. Двойняшки ещё некоторое время сидели, опустив головы – их тошнило.       — Дядя Стэн... — страдальчески протянула Мейбл, — разве можно так быстро ездить? Меня сейчас стошнит...       — Да, дядя, ты нас так угробишь, — с возмущением протянул Диппер.       — Да всё будет хорошо! Вон, Мария уже шесть лет так со мной ездит, и ничего!       — Да, — прошептала Мария, бесцельно глядя перед собой, — ничего...       — Дядя, смотри, у Марии психическая травма! — с притворным ужасом отозвалась пришедшая в себя Мейбл.       Всё дружно рассмеялись. Мария, приподняв уголки губ в слабой улыбке, прошла за Пайнсами в забегаловку Ленивой Сьюзан.       В само кафе, если это можно так назвать, Мария зашла немного брезгливо. В здании было сыро, имелся слабый запах плесени и пищевых отходов (он, скорее всего, доносился из мусорных баков, стоящих около входа). У входа, на стене, состоящей из цельных сосновых брёвен, громко стучал дятел, а опилки падали прямиком на еду какого-то парня. Под одним из столов Мария краем глаза заметила пробежавшего енота, а стоило ей присмотреться, как она заметила ещё и мышь. Одним словом, полная антисанитария.       К сожалению, это было единственная забегаловка во всём городе. Людей было хоть и немного, но достаточно, чтобы понять, что заведение пользуется популярностью у местных жителей.       Мария аккуратно села за один из столиков. Старый, потрёпанный диванчик жалобно скрипнул, уперевшись пружиной Марии в бедро. Мария на секунду зажмурилась от неприятных ощущений, но затем медленно облокотилась на спинку дивана всем весом. Руки лежали на коленях: Мария очень не хотела трогать здешние столики, боясь подцепить некую заразу и просто брезгуя.       Мейбл прыгнула на диванчик противополный Марии, и села поближе к окну. Диппер перелез через Марию и сел у окна, напротив сестры.       Стэн тяжело опустился на диван напротив Марии и совершенно обыденно положил руки на стол, взял меню и принялся внимательно его читать. Мария незаметно скривилась и, чтобы не смущать всех остальных, немигающим взглядом уставилась в окно.       Небо приобрело цвет какой-то старинной, тёмной и густой синевы, но ни дождя, ни бури, ни грозы не было. Только там, вдалеке, над горами, появилась светлая полоска солнца, просочившегося сквозь тяжёлые тучи. Мария могла предположить, что скоро небо опять прояснеет.       Стэн, Мейбл и Диппер о чём-то увлечённо говорили, но Мария не слышала их, пропуская фразы мимо ушей, различая лишь интонацию.       К столу подошла Ленивая Сьюзан, выслушала заказ, обменялась со Стэном ничего не значащами, дружескими, судя по интонации, фразами и ушла на кухню. Мейбл, видимо, услышав что-то интересное в разговоре старших, вскрикнув, обратив на себя внимание если не всех, то многих людей в заведении. Стэн с Диппером всполошился, дядя прикрыл ей рот рукой, а брат шикнул. Мейбл расстроилась из-за чего-то, а Диппер заметил какой-то аппарат у входа (Мария не помнила что это, она просто обратила внимание на него, когда только зашла).       Вдруг Диппер, что-то самодовольно сказав родственникам, засуетился и попросил Марию пропустить его. Мария будто вышла из транса и встала, пропуская мальчика.       Какая-то назойливая не то что мысль, а непонятное, не совсем сформировавшееся чувство, засело у Марии в голове.       Я думаю, многим знакомо чувство, когда вы хотите употребить какое-то слово, оно вертится у вас на языке, но полностью сформулировать вы его не можете. Состояние Марии можно сравнить с этим чувством.       Какое-то чувство, ещё не принявшее словесную форму, чтобы появиться в голове именно как мысль, терзало Марию. Она не могла не думать об этом, но начать анализ своего состояния, своего этого предчувствия она тоже не могла. Марие жутко не нравилось то, что с ней происходит.       Мария на секунду вышла из своих размышлений и наконец-то заметила смотрящие на неё недоуменные лица Стена и Мейбл. К ней неожиданно пришло осознание того, что ещё с тех пор, когда Диппер попросился выйти из-за столика, она стояла около диванчика, задумчиво смотря в одну точку.        Сейчас Диппер уже, видимо попробовав свои силы, стоял и широко раскрытыми глазами смотрел на дровосека, отца Венди, который использовав один свой мизинец смог добиться высочайшего результата. Мария равнодушно посмотрела на сцену того, как Диппер, чуть ли не плача, выбежал из забегаловки в неизвестном направлении, и села на свое место.       — Круто! Мария, смотри, мне тоже достался блинчик! — Мейбл радостно помахала перед лицом Марии тем самым блинчиком, — смотри, и тебе достался!       Мария опустила взгляд на лежавший на столе толстый блин, смазанный кленовым сиропом, растёкшимся по всему столу, и скривилась в отвращении.       — Мейбл, мой блинчик можешь тоже забрать себе.       — Спасибо! — Мейбл быстро ухватила блин и поднесла его поближе к себе, размазывая весь сироп по столу.       Стэн сидел хмурый, усердно что-то обдумывая. Ни Мария, ни Мейбл его тревожить не стали.       Мейбл заметила что-то на улице и буквально прилипла к недавно мытому, судя по разводам, но от этого не менее грязному окну. Девочка пару минут внимательно высматривала что-то, понятное только ей, а затем сорвалась на улицу, шустро проскользнув под столом, чтобы лишний раз не прерывать Стэна.       Как только Мейбл оказалась на улице, Стэн заговорил.       — Мария, что происходит?       — Что? — не поняла вопроса Мария.       — Что с тобой происходит? Ты думаешь, я не замечаю, что что-то с тобой не так? — терпеливо разъяснил Стэн и взглянул Марии в глаза.       — Я не знаю, — честно ответила, Мария не разрывая зрительный контакт и с несвойственным ей интересом разглядывая лицо опекуна.       — Ты можешь хотя бы рассказать про симптомы? Или свои предположения насчёт своего состояния, — на лбу образовались глубокие морщины, а лицо приняло очень грустный и страдающий вид.       — Предположения я строить не буду, — твёрдо сказала Мария, усердно стараясь не отводить взгляд по старой привычке, а затем добавила, — я не хочу делать поспешных выводов.       — Хорошо, — устало выдохнул Стен, качнув головой.       — А симптомы... ну... у меня бывает кратковременная потеря памяти... и ещё боль в спине... Сейчас не могу вспомнить всё, — печаль проскользнула в глазах напротив, и Марии показалось, что Стэн даже постарел за несколько минут. — Но не волнуйтесь... ся... не волнуйся. Я завтра пойду к врачу.       — Хорошо, — опять выдохнул Стен сквозь плотно сжатые зубы и устало покачал головой.       — Давай поговорим о чём-нибудь хорошем? — постаралась улыбнуться Мария, но это только отозвалось судорогой на лице.       — Давай уж...       Наступила тишина. Стэн молча уставился в окно, думая о своёй, Мария поступила точно также. Приятное молчание, воцарившееся между ними, не вызывало тревоги, а только обволакивало спокойствием и негой разливалось по венам.       Мария подметила, что тёмные, будто свинцовые тучи, ушли, открывая глазу ярко-голубое, по-летнему тёплое небо.       Дверь забегаловки распахнулась и в неё вошел статный мужчина почтенного возраста. Мария узнала в нём доктора Каллидуса. Доктор тоже заметил её и улыбнулся; луч света попал на очки, скрывая на блеском стекла глаза. Стэн, заметив куда направлен её взгляд, обернулся и посмотрел на вход.       Доктор Каллидус подошёл к их столику, хромая и опираясь на трость.       — Здравствуйте, мистер Пайнс, — поздоровался доктор и сел напротив Стэна, на место, которое быстро освободила Мария, только завидев его. Мария сидела рядом, рассеянно глядя в окно.       — Здравствуйте, доктор Каллидус, — приветливо улыбнулся Стэн, — я слышал, Мария уже записалась к вам на приём.       — Нет, нет, что вы! — удивленно воскликнул доктор, — я уже говорил ей, но и вам повторюсь. Я приму её без очереди, пусть только придёт!       — Ох, спасибо вам большое! — Стэн пожал доктору руку, продолжая улыбаться.       — Мария, может, расскажешь мне про свои симптомы? — через нескольких минут молчания, поинтересовался доктор Каллидус.       Мария сначала не поняла, что от неё требуют, изумленно повернувшись к доктору и замерев. После нескольких мгновений до неё наконец дошёл смысл фразы и она, глубоко вздохнув, ответила.       — Так, я же завтра приду на приём, зачем...?       — Когда ты придёшь, я тебя осмотрю, а сейчас я хочу узнать твои симптомы, чтобы перебрать всевозможные варианты болезней и отклонений и завтра подтвердить или опровергнуть свои догадки, — терпеливо произнёс, доктор, приподныв уголки губ в слабой, дружелюбной улыбке.       — А, — задумалась Мария на миг, — ну... у меня бывают кратковременные потери памяти... боль в спине, в области позвоночника...       — Боли постоянные? — поинтересовался врач, достав из кармана штанов маленький блокнот, ручку и записывая все слова Марии.       — Нет.       — Когда у тебя обычно болит спина?       — Ну... боль бывает, когда я сильно напряжена, или когда нервничаю, или... тревожно когда, тоже болит.       — Когда последний раз ты чувствовала боль?       — Сегодня утром, — на этих словах Стен немного нахмурился, но вид его остался таким же взволнованным.       — Понятно, — задумчиво пробормотал доктор, — а потеря памяти когда была в последний раз?       — Сегодня утром... — Стен нахмурился ещё сильней и буквально прожигал Марию взглядом.       — Что-нибудь ещё, кроме шрама болело?       — Поясница, вроде, утром болела... и голова.       — Понятно, — рассеянно протянул доктор. Он взглянул на Марию и опустил взгляд на руки. Глаза странно заблестели, — откуда эти шрамы?       — Я подралась, — моментально ответила Мария, будто бы уже давно подготовила этот ответ.       — С кем же надо драться, чтобы твои костяшки выглядели так, будто ты била каменную стену или стальные шипы? — насмешливо сощурил глаза доктор.       — С животным.       — Каким животным?       — Это допрос? — резко прервала поток вопросов Мария, взглянув на доктора исподлобья.       — А что, если да? — весело фыркнул Каллидус.       Мария молча глядела на доктора, с совершенно непроницаемым лицом. Про сидящего рядом Стэна, кажется, совсем забыли. Мария, взглянув на нервничающего из-за напряженной атмосферы Стэна, дернула губы в улыбке. Шрам начинало неприятно покалывать.       Улыбка доктора стала чуть шире, стоило ему заметить сжимающиеся в кулаки руки Марии. Девушка с силой выдохнула сквозь плотно сжатые зубы и, нахмурившись, отвела взгляд. Если она и дальше продолжит смотреть в эти наглые и насмешливые глаза, то ударит доктора. И Стэн тоже его ударит, так, за компанию.       — Давайте вернёмся к нашей начальной теме, — на виске Марии взбухла и пульсировала тонкая венка, свидетельствовавшая о крайней степени её раздражения.       — Давайте, — хмыкнул доктор и вновь вернулся к изучению записей в блокноте. Стэн, когда атмосфера стала спокойней, незаметно облегчённо вздохнул.       Неожиданно в заведение ворвалась запыхавшаяся и всклокоченная, но очень довольная Мейбл с каким-то комочком в руках. Она, разглядев в другом конце помещения столик со Стэном, быстро подбежала туда и радостно протянула дяде в лицо комочек шерсти, который оказался котом.       И очень упитанным котом. Один глаз отсутствовал, а второй был большой и очень красивый. Темно-синий, словно грозовое небо, глаз внимательно и очень осознанно оглядывал всех за столиком. Мария невольно посмотрела повыше и увидела шевеление четырёх ушек. Два больших уха, как у обычных котов, и под ними два маленьких. Никто из присутствующих не мог оторвать взгляд от прекрасной бело-рыжей шёрстки кота.       Мейбл, наконец, заметила прибавление в их скромной компании.       — Здравствуйте, — робко поздоровалась Мейбл с доктором, — а вы кто?       — Я доктор Каллидус, — добродушно улыбнулся мужчина, весело сощурив серые, словно два булыжника, глаза, — а тебя как зовут?       — Приятно познакомиться! — лучезарно улыбнулась девочка, — меня зовут Мейбл!       — Это моя внучатая племянница, — заговорил Стэн, оторвав взгляд от необычного кота, — Мейбл, солнце, что это такое?       — Это Стив! Дядя, можно он будет жить с нами?       — Что? — одновременно спросили Стэн и Мария. Кот удивленно распахнул единственный глаз.       День обещает быть весёлым.