Прими мои извинения

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а Черное озеро замерзло. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать. Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось как можно быстрее разъехаться по теплым уютным домам - всем, кроме Гарри, разумеется. В Общей гостиной, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато обдуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Хуже всего ученикам приходилось на занятиях профессора Снейпа, которые проходили в подземелье. Вырывавшийся изо рта пар белым облаком повисал в воздухе, а школьники, забыв об ожогах и прочих опасностях, старались находиться как можно ближе к бурлящим котлам, едва не прижимаясь к ним. - Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, - громко произнес Драко Малфой на одном из занятий по зельеварению. - Бедные ребята, мне их жаль… Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри. Крэбб и Гойл громко захихикали. - Приглашаешь меня к своей семье, Малфой? - с усмешкой спросил Гарри, не отворачивая лица от своих точных весов с толченым позвоночником морского льва. На этих словах улыбка Малфоя несколько побледнела. Наследник благородного рода, которого Гарри за эти четыре месяца в школе основательно обставил по учебе, отвернулся и призадумался. Он взял перо в руки с идеей написать отцу. Мысль пригласить мальчика-который-выжил начала казаться ему весьма увлекательной. Гарри действительно не собирался возвращаться на Тисовую улицу на рождественские каникулы. Неделю назад старосты для профессора Снейпа обошли все курсы, составляя список учеников, которые останутся на каникулы в школе, и Гарри тут же попросил внести его в этот список. При этом у него были огромные планы на этот период. Его ждет лучшее Рождество в его жизни. В женском туалете почти готово оборотное зелье, волосы профессора Снейпа собраны, и, если у него все получится, он сможет почти каждую ночь пробираться в запретную секцию. Он был полон надежд найти интересующие его книги. По окончании урока Гарри вышел из подземелья. Снейп не оставлял его на отработки уже два месяца, что невероятно огорчало самого Гарри. Благо, он был достаточно умным, чтобы не нарываться на них специально, лишь бы получить взыскание. Гарри увидел в коридоре огромную пихту, а показавшиеся из-за ствола гигантские ступни и громкое пыхтение подсказало ему, что пихту сюда принес Хагрид. - Привет, Хагрид! - Гарри сказал из-за веток. - Привет, Гарри. - донеслось из-за пихты. - Может быть, вы будете столь любезны и дадите мне пройти, - произнес кто-то сзади, растягивая слова. Разумеется, это мог быть только Малфой. - Ты настолько потолстел, что коридор стал тебя маловат, Малфой? - елейным тоном протянул Гарри, наблюдая, как сконфузился Драко, пробираясь мимо пихты. За ним, втянув животы, пробирались Крэбб и Гойл. - Счастливого Рождества, Хагрид! - веселым голосом пожелал Гарри, тоже протискиваясь мимо пихты в сторону зала. Большой зал выглядел потрясающе. В нем стояло не менее дюжины высоченных пихт: одни поблескивали сосульками, другие сияли сотнями прикрепленных к веткам свечей. На стенах висели традиционные рождественские венки из белой омелы и ветвей остролиста. Гарри сел за стол слизерина. Сегодняшний ужин был последним перед началом каникул, и Гарри предвкушал, как останется в полном одиночестве за столом первокурсников. *** Когда начались каникулы, Гарри, наконец, остался один в слизеринской спальне. В Общей гостиной было почти пустынно. На каникулы осталась лишь пара старшекурсников. Перед самым отбоем Гарри спрятался в женском туалете. Он выложил несколько предметов из сумки, чтобы трансформировать их в мантию по размеру. Это был нервный момент, когда он мало того, что остался после отбоя за пределами Общей гостиной, так еще и колдовал вне урока. Направив палочку на предмет и прошептав заклинание, Гарри отчетливо представил себе части гардероба профессора Снейпа. Вскоре перед ним лежала целая униформа профессора зельеварения. - Неплохо получилось, Гарри. - хихикнула Плакса Миртл, выплывая из-за спины слизеринца. - Спасибо, Митрл. - отстраненно прошептал Гарри. - Если у тебя ничего не получится, то приглашаю тебя в свой туалет. - смущенно протянула она, закрываясь в кабинке. Гарри, переодевшись в трансфигурированные одежды, налил в стакан, а потом в небольшую бутылочку, не очень аппетитно выглядящее зелье. Затем добавил в первую емкость волосок Снейпа. Зелье забулькало, запенилось, стало абсолютно черного цвета. Гарри вздохнул и опрокинул в себя пойло. На вкус оно было просто отвратительным. Он подавил всякие позывы тошноты и почувствовал, как от желудка до пальцев на руках и ногах распространялось сильное жжение. Гарри согнулся пополам, задыхаясь, упал на колени. В его мыслях крутилась только одна фраза: “Но я делал все по рецепту”. Жжение становилось невыносимым, ему показалось, что кожа у него закипела и стала плавиться, как горячий воск. И - о, чудо! - прямо на глазах руки стали расти, ноги и пальцы удлиняться, а ступням было невероятно узко в маленьких ботинках первокурсника. Превращение закончилось также внезапно, как и началось. Гарри лежал лицом вниз на холодном каменном полу, слыша, как Миртл хихикает где-то над его головой. - Никогда не видела его в таком виде, - пытаясь говорить сквозь смех, Миртл поспешила в соседнюю кабинку, чуть ли не пополам сворачиваясь от смеха. Гарри подошел к треснувшему зеркалу. На него смотрел профессор Снейп, одетый в черную мантию. Гарри поспешил снять ботинки и, направив на них палочку, увеличил на пару размеров. Гарри поднял руки к лицу. Такое необычное ощущение- видеть и чувствовать себя в чужом теле. Гарри закатал рукава мантии, пытаясь приспособиться к более высокому росту и габаритным одеждам. Взгляд сразу же наткнулся на татуировку на руке. Гарри пристально начал изучать бледную метку на коже профессора. Метка была серой и выглядела выцветшей. Змея, выползающая из черепа. Гарри провел по ней другой рукой, она казалась просто татуировкой, которые делают маглы. Одернув себя от различных мыслей, запахнувшись мантией и убрав бутылку с оборотным в карман, Гарри поспешил в библиотеку. Его время было ограничено, не позднее трех утра он должен вернуться в спальни, оборотное в бутылке к тому времени уже закончится. Сердце Гарри громко стучало, когда он летел по коридору с развевающейся, как у летучей мыши крылья, мантией. Вот будет забавно, если Снейп увидит его в коридоре! Гарри сдержал улыбку от представившейся ему картины. Сердце его громко стучало, а лицо приобретало все более и более суровое выражение. Особая секция библиотеки - вот куда он очень хотел попасть. Сегодня он наконец найдет интересующие его книги по легилименции. Он прибавил шагу, стараясь подражать стремительной походке Снейпа. В библиотеке было абсолютно темно. Гарри поднял палочку и, прошептав “Люмос”, на ней засветился бледный огонек, осветивший небольшое пространство. Мальчик в теле взрослого шел вдоль длинных рядов. Он надеялся, что со стороны выглядит страшным профессором Снейпом, и у посторонних, если такие встретятся, пропадет всякое желание к нему походить. Особая секция находилась в самом конце помещения. Аккуратно переступив через загородку, отделяющую секцию от остальной части библиотеки, Гарри оперативно направил светящуюся палочку в сторону книг, пытаясь разглядеть названия. Названия большей части книг были весьма пространны, и лишь интуитивно он мог определить, к какой части искусств эти книги относятся. Золотые буквы на корешках выцвели и частично облетели, а слова, в которые они складывались, были написаны на каком-то чужом языке. Иногда Гарри терялся в догадках, что они могут означать. Некоторые книги были и вовсе без названий. А на одной было темное пятно, напоминающее кровь. Гарри слышался слабый шепот с книжных полок, будто книги видели его настоящее тело. Гарри обходил стеллаж за стеллажом всматриваясь в названия и ища заветные слова. Наконец ему сопутствовала удача. Он достал толстый старый фолиант, обтянутый, казалось, в кожу. Гарри открыл его, опираясь на косяк стеллажа, и погрузился в чтение. Время проходило, Гарри допил последнюю каплю из бутылки и, почитав еще некоторое время, убрал книгу. Он поспешил обратно в женский туалет- время обратной трансформации скоро настанет. Зайдя в туалет и не ощущая никаких симптомов начинающегося преображения, Гарри решил уделить время разглядыванию татуировки своего учителя. Читая книгу по легилименции, Гарри почерпнул такой ком новых знаний и понятий, что его голова казалась ему каменной. Завтра до самого вечера у него будет много времени, чтобы попробовать все предложенные в книге способы не только развития способности легилименции, но и не менее важные способности окклюменции. Гарри не сомневался, что если он может случайно забраться к кому-нибудь в голову, то также могут сделать и с ним. Чем дольше Гарри не смотрел на татуировку, тем больше ему казалось, что она изредка двигается. И тем больше он убеждался, что это не просто татуировка, последствие проклятия или какие-то чары. Если до конца зимних каникул он сможет удовлетворить свое любопытство по отношению к легилименции, он пытается разобраться, что может представлять из себя метка Снейпа. Гарри начал чувствовать, что уменьшается росте- отведенное ему время истекло. Он подошел к треснувшему зеркалу и с удивлением смотрел, как угловатое и не слишком красивое лицо Снейпа медленно превращается в его собственное. Гарри снял трансфигурированные одежды и аккуратно сложив их, завтра они ему еще понадобятся, переоделся в собственную мантию. Взяв вещи и надежно спрятав оставшееся зелье, мальчик ушел в Общую гостиную слизерина, в этот час она была совершенно пуста. Проснувшись наутро Рождества, он первым делом заметил свертки у своей кровати. Гарри выбрался из кровати, накинул на пижаму халат и уставился на запечатанные предметы. Подароки! Гарри быстро распаковал верхний сверток. Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: “Гарри от Хагрида”. Внутри была флейта грубой работы - скорее всего, Хагрид сам вырезал ее из дерева. Гарри поднес ее к губам и извлек из нее звук, похожий на уханье совы. Следующий подарок лежал в тонком конверте и представлял собой лист плотной бумаги: “Получили твои поздравления, посылаем тебе рождественский подарок. Дядя Вернон и тетя Петунья”, - было написано на листе. К бумаге скотчем была приклеена мелкая монетка. Дурсли остались верны себе - более щедрый подарок придумать было сложно. Гарри даже отказался комментировать это, уже сожалея, что вообще послал какие-либо пожелания из чистой вежливости. Последний подарок был запечатан довольно грубо- в кусок черного пергамента, с неуклюжими попытками завязать его бантиком. Гарри поймал себя на мысли, что, вероятно, это был один из первых подарков этого человека. Гарри потянул за зеленую ленту, образовывшую бант, и весь материал, которым был укутан подарок, просто сполз. И перед ним предстала новенькая книга “Темнейшие зелья и противоядия”. Гарри отложил в сторону все другие вещи и забрался в кровать, счастливый погружаясь в чтение. К его удивлению, не было никаких опознавательных знаков, от кого бы мог быть подарок. *** Гарри под оборотным стоял в особой секции, уже привычным жестом направляя палочку с люмосом в книгу по легилименции. Том был настолько трудным к прочтению, что за столько дней каникул Гарри смог продвинуться только к его середине, при этом не имея еще возможности для достаточной практики, описываемой ранее. Гарри был так поглощен чтением, что не заметил, как рядом с ним уселась кошка Филча. Миссис Норрис пристально смотрела на “профессора”. - Кто тут у нас? - хриплым голосом вопрошал школьный смотритель. - Профессор Снейп, не часто встретишь вас в библиотеке. Сердце Гарри бешено билось о грудную клетку. Но он заставил себя сохранять спокойствие. С напускным равнодушием и презрением ко всему сущему, он захлопнул книгу и поставил ее на место. Он развернулся и летящей походкой пошел на выход из библиотеки, надеясь, что Филч просто забудет сегодняшнюю ночь и не пойдет рассказывать Снейпу, как виделся с ним в библиотеке. Сердце Гарри стучало в груди и, чтобы как можно быстрее скрыться с глаз Филча, он повернул за угол, открыл ближайшую дверь, шагнул в нее. Тяжело дыша, он прижался к стене и слушал, как Филч с миссис Норрис медленно проходят мимо. Он едва не попался, он был так близок к этому, и с трудом мог поверить, что все обошлось. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на класс, которым давно не пользовались. У стен громоздились поставленные одна на другую парты, посреди комнаты лежала перевернутая корзина для бумаг. А к противоположной стене был прислонен предмет, выглядевший абсолютно чужеродным в этой комнате. Казалось, его поставили сюда просто для того, чтобы он не мешался в другом месте. Это было красивое зеркало, высотой до потолка, в золотой раме, украшенной орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги, впившимися в пол длинными когтями. На верхней части была выгравирована надпись. Зеркало будто притягивало к себе, заставляя забыть обо всем остальном. Гарри медленно направился к нему, желая заглянуть. Он уставился в зеркало, но увидел не отражение себя под оборотным и не себя первокурсником. На него смотрел высокий слизеринец со значком старосты. Казалось, он видел себя в будущем, старостой слизерина, одним из лучших учеников Хогвартса. Внезапно догадавшись, что может показывать зеркало, Гарри резко отвернулся и, пока не закончилось действие оборотного, поспешил вернуться в женский туалет. *** Северус Снейп стоял перед директорским столом, сжимая в руке бутыль и пергамент. Директор добродушно смотрел на него из-за очков половинок. - Гарри Поттер не может быть ребенком пророчества, Альбус. - протянул Снейп, опуская перед взором директора лист бумаги. - Он не сын Поттера. Директор взял в руки исписанный пергамент и устало вздохнул, поднимая взор на стоящего перед ним мужчину. - Ты уверен в этом, Северус? Гарри действительно сильно отличается от Джеймса, но дети и не должны быть копиями своих родителей. - Я тоже так думал, но зелье родства не врет... Директор отложил пергамент в сторону и серьезно посмотрел на Северуса. - Ты собираешься сказать ему? Подумай о своем положении, Северус. *** Утром Гарри отыскал комнату с зеркалом гораздо быстрее, чем накануне ночью. Медленно окинув взглядом магический предмет под лучами солнца, он встал перед зеркалом, и слизеринский староста снова посмотрел на него в отражении. “Это и все? Всего лишь староста? Мои желания настолько мелкие?” Отстраненно думал Гарри, протягивая руку к своему повзрослевшему "я". - Итак. - Дамблдор слез с парты и подошел к обернувшемуся на голос Гарри. - Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж. Гарри отвернулся от директора и устремил взор на отражение. - Не знал, что вы здесь, сэр. - голос Гарри был на самом деле намного более спокойным, чем мальчик себя чувствовал. - Я надеюсь, ты уже догадался, что показывает зеркало? - поинтересовался Дамблдор. - Желания, или, возможно, мечты. - Гарри пожал плечами, не желая смотреть на веселую мантию директора. - Оно показывает нам не больше и не меньше, как наши самые сокровенные, самые отчаянные желания. Что видишь ты? - Что я староста Слизерина, и лучший выпускник школы. - Гарри отвернулся от зеркала и, наконец, поднял взгляд на директора, - сейчас мне кажется, что если это действительно самое сокровенное желание, то оно слишком мелкое. Дамблдор молчал, всматриваясь в лицо юного слизеринца и видя другое лицо, в другие годы, когда он сам еще не был директором. - Завтра зеркало перенесут в другое место. - Устало сказал директор, - Я прошу тебя больше не искать его. - Я прекрасно знаю, директор, - тихо сказал Гарри, - что, если я захочу стать старостой или лучшим учеником, мне нужно учиться и показывать себя, а не смотреть в отражение. Если ничего не делать, желание навсегда останется лишь желанием. Гарри оставался стоять перед зеркалом еще несколько часов, поглощенный мыслью о своих мелких желаниях, пока в комнату не вошел еще один незваный гость. Гарри обернулся и, к своему изумлению, увидел того, кого не думал повстречать здесь ни при каких обстоятельствах. Северус Снейп прошел позади Гарри и, положив руку на плечо мальчику, резко посмотрел в зеркало. На него из зеркала смотрела красивая рыжеволосая женщина лет двадцати с глазами цвета молодой листвы. А рядом с ней стоял ребенок в слизеринской мантии. - Директор уже предупредил меня, что долго оставаться тут не надо. Я уже собирался уходить. - Прошептал Гарри, поворачиваясь к профессору, чтобы уйти из комнаты. В этот момент Северус достал из мантии потрепанную книгу и протянул мальчику. Гарри неуверенно посмотрел на профессора, медленно перелистывая страницы. “Расширенный курс зельеварения” гласило название на потрепанной обложке. Все страницы учебника были исписаны вдоль и поперек, даже поля были сплошь заполнены какой-то писаниной. -Этот учебник я когда-то отдал твоей маме. Голос Снейпа был необычно глухим, с нервным подтекстом. Он внимательно смотрел на ребенка, листающего книгу. - Вы знали мою маму? Мальчик поднял заинтересованный взгляд на Снейпа. Северус уставился на лицо слизеринца, жадно разглядывая его черты. Наконец-то, он начал понимать, почему лицо Гарри никогда ему не напоминало лицо Джеймса Поттера. У мальчика был врожденный талант к зельям и легилименции. Теперь все сходилось. Лили, в то опасное время, вероятно, сделала единственное, в чем видела лучик спасения. - В Хогвартсе мы были однокурсниками. Она, как и я, была членом клуба Слизней Горация Слизнорта. Твоя мама была невероятной ведьмой. - В голосе Снейпа чувствовались капельки ностальгии. Это явно были его счастливые воспоминания. - Вы были друзьями? - Гарри закрыл учебник, надеясь почитать его позже. Снейп опустил взгляд на книгу в руках мальчика, будто собираясь с силами. - Даже чуть больше. - Северус поднял на мальчика напряженный взгляд черных глаз. В отличие от начала года, когда Гарри эти глаза казались совершенно безжизненными, всегда наполненными холодностью и презрением, сейчас взгляд профессора содержал ожидание, нервозность и огромное количество сожаления. Преодолев внутреннее сопротивление, Снейп продолжил. - Ты мой сын, Гарри.