Прими мои извинения

Гарри сидел на старом потертом кресле в личных покоях Северуса Снейпа в Хогвартсе. Это была маленькая комнатка, в которой, казалось, никто не живет. Кроме шкафа, заставленного разнообразными книгами по зельям и защите от темных искусств, одноместной кровати, заправленной одеялом, и кресла, на котором сидел сам Гарри, мальчик не заметил больше никаких удобств. Все вещи Снейпа, вероятно, находились в сундуке, край которого торчал из-под кровати. Осматривая комнату, он заметил рулон черной оберточной бумаги, положенный на полку перед книгами. Теперь не вызывало сомнений, кто именно прислал ему подарок. Мальчик все еще находился в необычно подавленном состоянии, сжимая в руках потрепанную книгу. Осознание того, что сказал профессор, еще не полностью достигло его. Весь мир, который он себе представлял, резко перевернулся с ног на голову. Он потерянно следил за каждым движением мужчины, который протягивал ему стакан с чем-то. - Но я Поттер… - отстраненно протянул Гарри, неуверенно беря стакан. Снейп сел перед ребенком, ожидая подобной реакции. Сам зельевар понимал, что теперь, когда он сам полностью, или частично, разобрался, что произошло 11 лет назад, и полностью удостоверился, что перед ним сидит сын его и Лили, просто не позволит мальчику и дальше носить фамилию Поттера. - В то время шла война, Гарри. - Начал Снейп, следя за состоянием ребенка. - И эта война разделила нас с Лили после выпуска. Однако, мы все еще изредка виделись. - Снейп пытался рассказать историю так, чтобы она звучала наиболее легко для одиннадцатилетнего ребенка. Многие темы, которые в действительности являлись очень сложными, приходилось опускать. Но сейчас целью Северуса было донести до Гарри, что он любил и любит Лили. Гарри был бы желанным ребенком, знай о нем сам Северус. - В то время… - Снейп запнулся, не зная, как сказать тяжелые слова, - Это было тяжелое время, Гарри. Лили скрыла тебя, и они поженились с Джеймсом Поттером. - Значит, ты не знал обо мне? - Гарри поднял настороженный взгляд на профессора. Если у него живой отец, почему его отправили к Дурслям? - Я окончательно понял в ноябре. - Правдиво ответил мужчина, всматриваясь в потерянное лицо подростка. У его ребенка были глаза Лили, волосы явно достались от него самого, и, к счастью, гены Лили разбавили его крючковый нос, и ребенок получил лишь небольшую горбинку. После первого занятия по зельям, когда Гарри случайно попытался прорваться к нему в голову, в сердце Северуса были большие подозрения. Талант ребенка к зельям также был не менее ослепительным. Самому зельевару понадобилось еще два месяца, чтобы уговорить себя разворошить раны потери Лили и проверить свои догадки. Он боялся, что его надежды не оправдаются. Вероятно, если бы зелье родства показал другой результат, его бы повергло это в еще большее горе и отчаяние. Однако, ответ был дан. Теперь в его безрадостной жизни появился лучик света. Его выбор, рассказать Гарри правду, навлечет на него опасность, но зельевар просто не мог смотреть, как их с Лили сын ходит с ненавистной фамилией. Гарри поджал губы. Отработки у Снейпа как раз прекратились в начале октября, с этого момента профессор стал избегать его. - Но мои родители, - по привычке начал Гарри, - в смысле мама и мистер Поттер, они погибли как мне и сказали? Снейп сглотнул. Как объяснить ребенку, что он был частично повинен в смерти его матери? Если бы только он не подслушал и не донес до Темного Лорда пророчество! Это его ужаснейшая ошибка! - Лили и Поттер погибли, как тебе и сказали. - Снейп устало потер лоб. Объяснения и успокоения никогда не были его сильной стороной, особенно в истории, в которой ему приходилось слишком много скрывать для душевного равновесия одиннадцатилетнего ребенка. Гарри кивнул, понимая, что даже если погибли не его настоящие родители, они погибли за него. Они все равно остались бы героями в его сердце. - Что будет теперь? - неуверенно спросил он, поднимая взгляд на Снейпа. - Вы собираетесь забрать меня у Дурслей, профессор? Снейп посмотрел на казавшегося спокойным ребенка. - Да, я не позволю тебе жить у магглов. - Снейп поднялся и подошел к шкафу. - Сова в министерство будет отправлена завтра, и к концу мая все документы будут оформлены. Гарри поднялся. Он никак не мог понять рад ли он, что теперь у него есть семья, о которой он мечтал, или эта новость выбила его из колеи. - Могу я пойти в гостиную, сэр? Мальчик не помнил, что ответил ему Снейп, не помнил, как вернулся в гостиную. Сейчас он сидел на кресле, прижимая лоб к холодному стеклу “окна”, пытаясь привести свои мысли в порядок. По сравнению с шоком, когда он узнал, что его родители герои магического мира, которые противостояли Темному волшебнику, сейчас мальчик был достаточно спокоен, чтобы проанализировать ситуацию. Если бы у него были друзья, возможно, ему было бы с кем поделиться своими переживаниями и опасениями. Возможность выразить потаенную радость, что он теперь не один и ему не придется возвращаться на Тисовую улицу. Но настолько близких друзей у него не было. *** Потрясение от неожиданного появления у него живого родителя вывели Гарри из равновесия почти до конца каникул. Переживая и оценивая ситуацию, он решил не наведываться пока в запретную секцию. Запоздало пришло понимание, что ходил он в облике собственного отца. Возможно, узнай Снейп, что он делал под оборотным, его отругали бы менее болезненным способом, чем если бы он посещал библиотеку под внешностью, например, профессора МакГонагалл. За день до конца каникул, Гарри, набравшись храбрости, постучал в покои Снейпа. Через несколько секунд в комнате послышалось движение, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Когда Снейп увидел, кто стоит за дверью, он моментально открыл ее достаточно широко, чтобы подросток вошел внутрь. Гарри решил, раз он пришел в гости к новоявленному отцу, то может быть чуть менее вежливым и, не дожидаясь приглашения, опустился на кресло, где сидел в прошлый раз. Гарри окинул взглядом небольшое помещение, в котором за пару дней прибавилось живости. Теперь появился небольшой столик, на котором располагались какие-то конфеты и “шоколадные лягушки”, два стакана и графин. Снейп подготовился, ожидая его. Мужчина сел напротив мальчика, предварительно налив в стакан тыквенный сок и придвинув сладости. Гарри ожидал словесного “угощайся”, но Снейп в тишине сел на диван. Казалось, он еще не придумал, как начать разговор. Повисло неловкое молчание. - Мне… - Гарри запнулся. Возможно, профессор ожидал от него каких-то других слов или вопросов о маме. Но Гарри совсем не мог придумать, чтобы он хотел знать. - Мне нравились книги, которые вы давали мне на отработках. Когда вы перестали… - Гарри сжал мантию, а Снейп смотрел на мальчика, не перебивая и давая возможность выразить свои эмоции. - Я хотел бы продолжить наши отработки, сэр. - Ты хочешь отработки? - Снейп не смог удержаться, чтобы не произнести это ехидным тоном. Кажется, у ребенка сложилось неправильное впечатление о понятии “отработок”. Гарри покраснел, понимая, как глупо это звучит. Вероятно, он был единственным студентом, который хотел проходить отработки у Снейпа. - Вы давали мне очень интересные книги. - Гарри поднял глаза на профессора. - Я бы хотел продолжить их изучение. Снейп усмехнулся, поднимаясь и подходя к шкафу. - Ты, вероятно, не останавливался только на тех книгах, которые я тебе говорил конспектировать? - казалось, Снейп констатирует факт, нежели спрашивает. Гарри кивнул, но, поняв, что Снейп не видит его, достаточно громко согласился. Перечислив еще несколько книг, Гарри замолчал. Он немного гордился собой, что ушел по зельям далеко вперед программы. У него даже получилось сварить зелье, которое делают только в рамках Т.Р.И.Т.О.Н. Хотя об этом было лучше умолчать. Снейп обернулся и посмотрел на ребенка. У мальчика была необычно сильная предрасположенность к зельям и не меньшее усердие. - Ты довольно далеко ушел в зельях от своих однокурсников, Гарри. - Снейп взял с полки две книги. Они были уже не новыми, но и не такие потрепанными, как Гарри видел в запретной секции. - Тебе нравится зельеварение? Или защита от темных искусств? Гарри поднял возбужденный взгляд. Ему не просто нравились эти предметы, он был ими глубоко очарован. Больше, чем зельеварение и защиту, он, кажется, любил только погружаться в книгу по легилименции, но, в отличии от первых двух дисциплин, у него нет возможности практиковать по ней почерпнутый материал. - Мне очень нравится. Я хочу знать намного больше. - честно признался ребенок. - Если бы в школе было больше практических занятий… - Гарри резко остановил себя. Выражать неудовлетворенность школьной программой, когда твой собственный отец является в ней преподавателем, казалось плохой идеей. Снейп усмехнулся, протягивая книги мальчику. - Ты можешь приходить за книгами ко мне, Гарри. - Снейп наблюдал, как Гарри положил в рот шоколадную лягушку, и нервное настроение медленно отступало. Он потерял из жизни их с Лили сына одиннадцать лет, это был немалый срок. Гарри посидел еще немного в тишине, жуя предоставленные отцом сладости. Казалось, его отец многое хотел сказать и спросить, но так и не открыл рта. Вероятно, как и сам Гарри, мужчина не знал, как начать сложные темы. - Ты уже, вероятно, понял, что у тебя есть особая предрасположенность не только к зельям и защите от темных искусств, - начал Северус, и Гарри заметно подобрался, чем подтверждал мысли профессора. - Легилименция- умение извлекать чувства и воспоминания из чужого ума. - тихо сказал мальчик, убирая руки со столика со сладостями. - Я напал на вас два раза. Простите, это вышло не специально. - еще тише сказал Гарри. - Похвально, что ты знаешь о таком разделе магии, как легилименция. - Снейп, довольный познаниями сына, почувствовал неприкрытую гордость. - Ты сделал это не осознано. Это лишь означает, что твои способности как легилимента невероятно сильны. Подозреваю, что и с окклюменцией ты тоже уже знаком? - Это магия, которая позволяет оградить сознание от магического вторжения. - послушно ответил Гарри. Его мысли бешено крутились, придумывая, откуда он мог бы знать эти вещи, не выдавая все походы в запретную секцию. Снейп встал, но направился уже не к шкафу с книгами, а к своему сундуку и, порывшись в нем какое-то время, вытащил тонкую, почти истлевшую, книжечку. - Для практических занятий ты еще слишком молод. - Снейп протянул ему учебник. - Но это поможет удовлетворить твое любопытство. Гарри осторожно взял книгу. Она была настолько ветхой, что, казалось, рассыплется прямо у него в руках. Он осторожно перевернул страницы и пробежался взглядом по написанному. Его книга в особой секции была намного более продвинутой и интересной, но теперь он надеялся, что, изучив то, что дал отец, его прогресс пойдет быстрее. *** Директор Дамблдор стоял перед окном, наблюдая, как танцуют снежинки. Гарри не оправдывал ожиданий с самого его поступления на факультет змей, однако, теперь это казалось вполне оправданным. Магическому миру нужен был Избранный, он нужен не столько как герой и воин, сколько как столп уверенности магического мира, тот кто смог бы объединить и вселить уверенность в людей. Таким должен был быть Гарри Поттер. Дамблдор отрешенно посмотрел на пергамент, тот самый, что дал ему Северус, когда уведомил его о планах на мальчика. Любой имеет право на счастье, убеждал себя Альбус. У отчужденного слизеринца, не знакомого с семейной любовью, появится отец. Альбус не сомневался в преданности Северуса, особенно теперь, когда его собственный сын был причиной низвержения его бывшего господина. Но тихое беспокойство зарождалось в глубинах сознания директора. Гарри слишком сильно напоминал ему одного сироту. В этот момент дверь в его кабинет приоткрылась и показалась пухлая головка первокурсника. - Д-директор, - Невилл полностью зашел в кабинет, - вы вызывали меня? Дамблдор сел за свой стол и предложил мальчику лимонных долек, которые тот смущенно принял. - Как ты чувствуешь себя на новом месте? Невилл сел на самый краешек кресла перед столом директор и откусил маленький кусок от предложенной дольки. Он не понимал, в чем мог провиниться, чтобы его пригласили к самому директору. Неужели шляпа решила, что на Гриффиндоре ему не место, и переведет на Хаффлпафф? - Ну… - Невилл нерешительно запнулся, - я... общаюсь с Гермионой. Я боюсь профессора Снейпа, но я справлюсь! Пожалуйста, не переводите меня с Гриффиндора. Выпалив в порыве нервов свои страхи, Невилл покраснел и опустил лицо в пол. На его глазах стояли слезы. - Почему ты решил, что тебя хотят перевести на другой факультет, Невилл? - добродушно спросил директор. - Потому что я недостаточно смел для того, чтобы быть членом Гриффиндора. - всхлипнул мальчик. - Человека определяют не заложенные в нём качества, а только его выбор, Невилл. Если ты решишь оставаться храбрым, смотря в лицо своим страхам, то однажды ты поймешь почему тебя распределили на Гриффиндор. Дамблдор внимательно смотрел на стесняющегося мальчика. И решил, что стоит вначале написать письмо его бабушке, чтобы лучше понять ситуацию. Несомненно, мальчик был просто не уверен в себе.