Другая жизнь

      Мария сквозь сон чувствовала, что её кто-то упорно трясёт. Она медленно наполовину открывает один глаз, но не может разглядеть ничего перед собой — перед глазами стоят разноцветные пятна, которые никак не хотят складываться в единую картинку.       — Сколько можно спать? — еле различимо доносится до её слуха знакомый, почти родной голос.       Девушка приподнимает уголки губ и лениво открывает второй глаз. Перед глазами уже стоял довольно различимый силуэт Стэна, но выражение его лица было по-прежнему скрыто от сонного взгляда Марии.       — Встала наконец? — с ухмылкой спросил Стэн. — Чего это ты уснула? Алкоголя вроде не было.       — Конечно, не было, — она вновь устало прикрывает глаза, — это вечеринка всё-таки для подростков. Я просто прилегла чуть-чуть вздремнуть.       — Чуть-чуть? Ты проспала несколько часов, вечеринка кончилась, все уже разошлись!       Мария удивленно вздёрнула брови и уже более бодро огляделась. Действительно, в зале было пусто, если не считать мусора, разбросанного тут и там. Девушка зажмурилась, резко открыла глаза и медленно встала с дивана, разминая затёкшую после сна в сидячей позе спину.       Затем протёрла глаза и, не глядя на Стэна, направилась на балкон, где раполагался вход в остальную хижину.       — Я в свою комнату.       — Ладно, иди, уберёмся завтра, — Стэн махнул рукой и тоже пошёл за ней, на ходу пересчитывая деньги.       Мария только рассеянно кивнула и прошаркала к себе в комнату. Девушка хотела было потянуть за ручку двери, но вдруг замерла, так и не дотронувшись до неё.       Почему-то в груди начала нарастать необъяснимая тревога. Она встряхнула головой и, прикрыв глаза, глубоко вдохнула. Резко распахнув глаза, девушка дёрнула за ручку и, не давая себе времени передумать, переступила порог комнаты.       За столом сидела одна из копий Марии, сосредоточенно записывая что-то в общую тетрадь, а рядом, на диване, прилегла другая копия. Обе девушки, заслышав, как поворачивается ручка, обернулись к двери, во все глаза уставившись на проход.       Мария оглядела комнату и, когда в её голове возникли образы того, что было произошло недавно, нахмурилась. Между бровей залегла глубокая складка, губы поджались сами собой, а в глазах вновь загорелся прежний огонь.       Глаза торопливо забегали по комнате в поисках чего-то, чего она сама не знает: может, одноглазого кота, может, безжалостно разорванной тетради, а может, чего-то совершенно иного. Не найдя ничего, что бы могло вновь послужить розжигом для неприятных воспоминаний и случившемся, девушка судорожно выдохнула и устало поплелась внутрь.       Быстро переодевшись в пижаму — ну, не совсем пижаму, а потрёпанную белую футболку, которая приобрела серовато-жёлтоватый оттенок, и мягкие тёмные шорты до колен, — та одним только взглядом выпроводила копии из её поля зрения и устало плюхнулась на диван.       Потрясения, преследовавшие девушку, дали о себе знать, и Мария, стоило её голове коснуться подушки, сразу провалилась в сон… и, как ей показалось, сразу же проснулась.       Только отчего-то ей в глаза не бил солнечный цвет, и даже комната не окрасилась в мягкий розовый цвет — вокруг было по-прежнему темно, и только из окна изливался холодный голубоватый свет. Мария проморгалась и взглянула на тихо тикающие часы — стрелки показывали около трёх часов ночи, она особо не вглядывалась.       Девушка поворочалась, плотнее закутываясь в одеяло, и с неудовольствием ощутила присутсвие на диване ещё двух тел. Она пыталась игнорировать сопение у уха, но, когда живот заурчал, напоминая о себе, она резко поднялась с кровати, кажется, опрокинув одну из копий. Номер два, словно мешок картошки, с грохотом свалилась, потянув за собой одеяло, а вместе с ним и номер три.       Мария душераздирающе зевнула и, утерев выступившую слезинку, пробормотала:       — Копии, за мной.       Девушка отвернулась от тихо копошащихся тел и бесшумно вышла в тёмный коридор. Копии послушно последовали за ней, также тихо перебирая ногами позади. Та иногда оглядывалась, одаривая их взглядом, в котором то и дело проскальзывали искры любопытства. Они шли в тишине и в такой же тишине очутились на кухне.       Мария подошла к раковине, взяла из буфета два стакана и, наполнив их доверху водой, протянула оба стакана копиям. Чуть погодя, когда обе девушки хотели уже «смыться», как вдруг жестом остановила их и, подозвав недоуменные копии, направилась на улицу.       — Мари, Маша, — вдруг обратилась к ним девушка, когда они встали вышли на террасу, — почему вы никак не реагировали на мои мысли?       — Какие мысли? — негодуя, произнесли обе девушки.       — Как «какие»? Разве копии не могут слышать мысли оригинала?       — Ты про копии Диппера? — спросила номер два и, дождавшись кивка Марии, продолжила. — Да, его копии могут видеть и слышать мысли оригинала… хотя, мне кажется, они просто видят их одновременно. У них же один разум на многих.       — А у нас не один?       — Один… — номер два запнулась и, помолчав некоторое время, продолжила. — Скорее всего, это потому что ты не из этого мира.       — Я тоже так думаю, — подхватила номер три. — Как думаешь, Шейп Шифтер, или как его там, сможет нас скопировать?       — А почему у него не должно получиться? — вопросительно подняла бровь Мария. — Он-то копирует только тело, а оно у меня может взаимодействовать с этим миром, я это уже проверяла и не раз.       — Ха, — уловив иронию в её словах, номер два мрачновато хмыкнула, — что правда, то правда.       Девушки одновременно тяжело вздохнули, наступила приятная слуху тишина, прерываемая тихим стрекотанием сверчков в траве.       — Ладно, пора закругляться, — Мария чуть улыбнулась. — Ну, так вы провели исследования?       — Ага, — гордо произнесли копии, — мы узнали, что копии почти по всем показателям идентичны оригиналу. Но! Во-первых, температура тела копий значительно ниже, поэтому их легко можно отличить от оригинала, просто прикоснувшись к ним.       — А как же блёклость?       — Ты и оригинальная достаточно блёклая, — насмешливо произнесла номер три, — во-вторых, кожа на ощупь чувствуется совершенно по-другому, она кажется сухой и шершавой, как бумага.       — Кстати, у копий нет крови! А ещё…       — Хватит, остальное я узнаю из ваших записей, — нахмурившись, прервала копии Мария.       — Ладно.       Девушки, будто боясь дать слабину и передумать, резко подняли руки и, посмотрев Марии в глаза, вылили воду себе на голову.       Мария ловко поймала стаканы, когда они выпали из ослабевших рук копий, начавших, пузырясь и шипя, заваливаться назад. Девушка долго смотрела на лужу, на месте которой всего пару мгновений назад были номер два и три, и в её груди поднималось непонятное чувство скорби.       Она поджала губы и, по-собачьи встряхнув головой, зашла обратно в дом. Закрыв за собой дверь, поняла, насколько она окоченела. Девушка мельком взглянула на часы в гостиной, подметив, что прошло около получаса, и тихо, так, что даже половицы не скрипели, прошла на кухню, где её ждал сюрприз. Приятным он был или неприятным, она ещё не решила.       — Доброе… ночь, — заторможенно поздоровалась Мария.       Диппер пискнул и чуть ли не подпрыгнул на месте, удивлённым взглядом встречая сонное лицо девушки. Она махнула ему рукой и подошла к холодильнику, едва заметным в темноте движением поставив стаканы на столешницу.       К огромному для Марии сожалению, Диппер находился здесь достаточно долго, чтобы его глаза привыкли к темноте, и от их взгляда не скрылось лишнее телодвижение той. Мальчик, она была уверена, подозрительно прищурился, внимательнее оглядывая девушку с головы до ног, и тихо произнёс:       — Мари, а где ты была?       Мария молчала, притворно сосредоточенно копаясь в холодильнике. Выудив оттуда сыр с колбасой, девушка, так же не издавая ни звука, поставила их на стол перед Диппером.       Мальчик не отрывал от неё изучающего взгляда, покорно ожидая ответа.       Она поставила чайник на плиту, плюхнулась на стул напротив мальчика и потянулась за хлебом. Диппер, заметив это, притянул хлебницу поближе к себе и повторил вопрос:       — Мари, где ты была?       Мария, упорно сохраняя молчание, пожала плечами и, нарезав колбасу, начала её есть. Прожевав несколько кусочков и поняв, что без хлеба почти весь вкус теряется, девушка всё же заговорила:       — Я была в Америке, — почувствовав на себе прожигающий взгляд, та добавила, — скажу больше, я была в Гравити Фолз.       — Мари, я серьёзно.       — Я тоже.       Диппер замолчал, не сводя взгляда с переставшей есть Марии и не отдавая хлеб. После паузы, что-то обдумав, он с нарастающим раздражением произнёс:       — Ты же понимаешь, что чем больше увиливаешь от ответа на мой вопрос, тем больше подозрений вызываешь.       — Понимаю, но пока ты не отдашь хлеб, я ни скажу тебе ровным счётом ничего полезного. Или тебе доставляют удовольствие пустые разговоры?       Диппер хмуро посмотрел Марии в глаза и медленно придвинул хлеб к ней.       — Скажи-ка, кстати, а что здесь делаешь ты? — задала встречный вопрос, с важным видом нарезая буханку.       — Я? — Диппер опешил. — Я просто пришёл посидеть… воды выпить.       — Не спится?       — Ага, — вздохнул Диппер.       — Чего так?       — Да, просто… ну… эх, — Диппер набрал в лёгкие побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, и, зажмурив глаза, выпалил, — я просто думаю, как бы мне ещё выпал шанс поговорить с Венди наедине. И… и как признаться ей… ну, вот.       — Вы говорили с Венди наедине? — в притворном удивлении вскинула брови Мария, не отрываясь от нарезки колбасы. — Не знала, не знала. И как?       — Да, всё хорошо, — девушка уверена, в этот момент Диппер порозовел. — Мне понравилось, и ей, надеюсь, тоже.       — Поздравляю.       — Спасибо, — прикрыл глаза Диппер, но вдруг, что-то осознав, вновь принял суровый вид. — Ты сейчас пыталась увести тему разговора, я прав?       — Раскусил, — равнодушно произнесла Мария, накладывая толсто нарезанные куски колбасы на ломтики хлеба, — ладно, я не хотела этого говорить, но…       Диппер придвинулся ближе и подался корпусом вперёд, весь превращаясь в слух.       — … я ходила по нужде.       — Что? — разочарованно воскликнул Диппер.       — Тише! — шикнула она, строго посмотрев на стушевавшегося мальчика. — А что такое? Что ты хотел услышать?       — Ничего… — Диппер отвел глаза и случайно упёрся взглядом в столешницу. — А зачем тебе нужны были стаканы?       — Угадай, — Мария чуть приподняла уголки губ, исподлобья глядя на скривившегося Диппера. — Да не для этого.       — Чего… «этого»?       — О чём ты подумал, — Маша тихо хмыкнула, с трудом сдерживая смех, — я взяла с собой водичку, чтобы…       — Нет, не говори! — то ли смущённо, то ли в отвращении простонал Диппер, закрывая лицо руками.       Мария тихо фыркнула и прикрыла нижнюю часть лица рукой, чтобы скрыть широкую улыбку, заигравшую у неё на губах.       «Вдруг он подумает, что я какая-то ненормальная?» — пронеслось в её голове, и она поспешила исправить ситуацию.       — Да шучу я, шучу.       Диппер отнял руки от лица и облегчённо выдохнул.       — Я просто слышала, что, чтобы после ночных походов к холодильнику не толстеть, надо выпить два стакана воды и походить, — Мария ловко придумывала на ходу, перемешивая правду с чистой воды вымыслом.       — Ох, понятно, — Диппер чуть улыбнулся, — сказала бы сразу.       — Пошутить уже нельзя, — обиженно произнесла та, но её с головой выдала широкая улыбка.       Диппер встал из-за стола и, кивнув Марии с неловкой улыбкой, ушёл. Девушка, оставшись в полной тишине, долго смотрела нечитаемым взглядом на проход.       Из окна на пол падали лучи лунного света, но образовавшаяся за ними тьма коридора пугала. Возникало чувство, что через мгновение из этой темноты на свет выйдет кто-то или что-то.       Она широко раскрыла глаза, когда засекла какое-то движение в коридоре, но с тщательно скрытым страхом отмахнулась от наваждения, приняв всё за игру воображения. Девушка уставилась в одну точку на столе и принялась за ожидавшие её бутерброды.       Мария думала, что от свиста кипящего чайника у неё выскочит сердце из груди. Но этого, к сожалению или к счастью, не случилось, и она почти спокойно встала и налила себе ароматный чёрный чай.       Доев последний кусок и тщательно протерев стол от крошек, лениво поплелась в свою комнату, чтобы снять носки — выходя в коридор, она всегда надевает их, потому что полы в хижине холодные, — и опять лечь спать.       Она чуть поворочалась, плотнее закутываясь, и через несколько минут в комнате послышалось тихое сопение.       Но не для Марии. Всё оставшееся время до восхода солнца у неё перед глазами стояли лица номера два и три, скорчившееся в жуткой гримасе боли. Лишь когда одна из копий взглянула на неё не чёрными, а ярко-жёлтыми глазами и, улыбнувшись, тихо произнесла:       — Убийца, — она проснулась.       Мокрая от пота футболка прилипла к спине. Сквозняк гулял по комнате, обдувая влажную спину принявшей сидячее положение Марии. Она тяжело дышала и широко раскрытыми глазами испуганно смотрела вперёд. Перед которыми всё ещё стояло перекошенное лицо её копии, её лицо… с горящими потусторонним светом глазами и широкой неестественной улыбкой.       Сильный порыв холодного ветра, распахнувший чуть приоткрытое окно и взметнувший занавески, заставил Марию вернуться в реальность и поёжиться. Девушка встала и, обхватив себя руками в попытке согреться, рывком подошла к окну и со злостью закрыла его, для верности зачёлкнув щеколду.       Та скинула с себя влажную одежду и переоделась в более плотную, свободную, тёмно-серую футболку с большим крестиком на груди. Сняв ещё и ночные шорты, Мария натянула на ноги с виду большие ей джинсы и, конечно же, надела носки. Как же без них? Она заботится о своём здоровье.       Прозябшая девушка вздохнула и наконец взглянула на часы, показывающие половину седьмого утра. Стэн проснётся в семь, близнецы — ближе к восьми.       Мария почесала нерасчёсанную голову и, вслепую нашарив на тумбочке какую-то резинку для волос, направилась в ванную.       Посмотрев в зеркало, она… не сказать, чтобы ужаснулась, как в прошлый раз, а даже наоборот обрадовалась и загордилась собой. Синяки под глазами посветлели и потеряли почти всю свою черноту, щёки «отлипли» от костей и наконец приобрели нормальный вид, появился лёгкий здоровый румянец, даже лицо утратило всю свою угловатость, а его черты сгладились.       Мария чуть улыбнулась, и её щёки мило приподнялись кверху. Она, не сдержавшись, улыбнулась ещё шире и по-кошачьи зажмурила глаза. Умывшись и хорошенько расчесавшись, завязала тугой низкий хвост и с приподнятым настоением вышла из ванны.       Зайдя на кухню, Маша мельком оглядела содержимое холодильника и, не найдя там колбасы, которая была куплена Стэном только вчера, поджала губы. Девушка воровато огляделась и, захватив из своей комнаты ветровку с деньгами и ключами, вышла на улицу.       А на улице солнце почти полностью вышло из-за гор, даря природе тепло. Траву, покрытую росой, колыхал наполненный утренней свежестью ветерок.       Мария полной грудью вдохнула воздух, пропитанный запахом хвои. Утренняя прохлада приятно обдавала лицо, проникала под одежду и неприятно холодила спину. Чуть поморщилась и передёрнула плечами.       Птички громко переговаривались на верхушках деревьев, и Мария, направляясь в город, невольно заслушалась их трелью. Ей было до сих пор слишком жутко находиться одной на дороге и не слышать тихого щёлканья позади. Создавалось впечатление, что кто-то более сильный мог следовать за ней, не издавая ни звука, и это пугало намного больше. Когда костлявый слепокрыл издавал ритмичные щелчки, Мария могла хотя бы знать, что там, позади, только он и никто больше.       Девушка вздохнула и ускорила шаг. Мария была очень голодной, и противное урчание живота, поминутно заставляющее её вздрагивать, уже начинало раздражать.       Она неожиданно даже для самой себя вышла к городу и обомлела. Вокруг стояли какие-то средневековые лавочки, мимо проходили одетые в историческую одежду люди. Мария огляделась и скривилась — сегодня она точно не сможет купить в нормальном магазине колбасу. И даже лежащие на лавках овощи и фрукты купить за доллары не получится, сейчас они совершенно бесполезны.       «Или нет», — подумала Мари и самодовольно усмехнулась.       Она подошла к первой лавке с помидарами — почему-то почти везде продавались помидоры — и, протянув руку с двухдолларовой купюрой, произнесла.       — Мне два фунта помидоров, пожалуйста.       — Что это за неизвестные мне бумажки? — притворно удивилась продавщица. — Расплачивайся, чем положено!       Мария почувствовала, как вздулась венка у неё на виске, и, скрипнув зубами, приблизила лицо к продавщице настолько близко, что могла почувствовать её дыхание.       — Не прикидывайся. Вы пытаетесь создать атмосферу 1863 года, я права? — дождавшись неуверенного кивка, она с кривой ухмылкой продолжила. — Современный доллар, почти как тот, что у меня на руках, выпустили на два года раньше. Я достаточно понятно объяснила?       Женщина с перекошенным лицом взяла купюру и, взвесив два фунта помидоров, отдала их девушке, вернув ещё пятьдесят центов сдачи. Мария насколько могла мило улыбнулась и ушла к другой лавке, где произошла почти такая же ситуация.       В хижину она возвращалась с несколькими корзинами овощей, фруктов и яиц.       «Надо приготовить яичницу с помидорами до того, как Стэн проснётся», — промелькнуло в мыслях Марии, — «и спрятать корзины, чтобы он не понял, какой сегодня день».       Девушка злорадно улыбнулась и двигалась домой чуть ли не вприпрыжку со значительно поднятым настроением.