Впуская, вернись

- Ну, и как тебе? Кэйа буквально видит, как у Дилюка слегка расширяются ноздри от беззвучного сердитого фырка. Он демонстративно утыкается глубже в очередной лист из пачки, исписанный мелким кривым почерком. Да, виноват, отвлекаю тебя от работы. Но ты сам удумал работать с винокурни, сидя на этом заманчивом диване на первом этаже. Кто бы отказался при этом улечься тебе на колени и поглаживать бедра, спрашивается? Кто бы устоял? Не Кэйа, конечно. - Что — как? - Дилюк говорит демонстративно сухо, но слишком недвижим. Будто всё-таки не хочет потревожить распластавшуюся на себе помеху. - Встречаться со мной, - мягко поясняет Кэйа, в очередной раз подныривая рукой под гартер на правом бедре. Немногочисленная дань Дилюка эстетике в гардеробе, и какая приятная. Он оттягивает ремешок, глядя в бледное, усталое аристократическое лицо и отпускает резким движением, чтобы тот щелкнул. В алых глазах мелькает искра раздражения. - Будто завел здоровенного котяру-переростка, - отрезает Рагнвиндр, снова утыкаясь в бумаги — с каким-то чрезмерным тщанием. - Везде лазит, играет с ленточками и кусается. - Тебе нравится, как я кусаюсь, - смеется Кэйа, потираясь о него щекой и с удовольствием наблюдая, как на чужих щеках начинает проступать румянец. - И где это я лазил? - Ты мне скажи. Откуда ты узнал, что я собираюсь к каньону Светлой короны? И зачем зачистил там всё сам вперед меня? Кэйа невозмутимо перекатывается на спину и отчаянно улыбается: - Ты такой догадливый. Это очень сексуально. Обожаю умных мужчин. - Так откуда узнал? - Дилюк сегодня ужасно черствый к комплиментам, судя по всему. Зато документы отложил наконец. - Ты везде раскидываешь свои бумаги, - легкое пожатие плечами. - ЭТИ бумаги лежали в моем ящике. - Ты везде раскидываешь их по ящикам. - Кэйа! Альберих не сдерживается и снова смеется, глядя на эту укоризненную физиономию. Дилюк издает тяжелый вздох, кладет руку на его скулу. От него идет волна тепла, и Кэйа не уверен, что дело тут в глазе бога. - Я серьезно. Мне это не нравится. Не надо шарить по моим вещам. Я знаю, что ты умеешь меня слушать, так прислушайся, - уже более мягким тоном говорит Рагнвиндр, поглаживая кожу. - Я постараюсь, - расплывчато отзывается Кэйа. Уход от ответа. Давать обещание он не готов. Слишком сильна на самом деле тревога за человека, на которого открыта охота. Да, Дилюк взрослый и самостоятельный, опасный и неукротимый — но вдруг всё-таки что-то пропустит? Случайно? К счастью, в этот раз Рагнвиндр не пытается стребовать обещание. - Хорошо. Так зачем ты погнался туда? - Мне было скучно. И попутно кое-куда заглянул. Полуправда. Интересно, если бы Дилюк явственно видел все его оттенки серого, все прячущиеся в словах тени — простил бы его? Несмотря на действительно соблюдаемое правило про отсутствие чистой лжи? Кэйа разглядывает залегшие под глазами Дилюка синяки. Кэйа предпочитает не думать. *** Чаще всего он проворачивает свои дела утром или днем, сразу после ухода Дилюка. Ночью и вечером слишком велика вероятность наткнуться на него где-то. Конечно, в приличное время суток есть риск столкнуться с рыцарями, да только Кэйа знает их настолько хорошо, что избегать такой встречи ему обычно несложно. Он напарывается на них буквально один раз. К счастью, уже довольно далеко от того места, где оказался схоронен под глубокой холодной водой озера один очень неразговорчивый фатуец. Их четверо, они дружат уже лет пять на памяти Альбериха, они всегда обожали возможность взять какое-то задание вчетвером. Они сидят на краю ущелья с пологой стороны, перекусывают яблоками и болтают. Кэйа не замечает их заранее лишь по той причине, что не шел по дну каньона напрямую, а срезал через один из ходов. Они не то чтобы близко друг к другу, просто Кэйа оказывается прямо в обозреваемой ими точке и не может быстро спрятаться. Он ловит на себе взгляды, с трудом подавляя инстинкт вжать голову в плечи. Два человека отдают честь. Двое других делают вид, что не узнают. Кэйа ускоряет шаг, глядит на камни под ногами. В ушах только хруст гравия и шёпот сердца. Всё остаётся позади. Спустя минут двадцать он уже на утесе над Сидровым озером, сидит под пихтой и смотрит издалека на город. Одна из мельниц так и стоит нерабочей с момента заварушки, крылья безжизненно застыли, изломанные. Не починили еще. Он никогда и не хотел ничего, кроме поверхностной хорошей репутации. Как инструмента, как сети, как полезного навыка, который поможет достигнуть истинных целей. Так ведь? - Мне всё равно, - произносит он вслух себе под нос зачем-то. - Мне всё равно. Он подкидывает в ладони шишку несколько раз. Отправляет ее в полет вниз, к воде. Будет смешно, если она прилетит какому-нибудь хиличурлу по голове. Наверное, он неблагодарный. Вот он — жив, не убит, не казнен, даже не посажен в темницу. Вот перед ним город — тоже цел, зализывает свои раны. Почти без людей, которых он недосчитывается. Вот где-то там — крыша Доли ангелов, прячущая под своим покровом человека, который простил все его ошибки, принял и обогрел сердце в горячих ладонях. Спас от всего — от друзей, врагов и от самого себя. Вот летит по ветру пух одуванчиков, такой нежный в легком рассеянном солнце, зевающем из-за облака. Что ему еще нужно? Картинка начинает плыть перед взором. Предметы наползают друг на друга, статичные и мертвые. Начинает казаться, что он просто задремал, и очнется сейчас… где-то. Не будет ни города, ни ветра, ни алого сердца. Его собственное начинает стучать слишком сильно, и Кэйа жмурится, щиплет себя за запястье, резко проводит рукой по шероховатой коре. Достаточно. Пора уходить. Его ждет Вэл, глядишь, принесет с собой что-нибудь интересное. Ему надо действовать, и тогда всё будет в порядке. Всё будет в порядке. Он усилием поднимает себя на ноги. *** Помимо маршрутов рыцарей, он по-прежнему хорошо знает, где искать менее законопослушную прослойку Мондштадта. И поэтому в другой день он усердно рассекает долину Звездопадов, то и дело оскальзываясь на вязкой после ночного дождя глине и тихо ругаясь про себя. Поиски приходится прервать из-за подлого хихиканья мага бездны где-то неподалеку: Кэйа, чертыхаясь уже вслух, идет и спрыгивает с уступа прямо на небольшую фигурку, пинком запуская того в пруд и замораживая. Дальше — дело техники. Что он тут его отвлекать, в самом деле, вздумал? Додумать эту свежую мысль он не успевает: скользнув на небольшой мосток, он вдруг проваливается куда-то вниз. Пока он выплевывает изо рта опилки, он получает залихватский пинок в живот, отбрасывающий его на спину, и слышит ломающийся юношеский голос: - Ни с места! Кэйа, тяжело кряхтя и промаргиваясь, послушно задирает руки вверх: - Полегче! Похоже, что я куда-то спешу? Просто общался с вашим соседом сверху. Прежде чем он успевает нормально оглядеться, он слышит очень знакомый голос: - Ох, какие люди. Опусти лук, малец! - Шило! Золотце! Я так соскучился по тебе, - паясничает Кэйа, широко раскрывая руки как для объятий. Тут же задирает их обратно вверх: юнец со стрелой на тетиве злобно шикает на него. - Угомони своего щеночка, а? У меня ограниченное количество глаз. Предводитель банды похитителей сокровищ смотрит на него весьма мрачно и снова командует: - Ганс. Лук опусти, говорю. - Шило, но это Альберих! - возмущенно пыхтит юнец. - И он раскрыл наше логово! - Вот именно. Это Альберих. Он и так о нём знал, - страдальчески вздыхает матерый разбойник. - А свалился я к вам случайно. Мои извинения, - Кэйа прижимает руки к сердцу и тут же снова вздевает их: названный Гансом снова угрожающе скрипит луком. - Да что ты такой нервный-то, дорогуша? - Ты мне ногу сломал той зимой! - Ну так за дело, полагаю? - очаровательно улыбается Кэйа. Шило одаривает юнца новым тяжелым взглядом. Ганс наконец опускает лук, неохотно и буравя взглядом Альбериха, будто надеясь продырявить хотя бы им. Выглядит весьма забавно: он такой худющий, и волосы зачесаны в очаровательную небольшую косичку. Совсем не угрожающе. Кэйа лихо вскакивает на ноги, отряхиваясь. Наконец оглядывается: ну да, типичное логово похитителей сокровищ. Пещерка с тюками, следами костров, оружием и засаленной колодой карт на кривом столе. Пять человек за ним, еще двое возятся с видавшей виды кастрюлей в стороне. Верней, возились, потому что сейчас все настороженно застыли с оружием в руках. - Сыграем партийку? - радостно скользит Кэйа к столу. Шило позади невдохновленно покашливает: - То, что я попросил не делать в тебе дыр, еще не значит, что я очень тебе рад, Альберих. Что ты здесь забыл? Помнится, ты больше не рыцарь, - он усмехается себе в бородку. - Какое внимание к формальностям, - фыркает он, игнорируя короткий укол в сердце. - Вы вроде не клуб поклонников святой Ванессы, чтобы вас интересовала моя присяга. - Присяга мне по барабану, это правда, - соглашается Шило, присаживаясь на бочку и закуривая. - Но с другой стороны, если раньше мы находили общий язык на почве… взаимообмена, защиты от решетки, что ты можешь дать мне теперь? Кэйа встречается взглядом со смекалистыми карими глазами и в мнимой задумчивости тоже присаживается на другую бочку напротив, копируя позу. - Ну даже не знаю, - тянет он, почесывая подбородок. - Может, ответную информацию? Может, архонты шепнули мне на ушко, где бегает твой большой должник из Фонтейна? Может, я знаю, за какую сделку с тобой оружейники-кустарники из Ли Юэ хотят расплатиться с тобой фальшивой морой? Может… - демонстративная пауза, - …а впрочем, остальное уже идет в комплекте с нашим с тобой небольшим обновленным договором. - Я могу получать подобную информацию и другим путем, - отзывается Шило, но не очень уверенно. Вид его становится задумчивым. - Ты прекрасно знаешь, что я хорош в добывании разных вкусных штучек, - улыбается обаятельно Кэйа. - В отличие от многих твоих информаторов, я не хожу под виселицей, меня вряд ли попробует кто-то перекупить… и в конце концов, я просто милашка? - Из-за тебя часть ребят за решеткой или вовсе в могиле, милашка - мрачно отзывается кто-то из-за стола, вызывая разнородное гудение. - А часть — жива только благодаря мне, и немалая, - парирует Кэйа, гордо вздергивая голову. - А остальное — ваш профессиональный риск. По пещере снова идут шепотки, на сей раз — неуверенно-согласные. Шило скрещивает руки на груди, размышляет. - Что именно тебе нужно, Альберих? - Тоже информация. Всё, что связано с Фатуи, Черной гвардией, раз, - Кэйа загибает пальцы. - Любые слухи, крутящиеся вокруг Дилюка Рагнвиндра, это два. А также просто всё, что покажется странным и необычным: про активность монстров, артерий, да чего угодно, три. Этот пункт более… факультативный, надеюсь на твое бесподобное чутье. Шило качает головой, хмурясь: - Лезть к Фатуи опасно. Официально их нет в Мондштадте сейчас, но на практике… - Я не прошу тебя добывать что-то специально, - поясняет Кэйа, доверительно придвигаясь к лидеру банды. От идущего от него запаха дыма самого тянет курить. - Только пересказывать мне то, что узнаешь случайно, между делом. Ну что, по рукам? - Ты также приглядываешь за парой мест, которые я укажу — чтобы там не было всех этих попрыгуний и прочих хиличурлов, - роняет Шило. - Ты серьезно? - возмущается Альберих. - Я тебе что, искатель приключений на полставки? На самом деле он не возмущен. Он был готов на такое, и еще много на что, и планировал выплетать договоренность куда более изощренными методами. Но репутация — надо же! — действительно сработала на него. Спустя полчаса споров они-таки садятся за карты. Спустя пару часов Кэйа с потяжелевшим мешочком моры, алкогольным шумом в голове и новыми зацепками выруливает к выходу на свет. - Увидимся! - радостно машет он ручкой на прощание. - Рассчитываю на письма, но может, и лично заскочу пару раз! - Велико счастье, - бормочет Ганс откуда-то со стороны. Он единственный отказался садиться за стол, и Кэйе, ей-богу, очень любопытны причины такой принципиальности юнца. Подумаешь, сломанная нога, ну? - Скажи спасибо, что я тебе ответного пинка не отвесил, - скалит он зубы. - Обещаю исправиться в следующий визит! Снаружи уже стемнело, и он ускоряет шаги. Трава мягко приминается под сапогами. Ветер ласкает его плечи, встрепывает волосы. Он видит знакомый черный плащ неподалеку случайно: только потому что его глаз очень наметан на эту фигуру. Оглядывается, чтобы убедиться, что рядом нет угрозы, и он не смешает какие-нибудь ужасно коварные планы. - Господин Полуночный герой! Еще не полночь, а вы уж тут! - окликает он Дилюка издалека, чтобы не мучать его и так потерзанную нервную систему. Рагнвиндр тяжело оборачивается, сворачивая карту. - Кэйа, - тихо отзывается он. - Что ты тут делаешь? - Гуляю, любуюсь прекрасным пейзажем, разумеется, - он подходит ближе и приникает к чужому боку. - Судя по запаху, гулял ты где-то около спиртного, - ворчит Дилюк, немного деревянно поворачиваясь и кладя тяжелую руку на спину. - Совсем чуточку. Что у тебя на сегодняшнюю ночь? Могу составить компанию, - предлагает Кэйа. Дилюк какое-то время молчит, сверля взглядом землю под ногами. - Знаешь, так странно, - медленно говорит он. - Раньше я не звал тебя на помощь, потому что был слишком горд. Теперь — потому что боюсь за тебя, хоть ты и хорош в бою. Глупо, да? - Немного, но я понимаю, о чем ты, - спешит заверить Кэйа, обнимая чужие плечи. - Так что? - Вольфендом. Маги Бездны, - коротко роняет Дилюк, стискивая его кисть. Почему-то это ощущается немного отчаянно, и у Альбериха колет сердце. - Идем. Этим засранцам, видимо, сегодня сама Мона Магистус отвратительный гороскоп выдала бы. Всё проходит так гладко, что Кэйа только диву дается. Они действуют сообща, они двигаются сообща, ни лишнего движения, ни одной по-настоящему опасной ситуации. Он прикрывает Дилюка своими льдинками, Дилюк дает ему место для выпадов, окатывающих противников холодом, вместе они прямо-таки вылизывают подножье скалы. - Ну вот видишь, было не так уж и плохо, - хмыкает Кэйа, наблюдая, как Дилюк убирает меч в ножны. - Будем делать так почаще? Чтобы привыкнуть? - Можно, - соглашается Рагнвиндр, поправляя капюшон. Кэйа вдруг невпопад думает, что ему это всё чертовски идет — и маска, и темная ткань на волосах, и весь его облик. В животе приятно теплеет. - Идем домой. Скоро тут может появиться патруль, - сверяет Кэйа время по вытащенным карманным часам. Он успевает сделать два шага и резко замирает, прижимая руку к губам. Почему-то одна-единственная вырвавшаяся фраза бьет его изнутри молотом по ребрам. Свою квартиру в Мондштадте он звать домом так и не приучился. Он знает, что его чувства изменились — у него был вполне ощутимый маркер, но… Дилюк оказывается рядом, ловит его за подбородок. На утомленном лице загорается живая искорка. - Ага. Домой, - он чуть щурится в легком лукавстве. - Идём. *** - …надеюсь, ты там не уснул? Кэйа вздрагивает, оглядываясь. Нырок в воспоминания, видимо, затянулся. Он поднимается с колен Дилюка и располагается на другом крае дивана. Рассеянно щупает обивку. Мир всё ещё немного блеклый и неверный. - Задумался. Рагнвиндр качает головой, голос звучит как издалека, из-под покрова сна: - Не люблю, когда из тебя приходится вытягивать слова. - Можешь вытянуть из меня что-нибудь поинтересней, - на автомате скатывается на привычную дорожку флирта Кэйа. Тут же жалеет: Дилюк мрачнеет и обхватывает себя руками. - Опять увиливаешь, - констатирует он. - Интересно, что мне надо сделать, чтобы ты перестал так себя вести. Кэйа нервно стискивает собственное колено. Что ему сказать? Ты выглядишь бесконечно усталым, и я очень волнуюсь за тебя? Мне страшно, что с тобой что-то произойдет, а я не смогу прикрыть? Я прячу свои методы, боясь, что они слишком темны? Часть дыр внутри меня заросла, но еще часть — свежа, свистит на ветру и мешает мне дышать иногда? И я не ощущаю на это права? Я в принципе окончательно разучился просто чувствовать, без оглядки на “как сейчас логичней, правильней, выгодней”? Я… не заслуживаю тебя? - Разве тебе обязательно со мной что-то делать? - негромко отзывается он, замирая. Дилюк отвечает долгим взглядом, и Кэйа не может его прочесть. Но почему-то чувствует облегчение. Стены вокруг будто встают на свои места. - Я же не… - Рагнвиндр потирает переносицу привычным, родным жестом: раздражение или усталость, или всё разом. - Ох, забудь. Это не было критикой, дурак. Кстати, не хочешь сходить в душ? - Это тоже не было критикой? - приподнимает бровь Кэйа. - Или от меня пахнет как-то не так? Он красивым демонстративным жестом откидывает назад пряди волос и с удовольствием отмечает короткую жадную вспышку в темно-красных глазах. - Просто сходи, - бурчит Дилюк, чуть отворачиваясь в сторону и прикусывая губу. Ладно, что уж говорить: Кэйа заинтригован. Он медленно на четвереньках подбирается к виноделу и укладывает голову ему на плечо, ласково боднув в скулу: - Со мной не хочешь? Красивые бледные пальцы прямо сжимаются на коленях, но голос остается ровным: - Не сегодня. Иди. Я подожду тебя. - А поцелуй на дорожку? - смеется Кэйа ему в ухо. Оглаживает тяжелые пряди волос. - Иди, ради Селестии. Я попытаюсь закончить работу, а для этого кровь должна быть в моем мозгу, а не… ниже, - Дилюк поворачивает голову и демонстративно хмурится, вызывая новую волну смеха изнутри. - Ладно-ладно, - он успевает напоследок облизнуть украдкой ухо — и с трудом увернуться от подзатыльника. - Кэйа! - Всё-всё, не смею отвлекать некоронованного короля Мондштадта от царственных дел! - он вихрем оказывается около двери ванной и показывает язык от души. - А знаешь, чем я буду заниматься во время принятия душа и на кого? Прилетевшая в него подушка явственно дает понять, что всё-таки действительно пора спасаться бегством. В конце концов, от той отчетливо потянуло гарью, а это прям-таки опасный знак! Угрозу свою он почему-то не исполняет: просто стоит под струями прохладной воды, замедленно натирая кожу. Мысли неразборчивыми потоками льются, вторя мыльным разводам. Пару раз пройдясь по телу и волосам и смыв пену, он шагает на плетеный коврик, тянется к полотенцу. Замечает под тем вешалку. Незнакомую вешалку с чем-то… с чем-то очень… Улыбка бабочкой садится на уголок его губы, в груди что-то приятно трепещет. Пальцы обегают ткань, чуть разворачивают в попытке разглядеть получше. - Ну вы сущее коварство, господин Дилюк, - неслышно произносит он, усмехаясь. Он не торопится. Для начала насухо вытирается, замирает около зеркала, втирая крем в шрам на плече и слегка массируя его кончиками пальцев. Аккуратно промокает вымоченной в специальном растворе тряпицей правую глазницу. Проходится по волосам расческой с небольшим количеством масла. Капает на запястья немного цитрусовой воды и растирает их друг о друга. А губы смазывает жирным мятным бальзамом. Закутываясь в ткань — как же восхитительная на ощупь! — он тратит несколько минут на то, чтобы покрутиться перед зеркалом. Невпопад думает: вот и кто там теперь отражается? Больше не ребенок забытой страны, не приемный сын в чужом доме, больше не рыцарь. Кто? У него есть один ответ, но он не из приятных. - Хватит полоскать в голове глупости, - тихо командует себе Кэйа. Поправляет узлы и готовится выходить. Ах да. Чуть не забыл. …он специально сначала чуть толкает дверь, оставив щель, чтобы намекнуть, что вот-вот появится. Если Дилюк не потрудится отложить ради прекрасного зрелища свои бумажки заранее, он за себя не отвечает! Опасения не сбываются. Когда он аккуратно выглядывает из-за двери, он обнаруживает комнату в полутьме от лампы, а Дилюка — возле окна, задумчиво глядящим наружу. Хоть Кэйа и планировал тут же начать распускать перья, он сам замирает на несколько секунд: Рагнвиндр без рубашки, и мягкие тени из-под абажура настолько ласкающе рисуют его рельефную мускулистую спину с изящным изгибом поясницы, что сердце тут же притормаживает на остановку, а кровь гулко плещется где-то внизу живота. Пресвятые Архонты, у него ямочки на пояснице! Ямочки! Кэйа надеется, что удержится хотя бы от того, чтобы закапать слюной ковер. - Мне уже можно поворачиваться? - Дилюк чуть улыбается уголком губы, вызывая по нервам бедного Кэйи новую волну мурашек. - Если ты достаточно насмотрелся на всякие скучные некрасивые вещи вроде заката, - гордо отзывается он, беря себя в руки. Дилюк медленно совершает полуоборот вокруг своей оси — красиво! орет каждая клеточка в Кэйе — и оказывается ровно лицом к лицу к Альбериху, который как раз поспешил сделать несколько плавных шагов навстречу. Кэйа подключает всю доступную себе грацию и описывает около Дилюка полукруг, пару раз демонстративно расправив руки, чтобы подчеркнуть контраст узких запястий и скользящих вокруг них широких рукавов. Чтобы было хорошо видно выступающие из-под ткани ключицы. Резко прокручивается вокруг своей оси, теперь показывая еще и то, как ткань будет обвивать лодыжки при таком движении. О, Дилюк издает очаровательный сдавленный звук и плотно смыкает зубы, точно рад бы впиться в Кэйю. - Нравится? - дразняще-сладким тоном интересуется Кэйа, на секунду замерев около зеркала снова. В комнате оно побольше и можно рассмотреть детали. - А тебе? - коварно отвечает вопросом на вопрос Дилюк, появляясь за спиной. Тянет руку и тут же меняет траекторию, невесомо касаясь волос. - Дьявольски, - признается Кэйа, ловя его ладонь и прижимая к губам с глубоким жадным поцелуем. - Когда я представлял себе, что ты купишь мне халат, я ожидал чего-то… значительно проще. Проще — это мягко сказано. Ткань выглядит дорогущей, Кэйа кое-что в этом смыслит. А этот крой, заставляющий рукава идти ниспадающей волной и чуть открывать грудную клетку натяжением? Нет, серьезно, Дилюк однозначно постоянно превосходит все его фантазии. И это не только к одежде относится. - Тебе идут сложные вещи, - усмехается Дилюк, нежно очерчивая пальцем губы, и всё в Кэйе трепещет тысячей мотыльков. Он ласкающим взором оглядывает его прямо через отражение в зеркале, и почему-то становится жарко и душно. Мозг сладко сдавливает горячими мыслями. Вдруг Дилюк замирает, губы складываются в беззвучное О. Кэйа сразу понимает, куда он смотрит. - Ты только заметил? - фыркает он как можно небрежней. - Она удобней, чем мои дневные, так что… Если тебя не смутит… Дилюк оказывается ближе, аккуратно сдвигает челку так, чтобы разглядеть мягкую белую повязку на глазнице. Кэйе она не нравится внешне, но спать в обычной он и впрямь подустал. - Я просто последние минуты смотрел не на глаза, - смущенно фыркает Дилюк, вдруг наклоняется и целует правый висок. Сердце опять дергается зайцем в силках. - Меня ничего не смутит. Я уже говорил: я готов видеть тебя и вовсе без нее. Почему этого, - он невесомо трогает правое плечо, имея в виду шрам от ожога, - ты не стесняешься, а глаза — да? Кэйа медленно качает головой: - Это не стеснение. Просто не хочу его открывать. Не уговаривай меня. - Я не буду. У меня есть идеи на вечер получше. Он так близко. Сладковатый запах, который бы в кожу втереть и не оставлять. Подсвеченные боковым светом ресницы и влажные губы, море алого вьется по плечам. Кэйа любуется. - Посвятишь в планы? - выдох прямо в губы. Провокация. Обещание. Мольба. - С удовольствием. Дилюк утягивает его за руку к кровати, и Кэйа идет за ним, как покорный ягненок, даже хуже — как влюбленный ягненок. Впрочем, почему хуже. Он только было впивается в Рагнвиндра с жадным поцелуем, трепеща в предвкушении, распуская ленту на чужих волосах… Дилюк мягко тормозит его и чуть подталкивает по кровати. - Архонты, какой же ты торопливый, - хмыкает он. - Подожди. Планы были немного… другие. - Какие же, мастер? - обиженно дует губы Кэйа, нарочито отползая к указанному месту так, чтобы полы халаты раскрыли его ноги по самый верх бедра. - Неужто мы не будем вас тут расслаблять после рабочего дня? Дилюк на секунду задерживается на этом глазами — ага, попался! — но тут же возвращает взгляд обратно на лицо Кэйи. - Не сегодня, - похоже, это его любимая фраза на текущий вечер. Тот придвигается по постели с серьезным лицом, садится напротив и глядит слегка растерянно, будто не знает, с чего начать. Кэйа щурится, кладет руки на его щеки и слегка гладит, не торопя. - Что тогда будет сегодня? - Сегодня я хочу до тебя дотронуться. Хотя бы немного, - Дилюк опускает глаза, из-за теней от ресниц под ними точно черные дыры. - Ты разрешишь мне? Внутри тонко натягивается струна. - О, - вырывается невыразительно у Кэйи. - Конечно. И давай договоримся. Если будешь спрашивать меня такое каждый раз, я… полагаю, я буду беситься. Так что давай сразу решим, что тебе всё можно, - Рагнвиндр приподнимает голову, внимательно слушая, - любые эксперименты, в любой момент. Я верю тому, что ты постараешься быть аккуратным, а больше мне ничего не надо. И предусмотреть всё мы так или иначе не сможем. - Ты совсем ничего не будешь подсказывать? - уточняет Дилюк, в тоне — легкое беспокойство. - Минимально, - жмет плечом Кэйа. - Ты знаешь, я не из тех людей, что способны написать по себе инструкцию. - По тебе ни один академик инструкции не написал бы, - к большому облегчению Альбериха, лицо напротив снова становится более живым, а губы складываются в тонкую улыбку. - Но не волнуйся. Я буду внимательным. - Я знаю, - с легкой душой отзывается он. - Иначе я не был бы здесь, разве нет? В алых глазах вдруг отчетливо мелькает нежность. Дилюк облизывает губы, выдыхает и прижимается лбом к его виску, а потом нежно целует. Кэйа отзывается с радостью, оплетая его плечи и горячо врываясь языком в чужой рот. - Полегче. Мне так никакого терпения не хватит, - ворчит Дилюк, кладя руку ему на грудь. Ничего, кроме тепла и приятного покалывания по коже, Кэйа пока не чувствует. - Я не виноват, что ты такой притягательный и красивый, золотце, - мурчит Альберих, гордо задирая нос. И утягивая его в новый поцелуй. Какое-то время существует только это: сдавленное дыхание, прекрасно-пошловатый хлюпающий звук от соприкасающихся языков, щекотные касания прядей волос к шее. Руки, поглаживающие сквозь ткань плечи, спину, грудную клетку, такие нежные. Кэйа тает, расслабляясь. Тело превращается в ноющее от возбуждения желе. А потом Дилюк тянет за пояс халата, аккуратно сдвигает, распахивая — и по позвоночнику скользят холодные иглы. - Стой, - он сжимает запястье. - Раздеваться… - чуть более нервный вдох, чем хотелось бы, - …мне лучше самому. Дилюк смотрит на него глубоким взглядом и замирает, кивая. Кажется, всё-таки благодарный за малословный, но выраженный устно комментарий, и Кэйа обещает себе, что поначалу всё-таки постарается хоть что-то озвучивать. Из раздевания он не удерживается устроить маленькое шоу — встает на колени на постели, плавно спускает ткань с плеч, поочередно стягивает рукава с томной медленностью. Дилюк не удерживается от усмешки, покачивая головой. - Ты с сюрпризом. - Это ты с сюрпризом, - дразнится Кэйа, делая несколько глубоких вдохов в поиске новой точки равновесия для себя — и пока вполне успешно. - Надарил мне вещей, вот и я решил поиграть в капустку. Это предполагалось для сна? - Да. Как тебе? - Недурно, - мурчит Альберих, оглаживая бледно-голубую ткань на коже. Низ — короткие и довольно облегающие… шорты? Заканчиваются на середине бедра, позволяя показать немного мышц, что приятно. И хвала архонтам за догадливого Дилюка, верх практически невесомый, с открытым воротом, который можно распахнуть. Всё, как он любит. - Ты… - Дилюк сглатывает слюну, делает паузу, - …ты очень красивый. - Ох, Дилюк, мне правда очень нравится, - внутри снова это кружащее пузырьками чувство. Он резко тянет Рагнвиндра к себе за плечо. - Я просто обязан снова тебя расцеловать, уж извини. Он успевает не только расцеловать его, но и украсить шею засосами, а мочки ушей — следами от зубов, и выныривает от него Дилюк приятно поалевшим и с потемневшими глазами. - Ляг, - низким голосом командует он. - Думаю, снимать с тебя всю одежду — это… рановато. - Не сегодня? - передразнивает Кэйа, сползая на спину и игриво толкая Дилюка стопой в плечо. - Не сегодня, - подтверждает тот. А потом… Чувства рушатся на него непрерывным ливнем, чередой холодных и теплых струй — удовольствие, опаска, тревога, наслаждение, всё это переплетается намертво, усиливаясь и слабея каждую секунду в разной комбинации. Дилюк ловит его за ногу и целомудренно оглаживает лодыжку, целует легко и невесомо под колено. Коротким, но сильными движением проходится по мышцам. Рука скользит выше, Кэйа замирает — и Дилюк тут же переключается. Теперь он гладит и целует запястья, пальцы, тонко прочерчивает линию языком по чувствительной обратной стороне руки, сначала ниже локтя, потом выше — и Кэйю аж подбрасывает от эмоций с хриплым стоном. - Дилюк… Он пытается придвинуться, как-то отблагодарить за ласку, но Рагнвиндр сурово цыкает на него: - Нет. Не отвлекайся, - тихий шепот в ухо, Дилюк склонился к нему, очаровывая своим терпким запахом. - Прислушайся к своим ощущениям. Запомни, что я никогда не причиню тебе боль. Он старается быть в поле моего зрения. Он запомнил мимоходом брошенную фразу. Он думает обо мне снова. Ответить нечего, и сил на ответ у Кэйи нет, и он только еле слышно тянет гласные, когда Дилюк очень аккуратно изучает его лицо, пальцами, губами. Когда прочесывает волосы. Рагнвиндр пробует дотронуться до его шеи, но Кэйа вздрагивает так яростно, что он тут же отодвигается и успокаивающе сжимает руку. - Всё хорошо. - Да, - еле слышно выдыхает Кэйа в ответ, отвечая на пожатие. Дальнейшее расчленить на какие-то элементы оказывается невозможно, мир смешивается, яркий и нечеткий, как плевок акварельными красками. Дилюк, как бережный исследователь, гуляет по телу пальцами, прощупывая почву, будто взялся составлять карту. Сердце Кэйи просто взрывается от этой бережности, от того, как Дилюк красив в своей сосредоточенности. Они несколько раз перекатываются по постели, меняя положение — большую часть времени он на спине, чтобы видеть Дилюка, но пару раз он подставляется под поглаживания, перекатившись на бок. Тело такое жадное, впитывает тепло как губка. Кэйа уже не уверен, что Дилюк не умудрится довести его без единого прикосновения к члену. Дилюк аккуратно целует его ключицы, и ладно, окей, Кэйа просто сдается, прикрывая глаз. Как можно быть таким нежным и горячим одновременно? Он склоняет голову вбок, простыня под щекой влажная. влажная от крови ткань, соленый запах в ноздри и острая боль, пальцы на шее Он врезается спиной в изголовье кровати, задыхаясь, пружиной умудрившись оказаться в сидячем положении. Болезненно жмурится, сжимая рукой простыню и пытаясь взять себя в руки. В ушах звенит. Спокойно. Спокойно. Спокойно. Он приоткрывает глаза, пересчитывая крохотные бледные цветочки на ткани постельного белья. Поднимает голову, услышав звук. - Кэйа, - тихо зовет его Дилюк, бледный и напуганный. - Ты в порядке? - Да? - выдыхает Альберих, теребя свое запястье. - Да. Не задел тебя на этот раз? - Нет. Прости. Кэйа резко выдыхает, так же резко прыжком сдвигается к Дилюку. - Ай! За что? - тот шипит от боли, потирая свежий укус в плечо. - Буду грызть тебя каждый раз, как будешь делать глупости в постели и не только, - грозится Кэйа. - За что извиняешься, придурок? Запрещаю тебе извиняться за такое. Ты не виноват. Это иногда будет происходить, ты знаешь, и ты не сможешь предсказать, когда и от чего. Я и сам не могу. Уж извини. - А за что тогда извиняешься ты? - огрызается Рагнвиндр, но бережно берет за пальцы, едва касаясь. - Ты тоже не виноват в своих реакциях. Я тебе тоже запрещаю. - Угу, - невнятно бурчит Кэйа. Кишки всё еще скручены в узел, и в голове шумит. - Отличный союз двух запрещал. - Прекрасный, - хмыкает Дилюк. - Что мне… - он запинается, видимо, вспомнив про просьбу не задавать вопросы. - Сделать? Я сейчас очухаюсь сам, - взмах рукой. - Наверное, лучше просто лечь спать. Ты… можешь…? Слова окончательно теряются, и ощущение, что он может что-то просить — тоже, и Кэйа устало валится на кровать, вздрагивая и закутываясь в одеяло. Зажмуривается. Слушает биение сердца и ток крови в висках. Руки что-то касается. Прохладное и гладкое. - Я тебе воды принес, - тихий любимый голос. - Будешь? - Ага, - Кэйа слабо приподнимает себя на локте и почти не дыша выхлебывает полный стакан. - Спасибо. Ты не против… - вторая попытка, медленно, - …полежать со мной? - Ну что ты за идиот такой, - он буквально слышит, как Дилюк закатывает глаза. Кровать рядом пригибается, и его аккуратно обнимают за плечо. - Конечно. - А поговорить? - Жаль, что тебя не могу покусать я. - Как-нибудь в другой раз, - из него вырывается нервный смешок. - Сейчас, подожди немного. Тело постепенно успокаивается, и волны в мозгу тоже стихают, ложась в обманчивую гладь, и Кэйа приоткрывает одеяло, в этот раз заманивая Дилюка к себе. Тот движется аккуратно, трогает его за плечи, точно он хрупкая игрушка. Ох, Дилюк. Мне правда очень жаль, что тебе досталось всё это. А с пижамой и впрямь оказывается комфортней. Никакого чувства, будто тебя вот-вот шарахнет током. Дилюк тоже переоделся в тонкие льняные штаны чуть ниже колен, зато остался с голым торсом. Кэйа хаотично водит пальцами по его грудной клетке. - О чем хочешь поговорить? - Не знаю. Предложи ты. - Я хочу знать, жив ли тот человек. - Дилюк, архонты! Сейчас, серьезно? - …извини? Ау! - Будешь ходить покусанный. Ладно, если хочешь, я отвечу. Понятия не имею. Я до него не добрался, если ты это имел в виду. - Ты не искал его? - Нет. - Почему? - Сил не было. - А на Эроха, значит, были? - Были. - Не понимаю. Кэйа примолкает, тыкаясь лбом в плечо. - Не могу объяснить. - Ты его помнишь? Хоть какие-то приметы? - Дилюк, я откручу тебе голову, если ты из-за этого полезешь в какие-то неприятности. Тебе своих хватает. - Это не ответ. - Архонты, какой ты въедливый! Нет. Не помню. Я был пьян, в конце концов. И вообще, у меня психика с функцией самосохранения. Она умеет хранить такое в специальной запертой шкатулочке и утягивать оттуда исключительно темы для дурацких шуток. Очень удобно. Он злится, и говорит яростней нужного, ядовито и колко, но Дилюк сжимает губы и только головой качает. - Я не думаю, что это хорошо. - Что я умею приспосабливаться? - …я тоже не знаю, как тебе объяснить. - Два запрещалы, еще и косноязычные. - Не дуэт, а загляденье. В меня агрессии плеснули с избытком, а в тебя хаоса. Кэйю к этому моменту попускает уже настолько сильно, что он издает тихий смешок. - Вот и будь аккуратней. Надышу еще. - Поздно уже быть аккуратным. - И мне. Но давай сменим тему, мм? Серьезно, обсуждение последствий сейчас вообще не лучшее. - …скоро придется обставлять дом, если стройка продолжится такими темпами. Каким ты его видишь? Кэйа удивленно приподнимается на локте. Дилюк лежит рядом, невозмутимый, как удав. Глаза тускло мерцают из-под ресниц. На плечо пала кленовым листом прядь, и Кэйа механически трогает ее, играя с завитком. - Я? - Ну а кто. - Я думал, это ты будешь все выбирать, - жмет плечами Кэйа, озадаченно улыбаясь. - Ты же… - Я — что? - Дилюк фыркает и глядит с укоризной. - Разве что прожил в доме на десяток лет больше тебя? Дом — наш, так что предполагалось, что и выбирать всякие вещи можно вместе… Архонты, я не думал, что тебя можно так легко заставить покраснеть, - терпкий смешок. - Я не краснею! - возмущенно отбрыкивается Кэйа. - Я… Я просто об этом не думал, ясно тебе? Рагнвиндр с усмешкой ловит его за подбородок, пальцы нежно оглаживают кожу. В радужке — озорные огоньки. - А почему не думал? Воспринимаешь меня как временную интрижку? Не советую, я очень упрямый… Селестия, да ты еще больше покраснел! - Заткнись, - Кэйа взвывает, прячась под одеяло, вызывая где-то сверху тихий смех. - Вылезай, черепашка. Никто тебя не обижает. Кэйа и выползает. Не сразу, правда. К теплым рукам, к объятиям. Почему-то слегка дрожит. - Хей, если ты не хочешь ничего выбирать, я тоже давить не буду, - слова звучат мягко, ложась тонкими перышками. - Просто подумал, что это могло бы быть… приятно в какой-то степени, и… - Хочу шкаф, - бурчит Кэйа в плечо, поглаживая шрамы и дуя на них. Будто те все еще болят, будто он может сделать чужое прошлое не таким тяжелым. - Для бокалов и этих… тарелочек всяких. - Так это не совпадение, что я нашел в твоей берлоге ту коллекцию соусников? Тебе нравится посуда? - мягкая усмешка. Кэйа даже поднимает голову, чтобы убедиться: Дилюк улыбается. Очаровательно и тепло, так, будто озаряет спальню. Сердце Кэйи-то он точно озаряет. - Имею право на свои причуды, знаешь ли, - он показывает язык и ворошит свои волосы, всё еще смущенный. - А ты все сладкое уничтожаешь на сотню метров вокруг себя, и что теперь? Он вздрагивает: горячие сухие губы точно уколом трогают его висок. - Хватит защищаться, придурок, - грозится ему Дилюк, повторяя поцелуй — уже в переносицу. - А то никаких сервизов не увидишь. - Если ты будешь в качестве терапии меня целовать — то мы можем договориться, - внутри расцветает мурчание, и Кэйа жмется, обхватывая чужую талию руками. Тут же отчаянно зевает, и ловит еще один поцелуй в уголок губ. - Спи, - мягко наказывает ему Дилюк, накидывая на плечи одеяло. - Уже светает. Кэйа сонно косится на окно, за которым и впрямь наливается тонкая полоска света на горизонте. Тянет к себе Рагнвиндра, капризно, как ребенок игрушку. - Ты тоже должен поспать, Дилюк, - он старается вложить в голос нежность и ласку. - Тебе еще завтра мир спасать. Как всегда. - Прям уж мир, - невеселая усмешка. Кэйа с закрытым глазом пытается оттереть ее с чужих губ, гладит, очерчивает пальцами. Его руку ловят и прижимают к губам. - Спасибо, что доверяешь мне даже после всего, - тихий шепот в ухо. Кэйа жмется ближе, издавая звуки протеста. - Тебе всегда, - бормочет он, получая еще один поцелуй — в лоб. - Тебе… все. То ли Дилюк промолчал, то ли сон затянул его раньше — но ответа он уже не помнит. Зато затем резко подскакивает на кровати, услышав голос: - … простите, но это срочно, и я… Кэйа рассеянно моргает. Комната уже залита светом, солнечный зайчик, отталкиваясь от стакана, разбрызгался по полу. Дилюк, такой же взъерошенный и сонный, как он сам, сидит позади него и держит за плечи, будто пытаясь от чего-то укрыть. А на пороге стоит Аделинда, замерев и на автомате договаривая фразу: - …и я решила, что могу войти. В воздухе повисает пауза. - Я всё объясню, - не своим голосом хрипит сзади Дилюк, и Кэйю разбивает на дикий, ломающий ребра хохот.