Впуская, вернись

— Не раньше, чем я отправлю этого маленького, самоуверенного, эгоистичного приду… Хэй, ты там отключаешься, что ли?! Дилюк слышит чужие слова и ощущает, как Кэйа смыкает свои пальцы тверже на нем. Но звук глохнет, а свет в глазах меркнет. Дурацкое головокружение. Он сползает на землю — точней, сполз бы, не подхвати его Альберих под подмышки. — Какой же ты кретин, я просто не могу! - рычит — размыто и далеко — Кэйа. Делает нечто совсем позорное: поднимает на руки, прижимая к груди. Дилюк слабо отпинывается: — Отпусти. — Что-то, не расслышал? Куда там тебя? На землю? Может, сразу в неё? Зачем оттягивать неизбежное. Могу попросить рабочих и одолжить у них лопату, как тебе идея? Где-то в стороне Дилюк слышит раздраженный вздох: — Прекратите препираться. Кэйа, перемести уже господина Дилюка в устойчивое горизонтальное положение. А после мы всё обсудим. Краски смешиваются. К горлу подступает холодная липкая тошнота, виски начинают гореть и пускать яркие дымные пятна ему под веки. Мир плывет мимо — смазанный, нечеткий, со скоростью чужих шагов. Ухо опаляет сердитое дыхание, земля плывет где-то под ногами, оторванными от земли. — Кэйа, - тихо зовет он зачем-то. — Что — Кэйа? - ворчит тот, чуть поправляя соскальзывающее с рук непослушное тело, принадлежащее Рагнвиндру. - Жаль, мне твоя побрякушка не подчиняется. Примотал бы тебя к кровати цепями, да и дело с концом. Дилюк молча жмется ближе, вдыхает мятный запах кожи на открытой шее прямо около его носа. Тошнота потихоньку отступает. Звук распахиваемой двери, шаги по поскрипывающему дереву, глухие звуки ступеней. Когда он в следующий раз открывает глаза, он уже в постели. Кэйа в излюбленной позе сидит на окне, свесив ногу. А возле письменного стола в углу окопался Альбедо, что-то бормоча под нос. — Я знаю, как с тобой управиться! - радостно заявляет Кэйа, сразу заметив неловкое ворочание Рагнвиндра на подушке и воодушевленно хлопая себя по бедру. - С тобой надо действовать твоим же оружием. Дай мне обещание, что не нарушишь постельный режим, пока окончится срок лечения. Ладно, или в очень крайних, критических случаях. — Это было важно, обратиться к Альбедо, - оправдывается неуверенно Дилюк, чуть сдвигая непослушное, тяжелое тело вверх по подушкам. — Обещание, солнце мое, - сияющий Кэйа довольно жмурится. - Или я вообще сейчас сниму все дополнительные условия. — Хорошо. Обещаю. Кэйа тихо восклицает что-то торжествующее и спрыгивает со своего места. — Давно бы так. Как самочувствие? Что-нибудь хочешь? Дилюк задумывается: а как его самочувствие? На пробу чуть поворачивает голову туда-сюда. Зрение сразу ведет, и он понимает, что если бы стоял — потерял бы равновесие. Но остальном… почти ничего и не болит. Затылок ведь не считается? И вот эта ломота в глазницах? — Вполне себе, - констатирует он уже вслух. - Альбедо? Что там? Можешь что-то сказать, чего мы не знаем? Ответом служит тишина. Дилюк растерянно разглядывает светлый затылок и хаотично вздымающиеся то и дело руки. — О, ты впервые застаешь нашего гения за полетом мысли, - посмеивается Кэйа, прислоняясь плечом к стене и складывая руки на груди. - Он сейчас и рев сумерского тигра не услышал бы. Хочешь, покажу? - коварно добавляет он. Вырывает лист из блокнота с тумбочки, ловко складывает самолетик и отправляет его прямиком в узкую спину, обтянутую белой тканью. Что ж, действительно, признает Дилюк. Ноль реакции. — Вот и я о том, - весело разводит руками Кэйа. - Так, мне надо отлучиться, а вы развлекайтесь, мальчики, - он на секунду замирает напротив Дилюка и грозно тыкает его пальцем в грудь. - Ты дал обещание. Он ускользает вниз, а Дилюк позволяет себе снова улечься и задуматься, разглядывая блики закатного солнца на потолке. Он не уверен, что поступил верно. Хотя… хотя в его груди начало оживать нечто. Нечто, что он в себе помнит. Помнил до той проклятой ночи. Оно иногда возвращалось — вспышками, как в тот день, когда он принял то решение, насчет суда Кэйи. Или когда шел за Беннетом в ту тьму. Но сейчас оно разгорается острее, и Дилюк вспоминает. Это ощущение правильности. Справедливости. Что ты идешь в нужном направлении. Неужели он действительно настолько нуждался в том, чтобы перестать двигаться в этой темноте одному? Неужели так было нужно? Порыв ветра раздувает занавески, солнце красным догорает на полу, низвергнутое. Когда приходит темнота, возвращается и Кэйа. У него в руках миска, и выглядит он довольным и усталым одновременно. — Надеюсь, вы отлично развлеклись. Спорим, он тут тебе и слова не сказал? - Кэйа со звоном, слишком резко, ставит посуду на тумбочку и с блаженным стоном заваливается на кровать. - Я поговорил с рабочими. Я поговорил с Эльзером. Я поговорил с маленьким красным чудовищем, покатал его на Зарнице и уложил его спать в бывшей конюшне, накормив печеньем с молоком. Тебе тоже захватил, сладкоежка! - он кивает на принесенное. - Я молодец? Кэйа перекатывается на живот, сгибает ноги в коленях, скрещивая лодыжки в воздухе, и выглядит так мило и домашне. Дилюк не может сдержать слабой улыбки: — Вроде ничего такой. — Вроде ничего такой, - передразнивает его Кэйа, кривляясь и швыряя в спину Альбедо подушку. - Эй, мыслитель! Осчастливь нас разговором! Тот, застывший к ним боком на пуфе, не реагирует. Только что-то тихо произносит под нос, снова что-то капая на Глаз тьмы. — Он так уже полтора часа сидит, всё нормально? - аккуратно интересуется Дилюк, протягивая руку за печеньем и запихивая в рот сразу половину кружочка. Вкусно. — Абсолютно. Но мне надоело, - Кэйа нехотя поднимает себя с кровати. - Воспользуемся ужасным способом — отберем предмет наблюдения. Альберих оказывается около стола и ловко выхватывает артефакт из-под носа алхимика. Тот озадаченно моргает, поднимая голову: — Что? Зачем ты забрал? Я еще не закончил… — Ты мне разрешил прерывать тебя в те моменты, когда ты перерабатываешь, - вредно сообщает Кэйа, пряча вещицу за спину. - Так вот, этот момент — сейчас. Альбедо растерянно выдыхает, оглядывается на часы, на Дилюка и раздосадованно поджимает уголок губы: — Бездна. Ты прав. Мои извинения за вторжение. Рагнвиндр жмет плечами: — Ничего страшного. Моя спальня нынче проходной двор, не стесняйся. Кажется, сарказма алхимик не улавливает, потому что успокоенно выдыхает и поворачивается к Кэйе: — Стой-стой. Кли. Мы же оставили ее на… — Я уже разобрался, - бурчит тот, плюхаясь обратно на постель. - Альбедо, если мне еще и тебя придется опекать, я вздернусь, серьезно. — Меня не надо опекать! - сердито окликает его Дилюк. Ладно, звучит, наверное, не слишком грозно: печенье во рту не способствует. — Сказал тот, кто нарушил днем всё, что можно, и пытался свалиться в обморок. — Это было важно! Кэйа со страдальческим стоном роняет голову в подушку и сдавленно вопрошает прямо из этой позы: — Альбедо, у тебя нет средств, ну, ты знаешь, чтобы за часок вылечить сотрясение? Он меня в могилу сведет, клянусь. — Думаю, это не очень реалистично, - отзывается алхимик. - Максимум — сократить постельный режим дней до трех, но… — Что?! - Кэйа тут же резко садится. — Ты принесешь?! - Дилюк тут же настораживается. Альбедо смотрит на них как на конченных идиотов. — Селестия. Почему бы вам, господин Дилюк, не вылечиться традиционным способом? - цедит он, недобро щурясь. - Вместо того, чтобы иметь дело с экспериментальным лекарством? А ты, Кэйа? Тебе так в тягость о нем позаботиться? — Обо мне не надо… - начинает было Дилюк, но смолкает — лицо Кэйи вдруг искажается. Нет, он продолжает смотреть на алхимика, и полуулыбка на месте, но что-то… Что-то не так. — Забудь, Альби. Действительно чушь сморозил, - хмыкает Альберих, бросая на Дилюка странный взгляд и отворачиваясь, обняв собственное колено. - Лучше расскажи, что там с Глазом. Дилюк на секунду замирает, почти готовый, как обычно, упрямиться до конца и требовать лекарство. И не делает этого. Только кивает Альбедо. Мол, говори. *** — Это всё? - интересуется Альбедо. На заботливо придвинутом к кровати столике перед ними — почему-то Дилюк некстати вспоминает, как распластал на этом самом столике Кэйю той ночью, и щеки приятно теплеют — покоятся Глаз тьмы на развернутом платке и тот самый дневник… Этой женщины. Думать о ней как о собственной матери теперь… странно и неприятно. Она пару раз снилась Дилюку: появлялась как из неоткуда на пороге винокурни, тянула к нему руки и пела. Колыбельную. И Дилюк шел к ней, не желая, ведомый чем-то вязким и мучительным, рвущимся из груди. Ладно, он вовсе не думает о ней. Он не переживает. Он перерос — наконец — даже смерть отца, причем правда любимого, в отличие от этой женщины. Неужели его будет такое волновать? Дилюк вытаскивает из укромного уголка еще одну вещь — небольшую карточку, исписанную мелким почерком, тоже кладет на стол. — Из лаборатории, откуда выкрал Глаз, - поясняет он. Альбедо кивает удовлетворенно. Кэйа обиженно поджимает губы: — Даже не показывал мне. Знаю, что мне это ничего не скажет, в отличие от нашего алхимика, да-да, - он закатывает глаз и скрещивает руки на груди. Альбедо, в свою очередь, кладет на стол небольшой механизм. Выглядит странно — как ядро, парящее в паре асимметричных полусфер. Металл матово блестит, тусклый и холодный на вид. — Прибор для исследования порчи, - поясняет он. - Чуть позже расскажу, зачем. Глаз тускло вспыхивает в ответ на такое соседство. А сферы с тихим шелестом движутся, вставая в новое положение. Как интересно. Кэйа снова страдальчески прикусывает губу: — У всех-то по какой-то приблуде. На меня не смотрите, мне выкладывать нечего. Разве что кто-то из вас хочет РАЗЛОЖИТЬ на столе меня, - он коротко и кокетливо смеется, подпирая бок рукой, глаз озорно блестит. Дилюк с тяжелым вздохом потирает лоб. Альбедо сохраняет невозмутимое лицо, но его чуть прищуренные глаза смеются. — Гормональный фон Кэйи, конечно, выдает совершенно фантастические виражи рядом с вами, мастер Дилюк, - он сдавленно хмыкает в кулак, явно сдерживаясь. Дилюк, тихо думающий о том, что Кэйа тоже явно помнит, как лежал на этом столе, аккуратно поправляет волосы, прикрывая пылающие уши. — Давайте лучше займемся делом, - сердито откашливается он. Первым делом Альбедо заныривает в карточку — та короткая, хоть и исписана чуть ли не по края. — Да, как я и думал, - бормочет он. - Вы, мастер Дилюк, будучи в Снежной, случайно наткнулись на эту лабораторию, подслушали или прочли где-то про то, что с этим Глазом тьмы можно будет управлять тварями из Бездны и выкрали его, чтобы уничтожить, верно? А из-за этой строки, — палец Альбедо стучит по картонке, — решили, что для этого вам нужно в Мондштадт? Дилюку отчаянно не нравится это “решили”. Прямо очень не нравится. Он сдвигается ближе к столику, путаясь ногами в одеяле. — Да, - коротко отзывается он. - Я ошибся? Альбедо задумчиво молчит, поглаживая карточку, затем кивает: — Похоже на то. В груди расползается едкое неприятное чувство. — Не говори мне, что я вообще зря его оттуда забрал. — Нет, нет, вовсе нет, - вскидывает руку Альбедо. - Это действительно не та вещица, которую хотелось бы видеть в руках Предвестников, с их-то подходом к применению знаний. Другое дело, что в Мондштадте Глаз тьмы уничтожить нельзя. — Но там буквально написано “образец нестабилен, избегать попадания в бирюзовые зоны”, - негромко пытается возразить Рагнвиндр. - И в скобках уточнено, что речь про Разлом, Мондштадт и Драконий хребет. — И этим имелось в виду лишь то, что он может сработать на призыв в тех ситуациях, когда обладатель от него этого не хочет, - спокойно отрезает Альбедо. - Если вы с ним в такой зоне. — И из нор полезут гребаные мокрицеконды? - впервые за долгое время прерывает молчание Кэйа. С начала обсуждения растерявший свое озорное настроение, он стоит рядом неподвижно, обхватив себя руками и внимательно слушая. — Не из нор, не только они и такого названия вообще не существует, - бросает на того критический взор алхимик, - но в целом так. В бездну всё это, отчаянно думает Дилюк, устало потирая переносицу. Это что же, я зря навлек опасность на Мондштадт своим появлением с артефактом здесь? Люди пострадали из-за меня? Город пострадал из-за меня? Даже Кэйа пострадал из-за меня? — Эта погань появилась до прихода Дилюка на земли архонта ветра, - тем временем аккуратно добавляет Альберих. - Незадолго, но до. Почему? И почему далее твари не полезли на винокурню или в Монд? — Артерии земли, - отзывается Альбедо спокойно, будто это что-то объясняет. Тут же, видимо, узрев полные непонимания лица, добавляет, - скорее всего, мастер Дилюк буквально дал о себе знать сущностям, перейдя условную границу земель в месте элементальной активности. Вы не шли часть пути через Драконий хребет? - он поворачивает голову к Рагнвиндру, бирюзовые глаза поблескивают интересом. Дилюку бы его безмятежность и удовольствие от расследования. — Именно так, - рассеянно кивает он. Кэйа, кошмарно чуткий к переменам его настроения, делает полушаг в сторону кровати, кладет руку на плечо, глядя куда-то вбок. Может, даже не очень замечая, что делает. Интересно, смог бы я найти партнера с учетом того, как тяжело мне дается выражать чувства и эмоции? Не обзаведись я случайно названным братом, который практически умеет читать мысли? Дилюк чуть склоняет к Альбериху голову, и прохладные пальцы мягко массируют шею. Расслабляют. — Ну вот, - удовлетворенно кивает Альбедо, конечно, не замечающий всей этой маленькой сцены, всё еще сосредоточенный на карточке. - По артериям земли сигнал прошел к самым… уязвимым местам, откуда бездне было проще всего… Дать о себе знать, так сказать. Там и возникали гнезда. А потом мастер Дилюк немного… приручил артефакт. И тот перестал посылать неоднозначные сигналы, даже несмотря на нахождение в нестабильной зоне. — Я ничего не делал, - Дилюк поднимает голову. — Конкретно вам — и не нужно. По крайней мере, сознательно. Альбедо закладывает руки за спину и описывает пару кругов по комнате, будто пытаясь сосредоточиться. — Кэйа дал мне посмотреть дневник вашей матери. С учетом того, что вы ребенок благословенного аж двумя архонтами рода и женщины, по своей сути являющейся носителем живого глаза порчи, результатом вполне осознанного эксперимента по выведению существа, которое смогло бы не испытывать побочных эффектов от искусственно созданных артефактов подобной мощи… Дилюк замечает, что чуть дрожит, только когда Кэйа прерывает алхимика: — Альбедо, притормози. Чуть помягче. Это не самая приятная тема. — …простите. Забыл об эмоциональной составляющей. Никак не привыкну, что для кого-то это может быть неприятно, - Альбедо и впрямь не выглядит ни капли виноватым, когда извиняется. Тем временем пальцы ласково оглаживают загривок. Кэйа глядит вниз, и Дилюк поднимает лицо ему навстречу. — Извини, что дал ему дневник без спросу, - слабо улыбается Альберих. — Всё нормально, - еле слышно отзывается Рагнвиндр. - Он не принадлежит лично мне. А нашли мы его вместе. Всё для пользы дела. Продолжим? — Так вот, - тут же берет снова слово Альбедо. - Скажем так, вы своими желаниями способны в принципе повлиять на работу этого артефакта. У вас достаточно подобных… врожденных способностей. Так что полагаю, что вы просто невольно указали Глазу тьмы, что не хотите встречаться с такими чудовищами, и смогли пересилить тем самым влияние зоны. Это… любопытно. Дилюк сразу вспоминает, как артефакт послушно повел его за собой к тому ужасному месту. Неужто и впрямь слушается? — Им можно управлять более… осознанно? - спрашивает он. — Боюсь, мне недостаточно информации на этот счет, - жмет плечами алхимик, снова застывая около столика. - Полагаю, как и с глазом бога, тут всё достаточно индивидуально и зависит от практики. Можете поэкспериментировать. — Не стоит, - холодно бросает Кэйа. - Вряд ли даже Дилюку это пойдет на пользу. — Такой артефакт сам по себе не сможет навредить ему, - возражает Альбедо. - Знаю, ты переживаешь, но для того, чтобы порча смогла причинить урон господину Дилюку, ее должно быть прямо-таки фантастически много. — Я не переживаю, - бурчит под нос Кэйа, сердито отворачиваясь. Теперь уже Дилюк чуть заметно трогает его за руку, поглаживая. Не нервничает он и не переживает, ага, конечно. И не сжимает нервно опаленную не так давно Глазом тьмы кисть. Не сразу, но Кэйа слабенько пожимает руку в ответ. — Допустим, так, - Дилюк переводит взгляд на Альбедо. - А что за история с моей кровью? Почему она нужна артефакту, если им пытается управлять посторонний? Почему в этот момент мои… негласные указания Глазу тьмы не пересиливают? Ведь смогли же Фатуи приоткрыть тот портал на площади. — Вот с этим сложней, - признается алхимик. Он берет в руки дневник и начинает медленно перелистывать, будто заново пытаясь найти ответ. - Скорее всего, артефакт недоработан, и для его активации нужна некая стабильная сущность с энергией порчи внутри. Они искали такую сущность, не могли создать искусственно, и тут поняли, что скорее всего, подойдет естественная… — Моя кровь, - Дилюк нервно втягивает ртом воздух. Говорить про это вот так — всё ещё странно. Чувствовать себя тем, что он есть — еще странней. — Да. А про перевес сил сказать не могу. Может, я в тот момент не мог бороться, шевелится в голове. Воспоминания безжалостно всплывают на подкорке: он в ту секунду был сломлен. Слаб. Опустошен. Может, это и дало победить его волю. — Я могу, - вдруг мрачно отзывается Кэйа, беззвучно щелкнув пальцами. - Они использовали ту самую разновидность рунных цепочек. Ну, эти… - он запинается и отчаянно взмахивает рукой, - ты меня понял. Это буквально перестраивает человеческую волю, если ты помнишь. — Это как у… - Дилюк резко поднимает голову снова и чуть не ойкает — та вежливо напоминает ему, что сотрясение всё еще при нем. Он одними губами добавляет “тебя”, и Кэйа еле заметно кивает, серьезный и с печально поджатыми губами. Искусственный страх. Влияние на волю. Эта цепочка меняет эмоции. Ладно, похоже, не он был сломлен, и поэтому не мог действовать — а немного наоборот. Его принудили это испытать. Дьявольщина. По коже невольно ползут мурашки. Альбедо же, тихо пробормотав что-то вроде “точно”, вдруг начинает что-то спешно записывать в вытащенном из-за пазухи блокноте. — Сходится, - говорит он уже чуть громче, и на губах почти радостная улыбка. - Хорошо, что они владеют этим так плохо. — Куда им до великого меня, владеющего буквально парой-тройкой кривых методов из сотни против их половинки от одного, - горько усмехается Кэйа, вздергивая подбородок. Ловит на себе опасливый взгляд Дилюка и добавляет, - Не волнуйся. Мы можем говорить об этом при нем. Стоп. Стоп. СТОП. — Ты знаешь, - шокировано выдыхает Дилюк, изучая спокойное бледное лицо под тонкими светлыми прядями. — У Кэйи характерные зрачки выходца из Каэнри’ах, - жмет плечами Альбедо. - Мало кто из ныне живущих в курсе, что это за особенность такая и кому она принадлежит, но я понял сразу, как увидел. — Еще удивительно мало людей смотрят тебе в глаз, если ты ходишь в расстегнутой до грудины рубашке, - Кэйа смеется, но немного нервно. - Все нормально. Альбедо не раскроет моей тайны и не навредит. Дилюк всё еще не может прийти в себя, а еще отделаться от ощущения, что даже сейчас эти двое что-то недоговаривают. Голова слегка идет кругом, и он чуть отползает назад, опираясь на сложенные вместе подушки, прикрывает глаза. Сердце молотом бьется в груди. Вот видишь, далеко не каждый, узнавший такую тайну, будет пытаться угостить выходца из потерянной страны мечом… — Ты в порядке? Может, нужен перерыв? - Кэйа тут же оказывается рядом, бережно поглаживает волосы. — Позже. Я же и так почти лежу, - слова вырываются изнутри градинами, рассыпаются спешно в воздухе. - Мы много что поняли, но нам нужно ключевое: как уничтожить эту дрянь. Ее же, - Дилюк приоткрывает глаза, почему-то это дается тяжело, - можно уничтожить? Альбедо, прямой как струнка и серьезный, смотрит в ответ. — Да. И у меня есть версии как. Но мне надо еще немного подумать. Кэйа прав: сделаем перерыв. По крайней мере, для вас двоих. А после подумаем об уничтожении — и о той аномальной зоне, где пострадал Беннет, тоже. Поспорить Дилюку не удается: к вискам приливает тяжелый, неукротимый жар, и всё утопает во мраке. *** Жарко. И темно. И немного тяжело дышать. Дилюк приоткрывает глаза, делая вдох и слегка откашливаясь. Комната — в темноте и тишине. От наволочки пахнет лавандой, а воздух приятно свежий, будто недавно проветривали. Голова чуть гудит, но несмотря на это, лежать очень удобно. Вообще-то он давно так себя не чувствовал: практически выспавшимся, мышцы расслаблены, не ноет от постоянных нагрузок спина. Еще в спину утыкается что-то теплое и посвистывающее. У Кэйи — новая любимая поза для сна. Он обхватывает Дилюка со спины, как плюшевого мишку, почти втираясь в позвоночник, и так и засыпает. Одна рука поперек живота, вторая — перекинута через грудь. Сегодня даже ногу ему на бедро умудрился закинуть. — Подышишь тут, - беззвучно жалуется Рагнвиндр, ворочаясь и чуть ослабляя на себе хватку. Ладно, грех жаловаться — вообще-то ему понравилось ночами изображать чайную ложечку. Можно слышать тихое умиротворяющее сопение где-то у затылка. Прохладный запах окутывает со всех сторон. А эти объятия дарят ощущение, что… что он не один. Что его хотят удержать. Что его прижимают к груди как что-то ценное. Кэйа буквально плащ, прикрывающий его спину. Всегда. Дилюк лежит тихо, уложив свою руку на другую, крепко сжатую на его поясе. Мысли скользят внутри беззвучным, привольным потоком. Глаз… был создан для контроля существ… контроль существ… рунные цепочки… Нельзя уничтожить в Монде… Бирюзовые зоны… Разлом… Кровь как “раствор порчи”... Остатки архонтов… Эта субстанция поглощала чужие жизни в странный симбиоз… Контроль существ… Маги бездны тоже умеют брать под контроль существ… И еще… Мысль озаряет его вспышкой, он привстает на локте, скидывая с себя руки Кэйи и встряхивая того за плечо: — Кэй! Проснись! Тот, не открывая глаз, садится чуть замедленно на постели, пытается разлепить веко и оглядеться: — Чего? Что случилось? — В Каэнри’ах умели брать под контроль монстров бездны? Кэйа ошалело моргает глазом, поправляет белую повязку и медленно выдыхает через нос: — Архонтова бабушка. Дилюк. Я надеялся, что ты хотя бы нормально поспишь. И мне дашь, между прочим! — Так умели или нет? - пытливо интересуется Дилюк, придвигаясь ближе и пытаясь заглянуть в лицо. Кэйа кривится и слегка кивает: — Было нечто подобное. И прежде чем мы продолжим этот разговор… Он плавным движением выскальзывает из постели, исчезает за дверью — и возвращается так же быстро, но уже с бутылкой в руке. — Вино? Сейчас? Серьезно? - возмущенно интересуется Рагнвиндр, принимая устойчивое сидячее положение и подкладывая подушки под спину. Чувствует себя он на удивление неплохо. — Обсуждать байки с моей родины? Посреди ночи, разбудив меня для этого? Серьезно? - передразнивает Кэйа, до краев наполняя бокал и усаживаясь на постель по-сумерски, подогнув под себя стопы. - На трезвую голову я о таких вещах не разговариваю. На пьяную, впрочем, обычно тоже, - он делает щедрый глоток. — Почему? Тебе больно об этом говорить? - с внезапной даже для себя прямолинейностью спрашивает Дилюк. Кэйа чуть не прыскает вином прямо на постельное белье. — Селестия, ты меня с ума сведешь. Нет, - он задумчиво щелкает пальцами несколько раз, глядя куда-то в стену, - не особо. Просто… это странно. Это другая половина жизни, которой давно нет. Но вернемся к тебе: что там у тебя в голове щелкнуло? Рассказывай, - угрожающе тянет Альберих, покачивая бокал в руке. — Подумал, что маги бездны тоже умеют брать под контроль других существ. — Хиличурлов? - мрачновато интересуется Кэйа. — Да. — Не думаю, что это ближайшая аналогия к твоему Глазу тьмы. Маги бездны и хиличурлы — это скорее как два племени, одно из которых превосходит другое. Или разные слои… - на секунду на лице — жутковатая кривая улыбка, - общества. А тех милых зверюшек, что способен накликать ты, твоими родственниками особо не назвать. — И с чем бы ты тогда сравнил? — С автоматонами, может, - медленно говорит Кэйа, снова делая несколько глотков. Горло красиво сокращается. — Но это же механизмы, - неуверенно возражает Дилюк. По спине бегают мурашки, а руки становятся холодными. Какой-то частичке его уже становится жаль, что он затеял этот разговор. Но Кэйа был прав: когда он хочет что-то узнать, он идет до конца. — Так себе контраргумент, - фыркает Кэйа, - это же хиличурлы, это же голуби, это же Тимми… — Не уходи от темы. Альберих выдает еще одну кривую усмешку: — Смотря что ты хочешь от меня услышать. Ты никогда не замечал, что некоторые автоматоны, ну… держатся вместе? — У них одна зона, которую они охраняют? - предполагает Дилюк. — Возможно, но суть-то не в этом, - Кэйа наклоняется чуть вперед, с потемневшим лицом и лихорадочно блестящим глазом. - Разве забыл тот случай около башни Декарабиана? Не забыл. Он не забыл. Дилюк на секунду прикрывает глаза, вспоминая. Один страж руин падает, подкошенный его ударом. И второй толкает его вниз, в ущелье, вставая над ним своей смертоносной мельницей. Он справился с обоими: Кэйа тогда сильно помог, прыгнув с одной из колонн прямо на плечо автоматона и под вопли Дилюка “ты что творишь, придурок?!” вогнав клинок прямо в ядро. Остальное уже не было сложно. Тот автоматон до последнего пытался двигаться, закрыть собой ход в ущелье, издавая какой-то надсадный стрекот. — У них не может быть эмоций, - сообщает Дилюк. - Они — механизмы. В них нет жизни. Ты же не будешь говорить, что подчинил волю фотоаппарата или какой-нибудь сеялки? — Забавно, что ты завел речь о сеялках, говоря о культиваторах, - Кэйа хищно скалится, снова наполняя опустевший бокал. — Они действуют по алгоритмам. — Если я уколю тебя иглой, ты дернешься. Это тоже алгоритм. Как, впрочем, и еда, и сон, и еще масса увлекательных вещей, - Альберих внезапно пошловато двигает бедрами и хрипло смеется. — Они не живые, - повторяет Дилюк куда слабей. — Может, в привычном смысле и нет, - вдруг как-то сдувается Кэйа, теряя весь свой опасный вид и улыбку. - Но и от кофеварки они ушли довольно далеко. Ладно, свернем конспирологию: к какому выводу ты пытаешься прийти, спрашивая меня всё это? — Пытаюсь понять принцип работы, - признается Дилюк. - Если узнать его, узнаем про уничтожение. — Издалека пошел, - фыркает Кэйа. - Кто сказал, что уничтожить автоматонов легко? Я имею в виду, окончательно, включая ядро. Есть максимум одно место, в котором… В котором… Он вдруг запинается, а зрачки начинают быстро бегать туда-сюда. — Подожди. Подожди. Дилюк, ты гений! - он вдруг вихрем налетает, крепко обнимает плечи и чмокает звонко в висок. - Подожди минутку тут! - он хватает халат и шальной стрелой вылетает за дверь, чуть не сшибив свою же бутылку с вином. - Альбедо! - удаляющийся голос. - Ты мне нужен! Абсолютно бездумное, на всю голову чиканутое создание, со странной гордостью думает Дилюк. Он сдвигается к тумбочке, зажигая свечу и пытаясь немного привести себя в порядок. Волосы, конечно, смахивают на вороново гнездо, но лицо выглядит уже намного лучше, почти и не поймешь ничего. Тело слушается много проще; вообще хочется встать и размяться, но Кэйа его тогда точно привяжет, и не в самом привлекательно-эротичном смысле, увы. Когда Кэйа чуть ли не вприпрыжку залетает обратно в комнату, волоча за собой за руку алхимика, Дилюк уже чинно сидит на постели с перевязанным заново хвостом и накинутой на плечи рубашкой. — Давай, расскажи ему! - воодушевленно скачет вокруг Альбедо Альберих. — Рассказываю, - спокойно откликается тот. - Между Ли Юэ и Сумеру есть интересная зона, называемая местными Девантаки. Вообще-то это не ее истинное название, и если… - он осекается под суровым взглядом голубого глаза и откашливается. - Неважно. Суть в том, что это место… тесно связано с каэнрийскими автоматонами, мягко говоря. И не просто связано — именно там находятся метки, используя которые, можно отключить ядро автоматона. Кэйа прав — как ни странно, природа Глаза тьмы и ядра автоматона схожа. Так что высока вероятность, что там же можно окончательно “выключить” глаз. Более того, я исследовал его, пока у вас был перерыв на сон — и пришел к выводу, что наши снежнийские друзья действительно использовали, зная или нет, некоторые технологии Каэнри’ах. Очень грубо, конечно, - он морщится и проводит пальцем по губам, - как если бы вы попробовали электрическим прибором бить кого-то током специально, вместо его прямого назначения. Но суть одна — есть смысл отнести Глаз тьмы туда. Воцаряется молчание. Дилюк разглядывает Альбедо, Альбедо крутит в руках артефакт, заботливо обернутый в платок, Кэйа всё еще наматывает круги по комнате. — Что ж, тебе всё равно нужен был отпуск! - наконец торжественно объявляет Альберих. - Как насчет небольшой романтической поездки в Сумеру?