Санкт-Петербург

      Юра Смирнов всегда знал, что с ним что-то не так. Еще будучи школьником, Юрочкой Смирновым, он получал тяжелым отцовским ремнем с железной бляшкой по поводу и без. По мнению отца поводы всегда были, а мать всегда оставалась в стороне, знала, что, если заступится – прилетит и ей. Плакать во время этого акта воспитательного насилия было запрещено, слезы приводили отца в еще большую ярость. Поэтому горячие слезы обиды и боли катились по щекам Юрочки уже тогда, когда он оставался один в своей комнате.       В школе Юрочке было тяжело, он был озорным и шебутным ребенком, крутился юлой на стуле, постоянно отвлекался. Писать упражнения в тишине было скучно, ненавистные формулы по математике никак не хотели откладываться в голове, замечания красной ручкой учителки он получал за себя и за Сашку.       Мало-мальски приличные отношения в школе у него были только с учительницей русского и литературы, невысокой женщиной с добрыми глазами за стеклами очков. Она замечала синяки на лице и руках, оставляла после уроков, но никогда не наказывала, позволяла выговориться и молча гладила по голове, пока Юрочка глотал слезы, прижимаясь мокрой щекой к ее плечу. Только ей удалось разглядеть его потенциал и неуемную энергию, она отправляла его на конкурсы чтецов, чуть ли ни за руку привела в школьный театральный кружок. Отцу это, естественно, ох как не понравилось. Не мужское это занятие – на сцене скакать. На следующий день Юрочка врет учительнице, что синяк под глазом из-за того, что он упал (да, упал на отцовский кулак). Тогда она предлагает ему попробовать себя в стрельбе. - Что вы такое говорите, я же не умею… - Так тебя там всему научат. А еще я вчера видела, как ты на спор попал камнем точно в цветочный горшок директрисы на втором этаже.       Учительница улыбается, Юрочка думает, как бы не сгореть со стыда прямо на месте. Будь это любая другая учителка, его бы тут же за ухо в этот самый кабинет директрисы притащили. Но идея со стрельбой кажется не такой уж и плохой, отец точно не скажет, что это не по-мужски.       Юрочка посвящает всего себя стрельбе, не хочет подвести учительницу, которая всем сердцем верит в него, такого неправильного и поломанного. Ну и, будем честны, ему очень нравилось стрелять, это было круто. Постепенно в комнате копятся медали, кубки и грамоты. Отец на его новое увлечение ничего не говорит, презрительно хмыкает на каждую новую медаль, но, по крайней мере, кулаками не машет, Юрочке этого хватает.       Когда отец умирает, Юрочка тупо стоит с матерью на кладбище и смотрит на сырую отцовскую могилу. Мать обливается горючими слезами, хотя никогда не была счастлива, Юра в этом уверен. Ей определенно не нравится, что сын так спокоен, но он подавлял свои эмоции слишком часто, чтобы выражать их при других людях. На виду у всех он всегда был веселым и открытым шутником, так было легче. Уже ночью слезы опять бегут солеными дорожками по щекам, Юрочка не может объяснить, почему плачет, отношения с отцом всегда были просто отвратительные, но это не умоляет той боли, которую он испытывает.       После смерти отца мать совсем потерялась в себе, все чаще просто сидела на диване и тупо разглядывала стену. Ожидаемо, на его заявление, что он после выпуска из школы собирается пойти в милицию, реакции не последовало.       Юрочка был чувствительным ребенком и превратился в чувствительного юношу, курсанта Смирнова. Курсант Смирнов был улыбчивым, наглым и стрелял лучше всех в потоке. Никто и представить не мог, что за всеми этими улыбками, трюками с пистолетами и бахвальством скрывается человек, который ненавидит себя всем сердцем.       Именно в академии Юра понял, что он еще хуже, чем о себе думал. Отец бы убил его на месте, если бы узнал, что Смирнову совсем не нравятся девушки. Нет, они прекрасные, замечательные и от них вкусно пахнет, все девушки потока были от него без ума, но курсант Смирнов все чаще ловил себя на мысли, что слишком уж пристально разглядывает парней с потока.       Учиться все еще было сложно, внимательности и усидчивости с годами не прибавилось, но все было в новинку, и все было таким интересным. Друзья в академии были чуть лучше, чем в школе. Федя Прокопенко был просто замечательным, такой внимательный и добрый, давал списывать скучные лекции и двадцать раз объяснял непонятные темы. Хороший друг.       После выпуска Юрий Валерьевич Смирнов на несколько лет переехал в Москву. Новый город был потрясающим, большим и шумным, именно в Москве начала развиваться его игромания, но сердце тянуло обратно в Питер. Его переводят в питерское управление Федиными стараниями, это именно Прокопенко начальству в уши заливал, какой Юрий Смирнов потрясающий милиционер.       В свой первый день он приходит весь наглаженный-напомаженный, Хмурова моментально разглядывает весь его скрытый потенциал. Он не часто появляется в управлении, работает под прикрытием, демонстрируя свое актерское мастерство и умение стрелять. По прямому назначению на работе он только скучные бумажки заполняет, да бабки у всех подряд занимает, крутит новенькие беретты на пальцах (о, только бог знает, сколько он тренировался этому дома).       В один из серых питерских дней Юрий Смирнов замечает в управлении Грома и будто снова превращается в курсанта Смирнова. Шутка застревает где-то в горле, он закашливается и отворачивается. - Юр, ты как? - Все нормально, Федь, а кто это? - Напарник мой, Костя Гром.       Юрий Смирнов хмыкает и затягивается горькой сигаретой, Юрочка внутри радостно хлопает в ладошки и улыбается, Юрочка хочет познакомиться с этим Костей, узнать его получше. Юрий запихивает этого наивного ребенка поглубже в себя.       Константин Гром хмурый, немногословный, пьет крепкий кофе без молока и сахара, курит дурацкий крепкий беломор, носит идиотский вельветовый пиджак на все приличные мероприятия. Костины методы по борьбе с преступностью приводят Юру в некоторый восторг. Федя на эти методы ворчит и ругается, Смирнов Косте чуть ли ни в рот заглядывает, когда тот рассказывает редкие истории с места преступления.       По ночам Юра давит в себе глухие всхлипы, он не знает, как так получилось, что он подпустил Костю так близко к себе. Смирнов вовсе не хотел этого, прекрасно понимал, что это неправильно, но просто не мог ничего с собой поделать. Глупо, глупо, глупо, какой же он глупый.       Юрий Смирнов узнает, что Костя Гром женат и у него есть ребенок, в голове курсант Смирнов от досады бьет невидимую стену, Юрочка обнимает себя за коленки и тихо всхлипывает. Конечно, иного исхода и быть не могло.       Юра старается еще реже появляться в управлении, просто чтобы не сталкиваться с Костей. Чувства пройдут, всегда проходили, надо только подождать. Он пытался убедить себя, что ничего не испытывает к Грому, ну, может просто симпатию, но не более. Когда Костя начинает ему сниться, Юре хочется побиться головой о стену. Он спит все реже, сон становится настоящей пыткой, а не спасением.       Первый год в питерском управлении пролетает очень быстро, Юра уже полчаса сидит над отчетом, вертит ручку, кольца на пальцах, трясет новенькими командирскими часами, которые сегодня утром подарил Федя, у Юры сегодня День рождения как-никак. - Оторвешься на минутку?       Смирнов поднимает чуть поплывший взгляд, Костя у его стола хмурит брови и смотрит в пол. - Э, да, конечно. Выйдем покурить?       Гром кивает и, не оборачиваясь, идет в сторону курилки, Юра на это удивленно хлопает глазами, но шагает следом. Смирнов достает сигарету, начинает рыться по карманам в поисках зажигалки. - Не ищи, вот, это тебе.       Костя протягивает ему новенькую зипповскую зажигалку. Такую блестящую и красивую, безусловно дорогую. - Мне? - Федя недавно сказал, у тебя сегодня День рождения, вот и я подумал. Не бери, если не нравится. - Нет-нет-нет, мне очень нравится, спасибо.       Юра уже давно так не тараторил, еще со времен школы. Он почти вырывает зажигалку из Костиных рук, быстро прикуривает и прячет ее в карман, будто ее отобрать могут. Костя только хмыкает и улыбается уголком губ, Смирнов непроизвольно хватается за сердце, которое галопом скачет в груди. - Ты в норме? - Да, я просто… Просто не думал, что кто-то, кроме Феди, знает про мой День рождения. - Собираешься отмечать? - Нет, я уже давно его не отмечаю. Но если хочешь, можешь зайти сегодня на чай.       Юра чувствует, как начинает краснеть ушами, надо заканчивать этот разговор, потому что через минуту румянец переползет на щеки, а потом на шею. - Я не могу сегодня. - Жена не отпустит?       Смирнов как-то очень грустно усмехается, конечно, он все понимает, у Грома семья, ему не до какого-то там коллеги. - Ты же не знаешь, да? Я, вообще-то, развелся месяц назад, ты, кажется, в это время под прикрытием где-то пропадал. Я не могу сегодня, потому что мне не с кем оставить Игоря. Могу зайти завтра, если предложение все еще в силе? - Да, конечно, буду ждать…       Костя уходит, хлопнув его по плечу напоследок, Юра еще пять минут обрабатывает информацию. В голове курсант Смирнов победно вскидывает кулак, а Юрочка радостно прыгает, хлопая в ладоши, Юрий Валерьевич Смирнов думает, что влип по самые уши.       У Юры на следующий день выходной, и он бегает по квартире туда-сюда в попытках навести хоть какой-то порядок. Гром и правда приходит вечером после работы, приносит торт, Юра без понятия, откуда Костя узнал его адрес. Они неловко пьют чай на кухне, ну, Гром, вроде, чувствует себя вполне комфортно, а вот Юра не знает, куда себя деть. Это, как бы, и то, о чем он мечтал с тех пор, как первый раз увидел Грома, но, с другой стороны, Смирнов пытался выбросить его из головы, а не приглашать к себе домой.       Костя видит, что Юра напряжен, может, не стоило приходить, может, его пригласили просто из вежливости, а он взял и завалился в чужую квартиру? В попытках немного разрядить обстановку Юра абсолютно не смешно и не в тему шутит, но Гром вдруг смеется так громко и искренне, что становится чуть легче.       Юрин День рождения становится их отправной точкой, они видятся чаще, не ограничиваются на работе только приветствием в начале дня и прощанием после работы. Смирнов при виде Грома всегда расцветает, шутит больше, смеется. - Ты ему нравишься, ты знаешь это?       Спрашивает как-то Федя, пока они сидят в курилке, Юра курит, Федя жует спичку. С момента их небольшого чаепития прошло уже два года. Смирнов привык, что Гром почти всегда рядом, привык находиться в статусе хорошего друга. Да, по ночам, в особо тяжкие моменты он все еще глотает соленые слезы, но эта боль была правильной, он заслужил, эта боль уже давно прижилась к нему, он ее почти не замечал. - Конечно знаю. Я всем нравлюсь. - Нет, Юра, разочарую тебя, ты не всем нравишься. - Ты только что ранил меня в самое сердце, знаешь ли?       Юра картинно прижимает руки к сердцу и закатывает глаза. Естественно, он знает, что в управлении его скорее терпят, но признавать этого он не собирается. - Мы с Костей хорошие друзья, я не могу ему не нравиться. - Я не говорил, о ком идет речь.       Прокопенко улыбается, Смирнов поджимает губы и опускает взгляд, черт, палиться перед Федей было очень глупо, но все Юрины разговоры всегда неизменно сводились к Косте. - Так, кому я там нравлюсь...? - Косте. - Ну, я же сказал тебе, что мы друзья. - Нет, не так нравишься, по-другому. Поговори с ним, пожалуйста, я больше не могу слушать его рассказы о тебе. - Обо мне? - Да, о тебе. Знаешь, почему я больше не зову его выпить? Потому что стоит капле алкоголя попасть в его организм, он заводит свою шарманку о том, какой ты прекрасный и замечательный.       Юра непонимающе хлопает глазами, даже сигаретой забывает затягиваться. Гром говорил о нем с Федей? Постоянно говорит о нем с Федей?? - Слушай, Юр, это не мое дело, но я вижу, как ты на него иногда смотришь. И, поверь мне, он смотрит на тебя точно также, ты просто этого не замечаешь. Заметь его, бога ради. - Ладно…       Странный какой-то разговор получился. Юра привык к своим чувствам, привык прятать их ото всех, это стало нормой. Не мог же он упустить что-то из виду, он хороший милиционер, от него ничего не скрыть. Следующие пару дней проходят в глубоком анализе, Юра следит за всеми движениями Кости в управлении. Вот тогда-то он замечает. Замечает, как Гром бросает на него украдкой взгляды во время работы, идет следом в курилку, стоит Юре оторваться от стула, следит именно за его, Юриной, реакцией, когда рассказывает истории и шутки. Вся его сущность вопит прекратить анализировать, чтобы в конце не было больно.       Костя выцепляет его раньше, чем Смирнов придумывает, что делать с новыми фактами. - Зайдешь сегодня, Игорь будет у Феди?       Гром кажется более напряженным, чем обычно. Брови сильнее хмурит, смотрит так, ну, затравленно что ли. Юра просто не знает, что Костя тоже получил свою воспитательную беседу от Феди. - Без проблем.       Смирнов по привычке подмигивает и возвращается обратно к бумажкам, черт бы побрал эти отчеты. После работы они вместе идут до Громовской квартиры, Юра не знает, к чему готовиться, Костя почти все время молчит. Молчание напрягает. Обычно с Громом комфортно молчать, за то время, что они были знакомы, Юра научился понимать его без слов, а большего и не нужно было, но этот раз был другой. В этот раз Смирнову жизненно необходимо заполнить чем-то тишину, и он снова начинает тараторить без умолку, околесицу нести.       Почти получается отвлечься от этого странного, гнетущего чувства неправильности. Костя иногда тепло улыбается, они пьют чай, Юру угощают ужином. Когда время близится к полуночи, Юра начинает собираться домой. Гром, по-прежнему, какой-то подозрительно тихий, смотрит побитой собакой с кухни, пока Смирнов одевается в коридоре, потом, все-таки, встает с насиженного места, чтобы проводить. - Ну, я пошел? - Оставайся? - На ночь? - Навсегда.       Костя взгляда от пола не отрывает, поэтому Юре приходится взять его за руку, чтобы на него обратили внимание. Теперь он понимает, о каком взгляде говорил Федя, о том, как Костя на него смотрит. Наконец-то и Юрий Валерьевич, и курсант Смирнов, и Юрочка нашли то, что так долго искали, того, кого так долго искали.