Тирион Ланнистер
В тот день Тирион проводил большую часть своего времени в библиотеке Винтерфелла. Бес Ланнистеров был благодарен мейстеру Лювину за то, что он нашел книги, которые Тирион захотел почитать. Он сидел за одним из библиотечных столов, заставленных многочисленными фолиантами и свечами, с кубком прекрасного вина из Простора, когда его милый племянник Томмен Баратеон ворвался в библиотеку с отчаянием и грустью на лице. — Дядя! Мне нужна твоя помощь! — Томмен тут же заявил ему. — Что случилось? — обеспокоенно спросил карлик. — Мирцелла! Она в Божьем лесу, плачет. Это все из-за отца... — Томмен начал объяснять, но тут же был прерван Тирионом. Карлик вскочил со стула и маленькими ножками направился к выходу, по дороге попросив 13-летнего принца рассказать ему все. От того, что сказал ему мальчик, Тирион удивился. Мирцелла, принцесса, была обручена со вторым сыном Старка. Он сразу понял причину реакции Мирцеллы, и он определенно знал реакцию своей сестры, потому что он очень хорошо знал Серсею. Между двумя братьями и сестрами была плохая кровь; Серсея разделяла ненависть отца к Тириону из-за того, что он был карликом, и, самое главное, что их мать, покойная леди Джоанна Ланнистер, умерла при родах. Тем не менее, Тирион должен был отдать должное Серсее, что она нежно любила своих детей, что было одним из немногих, если не единственным, хорошим качеством, которое у нее было. Однако, хотя она любила Джоффри, Мирцеллу и Томмена, Тирион знал, что его сестра владеет ими. Она хотела контролировать их, особенно своего старшего сына, Джоффри, поскольку он был наследным принцем и наследником Железного трона. Хотя Тирион предпочел бы, чтобы Томмен, который следовал за ним сейчас, стал следующим королем, а не то отродье Серсея которого избаловала. — Я думал позвать дядю Джейме, но я нигде не мог его найти... — говорил ему Томмен. — Все в порядке, Томмен. Ты правильно сделал, позвав меня на помощь. Возвращайся в свои гостевые покои и принеси воды. — заверил Тирион племянника. Он тоже не знал, где именно находится его любимый брат, но догадывался, что он сейчас делает. Когда Серсея бушует, Джейме, возможно, попытается успокоить ее, что может привести к инцесту. Около четырех или пяти лет назад Тирион обнаружил, что его старшие братья и сестры, которые были близнецами, были в кровосмесительных отношениях и что трое королевских детей - не что иное, как бастарды рождены в результате инцеста. Тирион был не просто шокирован этим открытием, он испытывал отвращение. Он знал, что инцест приводит к ужасным и смертельным последствиям. Безумие, охватившее родословную династии Таргариенов, было результатом постоянного инцеста, совершенного членами Дома Дракона. Король Эйрис II Таргариен, более известный как Безумный Король, был отличным примером этого, и теперь Джоффри был в основном возрожденным Безумным Королем, даже если он ещё не король, хвала богам. Тем не менее, были Мирцелла и Томмен, которые унаследовали внешность Серсеи и Джейме соответственно, но не природу своей матери. Тирион вошел в Богорощу Винтерфелла и нашел Мирцеллу прямо там, где ее оставил Томмен, у Чардрева, в слезах. Ее глаза уже были красными от слез. Нежно поглаживая ее красивые золотистые волосы, Тирион предложил племяннице отвести ее обратно в теплые покои для гостей. Не говоря ни слова, она кивнула и позволила своему дяде-карлику идти впереди. Когда они пересекли двор и направились к дверному проему в крепость, Тирион мельком увидел будущего мужа Мирцеллы, пересекающего двор и направляющегося к питомнику, где находились лютоволки детей Старков. Тирион слышал о лютоволках и о том, что они обитают к северу от Стены, поэтому, услышав, что они достигли земель Дома Старков, он был поражен. Он уже успел увидеть их лично утром, впечатленный их размерами. Он даже боялся находится с одним в одиночку. Однако лютоволки сейчас не были главной заботой Тириона, а благополучие его племянницы. Тирион привел бедную девушку в ее покои, где ее уже ждала септа Эглантина. Не обращая внимания на требования септы ответить на её вопросы о происходящем, Тирион помог Мирцелле сесть на кровать. Так совпало, что его дорогой брат наконец-то присоединился к ним вместе с Томменом, который принес воду.Мирцелла Баратеон
Когда Мирцеллу вернули в ее умеренные покои, она все еще была взволнована. Ее дорогой дядя Тирион сидел рядом с ней, как раз в тот момент, когда пришли Томмен и дядя Джейме, а ее брат принес кружку воды, которую Тирион взял у него. — Мирцелла, дорогая, выпей воды, — услышала она голос своего дяди-карлика, когда он предложил ее кружку. Четырнадцатилетняя девушка сделала, как ей сказали, сделав большой глоток. Дядя Джейме присоединился к ним, усевшись по другую сторону кровати и нежно поглаживал ее волосы. Хотя Мирцелла обожала Септу Эглантину, тем не менее, она совсем не помогала. — Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что здесь происходит?» — потребовала она, и дядя Тирион наконец рассказал септе о помолвке. Как и ее мать, Эглантина не обрадовалась этими новостями. — Разве принцесса не должна быть достойна лорда, который следует истинной вере? — спросила септа недовольным тоном. Мирцелла почувствовала, что вот-вот снова расплачется. Все беспокоились о проклятой помолвке, но не о ней. Никто не интересовался ее мыслями и страхами по этому поводу. — Боюсь король уже принял свое решение, септа, и ваше мнение его совершенно не волнует. — ответил Тирион, продолжая держать кружку с водой в левой руке, в то время как правая рука обхватывала девушку. Мирцелле очень хотелось кричать. У нее в голове крутились разные эмоции. Была печаль, отчаяние, страх перед ее неизвестным будущим, ее будущим мужем, лютоволками, семьей Старков, одиночество и жизнь вдали от ее собственной семьи, и, наконец, что не менее важно, ненависть. Она ненавидела своего отца, хотя начала сомневаться в том, что король Роберт Баратеон, именуемый первым, вообще был ее отцом. Мирцелла не хотела, чтобы это произошло, но она уже начала терять всякое уважение к нему. В переносном смысле он был ничем иным, как пьяным дураком и жалкой пародией на короля. Седмое пекло, он был даже плохим примером для лорда или воина. Рассказы о том, что он был сильным и могучим воином во время восстания против дома Таргариенов, уже звучали как ложь, фантазия. Она ненавидела Роберта за то, что он так с ней обращался. Она ненавидела Роберта за его глупый ум и выходки. Она ненавидела Роберта за его нескромное поведение. Она ненавидела Роберта за его проклятую привычку пить и блудить прямо перед всеми Семью Королевствами, если не всем миром, стыдить и унижать его семью. Она ненавидела Роберта за то, как он обращался с ее матерью. Он постоянно издевался над ней, унижал, стыдил, бил. Когда дело доходило до ударов, иногда Мирцелла думала о том, чтобы заступиться за мать. Роберт Баратеон был не чем иным, как толстой, тупой, высокомерной, отвратительной и эгоистичной свиньей, и его герб должен был быть таковым, а не черным оленем. «О боги», — подумала Мирцелла. «Как? Как же так получилось что я стала дочерью этого жирной скотины?» Мирцелла провела остаток дня в своих покоях, успокаиваясь. Когда она, наконец, это сделала, был уже вечер. Солнце садилось. Со временем становилось все темнее. Надев одно из своих прекрасных платьев, принцессу вел сир Меррин Трант. Мирцелла предпочла бы своего дядю, так как она чувствовала себя неловко из-за того, что рыцарь в сияющих доспехах и белом плаще постоянно смотрел на нее взглядом, который беспокоил ее. Она вспомнила, что старый Уолдер Фрей, чья новая жена была на два года младше 14-летней принцессы, смотрел на нее так же, когда они пересекали Близнецов. Некоторое время спустя Мирцелла с отвращением узнает, что этот взгляд демонстрирует вожделение извращенца и педофила. Как и вчера вечером, к Мирцелле, прежде чем войти в Большой зал, присоединился Бран Старк, чтобы проводить её по коридору к столу. Мирцелла совсем не хотела этого. На данный момент она отчаянно хотела как можно дольше избегать своего суженого. Конечно, никогда больше не увидеть его было бы великим подарком богов, но она знала, что этого никогда не произойдет. Стараясь сохранять спокойствие, Мирцелла холодно протянула руку второму сыну лорда Эддарда, которую он взял неохотно. Мирцелла предположила, что Бран тоже не был рад их союзу. Не сказав ни слова и не обменявшись взглядами, они двое прошли по коридору, прежде чем Бран оставил ее с семьей. Пир еще даже не начался, а Роберт уже был пьян, и приставал к женщинам. Джоффри тоже был не лучше. Он сидел со своей матерью и дядями, уже напыхавшись, так как тоже наслаждался слишком большим количеством вина и эля. Он сидел рядом со своим личным телохранителем, который не был членом Королевской гвардии, Сандором Клиганом, которого все называли Псом. Томмен поднял глаза и кивнул Мирцелле. Она чувствовала напряжение между ними. Мирцелла знала, что это из-за ее вспышки гнева на него, и чувствовала себя виноватой в том, что накричала на него. Рассеянно Мирцелла начала есть, хотя на самом деле у нее не было аппетита. Все, что она хотела сделать сейчас, это лечь спать и проснуться дома в Королевской Гавани, как будто все это было кошмаром и не более того. Она посмотрела на мать. Королева, которая не пришла, чтобы утешить ее, смотрела на детей Старков, особенно на Брана, ледяным взглядом. Именно тогда Роберт наконец присоединился к своей семье, держа в руках кружку медовухи. Мирцелла мысленно застонала от разочарования, когда тучному пьяному королю едва удалось вцепиться в высокий стол. Он постучал вилкой по своей кружке, чтобы привлечь внимание, но знаменосцы не услышали его. Они продолжали пить, разговаривать и петь, в то время как музыка продолжала играть. Застонав, Роберт смело схватил у жены чашу с дорнским вином и разбил ее о каменный пол зала. — Слушайте сюда, все вы! — Роберт буквально заорал на весь зал. — Я с гордостью объявляю о помолвке между сыном моего друга Неда, юным Браном Старком, и моей милой, красивой девочкой Мирцеллой! Давайте отпразднуем этот союз с вином, чтобы пить, и сиськами, на которые можно смотреть! Некоторые из знаменосцев Баратеонов и Ланнистеров рассмеялись над последней фразой. Мирцелла посмотрела и увидела, что ее мать снова вот-вот разбушевается. К счастью, дядя Джейме начал что-то шептать ей на ухо. Джоффри, который уже был пьян, подошел к ней. Последнее, что ей сейчас было нужно, это еще одна причина, по которой старший брат мог поиздеваться над ней. — Кто бу мог думать что моя сестренка станет волчьей сучкой! — Джоффри усмехнулся, а Пёс стоял позади него. Усмехнувшись, ее старший брат имитировал так, как будто он что-то нюхал в воздухе. — И я чую, что ты уже промокла для него. Ты чуешь это, Пёс? Сандор Клиган просто стоял и молчал. Джоффри решил проигнорировать его. Мирцелла чувствовала запах вина, исходящий от него. — Если тебе нужна помощь, я могу оказать услугу, сестра. Ну, знаешь, показать тебе, куда засовывать член внутрь тебя, все такое...» Это было уже слишком для Мирцеллы. Она уже привыкла к тому, что он бьет ее, дразнит ее, но, отпуская неуместные шутки о ее нынешнем положении и предлагая совершить с ней инцест, ее брат зашел слишком далеко. Услышав это, Томмен тут же заступился за нее. — Заткнись, Джоффри. Оставь нашу сестру в покое! Она уже плохо себя чувствует! — потребовал он. Мирцелла захныкала, когда улыбка Джоффри исчезла. Она знала, что будет дальше. — По крайней мере, она выходит замуж за кого-то, кого действительно можно считать мужчиной, в отличии от кого-то. — добавил Томмен, явно сравнивая Джоффри с Браном. — Щенок гребаный! — выругался Джоффри, готовый ударить брата, но Сандор схватил его за руку. Джоффри с яростью посмотрел на Клигана. — Отпусти меня, Псина!» — потребовал он, но Пёс лишь оттащил его от брата и сестры. Тирион подошел, держа в руках кубок с вином. Мирцелла увидела, что дядя смотрит на брата с гневом и отвращением. — Принц устал, он удалится в свои покои, — сказал он Псу, который твердо кивнул, прежде чем увести протестующего Джоффри из зала. Закончив трапезу, Мирцелла сказала родителям, что хочет уйти спать. Все еще сохраняя ледяной взгляд, Серсея позволила ей, сказав без эмоций. Реакция ее матери действительно опечалила принцессу, когда она ушла, а дядя Джейме сопровождал ее обратно в гостевые покои. Она знала, что мать больше заботится о Джоффри, но думала, что, по крайней мере, в ее сердце есть место для нее и Томмена. Но теперь девушка думает, что она ошиблась в матери. Переодевшись в тонкую ночную рубашку, Мирцелла нырнула в кровать, отчаянно закутываясь в меха, чтобы согреться в этой замерзшей пустоши и сером замке, который Старки называли своим домом. Дрожа от холода, несмотря на огонь, излучающий тепло от ее камина в комнатах, Мирцелла пыталась заснуть как можно скорее.