Впуская, вернись

Дилюк молча разглядывает чуть ссутуленную фигуру, смотрящую в пол. С этим дурацким расписанным гипсом и взъерошенными волосами. Часть груза с сердца сваливается сразу же. Но всё же… - Что ты тут делаешь? - вырывается у Рагнвиндра. Он очень ясно осознает, что Дилюк версии “несколько-недель-назад” выкинул бы Альбериха из комнаты нахрен. И никогда бы больше к себе не подпустил. Нечего отмачивать такие штуки с тем, кто вручил тебе свои чувства и ничего взамен не потребовал. Но… Но эти несколько недель — они были. И останутся. Тонкий предохранительный слой. Даже скорее — подставка, дающая дотянуться рукой до того, до кого не хватало буквально несколько сантиметров долгое, долгое время. Так что он молча ждёт ответа. Кэйа подбрасывает в воздух монетку свободной от гипса рукой, повторяет это несколько раз. Мордаха как у нашкодившего котёнка. - Я поступил… дерьмово. И подумал, что ты захочешь… Поговорить хотя бы сейчас? - вздыхает он, не смотря в глаза. - Что ж, ты не ошибся в обоих пунктах, - всё еще суховато откликается Дилюк. Хватает стул и садится на него лицом к спинке, прямо напротив Кэйи. Тут же укоряет себя за тон. Ты хотел быть помягче, Рагнвиндр. Кэйа тоже дотянул свои несколько сантиметров навстречу. И то, что он тут сидит после своего странного бегства, тому подтверждение. Секунды бегут, а Альберих всё так же молчит, играясь монеткой. И нервами, хиличурл его задери, Дилюка. - Так ты планируешь говорить? - срывается у него. - Да, - с небольшой паузой отзывается Кэйа. - Просто… Это немного сложно, оказывается, - улыбается куда-то в потолок. Улыбка под кодовым номером тринадцать. Защитная. Что же там такое, что даже Кэйа слова не находит? Внутри всё сводит в дрянном предвкушении. Разговор, кажется, предстоит пренеприятный. Дилюк делает несколько глубоких вдохов, смотрит на это луковое горе. Знать — даже отвратительную правду — будет лучше, чем не знать. - Я могу… Задавать тебе вопросы, - обреченно предлагает он. - А ты будешь отвечать. Так будет проще? - Да, - Кэйа облизывает губы. Во взгляде появляется оттенок благодарности. - Ладно, - Рагнвиндр снова вздыхает и потирает виски. - Зачем ты вчера сделал то, что сделал? Пришёл ко мне в комнату? - Хотел этого, - без тени раздумий откликается Кэйа. Даже поднимает наконец глаз, и от этого Дилюка слегка дергает. - И хотел тебя, - добавляет он — тихо, но уверенно. А может, разговор будет не таким и плохим. Или всё-таки…? - Точно? - Да, - почти раздраженный голос. - Я же обещал тебе не врать. Правда хотел. И мне понравилось то, что мы успели, - искры лукавства, от которых Дилюк чуть краснеет — прямо чувствует эту волну жара по щекам. - Не дразни меня. - Я говорю правду. - Но почему ты тогда сбежал? Во взгляде Кэйи появляется что-то мутное, и он снова опускает голову. - Потому что… - надолго замирает, разглядывая собственные пальцы. - Не смог? - Не смог что? - Оставаться с тобой наедине еще хоть на минуту. - Почему? - Потому что… был не готов. - Не готов? - Да, я… - слегка заламывает пальцы. - Не знаю, как тебе объяснить. А кто знает, я, что ли? - Желательно словами. Я уже не знаю, что тебя спрашивать. Ты не хотел переходить эту грань? Ты испугался? - тут же дергается он, вдруг озаренный подозрением насчет чужих эмоций. - Чего? Меня? Что я сделаю тебе… Кэйа округляет глаз и аж руку вскидывает в протестном жесте. - Нет. Конечно, нет. Я не думал, что ты сделаешь мне больно. С чего бы. Но да… про испуг ты, пожалуй, в точку, - с явной неохотой признает. - В точку? Но причина-то в чём? Рагнвиндр правда перестает что-либо понимать. Это недоразумение в облике человека не так часто вообще чего-то пугается. А тут здравствуйте, приехали. - Или ты у нас под алкоголем себя не контролируешь и боялся сделать плохо мне? - язвительно фыркает он, опять натыкаясь на паузу. Кэйа фыркает в ответ: - Нет. Я нормально себя контролирую. Это вообще… Не связано с алкоголем. - У меня кончились идеи, - закатывает глаза Дилюк. - Чего ты испугался? Чего ты боишься? Кэйа молчит, прикусывает монетку. Подкидывает её, но поймав, вдруг резко швыряет куда-то в стену и нервно дергает плечами. - Спасибо, что всё ещё не выкинул меня в окно… с моими-то ответами. - Держусь с трудом, но справляюсь, спасибо. Снова наступает ломкая тишина, а потом Альберих делает пару судорожных вдохов и вдруг говорит: - Слушай. Хочешь, я расскажу тебе, как потерял глаз? - он медитативно-медленно раз за разом пропускает длинную прядь сквозь пальцы. Дилюк замирает: - Хочу, но… это разве касается того, о чём мы сейчас говорим? Кэйа неопределенно ведет плечами. Дилюк сдаётся: - Знаешь, неважно. Рассказывай, раз считаешь нужным. - Это была не совсем стычка, - аккуратно сообщает Альберих. В голосе слышна откровенная опаска. - Я знаю, умник. - Так и думал, что ты догадаешься, - на лице Кэйи — легкая досада. - В тот раз ты соврал на редкость хреново, уж прости. - Это сделал один… человек. Дилюк старательно пытается усилием воли запихнуть сердце из горла обратно на положенное ему место. - Это ты сделал..? - еле слышно спрашивает. Кэйа удивленно вскидывает голову: - Что..? Нет. Почему ты так подумал? Итак, Альберих не мазохист и не суицидник. Что хорошо. Но теперь придется объясняться. - Потому что след от твоего кинжала, - аккуратно отзывается Рагнвиндр, морщась от чувства вины. Ладно, всё. Никогда больше не буду смотреть чужие шрамы без спроса, никогда-никогда-никогда. Клянусь. - Ах, - Кэйа хлопает ладонью по лбу. - Я забываю, какой ты глазастый. Успел же разглядеть… Кажется, маленькую тайну удастся сохранить. Но погодите… - Стоп. Кто-то проткнул тебе глаз ТВОИМ ЖЕ КИНЖАЛОМ? Кэйа вздрагивает и кивает. Кажется, немного бледнеет. Дилюк спохватывается и понижает тон голоса, хотя видят архонты, это непросто: - Извини. Просто я… Кэйа, как? Альберих немного растерянно глядит куда-то в сторону. - Ну… Не всегда мне быть везунчиком. Я был сильно пьян. И повёл себя агрессивно с одним человеком. За что и… поплатился, - криво и болезненно усмехается. - Так вот, как ты думаешь, что я выбрал бы, оказавшись за решеткой? - Ты опять, - Дилюк нервно стискивает спинку стула. - Я всё ещё, бездна тебя дери, понятия не имею, о чём эта фраза. Объясни уже наконец. Он не может разобрать выражение лица Кэйи, но оно очень, очень ему не нравится. Внутри всё подрагивает. - Ха, это известная блатная шуточка из Снежной, мастер Дилюк, - формальное обращение царапает. - Якобы новичкам в тюремной камере предлагают выбор. Вилкой в глаз или в жопу раз, - Альберих нервно смеется. - Полагается ответить, что одноглазых в камере что-то не видно. Такой, знаешь, юмор, отрабатывающий страхи населения. Лицо Кэйи вдруг каменеет, и он встречается с Дилюком взглядом, издав совершенно безобразный смешок. - Проблема, Дилюк, в том, что я умудрился отхватить обе эти опции. Чего? Что? Что это должно значить? Дилюк смотрит на Кэйю — на том ужасная улыбка под неизвестным номером, призвана прятать под собой все слои боли — и непонимающе моргает. Нет? Нет. Нет-нет-нет. Быть такого не может. - Нет, - Дилюк вдруг понимает, что шепчет вслух. - Нет. - Увы, да, - улыбка становится еще более жесткой. - Мне пришлось предаться не очень добровольному акту любви с одним засранцем, который решил, что наличие второго глаза мне ужас как не идет, что носить повязку даром — это грех, и что сделать дыру в моем глазу моим же кинжалом — просто великолепная идея… Кэйа вдруг смеется, и это один из худших звуков, что Дилюк когда-либо слышал. - Кэйа… - Вчерашняя вспышка с тобой — моя первая попытка за долгое время всерьез… с кем-то сблизиться? - неопределенный и лихорадочный всплеск рукой, Альберих договаривает так быстро, будто боится, что еще чуть-чуть, и слова порвут его изнутри. - Ну так вот, к сожалению, я невовремя вспомнил… всякое. И единственное, что смог сделать — это сбежать. Эк я молодец, обе истории одним махом, - Альберих снова смеется, но его бровь болезненно изломана. Замолкает и замирает. Дилюк медленно разжимает ладони, потому что от спинки стула начинает идти дымок. Так же медленно поднимается на ноги, механическим движением открывает один из ящиков стола и достает оттуда бутылку. Жаль, огненного пойла из Снежной у него больше нет. - Эм, Дилюк, не надо, я не… - Кэйа осекается, когда видит, как его собеседник выдергивает пробку одним махом и прикладывается к горлышку, осушая чуть ли треть. - Ой. Такого поворота я не ожидал. Дилюк? Дилюк. Посмотри на меня. Рагнвиндр застывает посреди комнаты, опустив бутылку. Пусто. Внутри все будто выжжено. Ему на плечи опускаются прохладные ладони: - Дилюк. Успокойся. Ты сейчас еще и ковер подпалишь. Найти в себе силы на какой-либо ответ не выходит. - Дилюк? - Кэйа оказывается прямо перед ним, голубой глаз смотрит ласково и встревоженно. - Я конфискую у тебя бутылку. Можем ее выпить, но чуть-чуть позже. И вдвоем. Пальцы ловко вытягивают у него из рук вино. - А теперь сядь, - его толкают обратно на стул, и он подчиняется. - И дыши не через раз, пожалуйста. Ты… - Надеюсь, этот человек всё ещё жив, - в Дилюке наконец родились слова, правда, больше похожие на рык. Кэйа, который опустился прямо на пол, сложив руки на его бедре как на столе, вскидывает голову и округляет глаз: - Эм? Вообще-то я бы предпочел наоборот. Почему… - Потому что я хочу уничтожить его своими руками, - свирепо откликается Дилюк. Ему больно, больно ужасно, и он совершенно искренен в своих кровожадных позывах. - Я буду сжигать его так медленно, чтобы его крики в Каэнри’ах услышали. А останки скормлю какому-нибудь хиличурлу. Кэйю разбирает нервный и всё еще несколько болезненный смех: - Признаюсь честно, я бы посмотрел. Всё, Дилюк, тише. Успокаивайся, - он гладит его бедро, затем вдруг касается губами где-то в районе колена. Так дурацки. Так трогательно. - Всё это уже прошло. Ничего… необратимого. Ну ладно, глаз необратимый, но я тоже привык. Всё нормально. Внутри Дилюка всё сжимается, и ему опять хочется то ли кричать, то ли плакать. - Почему это ты меня успокаиваешь? Это несправедливо, - чуть слышно шепчет он, часто-часто моргая. - И нелогично. Беда случилась с тобой. - Не так уж и нелогично, - тихо отзывается Кэйа, продолжая поглаживать бедро. - Это ведь именно ты сейчас впервые с этим столкнулся. А у меня было, знаешь ли, несколько лет на переварить. Конечно, это мне тебя успокаивать. Кроме того, - он чуть запинается, - иногда гораздо тяжелей, когда что-то случается с твоим близким, а не с тобой. Говорит снова этим особым мягким тоном, и Дилюк вдруг думает: а я ведь никогда не слышал, чтобы он использовал его ещё для кого-то. Эту интонацию Альберих приберегает для меня, только для меня. Внутри опять всё щиплет. Дилюк несколько раз механически кивает. Кэйа вдруг улыбается — уже нормальной человеческой улыбкой. - Архонты, ты даже не поправил меня про близкого. Это так мило, Дилюк, - он по-кошачьи укладывается щекой на его колено. Рагнвиндр поддается на провокацию. Опускает руку ему на голову и гладит. А Кэйа издает звук, похожий на мурлыканье. - Как это случилось? Ты расскажешь мне… чуть подробней? - Дилюк не доверяет собственному голосу, и правильно делает: оказывается, когда не рычишь и не шепчешь, он жутко дрожит. - Если… можешь. Кэйа вздыхает, прикрывая веко и замирая. - Дилюк, ну что ты хочешь услышать? Я сорвался и уехал на несколько дней в небольшую поездку. Где-то недалеко от Ли Юэ решил заночевать на постоялом дворе. Прежде чем идти спать, разумеется, попытался полностью опустошить тамошний бар. Плохо помню, из-за чего, но вдруг разругался с одним из посетителей. Дело зашло далеко, и мы вышли подраться. И этот ублюдок меня сделал. И мало того, что сделал, но еще и уволок в свою комнату, все, очевидно, подумали, что я пьян, ну а что, ведь я действительно осушил половину бара, а что из меня кровь хлещет, ну так за некоторое количество моры, видимо, можно прикинуться, что это просто баночка с чернилами лопнула… Кэйа начинает так частить, а тон становится таким странным, что Дилюк вовремя спохватывается: - Стой. Стоп. Остановись. Не надо, - сжимает руки на его плечах, и Альберих болезненно вздрагивает и замирает. Это ужасно. Это неправильно. Этого не должно было произойти. Конечно, Рагнвиндр уже давно не наивен. Он прекрасно знает, что такое случается. Многие люди — омерзительные твари, готовые творить то, что им в голову взбредет. Или не в голову. В конце концов, он даже успел, будучи рыцарем, в нескольких расследованиях дел, связанных с сексуальным насилием, поучаствовать. И в путешествии много на что насмотрелся. Но Кэйа?.. Способный постоять за себя, осторожный и везде находящий выход, неизменно ловкий в общении с другими людьми?.. Представить, что с ним такое случилось, просто, в бездну, невозможно. В мозгу не укладывается. Хотя он и правда очень притягательный, с болью думает Дилюк. Неудивительно, что кто-то… Отвратительно. Невыносимо. Что-то еще щекочет черепную коробку, и Рагнвиндр не понимает, что, а потом вдруг его осеняет как вспышкой: - Это случилось вскоре после того, как я уехал? - Ну да, - откликается Кэйа, приподнимая голову. Щурится с подозрением. - Я вроде говорил. - А точней, почти сразу, как я уехал? - К чему ты… Дилюка дергает током: - Ты… Ты сорвался, потому что мы с тобой… Ты был на взводе, и ты… ты был ранен мной, и ничего не успело зажить.. а крио еще не умел толком пользоваться, - он давится словами. - Поэтому и не отбился, и… Архонты… - Дилюк, не смей, - Кэйа резко вскакивает на ноги и сурово давит взглядом. - Ты несешь чушь. - Но так и было, - Дилюк глядит в голубой глаз и знает, задери его бездна, что он прав в своих выводах. - Дилюк. Прекрати брать ответственность за то, за что не надо. - Но ведь так и есть, - он с ужасом качает головой. - Это я тебя ранил, и выгнал с винокурни, и ты… - Дилюк Рагнвиндр, - голосом, в котором звучит металл, прерывает его Кэйа, глаз горит ледяным блеском. - Ты бесспорно меня ранил и выгнал. Это твоя ответственность, хорошо, допустим. А вот то, что я с незажившей раной и неосвоенным крио решил надраться рядом с незнакомыми и потенциально опасными людьми — моя. Так что катись ты в бездну со своими гиперопекой, желанием всех спасать и чувством вины. Понял меня? Дилюк беспомощно глядит на него, и Кэйа вздыхает. Лицо снова становится мягким, и он скользит к нему под бок, обнимая и пряча его лицо у себя на груди. - Правда, не надо. И честно… мои силы на обсуждение этих вещей уже на исходе, - устало бормочет Альберих ему в ухо. - Давай допьем дурацкое вино и ляжем спать. Дилюк не представляет, как он теперь сможет заснуть, однако проваливается, чуть голова касается подушки. Возможно, дело в допитом вине. Или в полном нежелании оставаться в сознании. А может, в том, что Кэйа укладывается рядом с ним.