* * *
1938 год, 1 сентября Северная Шотландия, Хогвартс, Большой Зал Том, широко раскрыв рот от восхищения, смотрел на мириады висящих в воздухе горящих свечей под имитирующим звездное небо потолком. Этот вид моментально перекрыл в памяти мгновение, когда из-за густых сосен первокурсникам, что плыли в Хогвартс на лодках через Черное озеро, явился подсвеченный в ночной темноте, словно мираж, сказочный и монументальный замок. Четыре стола, что стояли параллельно длинным стенам зала, были забиты учениками, чьи галстуки и отвороты мантий совпадали по цветам со скатертями, на которых были изображены гербы их домов. Золотой лев на кровавом поле у Гриффиндора, черный барсук на золоте Пуффендуя, орел с бронзовым оперением на синем небосводе Когтеврана и серебряный змей в изумрудной траве Слизерина. Стол преподавателей, заставленный канделябрами и застеленный белоснежной с позолотой скатертью, был расположен поперек зала, вдоль дальней стены, большая часть которой была представлена огромным витражным окном. Места за ним занимали те, кто будут ближайшие несколько лет выступать проводниками в мир Магии толпившимся в центральном проходе между столами грифов и барсуков первокурсникам. Том сразу нашел взглядом директора Хогвартса. Этот мудрый с виду старик с седой бородой, сидя в центре стола, довольно оглядывал детей, которых привел Дамблдор. Армандо Диппет, как узнал Том, в октябре отпразднует свой 301-й день рождения. Надо бы придумать подарок. В это время заместитель директора, роль которого исполнял Дамблдор, взмахнул палочкой, создав красивый резной табурет, и возложил на него вытащенную из рукава старую потертую шляпу. Риддл уже знал, как именно проходит распределение по домам (спасибо Розье), поэтому уделял больше внимания разглядыванию преподавателей, чем песне, что завыла, не попадая в ноты, шляпа. Вот сидящая с левого для мальчика края стола женщина, еще не растерявшая статности, но уже седая от прожитых лет, с очень цепким и тяжелым взором пересеклась взглядом с Томом и несколько секунд спустя, чуть улыбнувшись, кивнула ему, продолжив осматривать зал. Судя по данным, которые на него в большом количестве вываливал в поезде Элезар, это Галатея Вилкост — перподавательница Защиты от Темных Искусств и декан Когтеврана. Справа от нее сидел мужчина, что, казалось чувствовал себя не на своем месте. Он постоянно одергивал рукава парадной мантии, что была явно с чужого плеча, да еще и не по размеру, и открывала вид на его покрытые шрамами предплечья. Очевидно, это был Сильванус Кеттлберн, который преподавал Магозоологию. По правую руку (на которой не доставало безымянного пальца) от него сидело разодетое в цветной кафтан средних лет нечто, в шляпе с вставленным в нее огромным павлиньим пером. Судя по всему, Герберт Гири — преподаватель Травологии, лишенный какого-бы то ни было чувства вкуса и меры. Компанию ему составлял полный, начинающий лысеть мужчина в добротной мантии, что в момент, когда на него перевел взгляд Том, пытался подавить смех от шутки соседа, от чего краснел и трясся. Наверное, это Гораций Слизнорт, преподаватель Зельеварения и декан Слизерина. Человек, собирающий вокруг себя потенциально успешных волшебников из числа учеников. Во главе стола, ровно по центру, сидел директор. Не знай, что это место главы школы, и не поймешь, что старик там сидящий — один из наиболее уважаемых и могущественных волшебников Британии. Справа от директора было пустое место, очевидно для Дамблдора — преподавателя Трансфигурации и декана Гриффиндора. Дальше сидела женщина со короткими белыми волосами и желтыми глазами, волшебно мерцающими в свете сотен свечей. Роланда Трюк — преподавательница Женского Колдовства. Пару ей составлял обучающий Мужскому Колдовству Лютеций Йоханссон, мужчина преклонного возраста, который являлся приемным отцом мисс Трюк. Остальные преподаватели не представляли для Тома никакого интереса: заурядные маги и ведьмы, обучающие предметам, почти не требующим магического таланта, вроде Нумерологии или Древних Рун. Тем временем шляпа допела, и началось Распределение. Дамблдор развернул пергаментный свиток и, прокашлявшись, начал зачитывать имена. Будущие ученики, которых вызывал мужчина, садились на табуретку, и после того, как надевали шляпу, отправлялись на факультет, название которого она прокричала. И вот, очередь дошла… — Том Риддл, — прозвучало поставленным голосом Дамблдора. Мальчик, скрывая нервозность, подошел к декану грифов. Взгляд, который ему достался от Дамблдора, усилил и без того заметную дрожь в коленях, но Том не подал виду и попытался аккуратно приземлиться на оказавшуюся невероятно неуютной табуретку. Последнее, что увидел первокурсник, прежде чем на него надели шляпу — полный зал людей, что с абсолютно разными эмоциями наблюдали за Распределением. Внезапно все звуки отсекло, и в его голове прозвучало: «Какая удивительная целеустремленность и тяга к знаниям, а сколько нереализованного таланта и амбиций. Да и силой не обделен. Выбор очевиден.» НАЙ-Й-Й-ДИ-И-И С-С-СТАРОГО З-З-ЗМЕЙ-Й-Й-Я — Слизерин! — воскликнула шляпа, и зал зааплодировал. Дамблдор резким движением снял крикливый артефакт с первокурсника, и тот, словно огретый пыльным мешком по голове, отправился к меньше остальных хлопающему столу под изумрудным знаменем. Присев с краю, он даже не заметил сморщенных носов соседей по дому. Его мысли занимал голос, отличный от голоса шляпы, шипящий змеиный шепот которого прозвучал в голове Тома.* * *
— Шляпа, значит? — пробормотал с нечитаемой интонацией Лу Чиань, давя улыбку. И тут же, увидев взгляд ученика, уточнил. — Ваш круг общения на несколько лет определяет старая шляпа? — Я могу перестать рассказывать, если ты считаешь это комедией, а меня — шутом, — сказал Волдеморт, допивая свою порцию чая. Его несколько покоробило отношение мастера к его истории. Взросление в Хогвартсе — один из немногих по-настоящему счастливых фрагментов его жизни, и он не хотел позволять бессовестно смеяться над ним. — Все-все-все. Молчу-молчу, — помахал рукой йог, побуждая продолжить.* * *
Том лежал в кровати и пялился в каменный свод потолка спальни мальчиков первого курса Слизерина. Мысли, крутившиеся в его голове, не давали ему уснуть. Странное событие со змеиным шепотом, почти забытое ввиду самого сытного обеда в жизни мальчика-сироты и последующего пути в гостиную его факультета, вновь вспомнилось, стоило Риддлу закрыться от окружающего мира балдахином. Подумать только, кровать с балдахином. С пуховой периной и мягкими тяжелыми подушками. Своя кровать. А еще есть душ, в который можно ходить, когда захочешь. Общий, правда, но большой, и там всегда есть горячая вода с туалетными принадлежностями. Однако своеобразный культурный шок, в котором находился Том, не смог заглушить слова, сказанные старостой получасом ранее по прибытии в гостиную. — Маглокровки, — обратился он к Тому и еще одному везунчику, которого занесло на Слизерин, и чьего имени Риддл даже не запомнил, — Слизерин — факультет единый. Все из нас знакомы друг с другом с детства. Кроме вас. Вас тут не сильно ждали. Совет от меня — найдите себе сеньора, который возьмет вас себе на службу. Пока он будет учиться в школе, вы будете его помощником и слугой. Сеньор за это даст вам протекцию, без которой в нашем доме вам придется не сладко. И еще. Если возникают какие-то конфликты или вопросы — решайте их вдали от глаз учеников других домов и преподавателей. На сторону ничего не сообщать из того, что вам сообщат слизеринцы. Это всех касается! Грязное белье на публике не стираем и решаем все вопросы на территории гостиной или там, где остальные не увидят. Для общественности мы едины. Никаких ссор и драк. Если появляются проблемы или вопросы — подходите к старшекурсникам или к декану. Всем ясно? — и, не увидев поднятых рук, он всех отправил по спальням. Том думал, что ему делать. Сказка, в которую он успел поверить, оказалась лишь вымыслом возбужденного мыслями о волшебстве сознания. Картинка, которую он ожидал, треснула еще в поезде, а теперь и вовсе была окончательно расколота, явив гниющее нутро реальности. Собирается ли Том повесить руки — нет. Найти сеньора — тоже нет. Заставить всех этих чистокровных засранцев признать его — да, да и еще раз да. Осталось только понять, стоит ли он чего-то как маг или нет. Но это покажут занятия, которые пройдут завтра. И вновь мысли возвращались к злополучному шепоту. Насколько Том успел узнать из разговоров — никто ничего, кроме голоса Шляпы, не слышал. Тем более она не говорила ни о каких змеях. Было очевидно, что волшебники владеют экстраординарными способностями, но не было ни единого намека, что разговоры с животными — это общепринятая практика. Впрочем, об этом можно будет спросить у профессора Кеттлберна на Магозоологии. Рука юркнула под подушку, схватив согревающее дерево палочки, и мальчик, устроившись поудобнее, уснул. Следующий день начался с бодрящего душа (подумать только, душ не по расписанию) и сбора всех первокурсников в гостиной. Толпящиеся, словно птенцы в ожидании мамы, ученики искали взглядами старост, что должны были провести их в Большой Зал на завтрак. — Первокурсники, держите ваши расписания. Просмотрите их повнимательней и возьмите нужные учебники. У вас десять минут, — сказал вчерашний староста-семикурсник. По окончании сборов ученикам предстоял путь по запутанным коридорам на завтрак, после которого группу разделили. Девочки пошли за старостой-девушкой на Женское колдовство, а староста-парень повел мальчишек на Мужское. Аудитория, в которой проходило занятие, не имела ни парт, ни столов, ни каких-либо других поверхностей, удобных для письма. Лишь сидячие места у стены и расчищенный центр зала, где их уже ждал профессор Йоханссон, одетый в непривычные для волшебников рубашку и брюки. Высокий, несмотря на прожитые годы поджарый, и постоянно пребывающий в движении: будь то помахивание палочкой, переступание с ноги на ногу или одергивание рукавов. — Сложите сумки и учебники на стулья, — махнул он рукой в сторону стены, — и достаньте палочки. Подойдите ко мне. Сегодня мы проходим необходимые любому уважающему себя джентльмену заклинания. Кто мне скажет, что отличает джентльмена от охламона? Да, мистер.? — Риддл, сэр. Я могу предположить, что ответ — внешний вид? — высказался Том, словив неприязненные взгляды почти от всей группы, за исключением учителя и другого маглокровки. — Ответ правильный, мистер Риддл, но не до конца. Первое, что отличает джентльмена от какого-то босяка на улице, это именно опрятность. Настоящий мужчина должен уметь выглядеть непритязательно в любой ситуации вне зависимости от обстоятельств или надетой одежды. Профессор Йоханссон взмахнул палочкой, и к нему подлетело до этого никем незамеченное ведро с грязной водой. Еще один взмах — и содержимое ведра под вскрики учеников окатило учителя, заставив белую накрахмаленную рубашку принять серо-бурый цвет. Запах грязной пыльной воды заполнил аудиторию, заставив чистокровных однокурсников Тома сморщить носы. Сам он был привычен к подобному запаху: жизнь без прислуги обязывает. Преподаватель, смахнув мокрые пряди с лица, усмехнулся, увидев реакцию учеников. Затем поднял палочку, сделал ей намеренно медленное движение и произнес. — Ка́лидум Аэрэ́мис. Поток горячего воздуха, вырвавшийся из кончика волшебного инструмента, за десяток секунд высушил профессора. Том восхищенно и предельно внимательно наблюдал за действом. Вот она — магия. Не то колдовство, которое показал во время своего визита Дамблдор, а что-то, доступное им уже сейчас. Профессор Йоханссон же, наглядно оттянув воротник грязной рубашки, прислонил к ней палочку и громко произнес следующее заклятье. — Инфу́зио Лю́ттум. Вся грязь словно втянулась в кончик палочки, оставив рубашку в чистом, но мятом виде. Учитель повторил процедуру с брюками и волосами и в очередной раз вскинул концентратор, чтобы затем резко его опустить со словами: — Вестиме́нта Ве́лькуам. И — вуаля! — одежда словно только-только побывала под утюгом в прачечной. — Опрятная, выглаженная и чистая одежда ценой пары заклинаний, — мистер Йоханссон провел рукой по ткани рубашки, демонстрируя только что сказанное, после чего коснулся волосистой части головы палочкой и произнес новую фразу. — Пекте́нция Капи́лиус. Волосы уложились так, будто над ними поработал умелый цирюльник. — Быть опрятным не сложно, особенно для мага. Вы — ученики лучшей школы Евразии. Вы всегда должны выглядеть подобающим образом. Ну а чтобы у вас была правильная мотивация для освоения и закрепления материала… — профессор крутанул палочкой, и из открывшегося, стоявшего в углу шкафа выплыли еще шесть, по числу учеников, ведер с грязнющей водой. Первокурсники закричали и попытались убежать от летающей за ними тары, но предметы инвентаря оказались быстрей. Том, в свою очередь, даже не двинулся, проговаривая про себя услышанные только что вербальные формулы заклинаний. Не прошло и минуты, как все ученики оказались промокшими до нитки. — Если до конца урока вы не приведете себя в надлежащий вид — каждый лишится пяти балов, и будет ходить так до последнего занятия. Удачи, — сказал профессор и занял свое место у стены, сложив руки на груди. Со всех сторон послышались выкрики заклинаний, впрочем, без особого эффекта. Ну да, даже будь ты обучен дома, попробуй сосредоточиться на заклинании, когда за шиворот течет ледяная вода, от тебя пахнет сырой пылью, и одежда липнет к телу, сковывая движения. Том, возрождая в памяти вербальные формулы заклинаний, направил на ботинки кончик палочки. — Ка́лидум Аэрэ́мис, — эффекта не последовало. Так, там еще движение палочкой было какое-то. Еще раз, и с движением. — Ка́лидум Аэрэ́мис. Опять ничего. Спустя пару минут бесплодных попыток мальчик почувствовал на себе чей-то взгляд. Подняв голову, он увидел, как профессор Йоханссон с легкой улыбкой на губах рассматривал его, после чего медленно поднял палочку и повторил движение, выполненное раньше. Первокурсник молча кивнул, и хотел было уже вернуться к попыткам просушить себя, как сзади раздался болезненный вскрик. Обернувшись, Том стал свидетелем того, как волосы его однокурсника Гэвина Горбина, что до этого урока падали светлыми волнами, достигая середины спины, начали очень быстро сами собой сворачиваться в неопрятные косы, запутываться, распутываться, и по новой. Несколько довольно крупных локонов, сорвавшихся с головы кричавшего от боли парня, уже лежали на полу или летели в стороны, прилипая к мокрой одежде других учеников. Реакция ответственного за них преподавателя не заставила себя долго ждать. Том не увидел движения палочкой, из-за того что был расположен спиной к нему, но он также не услышал и никакого выкрика или фразы, как свернувшиеся в какой-то хитрый морской узел волосы Гэвина остановились и начали медленно распускаться. — Я бы отнял балл за нарушение техники безопасности и порядка заклинаний, мистер Берк, но, пожалуй, не буду этого делать, в благодарность за столь убедительную демонстрацию последствий использования Укладывающих чар на мокрых волосах, — проговорил учитель, чуть усмехаясь, и вернулся в режим безмолвного созерцателя. Все ясно. Не стоит отходить от порядка применения заклинаний, показанного преподавателем. Недавняя демонстрация была даже слишком убедительной. Тем временем ледяная вода продолжала вытягивать остатки тепла из тела, вызывая дрожь в пальцах и стук зубов. — Ка́лидум Аэрэ́мис, — жест вышел смазанным, и никакого эффекта заклинание не возымело. — Ка́лидум Аэрэ́мис, — опять ничего. — Ка́лидум Аэрэ́мис, — да что не так-то?! Количество неудачных попыток росло. Дрожь усиливалась, крадя из пальцев последние крохи аккуратности. Злость раскалялась, разливалась в груди, отгоняя холод. Палочка вновь описала уже заученную траекторию. Слишком резко. Слишком быстро. Но жар в груди все же нашел выход. — Ка́лидум Аэрэ́мис! Поток горячего сухого воздуха вырвался из палочки, мгновенно удаляя лужи, скопившиеся на полу. Обжигающая волна прошла через всю аудиторию, заставляя кричать мгновенно высохших учеников, и наткнулась на единственный оплот спокойствия в виде учителя. Тот, выставив вперед палочку, игнорировал настоящий ураган, развернувшийся в аудитории, и заинтересованно смотрел за тем, как Риддл пытается совладать со своим заклинанием. Палочка вырывалась из рук мальчика, обдувая галдящих учеников, что пытались увернуться от жаркого потока. Однако, лишь когда температура в помещении уже поднялась до уровня бани, профессор решил вмешаться. — Экспеллиармус, — палочка Тома вырвалась из рук и, описав параболу, приземлилась в раскрытую ладонь мистера Йоханссена. — За энтузиазм плюс балл, за исполнение минус два, — сказал учитель, вернув инструмент владельцу и безмолвным заклинанием вернул прохладу в аудиторию, заставив все окна и дверь распахнуться и впустить сквозняк. Том, вцепившись в светлое дерево, не спускал с палочки взгляд. Магия. Настоящая магия. В этом маленьком кусочке древесины. И это было лишь бытовое заклинание. Тогда на что способно направленное на разрушение колдовство? Профессор Йоханссен, тем временем, оглядел притихших учеников. Все первокурсники, кроме выпавшего из реальности Риддла, смотрели на них двоих испуганно и возмущенно. И прежде чем они разразились вопросами и восклицаниями, учитель решил дать им дальнейшие указания. — Раз уж вы, стараниями мистера Риддла, обсохли, то приступайте к следующим этапам. Время идет, а чище вы не становитесь. Первокурсники заворчали, и в аудитории снова начали раздаваться выкрики заклинаний. Том, очнувшись от похлопывания по плечу, оторвал взгляд от рисунка волокнистой древесины. Учитель вернулся к своему месту и продолжил наблюдать за учениками, периодически вмешиваясь, дабы исправить их ошибки. Будущий Темный Лорд вернулся к практике в заклинаниях, вспоминая, и возрождая вновь и вновь ощущения, что заставляли его магию трепетать. Когда занятие закончи…*? &?»! #/*&#@2|"@#№*
Рассказ прервался. Чашка выскользнула из рук Волдеморта, а сам он упал, схватившись за грудь. Безмолвный крик разрывал его горло. Боль дробила и раскалывала его сердце. Перед глазами появилась картина большого помещения, заполненного людьми. Разглядеть обстоятельства или внешность большинства присутствующих мешала дьявольская боль. Четкостью выделялся лишь человек в центре. Он был истощен и напуган, одет в полосатую рваную засаленную робу, темные волнистые волосы были спутаны в колтуны, в синих глазах читалась смесь страха и надежды. Трясущийся безвольный подбородок лишь завершал облик жалкого бродяги. Находился он в вертикальной, рассчитанной на одного человека, кованной клетке, с направленными внутрь рядами шипов, и что-то кричал окружающим. Темный Лорд не слышал, что именно, но знал главное: сейчас он видит и чувствует, как один из его ближайших соратников совершает Предательство. Нарушает заключенный на крови союз, идет против своих братьев, сестер и Лорда, которым клялся в верности. Ну а пока на полу светлой пещеры в далекой Индии от боли корчился страшнейший из магов Британии, в самой Британии проходил суд, на котором поднимался вопрос об оправдательном приговоре Игоря Каркарова, одного из приближенных к Темному Лорду Пожирателей Смерти, который вызвался дополнить материалы по делу о Том-Кого-Нельзя-Называть новыми показаниями и назвать имена своих бывших «коллег».