***
Стрелки часов движутся очень медленно, и даже сквозь сосредоточение на книге маятник бьёт по пульсирующим вискам. В который раз запрокидывая голову, опираясь затылком на спинку софы, Корво пытается отвлечь внимание от боли, заново научиться игнорировать её, чтобы как минимум понимать напечатанные страницы. "Этот звук сводит с ума," — признаётся себе мужчина, и вновь обращается к книге. "И жажда стала невыносимой," — голос Вимана так раздражительно спокоен, хоть и вызывает некоторый интерес к его «неопровержимым доказательствам». Они в любом случае все ложны, но что-то ведь заставляет его верить в свою правду. Всё же это менее всего беспокоит Аттано — сейчас Эмили остаётся без покровительства. А что если это очередной замах на правительство? Как же быстро люди сплетают заговоры, увидев не единожды падение императрицы. Часы выбивают восемь, за дверьми раздаются уверенные шаги, в которых Корво узнаёт дочь. . И что может быть лучше, чем поздний ужин с отцом. Нет необходимости подтверждать догадку, с нетерпением ожидая, когда она появится в дверях, и всё же он следует служебной привычке и поднимается, чтобы встретить её. К большому удивлению, девушка появляется с непристалым ей атрибутом. У дверей с противоположной стороны проскальзывают тени. Они наблюдают за каждым движением Корво в его собственной спальне, что немало раздражает. Хватило бы им чести не подглядывать за императрицей. — Я лишь принесла лорду Корво поесть, — терпеливо и бессмысленно отчитывается девушка, смерив взглядом одного из охранников, что стояли по обе стороны от массивных деревянных дверей в покои. — Ваше Императорское Величество, мне отправиться за прислугой? — ещё немного и этот пес начнет пускать слюни аккурат на нежное горячее мясо. — Нет, я желаю сделать это лично, — более стражник не стал спорить и испытывать на себе терпением Императрицы, услужливо открывая, а затем и закрывая за ней дверь. — Добрый вечер, Корво, — на лице императрицы появляется легкая, несколько усталая улыбка. Любому хватило бы даже беглого взгляда, чтобы понять, что сервировкой занималась лично императрица: на достаточно большом серебряном подносе единственная тарелка имеется у запечённого кролика, рядом с которыми небрежно лежат несколько золотистых картофелин, а рядом катаются на округлых боках серконские груши, разваливается гроздь тяжёлого сочного винограда и большой ломоть хлеба (он буквально был нагло оторван тонкими пальчиками девушки). Красивее всего выглядит абрикосовая тарталетка, аккуратно расположившаяся в сторонке на блюдце с золотой узорчатой каёмкой. А вдобавок ко всему ещё и достала из собственных потаённых запасов бутылочку Гристольского натурального сидра, но Эмили так торопилась опередить служанку, что вовсе позабыла о бокалах. И теперь главной задачей девушки было не уронить все это прямо на пол, что оказалось несколько сложнее, чем она себе представляла. — Здравствуй, Эмили, — в той же интонации отвечает ей отец, обратив внимание, как в его кабинете, находящемся за камином, голоса внезапно притихли. Корво не раз доводилось бывать в покоях императрицы, как в юности, так и в последнее время, но теперь это она находится в его личном пространстве. Ребёнком Эмили часто приходила к нему, без стеснения занимая то кровать, то кресло в кабинете, пробираясь через камин, из-за чего в помещении часто было очень холодно. — Последний раз ты заходила сюда почти год назад, — он забирает из рук императрицы и отставляет поднос на стол, а затем, намеренно отходит в сторону, где их бы практически не было видно из замочных скважин. — Я помню, как тебе нравилось в детстве рассматривать книги на полках. А потом жаловаться, что все они скучные. Она помнит то время, затраченное на восстановление после пребывания в камне. Тогда Корво, подобно могучему королю-рыцарю победил злодеев и вернул Эмили престол. “Удивительно, с какой легкостью Корво смог отказаться от подобного, имея все карты в руках”. А ведь это правда: мужчина мог просто занять трон, даже дважды. И может этому воспротивилось бы не так уж много людей, так или иначе, аристократия желает видеть империю в сильных мужских руках. Почему-то этого не случилось. Корво намеренно останавливается у спинки кресла, предлагая в него присесть дочери, и услужливо выбирает с полки пару резных стаканов. Он не так уж и голоден, признаться честно, но определённо рад, что Эмили всё же проведала его. Весь этот дискомфорт отнимает не только аппетит, но и полное желание чем-либо заниматься. Болтовня стражников за стеной и бесконечная мелодия просто не дают сосредоточиться. Корво разливает сидр в надежде утихомирить пульсации в висках градусом, из-за которых, вероятно, он даже выглядит бледнее обычного. — Пока ты не спрятал среди них несколько с занимательными историями, — вспоминает Эмили с улыбкой, но потом голос становится более обеспокоенным: — Ты хорошо себя чувствуешь? — Я слышу эту мелодию целый день, хотя привык к тишине своего кабинета. Просто болит голова, — честно признаётся Корво. Он бы ни за что не признался, что на самом деле чувствует себя отвратительно и истощён настолько, что опасается выронить из рук стакан. Эмили знает, что Корво хочет всегда выглядеть сильным, что бы ни происходило, напрочь забывая о заботе родного человека. Тем не менее, Эмили ему отпускает пренебрежение здоровьем, сдержанно погладив его руку своей. Эта мелодия сведёт с ума кого угодно, если слушать на протяжении стольких часов, и превращается в настоящую пытку, возможно, чтобы достать всё, что Корво держит в своей голове, потому что в официальных бумагах всегда не хватает сведений. Они считают, что этими нотами способны очистить еретика и изгнать из него Чужого, и привести к раскаянию. — Алекс ещё говорил с тобой? — его чёрные глаза теперь настойчиво смотрят в глаза Эмили. Конечно, ему интересно, что происходит за стенами личных покоев, и об этом стоит говорить тише. — Как бы я не старалась, он не рассказывал о других имеющихся у него уликах, — тяжело вздыхает императрица, заглядывая в свой стакан. — А они у него точно есть, раз он так уверен в твоей причастности к убийствам. — Ты же понимаешь, что это невозможно, — тон разговора постепенно выравнивается, чтобы звучать как сплошная неразборчивая вибрация в далёком скрытом углу. — Я вёл это дело. Думаешь, этого хватит, чтобы убедить палату лордов? — Я в тебе никогда не сомневалась. Лорды помнят события при Берроузе. Что же на счет маски — я отправила людей на поиски Пьеро, так как только он сможет отличить фальшивку от своей работы, хоть ты и смог её немного изменить. — До Делайлы он находился в Академии Натурфилософии вместе с Соколовым. Стоит начать оттуда, но прошло уже больше года. Его дело лежит в архиве у меня в кабинете. По крайней мере, было там. Наверняка ищейки уже перевернули всю документацию вверх дном. — Они разве имеют на это право? — на первый взгляд звучит как удивление, но затем оно сменяются недовольством. — Хотя в любом случае за это время они уже все прошерстили, что доступно их глазу, — уточнила девушка, зная, что замок наполнен десятками секретных комнат и хранилищ. — Тогда что на счет твоей настоящей маски? Её можно предоставить лордам как доказательство. — Она надёжно спрятана от посторонних глаз, и не так уж легко её достать, — уверенно заявляет Корво. — К тому же, какой в этом толк, если они будут выглядеть идентично? Если это очередная подстава, они могут избавиться от того экземпляра и заявить о краже. Нужно продолжить расследование и найти настоящего убийцу до того, как вынесут приговор. — Даже если я возьму всё в свои руки, тебя осудят быстрее, чем я найду первую зацепку, — конечно же, она обеспокоена, и чем больше думает о вариантах, тем быстрее понимает, что находится в тупике. Ухоженные ноготочки постукивают по гладкому стеклу. — Совет, конечно, может взять в расчёт твою репутацию, но это не избавит от существенных доказательств и давления со стороны Вимана. Он бывает очень упёртым. — Тогда это может быть наш последний ужин, — настолько холоден Корво к своей судьбе. Императрица, буквально вырванная из размышлений, широко раскрывает глаза от удивления, услышав заявление до ужаса спокойного лорда-защитника, как будто давно смирившегося со своей участью. Обречённость его не пугает, и выглядит он так, будто всё ещё уверен, что лорды просто не поверят. — Ну уж нет! — срывается девушка, резко поднимаясь с места. Её будто ледяной водой окатило от одной лишь мысли о том, что мужчина может быть прав, и тут же замолкает. — Я это так не оставлю и любым способом вытащу тебя отсюда. — Отсюда нет выхода, Эмили, — его голос едва ли не дрогнул, потому что отчасти он прав. Она не знает, что шарманка действительно оказывает на него влияние, отнимая значительную часть сил и энергии. Остаётся только стойко убеждать её позабыть о побеге. — И я по-прежнему сомневаюсь в доказательствах. В палате есть те, кто знает историю и верен Короне. Обвинения ложные. — Ты так просто всё пускаешь на самотек? — его план быстро срабатывает, так как Эмили тут же отшатывается и сводит аккуратные брови к переносице, отчего на лбу появляется несколько морщинок. Вот оно — главное её отличие от матери — порывистость. — Тогда я попрошу лордов об отсрочке вынесения приговора и разберусь со всем сама. Девушка не отличается терпением, когда на кону что-то действительно важное... или кто-то. Она так же эмоциональна, как был когда-то её отец, пока служба не привнесла свою лепту в виде жёсткой дисциплины и закалки прежних времён. Порой, происходящее требует исключительно трезвой головы, как, например, убедить темпераментную императрицу в собственной пассивной позиции, тем самым оберегая от глупых поступков. Она более не намерена вести этот разговор, о чём дает знать своим весьма громким уходом, заставляя вздрогнуть от неожиданности стражников у входа в покои. От сильного удара тяжёлой двери по коридору разнеслось звонкое эхо, и солдаты замолкли, как и шарманка, но лишь на мгновение, которое не принесло ни капельки облегчения. Да, может, она и погорячилась. Да, Джессамина поступила бы совсем иначе, отодвинув собственные эмоции и переживания на второй план. Но она, Чужой бы их всех побрал, не Джессамина! Эмили не может сидеть в кабинете и ложиться спать спокойно, зная, что Корво угрожает тюрьма или, ещё хуже, казнь. Ей страшно. Страшно до ужаса от одной лишь мысли, что лорды вынесут обвинения Аттано, что им будет достаточно маски и людской болтовни, которые предоставит Виман. Первым делом Эмили приказывает личной служанке, миссис Несбит, относить еду отцу лично. Ему не помешает видеть лицо кого-то, кто также искренне верит в его невиновность. А ещё эта дама средних лет точно сможет дать отпор наглым агентам на входе в покои Корво. При желании, кажется, она и приструнить самого лорда сможет. Сама же Колдуин занялась чтением отчётов в поисках чего-нибудь цепляющего глаз, пока текст не начинал буквально плыть перед глазами, и на два дня просто выпала из реальности, окунувшись с головой в омут расследований.Маска
19 февраля 2023 г. в 23:48
В этот раз город просыпается намного позже. Солнце от самого своего восхода позволило себе обделить без того мрачные улицы Дануолла светом, укрывшись за плотной завесой тяжёлых дождевых облаков, хотя вряд ли бы тёплые лучи как-то скрасили блёклые остроконечные крыши высоких домов. Китобоям всё одно, какое небо отражается в чёрных глубинах океана и таких же бездонных глазах умирающих на их бойнях китов, но и люди не спешат покидать домов.
На ледяном столе главы тайной королевской службы уже лежит отчёт о произошедшем этой ночью. Империи с огромным трудом удаётся оттереть от мощёных улиц пущенную реками кровь предателей, продавших верность Короне за бутылку сидра и флакончик сыворотки. Все они получают по заслугам, потому что теперь ничто не укроется от глаз лорда-защитника, никому не удастся скрыться за углом в тёмной подворотне и произнести хоть слово шёпотом без его ведома. У него повсюду есть уши, глаза, рты и руки, которых стоит остерегаться. Жестокость, с которой Корво расчистил ряды городской стражи, устрашает. Это вынужденная мера, к которой привёл горький опыт ушедших лет. Кто не отправился на плаху за преступления, тот вернулся в тюрьму, откуда был однажды призван в стражу регентом. Из одних это выбило уважение и беспрекословное подчинение, отбив всякое желание поднимать головы выше горизонта, из других же — ненависть и паталогический ужас перед личностью тирана. Будет верным отдать ему должное за ту хирургическую точность, с которой удалось свергнуть врагов и оставить Империю в целости, с которой он в одиночку расследовал заговор. И никто не узнает, какими силами далась эта победа. И никто никогда не должен узнать.
Корво бросает короткий взгляд на рукав, надёжно скрывающий плотной тканью метку, шестнадцать лет назад подаренную ему высшим существом.
На улицах помимо прежних бандитов объявляется кто-то ещё. Места старых и новых убийств не связаны, разбросаны хаотично по городу, исключая повторений и какой-либо логики. Орудие — в основном короткий меч или стилет. Никаких зацепок, кроме несмелых заявлений граждан, случайных прохожих и соседей, слышавших шум, и всё же несколько строк из отчёта привлекают внимание: "По словам пожилой женщины из Делового квартала, преступник появился словно из ниоткуда и порой двигался так быстро, что нельзя было уследить за движением лезвия. В мгновение ока, когда тело её брата ещё даже не упало на пол, убийца оказался на балконе квартиры напротив. Тогда она увидела, что лицо было скрыто серебристой маской с поблёскивающими глазницами". Похожие сведения были озвучены и несколькими свидетелями ранее, но были сочтены за бессмыслицу и не записывались. Чужой дал метку кому-то ещё? Стоит ли опасаться нового переворота? Иногда кажется, что Корво ищет врагов в каждом лице, мысленно составляя план устранения любого в этом зале, в этой империи. Он собирает сведения о каждом, кто хоть пальцем двинет в сторону императрицы. Теперь у них есть новый нераскрытый враг, однако Корво до сих пор не считает нужным волновать новостями Эмили. Удивительным стало и то, что тогда же была запрошена аудиенция Виманом.
В пустующем холле настолько тихо, что можно расслышать, как бегают крысы по верхним коридорам. Эмили как всегда выглядит строго и неприступно, закинув ногу на ногу и свободно положив обе ладони на белые подлокотники. Она поистине сильна — все события, через которые пришлось им пройти, оставили неизгладимые отпечатки, шрамы на её существе, делая той, кем хочет гордиться... родитель. Пусть это и не самый лёгкий из путей. На чёрные, словно вороново крыло, волосы великолепным лоском ложится шероховатый дневной свет из высоких окон главного зала. Непоколебимая, справедливая, непроницаемая императрица Эмили Колдуин.
Корво в сотый раз обводит глазами каждого стражника, даже тех, что стоят вне поля зрения, скрытые за колоннами в тенях боковых аллей. Столько раз он рассматривал этот зал: в нём восемь огромных люстр, как и прежде, спускающихся с потолка на надёжных цепях; шесть исполинских колонн, исполненных в неоготическом стиле, как и целая башня; при каждой из них по одному стражнику, вооружённому до зубов и готовому отнять или отдать жизнь во имя императрицы; двенадцать куполообразных подсвечников, зажжённых даже в отсутствие королевы; четыре деревянных ворона, стоящих на страже Её Величества так же нерушимо, как и лорд-защитник по правую руку. Ничего не меняется от тех пор, когда на тот момент молодой Корво Аттано получил свой титул, заслужив место при императорском дворе. Этот зал видел творение истории и, вероятно, увидит и её завершение.
Корво знает, с кем им предстоит вести разговор, но абсолютно обделён информацией о предмете обсуждения, и ему это не нравится. В прошлый раз всё закончилось переворотом. Если Виман решил вернуться с Морли раньше и увидеть возлюбленную, то к чему вся эта чрезмерная торжественность? А Лига и её действия всегда должны оставаться в тени Её Величества, равно как Канцелярия. Виман не стал бы раскрывать свои карты.
— К большому сожалению, я не знаю, с чем они идут к нам, — очень тихо осведомляет лорд-защитник перед тем, как высокие прочные двери распахиваются, впуская в зал длинную полосу дневного света и группу людей.
В них Корво узнаёт нескольких смотрителей из Ордена Аббатства обывателей, остальные ему неизвестны. При том у одной из золотых масок в руках находится приличных размеров устройство с двумя граммофонами и ручкой, претерпевшее некоторые улучшения со времён крысиной чумы. Эмили же видит его впервые, помнит только со страниц учебников религии, где также объяснялось подавляющее воздействие «математически чистой» мелодии на еретиков, поклоняющихся Чужому. Она в целом не была в восторге от действий Аббатства. Вера не помогла её матери избежать смерти, а самой девушке попасть в руки предателей, а затем, спустя пятнадцать лет, быть заточенной в камень ведьмой, пришедшей прямиком в тронный зал. Вдобавок слишком много Смотрителей предаёт собственные идеалы ради власти, похоти и богатств, которые должны были презирать. И верховенство не исключение. Это не испугало Корво, а лишь породило множество вопросов, которых он, возможно, и не задаст, но определённо даст понять, что что-то не так, подступив ближе к трону. Если до этого он стоял словно бы в четверть оборота, занимая лишь второстепенную позицию, то теперь разворачивается корпусом полностью, встречая пришедших лицом к лицу.
Саймус Аластер Виман — молодое смазливое лицо, ни капли не тронутое временем от самого первого их знакомства, возглавляющее Лигу защитников, о чём знают совершенно немногие, исключая даже Её Величество. Проверенное лицо, компетентный хранитель спокойствия и порядка, хотя после смерти Джессамины доверие к ним по-прежнему шаткое. Он нравится Эмили, чуткий к её желаниям, бескорыстно услужливый и достаточно нежный с ней. У Корво сжимается сердце, когда взгляд юноши наполняется блеском при виде возлюбленной. Заслуг у аристократа достаточно, чтобы прекрасно подходить Колдуин, тем не менее, что-то не отцовское отторгает даже само присутствие этого человека под одной крышей.
— Ваше великолепие, мисс, — Виман элегантно преклоняет колено, положив на сердце ладонь в белоснежно-белой перчатке из кожи.
— Добрый день, Алекс, — позволяет некоторую фамильярность императрица, направляя диалог в мягкое русло. — Для каких вестей понадобилась официальная встреча?
— Я приносил клятву в верности и защите Императорского величества. В городе продолжает быть неспокойно, несмотря на все приложенные усилия по восстановлению, и я пришёл, чтобы исполнить свой истинный долг, избрав в свой отряд лучших людей. На улицах появился жестокий убийца. Он нападает на мирных жителей, не выбирая ни района, ни конкретного дома, предположительно, из жажды наживы... или крови... словно раньше он хорошо скрывался, возможно, среди группировок, до сих пор терроризирующих некоторые кварталы, и жажда стала невыносимой. Тебе об этом что-то известно?
Это дела только городской стражи и Канцелярии, оно совсем сырое и не пригодно даже для отчёта. Что они задумали? Хотел бы Корво ему возразить, но не ему решать, что действительно в интересах правительницы, раз дело предали огласке. С каждым сказанным словом Колдуин всё меньше нравилась эта встреча. Происходящее действительно плохо, но при чем здесь она, когда ради охраны порядка созданы целые институты, наполненные компетентными людьми? Неужели никто не в силах отыскать убийцу и заставить его предстать перед судом? К чему такая важность и какое отношение к этому имеет Алекс? Только вот Колдуин не была уже уверена, что хочет слышать продолжение и узнавать ответ на незаданный вопрос. Судя по лицу Корво, он понимает, о чём идёт речь.
— Мы нашли неопровержимые доказательства. Вам знакома эта маска? Её нашла на месте преступления стража, но преступник ускользнул, вместо маски скрыв личность под капюшоном, — в его руках, как по щелчку пальцев, оказывается пошарпанная устрашающая серебристая маска с линзами в глубоких глазницах, такая же, какую имел когда-то Корво, и тут же отправляется под ноги Эмили.
На изящной спине девушки проступает ледяной пот, пусть пока что ей удаётся сохранять непоколебимость в лице. Сумбурный, но такой яркий сон оказался в какой-то мере пророческим. Тем временем шарманщик начинает медленно крутить ручку, когда Аластер даёт ему знак.
— Именем Совета и Лиги защитников, во благо Её Величества Эмили Колдуин, правительницы Островной империи, королевы Гристоля, Корво Аттано, ты арестован по обвинению во множественных убийствах и порочной связи с Чужим, использовании амулетов и колдовстве.
Густые брови поневоле сводятся к переносице, и Корво супится. Увиденное повергает в смятение и шок. Такой исход не был возможен ни физически, ни технически, ведь Пьеро, создавший когда-то оригинальную маску для Корво, навсегда исчез, и выполнить настолько хорошую копию не смог бы ни один из ныне живущих мастеров. Этот уникальный предмет надёжно спрятан в надежде, что более прикасаться к нему не будет нужды. Однако свидетельство очевидно, бессмысленно наперекор твердить, что такой вариант исключён. Виман настроен решительно, положив руку на рукоятку меча. Сопротивление им будет воспринято как попытка бегства, а значит провокация — заведомо проигрышный вариант, к тому же силы не действуют, пока играет эта мелодия, а, насколько память не изменяет, разрушить чёртов механизм не так-то просто.
— Я не разглашал данной информации, Виман, пока сам не был уверен в достоверности данных.
— Достоверные данные теперь у ваших ног. Вас ждёт справедливое наказание по всей тяжести, лорд-защитник, — растерянные стражники не двигаются с места без позволения капитана, а тем временем подчинённый Алекса идёт к Корво, раскрыв подготовленные наручники.
Эмили спешно обдумывает следующий ход, не может всё быть идеально неопровержимым, и кое-что всё-таки вспоминает. Её взгляд по-прежнему не излучает никакой заботы и нежности к Виману, коя могла быть проявлена в менее официальной обстановке, и фигура становится более грозной, когда девушка поднимается с места. Она смотрит на него сверху вниз, и кажется, что ей не нужна никакая метка Чужого, чтобы испепелить обидчика вместе с костями.
— Корво никуда не пойдет, — брюнетка сдерживается от необдуманных слов, и тон выбирает под стать оскорблённому Величеству короны. Злость внутри начинала понемногу закипать, что проявлялось в менее дружелюбной гримасе.
— Я не стану им препятствовать, Эмили. Мне нечего бояться, — на нём действительно серьёзное обвинение, за опровержение которого Виман также сильно рискует. Вероятно, у него есть что-то ещё, помимо поддельной маски.
Идеально чистые правильные ноты издаёт изобретение в руках смотрителя. Сама мелодия звучит успокаивающе, но чем дольше Корво слушает её, тем сильнее она сжимает череп в тиски, вызывая нарастающую тупую боль, пробирающуюся от ушей в самый центр мозга, а в виски будто вгоняют гвозди. Подобные ощущения пробегают пульсациями по связкам, блокируя каждое резкое движение, лишая мышцы энергии и сил. Магия крепко переплетается с его биологией, а лишившись её — лишаешься половины физической возможности, подходя к границе бессилия. Мало приятного от данного специфического приспособления, и каждый раз оно воздействует на Корво так же, как в прошлый. Тем не менее, с годами приобретённая выдержка и дисциплина укрывают болезненные ощущения, как когда-то позволила выдержать пытки в Колдридже, перенести тяжёлые травмы, оставленные Сломанным Томом, и пережить влияние двудольного ножа.
— Лорд-защитник не покинет Башню Дануолла до приезда комиссии в её полном составе. Совет будет созван в кратчайшие сроки, — внезапно отрезает Эмили, взглянув на любимого сверху, как и положено смотреть на подданных. В её голосе чувствуется сталь и непреклонность, присущая монархам. — Всё, на что сейчас вы имеете право, лорд Виман, это до суда отвести лорда Аттано в его покои, — в данный момент это всё, на что она способна.
Эта новость была столь неожиданной, что попросту связала им руки. Это бесит. Даже с властью и огромным спектром возможностей она не может сейчас ничем помочь, кроме как на время отсрочить заключение отца. Нужно подумать, поступает ли она правильно. За время, пока все лорды смогут собраться в одном месте, наверняка откроются ещё какие-то детали дела, ведь Корво определённо не прекращал расследование, и технически генерал обязан его продолжать. Будет достаточно хотя бы одного появления убийцы, чтобы оправдать лорда-защитника, ведь в это время он будет заточён в башне под присмотром так названных «лучших людей» Лиги.
Обвиняемый складывает руки за спиной, добровольно разворачивается, но их так и не сковывают наручниками, боясь взглянуть в глаза разгневанной императрице. Несмотря на происходящее, к нему всё же проявляют должное уважение, пусть по лицам не прочесть согласия с по-прежнему присущим титулом лорда, кое Эмили твёрдо повторила дважды. Опасение и страх перед "убийцей в маске" вынуждает стражу держаться на каком-то расстоянии. Им не верится, что такой человек всё время находился в опасной близости, его проклятыми руками вершилось правосудие, и сотни жизней соратников находились во влиянии черноглазого ублюдка. Теперь им хочется верить, что шарманка действительно отнимает способности. Последнее, что Корво услышал сквозь шум, выходя из зала, было обращение к Виману. Правдоподобно, что этот человек не захочет оставлять пойманного преступника без своего внимания, и лично обоснуется где-то поблизости. У него наверняка хватит наглости отдать приказ страже башни группироваться в большей степени в районе спальни — всё, чтобы изолировать Корво Аттано и дождаться требуемого судебного процесса. Наверняка он был готов к тому, что Эмили воспротивится.