* * *
1938 год, 1 августа Лондон, Регент-стрит, приют Святого Вула, Комната Тома Марволо Риддла В тот момент, когда в комнату Тома зашел высокий мужчина, мальчик читал недавно отобранную у новенького постояльца приюта книжку. Вообще, Том любил читать. На уроках, которые проводились в приюте, ему не было равных. Он никогда не рвался блистать на них, но не было ни разу, когда его бы спросили, и у него не нашлось ответа. Поэтому, когда Том увидел, как новичок читает незнакомого ему «Хоббита», он стал дожидаться, пока тот отвлечется. Мысленный посыл, сильная жажда обладания и вытянутая рука — и книга исчезает с тумбочки, перелетая на ладонь. Отработанная схема. — Здравствуйте, сэр, — отложив книгу, поприветствовал неожиданного посетителя сирота. — Как поживаешь, Том? — произнес мужчина и замолчал, осматривая комнату. Его мягкий и поставленный голос заставил Тома напрячься: если в первые секунды у мальчика была надежда, что посетитель может быть одним из желающих усыновить сиротку, то сейчас эти ожидания рассыпались прахом. Похожей манерой говора обладали доктора, которых иногда приводила к нему на беседы мисс Коуп. Доктора всегда уходили ни с чем, а Том запоминал новые методы и приемы, которыми они пытались его в чем-то убедить или узнать что-либо. — Не надо! — выпалил мальчик, когда не представившийся мужчина потянулся к ручке шкафа. Том ненавидел, когда его вещи трогают. Особенно, когда среди них есть и «не совсем его» вещи. Мужчина убрал руки от шкафа, поправил свой алый шарф в с золотым пятнистым узором и сел на кровать напротив мальчика. — Меня зовут Альбус Дамблдор. Я профессор... — Вы доктор, да? — решил сразу расставить все точки над «i» Том. — Нет. Я учитель. — Я вам не верю. Мисс Коуп постоянно кого-то приводит. Она хочет, чтоб они осмотрели меня. Вы здесь тоже за этим? Говорите правду! — последние слова Том, глядя в глаза «профессору», прокричал командным голосом, которого обычно никто не мог ослушаться. Однако реакции, к которой он привык, не последовало. Взгляд посетителя не расфокусировался, он ничего не ответил, а лишь продолжил покровительственно улыбаться. — Кто вы такой? — такого раньше не было. — Как я уже сказал — я профессор. Учитель, Том. Я пришел предложить тебе учиться в моей школе — твоей новой школе, если ты захочешь туда поступить. Том вскочил со стула и отпрыгнул к двери, готовясь в любой момент сбежать из комнаты. Такая тактика уже несколько раз спасала его от лишних тумаков. — Не обманете! Вы из сумасшедшего дома, да? «Профессор», ага, ну еще бы! Я никуда не поеду, понятно? Эту старую мымру саму надо отправить в психушку! Я ничего не сделал ни маленькой Бенсон, ни Бишопу, спросите их, они вам то же самое скажут! Собеседник, словно не замечая реакции мальчика, продолжил. — Я не из сумасшедшего дома, — терпеливо сказал Дамблдор. — Я учитель. Если ты сядешь и успокоишься, я тебе расскажу о Хогвартсе. Конечно, никто тебя не заставит там учиться, если ты не захочешь… — Пусть только попробуют! — прорычал Риддл. — Хогвартс — это не сумасшедший дом. Это школа. Школа для детей… с особенными способностями. — Я! НЕ! СУМАСШЕДШИЙ! — прокричал Том. Воздух словно наэлектризовался. Стекла в окне опасно задребезжали. — Я не говорю, что ты сумасшедший. Хогвартс — это школа волшебства. Эта фраза, словно по мановению того самого волшебства, приморозила мальчика к месту. — И вы..? — Да. Волшебник. Как и ты. Том смотрел на человека, назвавшегося Дамблдором. Он всегда считал себя особенным. Другие не говорят со змеями, не могут заставлять окружающих делать что-то так же просто, как и он. Они глупее, слабее, наивнее чем он. Если есть такие же как Том, то это же просто замечательно. Там он не будет ловить эти презрительные взгляды, как от прохожих на улице. Там он будет среди таких же особенных. Осталось только одно. — Докажите. Мужчина достал из кармана пальто палочку, похожую на указку учителя, и взмахнул ей. Шкаф, к которому Дамблдор подошел в начале, тут же загорелся и затрещал. Том закричал от ужаса — в этом шкафу были все его вещи — и бросился на Дамблдора, разжигая в себе желание нанести ему как больше боли. Замах спрятанной до этого в рукаве заточкой из шипа от чугунного забора был остановлен еще одним мановением палочки. — Кажется, из твоего шкафа что-то хочет выбраться наружу, — потяжелевшим голосом проговорил профессор. Том, почувствовав как окружающий его воздух перестал удерживать его стальными тисками, опустил руку. Все еще не отрывая взгляда от уже не желанного гостя, он раскрыл створки, не боясь прикасаться к горящему дереву, и заглянул внутрь. Его шкатулка, в которой хранились позаимствованные им вещи, не тронутая пламенем, тряслась особенно сильно. Как только мальчик достал ее, створки захлопнулись, и огонь исчез. Ни подпалин, ни запаха дыма не было. — В Хогвартсе не приемлют нападения на других, как и воровства, — словно ничего не случилось, все тем же, уже подбешивающим голосом проговорил профессор, не убирая, тем не менее, палочки, однако что-то в его позе изменилось. Она стала более… напряженной. — Там тебя научат не только пользоваться магией, но и держать ее под контролем. В следующие выходные в девять утра будь готов, мы отправимся в одно место, где приобретем все необходимые для учебы принадлежности. Мужчина встал, взмахом палочки расправил все складки на одежде, и, оставив на столе письмо, ушел по-английски.* * *
— Дамблдор, — задумчиво произнес Лу Чиань. — Это он тебя убил? Он был твоим учителем? Волдеморт в обход правил приличия наполнил свою чашку сам — к несчастью, в чайнике осталась лишь пара капель. Подавив расстроенный вздох, он ответил: — Да. Иронично, что тот, кто привел меня в магический мир, меня из него и изгнал. Правда, я бы не назвал его учителем. Преподавателем с тягой считать себя всеобщим наставником — да. Но не учителем. — А что произошло дальше? Я плохо знаком с британской системой образования. У нас все иначе. — До сих пор не понимаю, как Индия существует без полноценной всеобщей магической школы. Ваша система меня вгоняет в уныние. — У нас не так много волшебников, как в Англии, несмотря на количество маглов. Население магической Британии в полтора раза больше, поэтому вы попросту не сможете существовать без единого учреждения. А у нас все ка-а-а-мерно. Территория магической Индии, на самом-то деле не такая уж и большая, поделена на участки; отвечать за них назначены Опоры — семейства, главами которых являются Старейшины. Старейшины же составляют Совет — аналог вашего Визенгамота. Например, за наш регион Гималаев ответственна именно Опора Патилов. Всех обнаруженных молодых волшебников они берут под свое крыло: либо обучают необходимому минимуму, либо, если ученик захочет развиваться дальше, заключают с ним контракт на более профилированное обучение, находя им учителей — иногда из других стран. И, в результате, получают верного и обязанного им работника. Таким образом Индия не вырастила много по истине великих и исключительных волшебников, но средний уровень у нас неплохой. Мы больше ремесленники, в частности, зельевары, — Лу Чиань встал, забрал чайник с подносом-чебанем, и, выбросив отдавшие свой вкус листья, начал подготавливаться к новому витку разговора, наполняя заварник свежей порцией чая. — Примерно половина всех низких и средних по сложности зелий на мировом рынке сварена в Индии. Создавали бы и высшие, но у них очень уж специфичные условия для транспортировки и хранения. Пропитка для артефактов из дерева, камня, глины или металла… да почти все зелья для артефакторики в страны нашего полушария поставляются нами. Как и обеспечение библиотек зельями консервации, как и наполнение полок аптек всего мира самыми распространенными и часто применяющимися составами, — монах, закончив приготовления, вернулся за стол и махнул рукой в сторону своеобразного балкона, с которого открывался вид на Долину. — Клеймо индийского зельевара стало гарантом качества, во многом благодаря Долине Цветов и ее несравненному растительному миру, не имеющему аналогов как по качеству, так и по количеству магических видов. Из-за этого Хранитель Цветов — должность по стратегическому значению равная директору Хогвартса. Но, в отличие от Британии, у нас нет привычки сообщать о личности Хранителя всему миру. Об этом знают лишь главы Опор да Министр. — Давно догадывался о значимости твоей должности, но никогда не понимал и не спрашивал, почему такая важная личность взяла в ученики… меня? — задал давно мучающий его вопрос Волдеморт. Лу Чиань хитро хмыкнул и, ничего не сказав, начал разливать горячий напиток по чашкам. — Итак, расскажи-ка мне, как там прошло твое поступление на первый курс обучения в Хогвартс? — перевел тему монах. Темный лорд смиренно выдохнул, и, опять не придав значения приказной формулировке просьбы (все еще просьба!), продолжил погружение в свою историю.* * *
1938 год, 1 сентября Лондон, Вокзал Кингс-Кросс, Платформа 9¾, купе Хогвартс-Экспресса Добраться до платформы 9¾ оказалось не сложнее, чем закупиться на Косой Аллее. Придя за полтора часа до отправки, Том занял первое купе, в которое зашел и, усевшись у окна, принялся рассматривать столь необычную станцию. Его внимание привлек тот факт, что строители заложили с десяток каминов, повернутых зевами на улицу. Также, на перроне был выложен интересный рисунок плиткой, формирующий в нескольких местах круги на равном удалении друг от друга. Про полное отсутствие персонала и говорить не приходится. Интересно, для поддержания чистоты здесь применяются какие-нибудь невидимые слуги? Заклинания? А о них будет сказано на уроках? Мысли об уроках и обучении заставили бросить взгляд на сундук с учебной литературой. Воспоминания о подержанных учебниках и перчатках из кожи виверны вместо драконьей, которые пришлось купить за-за недостатка средств, вызывали скрип зубов и дрожь в пальцах. Профессор Дамблдор предложил оплатить часть его покупок, но Том отказался, не вытерпев жалости в голубых глазах. В уже приобретенном рефлексе рука дернулась к внутреннему карману потрепанной мантии и схватила тут же потеплевшее дерево палочки. Губы Тома тронула улыбка. Посещение центральной улочки Магической Британии было очень разочаровывающим, и если б после выхода из гоблинского банка первым делом мальчик не решил приобрести главный атрибут любого волшебника — палочку, — то тот визит был бы самым большим расстройством в его жизни. Он навсегда запомнит слова, которые сказал продавец Гаррик Олливандер, когда ему подошла седьмая по счету предложенная палочка. «Тис и перо феникса, 13,5 дюймов, жестче среднего, но достаточно хлесткая. Очень могучая палочка. Палочка из этого дерева никогда не выберет робкого или посредственного хозяина. Исторически так сложилось, что тис — одно из любимых мастерами деревьев для изготовления луков. Лучшие же длинные луки получаются из медленнорастущего тиса, что оказывается на бедной питательными веществами почве. Такая древесина словно сама пытается стать идеальным оружием, закаляясь трудностями. Палочки из тиса наследуют такой характер. Все части дерева ядовиты, а сама древесина является одной из самых редких для изготовления палочек. Считается, что тисовые палочки даруют своим обладателям силу повелевать Жизнью и Смертью, что, впрочем, так или иначе характерно для всех палочек, но именно за тисовыми тянется страшная слава, связанная с проклятьями и дуэлями. А в синергии с пером Феникса она дает просто невероятные возможности. Перья из хвоста этих птиц — редчайшая из всех общепризнанных в мире сердцевин для палочек. Не столько из-за редкости ингредиента, сколько из-за того, что верность такой палочки очень трудно завоевать. Но стоит заполучить ее, и даже могущественнейшая магия станет доступной. Палочка с подобным сочетанием древесины и сердцевины не может выбрать заурядного волшебника. Я думаю, что нам стоит ожидать от вас великих дел, мистер Риддл.» Знакомство с этим нетривиальным разговорчивым волшебником, у которого, несмотря на относительно молодой возраст, уже начала активно седеть шевелюра, наполнило Тома невероятной жаждой познания. Еще бы: он еще даже не успел стать полноценной частью магического сообщества, как его тут же назвали незаурядным магом. Однако, ложкой дегтя в бочке меда выступало предположение, что подобную речь Олливандер толкает перед каждым покупателем, но Том не собирался зацикливаться на негативе. Ведь, подумать только, он сейчас поедет на паровозе в лучшую Школу Чародейства и Волшебства Британии. Правда, ответа на вопрос о разнице между чародейством и волшебством Том в купленных по списку из письма книгах не нашел, но он очень надеялся, что получит ответ от учителей. Или, возможно, в школе будет библиотека, в которой обнаружатся все искомые знания. Ее же не может не быть? Тем временем перрон за окном начал потихоньку заполнятся людьми. Том, не отрываясь, смотрел, как во вспышках изумрудного пламени из уличных каминов выходят целые группы людей, одетых в мантии и остроконечные шляпы, а в замеченных ранее кругах из плитки с хлопком из воздуха появлялись волшебники. Мужчины, женщины, дети. Шум и гам заполнил пространство платформы, и тонкие ручейки попрощавшихся с семьями детей и подростков потянулись в сторону вагонов. Мальчик почувствовал укол зависти и грусти, когда увидел, как платиновый блондин примерно его возраста, одетый в отделанную серебром богатую мантию, прощается с мамой и папой, а те передают ему дорогую на вид клетку с важно выглядящей совой. От всего семейства так и веяло достатком и аристократизмом. Тому хотелось бы уметь держаться так же. Выделенных Попечительским Советом Хогвартса денег сироте не хватило на питомца, но тот надеялся, что рядом со школой будет лес, где ему удастся найти змею, и ее разрешат оставить. В этот момент дверь в купе отворилась. Оказалось, что пока он размышлял, тот самый блондин успел зайти в поезд и выбрать то же купе, в котором сидел Риддл. После брошенного вскользь оценивающего взгляда лицо вошедшего неуловимо изменилось. На нем появилось еле заметное отвращение. Будь на месте Тома почти кто угодно, его бы получилось одурачить. Но он был сиротой: брезгливость от окружающих преследовала его на протяжении всей жизни. Он знал, как она выглядела, как скрывалась, и как изменяла взгляды людей. От него отвращение спрятать невозможно. Том медленно поднялся, подметив, что на полголовы ниже собеседника, взглянул в его глаза и заговорил. — Доброго утра, сэр. Надеюсь, туман не испортил вам сегодня настроения? Мальчик вежливо улыбнулся, и, не убирая оттенка недовольства из глаз, ответил: — Доброго. Нет, не испортил. Прошлого первого сентября, когда я только поступал, погода была много хуже — поливало, как из ведра. Я рад, что ваше поступление не будет омрачено столь неудачными причудами природы. Однако, — он вдруг перешел с вежливого тона на более серьезный, — вынужден заметить, что первокурсники традиционно занимают последние вагоны. В этом же едут учащиеся дома Слизерин. — Спасибо за указание на мою оплошность, но не могли бы вы рассказать, что такое дом Слизерин? К несчастью, в письме ничего об этом не говорилось, — возможно, о домах было сказано в «Истории Хогвартса», но Том, когда понял, что на питомца не хватит, на все оставшиеся деньги приобрел «Справочник чистокровных волшебников», в котором хотел найти фамилию отца. Очевидно, что его мать, будь она волшебницей, не погибла бы в столь молодом возрасте сразу после родов, и не оставила бы ребенка одного. — Присядем? — кивнул в сторону сиденья парень. Спроси он «Могу я присесть?», поставил бы себя в положение просящего, но он избежал этого, задав нейтральный обобщающий, как бы объединяющий их двоих, вопрос. Том подметил и запомнил. — Прошу, — Риддл дождался, пока собеседник затащит свой сундук в купе и займет место напротив, и сел одновременно с ним. — Поступающие в Хогвартс проходят Распределение, после которого оказываются в одном из четырех домов. Обычно каждому из них предписываются свои черты характера. Но есть и более приземленные признаки, объединяющие учащихся одного дома. Пуффендуй — самый спокойный и дружный факультет. Как и остальные, он назван в честь одной из четырех Основателей Хогвартса — Пенелопа Пуффендуй. На гербе Брасук, цвета дома — желтый и черный. В этот момент Том вспомнил о гербе, который был на печати, скрепляющей письмо. Он показался ему настолько красивым, что воспитанник приюта с помощью свечи размягчил воск и отодрал печать, не раскалывая ее и не повреждая рисунка. Четыре зверя, словно живые, готовы были сойти с герба Хогвартса. Но больше всего ему понравилась змея, что заняла свое место в верхнем правом углу геральдического оттиска. Подложив печать под бумагу, он с помощью кусочка грифеля скопировал рисунок и теперь носил его с собой. Восковая печать же заняла место в шкатулке ценных вещей, которую он надежно спрятал перед тем, как покинуть приют до следующего лета. А собеседник Тома тем временем продолжал. — Выпускники этого дома занимают большую часть руководящих должностей в Министерстве, поэтому родня учащихся на Пуффендуе обладает какой-никакой властью; а сами они, зачастую, хорошо знакомы еще до поступления. Попытки задеть любого из них вызовут ответную реакцию всего факультета сразу. Отличаются повышенной работоспособностью и трудолюбием. Другие ученики поговаривают, что туда зачисляют тех, кто не попал на «нормальные» факультеты, но я считаю это чушью. Впрочем, свое мнение никому не навязываю. Следующий дом, Когтевран. Дом индивидуалистов и творческих людей. Назван в честь второй леди, что входила в число Основателей — Кандиды Когтевран. Символ — Орел, цвета — синий и бронзовый. Когтевранцы не особо стремятся участвовать в соперничестве факультетов или нарушении правил: в основном они проводят время за учебой и увлечениями. После учебы часто становятся исследователями, писателями или работниками Отдела Тайн. На этом моменте дверь купе вновь открылась. В проходе стояло два человека: девушка с вьющимися черными волосами и насыщенными шоколадными глазами, чья осанка и черты лица так и кричали об аристократизме своей обладательницы, компанию ей составлял мальчик-шатен с темными глазами и орлиным носом. — Абраксас, ты… — девушка оборвалась на полуслове, заметив Тома. Окинув его придирчивым взглядом, она задержалась на подшитых рукавах мантии и скривила губы, даже не пытаясь скрыть неприязнь. — Когда освободишь наше купе, проветри и позови меня. — Ой, да ладно тебе, Вальби, первый день только, не начинай, — новоприбывший остановил собравшуюся уйти девушку, и, затолкав ее внутрь купе, затащил свой и ее сундуки, закрыв дверь. — Не видишь что ли? Это ж первокурсник. Привет, Эйб, — протянул он руку собеседнику Тома, — представишь нас? Парень, которого назвали Эйбом, пожал протянутую руку, и несколько сконфуженно посмотрел на Тома. Они не называли своих имен друг другу. Тот решил удовлетворить невысказанную в слух просьбу и вступил в разговор. — Вспомнился анекдот к месту. Произошло кораблекрушение. Выжили два мужчины, что смогли доплыть до необитаемого острова. Спасатели обнаружили их только через год. И когда они поднялись на борт судна, у них спросили как их зовут. Мужчины переглянулись и не смогли ответить. Весь этот год не было человека, который мог бы их представить друг другу. Его собеседники вежливо засмеялись, а девушка, устроившаяся на противоположной от Тома стороне у двери, хмыкнула и поморщилась, словно ей под нос сунули перца. — Меня зовут Том Риддл. Первокурсник Хогвартса, яростно желающий узнать о нем побольше. Люблю змей. — Абраксас Малфой, наследник рода Малфой. Второй год обучения, Слизерин. Увлекаюсь квидичем и историей магии. Не люблю учителей призраков, — представился его первый сосед по купе. — Элезар Розье, наследник рода Розье. Второй год, как я слизеринец. Обожаю квидич, астрологию и задушевные беседы. Ненавижу апельсины, овсянку и тыквенный сок. Взгляды всех представителей мужского пола уставились в единственную девушку среди них. На ее лице успели мелькнуть удивление, возмущение, злость и смирение, после которого она фыркнула и заговорила. «Какая богатая мимика», удивился про себя Том. — Вальбурга Блэк, дочь Поллукса Блэка, Главы Рода. Второй год обучения, Слизерин. Терпеть не могу грязнокровок, — последние слова она буквально выплюнула, глядя на Риддла. В купе повисла мертвая тишина. — Та-а-а-к, а о чем вы там говорили, пока мы вас не прервали? — решил сгладить образовавшуюся паузу Элезар. — О домах Хогвартса. Я успел рассказать про Когтевран и Пуффендуй, — поддержал товарища Абраксас. — Так это что ж получается, остались лишь грифы да мы? Восхитительно! Можно дальше я, а? — спросил гиперактивный Элезар, присаживаясь с той же стороны купе, что и Том, и, дождавшись от него утвердительного кивка, продолжил карикатурно торжественным голосом. — Гриффиндор. Они же грифы. Они же львы, они же грифиндурки. Дом людей, отличающихся излишне взрывным характером, паталогическим отсутствием рациональности и не лучшим чувством юмора. Довольно агрессивный факультет. Проблем с дисциплиной у них больше, чем у всех остальных вместе взятых, поэтому с отработок они не вылезают. На уроках не блещут, но средний уровень держат, и даже каким-то образом переводные экзамены сдают. Бо-о-о-лее того, — артистично взмахнул рукой Элезар и выставил указательный палец, — им удается и СОВ с ЖАБА сдавать. И даже на списывании не палятся. Видя, что наследник Розье закончил рассказывать, Абраксас решил добавить. — Назван факультет в честь Годрика Гриффиндора, цвета дома — алый и золотой. На гербе лев. Перед глазами Тома встал шарф Дамблдора. — Очень важная информация, Эйб. Спасибо. Как я мог забыть? Это же так важно, когда речь заходит о первокурснике. Ему ведь очень интересно послушать про волшебников, живущих с десяток веков назад, а не про учителей и однокурсников, с которыми ему еще лет пять или семь вместе вариться. Эй, Вальби, а ты не хочешь про нас нашему соседу рассказать? Вальбурга фыркнула, расправила складки мантии на коленях и, держа идеальную осанку, вступила в разговор. — Дом Слизерин. Основан Салазаром Слизерином, ярым приверженцем чистоты крови, — она бросила еще один уничтожающий взгляд на Тома, — на фоне чего, по легенде, рассорился с остальными Основателями и покинул Хогвартс, оставив в нем чудовище, что однажды очистит замок от всех, в ком течет грязная кровь. — Что это значит? Грязная кровь? — спросил первокурсник, проигнорировав, но запомнив грубость девушки. — Так называют людей, чьи родители не маги, — пояснил Розье. — Судя по твоим вопросам, внешнему виду и фамилии твои родители маглы, поэтому тебе стоит опасаться слизеринцев. Так повелось, что подавляющее число учащихся этого дома — чистокровные, и мы не сильно жалуем маглорожденных. — Да, я читал про ваши дома, — Том, порывшись в сундуке, извлек «Справочник чистокровных волшебников» неизвестного авторства, — Блэки, Малфои, Розье, Пруэтты, Лестрейнджи, Уизли, Нотты и остальные из двадцати восьми. — Что ж, тогда ты должен понимать, что на факультете самых амбициозных и чистокровных волшебников тебе не место, — высказалась Вальбурга и, вздернув нос, отстранилась от беседы. По купе прошелся мягкий толчок, натужно застонали колесные пары. Паровоз «Хогвартс-Эксперсс» тронулся, начав набирать ход. О смене купе уже никто не говорил. Внутри помещения повисла неуютная тишина, в которой раздалась тихая фраза Малфоя: — Цвета Слизерина — изумрудный и серебряный. На гербе изображен Василиск, его еще называют Царем змей. Том перевел взгляд на проносящиеся за окном пейзажи и ударился в размышления. Василиск, да? Ему понравился герб Слизерина. Он любил змей.