Тайна Дома Слизерина

Директор пожелал выслушать объяснения декана Дома Слизерина у себя в кабинете, подальше от особого магического фона подземелий. — Вам не холодно? — спросил Дамблдор, выйдя из своего камина вслед за Снейпом. Тот только сейчас заметил, что на нем нет ничего, кроме насквозь мокрой, липнущей к телу ночной рубашки, и он действительно продрог от сквозняков, которые всегда наполняли просторный светлый кабинет директора Хогвартса. Коротким взмахом палочки Северус высушил рубашку. Дамблдор откуда-то извлек огромный плед и протянул ученику. Снейп принял мягкое одеяло, набросил на плечи и сел в кресло у стола. Все это — быстрыми рваными движениями, будто хотел скорее покончить с неприятными формальностями. — Горячего шоколада? — предложил директор. — К чему столько прелюдий, Дамблдор? — не выдержал Снейп. — Вы хотите знать, почему я обманул ваше доверие и решил вызвать демона посреди ночи. Я готов объяснить. — Спокойно, Северус. Вы замерзли и очень устали, а я привык заботиться о своих сотрудниках, особенно если так хочу поскорее их выслушать, что не могу дотерпеть до утра и дать им выспаться. В любом случае, я верю, что вы не замышляли ничего дурного. Снейп вскинул на него ошарашенный взгляд и поспешно отвернулся. — Признаться, я и сам не отказался бы от хорошего глотка шоколада… — продолжил Дамблдор. — С капелькой-другой бренди. Так что же, вы присоединитесь ко мне? — Да, благодарю вас, — пристыженно ответил Северус. Дамблдор вышел и вернулся через минуту с двумя высокими дымящимися кружками шоколада, щедро сдобренного тягучими зефирками и корицей. Старый волшебник расставил кружки на столе и удобно расположился в своем кресле. — Ну что ж, Северус, вот теперь я вас слушаю. — Я, конечно, не собирался вызывать демона в Хогвартсе, директор. Но ситуация требовала немедленного вмешательства. Дети испугались, подняли меня с постели. Эйвери… боролся с одержимостью. Это был единственный способ отвлечь от него внимание демона. — Так я и думал, — вздохнул Дамблдор. — Значит, вы сегодня впервые столкнулись с "особого рода слизеринскими сложностями"? — В качестве декана впервые. — И выбрали нетипичное и радикальное решение проблемы? — Мне хорошо знаком родовой демон Эйвери, ведь я семь лет жил с Руфусом Эйвери в одной спальне. Яльмар еще не готов к встрече с ним, а может быть, не будет готов никогда. — Что вы скажете отцу мальчика? Ведь он непременно потребует объяснений. — О да, он потребует. И он-то мне шоколада предлагать не станет, даже без бренди, — задумчиво ответил Снейп. — Пожалуй, завтра же напишу ему и изложу свое мнение по вопросу. — И какое же? — Дамблдор не скрывал острого интереса к разговору. Его пронзительные голубые глаза внимательно следили за лицом собеседника. — Что Яльмару следовало бы начать с более мягких видов магии, прежде чем вступать в контакт с темными союзниками. — А если он не согласится с вами? Если он решит забрать мальчика из школы, раз уж вы запретили их родовому демону сюда приходить? — Не совсем так. Я оставил выбор за мальчиком. Если отец уговорит или заставит Яльмара вернуться к контактам с демоном, я не смогу этому помешать, ни как его декан, ни как темный маг. — Да, это был хитрый ход, Северус. Но не слишком ли сложное решение вы взвалили на ребенка? — В таких семьях детям приходится рано взрослеть, Дамблдор. Темные искусства — не игрушки. Но Яльмар уже сделал свой выбор, когда оказал демону сопротивление и позвал меня на помощь. — Хорошо. Но что вы будете делать с другими детьми, не такими, как Яльмар Эйвери? С теми, кто проявит предрасположенность к тем эмоциям, на которых паразитируют их демоны. К жестокости, ненависти, похоти. — В целом я не намерен препятствовать их обучению, — осторожно ответил Снейп. Не дождавшись другого ответа, Дамблдор продолжил: — Вы что-нибудь знаете о том, как справлялся с проблемой профессор Слагхорн? — Могу только догадываться. Скорее всего, никак, — Снейп скривил рот в подобии улыбки. — Я видел, что он давал некоторым студентам успокоительные и укрепляющие зелья. Никаких инструкций он мне не оставил, если вы об этом. Профессор Слагхорн боится темных искусств и избегает вспоминать, как сам когда-то изучал их. — Это правда. Гораций не любит попадать в двусмысленные ситуации и ссориться с большими людьми. Пустить все на самотек и переложить ответственность на плечи родителей — в его духе. — Именно, Дамблдор, ответственность! Я убежден, что студентам необходимо с самого первого года рассказывать о темных искусствах и их связи с эмоциями и обучать навыкам самоконтроля, чтобы они знали, что с ними может произойти, и могли этим управлять. Тогда они могли бы сознательно делать выбор, принимать им темные союзы своих семей или нет. Разве не в этом наша ответственность как их учителей? — Послушайте его, Дамблдор! — портрет Финеаса Найджелуса Блэка, единственного директора Хогвартса из Дома Слизерина, давно уже не спал и внимательно слушал этот разговор. — Вы помните, что я говорил вам о необходимости возвращения к целостному обучению магии? Кому как не Дому Слизерина повести за собой Хогвартс на этом пути! — Спасибо, Финеас! Конечно же, я помню, — мягко ответил директор и снова повернулся к Снейпу. — Вы знаете, что я думаю о ваших идеях, Северус. Они интересны, но их еще нужно тщательно проверить. — Как вы прикажете мне проверять мои идеи, если вы не разрешаете мне организовать даже факультативный семинар по темным искусствам, даже для семикурсников?.. — И не разрешу. Сейчас не время для таких неоднозначных шагов, увы. Придумайте что-нибудь. Я в вас верю. В конце концов, кто тут слизеринец? — Вы не он только по чистой случайности, — Снейп устало махнул рукой. Со стороны портрета Финеаса Блэка донесся скептический смешок. — Полагаю, это был комплимент? — поднял брови Дамблдор. — Разумеется. Седобородый учитель и темноволосый ученик обменялись усмешками и некоторое время молча пили свой шоколад. Возникшее, было, между ними напряжение рассеялось. Наконец, Северус громко фыркнул. — Картина, достойная пера писак из "Ежедневного пророка": директор школы Хогвартс Альбус Дамблдор заботливо кутает темного мага и бывшего Пожирателя смерти Северуса Снейпа в одеяло и поит горячим шоколадом, помогая ему восстановить силы после очень темного ритуала. Для пущей пикантности все участники сцены в ночных одеяниях. — Думаете, газетчики добавили бы романтическую линию? — Подозреваю, это был бы наш с вами последний день в этой школе, — Снейп с отвращением смотрел на сладкую коричневую жижу на дне своей чашки. — Если всплывет, что вы практикуете темные искусства прямо у меня под носом и вызываете демонов при детях, скандал будет не меньшим, для нас обоих, — нахмурился Дамблдор. — И я не уверен, что моего поручительства хватит на этот раз. Снейп поднял встревоженный взгляд. Дамблдор тепло посмотрел на него в ответ и продолжил: — На самом деле, я очень рад, что не ошибся в вас. Вы использовали ваши умения, чтобы защитить мальчика, и, надеюсь, нашим студентам больше не придется один на один сталкиваться с темным наследием своих предков. Дом Слизерина давно ждал такого декана, как вы, способного использовать темные искусства, чтобы помогать и защищать. Я прошу вас об одном: когда в следующий раз настоятельная необходимость потребует от вас совершить в Хогвартсе темный ритуал, найдите способ меня предупредить. Северус кивнул.

***

На следующее утро за завтраком в Общем зале Северус Снейп обнаружил, что больше не может смотреть на студентов, как прежде. Теперь среди рядов юных лиц он сразу же подмечал тех, кто уже столкнулся с темными силами. Тень страха в глазах, резче складки на лбу и между бровей. Первокурсник Яльмар Эйвери — измотан после бессонной ночи, но смотрит гордо и вызывающе и избегает встречаться глазами со своим деканом. Ясно, уже наслушался всякой чуши от старших товарищей. С ним надо будет поговорить. Третьекурсники Квентин Розье и Оливер Треверс — прячут отголоски ночного ужаса под гримасами высокомерия и грубым смехом. Четверокурсница Розалия Нотт — не поднимает глаз от своей тарелки. Вероятно, унаследовала похотливую демоницу своей матери Иоланты Малфой и вырастет такой же стервой, но пока что ей самой страшно и неловко от переживаний, которые на нее обрушиваются. Как помочь таким девочкам? Ведь они ни за что не расскажут декану-мужчине о том, что с ними происходит. Об этом Дамблдор ночью не говорил, а стоило бы. Старшекурсники. Снейп вздрогнул: в глуповатых, но, в общем-то, симпатичных прыщавых физиономиях он теперь ясно различал нечеловеческие ухмылки. Самые сильные и способные молодые волшебники на шестом курсе: Джоэль Паркинсон, Алексис Розье, Гера Флинт. Семикурсница Артемис Флетчер — о, это особый случай. Талантливая волшебница и полукровка, как он сам, она точно так же, как и он когда-то, тайно начала изучать темные искусства, надеясь с их помощью завоевать признание в магическом мире. Неужели она уже добралась до магии темных союзников? Похоже на то. Знали ли они все, что в обмен на свою силу и умения отдают часть своей свободной воли? Захотели бы они отказаться от сделки, если бы узнали? Снейпу невероятно повезло: в магии союзников у него был учитель, который успел преподать ему несколько бесценных уроков, прежде чем погиб в огне вместе с лабораторией Темного лорда. Настало время передать знание дальше. Снейп обвел взглядом столы других Домов. У Рейвенкло кто-то получил кричалку от родителей, и там стоял страшный бедлам. Маленький очкарик, осыпавший крошками тостов огромную книгу, умолял не мешать ему читать, но только умножал шум и гам. Гриффиндорцы увлеченно плевали друг в друга какой-то дрянью из трубочек, а те, у кого рты были свободны, громко спорили о квиддиче. За хаффлпафским столом дружно дегустировали сладости, которые кто-то получил из дома. В эту минуту Снейп отчетливо понял, в чем главное различие между Домами: только слизеринцы с первых лет в школе, так или иначе, соприкасались с настоящей магией, стихийной и опасной. Когда-то, века до XVII-го, темные искусства преподавались наравне с другими магическими предметами, а дисциплина разума и эмоций считалась ключевым умением мага. У каждого ученика в Хогвартсе было индивидуальное расписание и свой наставник. Сейчас только в Доме Слизерина обучение хоть немного напоминало те старые времена, когда не существовало простой магии для масс, и школу чародейства заканчивали только те, кто выживал и сохранял разум. С тех пор декану Дома Слизерина Северусу Снейпу пришлось многому научиться. Он освоил искусство проникать в чужие сны и молчаливой тенью стоял на страже ночных кошмаров своих студентов. Так он узнавал их характеры и склонности, выведывал их секреты, а также смотрел, кто еще приходит в их сновидения. Он начал проводить неформальный семинар Дома Слизерина под названием "Тритон-клуб". (Тритоны всегда нравились ему больше других земноводных, а в зельях их шкурки используются для усиления личности при контактах с демонами). Сначала он звал на вечера у камина в своем кабинете только тех, кому уже пришлось столкнуться с темной магией, но постепенно членство в клубе стало престижным, и туда пришлось принимать всех обладателей аристократических фамилий. Тогда Снейп научился выдавать информацию порциями, завуалированно, и закладывать сведения о темных артефактах, ритуалах, демонах и приемах самоконтроля в исторические анекдоты, школьные легенды и сплетни и даже в обсуждение свежих журналов по зельеварению. Родители студентов сначала писали ему гневные письма и являлись лично для неприятных разговоров, требуя прекратить вмешиваться в их семейные дела. Но постепенно привыкли и начали ценить, что теперь их дети овладевают темными искусствами под присмотром. Северус Снейп научился даже проявлять снисхождение к незамутненной юности студентов других Домов, непричастных темным тайнам Слизерина. И это давалось ему труднее всего.