Впуская, вернись

Всю дорогу до винокурни Кэйа сердито идет впереди. Длинный хвост волос яростно бьется по плечам от энергичных пружинистых шагов, спина и плечи — гордо расправлены. Даже затылок выглядит слегка возмущенным. Если бы Дилюк за секунду до его бегства не успел увидеть тронутые краской скулы — подумал бы что-нибудь не то. А так он просто идет следом, ухмыляясь про себя такой бурной реакции. Трава проминается под сапогами, изгоняя оттуда засидевшихся бабочек. — Вы там сговорились, что ли, - слышит он неразборчивый шепот от фигуры перед ним. - Сначала Розария с ее этим “сияешь, Альберих”, теперь это… Внезапно Кэйа останавливается как вкопанный, и Дилюк чуть не влетает ему в спину, сшибая некстати выставленную на стопку ящиков лейку возле ступеней к дому. Ловит буквально в последнюю секунду, окатывая сапоги водой, выпрямляется, пытаясь понять причину столь резкой остановки. — Что-то случилось, господин алхимик? - выдыхает Кэйа, беря себя в руки — почти буквально, впиваясь ладонью в противоположное запястье. - Вроде обсуждали, что встретимся дня через три. Темная фигура под одним из фонарей замирает. Альбедо, прерванный в своем занятии — в лихорадочном хождении взад-вперед вдоль уличного стола, поведение, несколько гипертрофированное по сравнению с его обычным — тут же встречается с ними взглядом. А скорее даже с ним, Дилюком. Кровь слегка начинает гореть изнутри. — Что там? - коротко вторит вопросу Рагнвиндр. — Не здесь, - коротко роняет Альбедо, указывая на дверь домика. Дилюк бы пристыдил алхимика за то, что позволяет себе в его же собственном доме приглашать их внутрь, но похоже, сейчас не до сантиментов. Так что он просто шагает, и Кэйа тоже отмирает, ступает за ним. С тихим щелчком притворяет дверь. Под рукой Дилюка в гостиной вспыхивает несколько свечей. Он роняет себя в кресло, Кэйа прислоняется боком к шкафу неподалеку, а Альбедо бледной тенью замирает над столиком. Достает что-то из поясной сумки и небрежно опускает на стол. — Это человеческая кисть руки, - невозмутимо отмечает Альберих. — Наблюдательно, - фыркает Альбедо. — И негигиенично, - мрачно добавляет Дилюк. - Что с ней не так? — Дай угадаю: она почему-то не прикреплена к телу, - с фальшивым ужасом охает Кэйа, прижимая пальцы к губам. Эту сторону Альбериха Дилюку каждый раз хочется хорошенько приложить о ближайшую деревянную поверхность. — Опять очень наблюдательно и не слишком уважительно по отношению к человеческой жизни, - судя по голосу Альбедо, владелец винокурни не одинок в своих желаниях. - Дело не в том, что это отсеченная рука, а в том, что за ней скрыто. — Пренебрежение собственной гигиеной? - приподнимает бровь Альберих. Делает вид, что совсем не замечает испепеляющего взгляда аж с двух сторон. Нет, он, конечно, по-своему прав. Дилюк склоняется к кисти, сдвигает поближе к ней свечу. Длинные и грязноватые ногти противоречат мраморно-белой, мягкой даже на вид коже, изысканной форме пальцев и ладоней. Если бы не они, конечность выглядела бы аристократичной копией изысканной статуи. — Женская, - тихо вздыхает он, оглядывая место среза. - И отсечена не так уж давно. Странно, что нет запаха или следов разложения. Где она была найдена? И что имелось в виду под “за ней скрыто”? Альбедо вытаскивает из плаща уже знакомый прибор: ядро в кольце полусфер. Располагает его рядом с мрачной находкой, и сферы с тонким звоном выстраиваются в точный шар с осями. — Кисть заражена порчей, - наконец говорит что-то серьезное Кэйа, тоже приближаясь к столу и морща нос. — Почти угадал. Только не заражена, а почти что только из нее и состоит, - Альбедо переводит тяжелый взгляд на Дилюка, и тот слышит слова еще до того, как они на самом деле срываются с бледных, изящно очерченных губ. - И найдена она недалеко от аномальной зоны. — Если это жертва того киселя из монстров, что вы мне описали — почему не “заражена”? - щурится Альберих. — В том-то и дело. Это не жертва. Думаю, это рука человека, который за появление этой зоны ответственен. И если это так — зона может вот-вот выйти из своего хрупкого равновесия, и кто знает, к чему это приведет. В комнате ненадолго повисает глубокая, глухая тишина. Слышно только стрелки часов и легкий шелест ветра за окном. Состоит из порчи. В голове Дилюка вращается что-то, буквально наступает на кончики нервов, но не формулируется в осознанную мысль. — Надо идти туда. — Обожаю разведку боем, - скептически хмыкает Кэйа. - Как ни соберемся втроем, так господин алхимик подбрасывает топливо в чей-то неуемный костер. Не стоит ли сначала понаблюдать? — Возможно, - уклончиво отзывается Альбедо. - Но не буду спорить: на это наблюдение мне нужен господин Дилюк. Если что-то пойдет не так, у него одного получится попробовать остановить порчу. Кэйа парой легких шагов перемещается за кресло, за спину Дилюка — и тот прямо спинными позвонками ощущает, какой он раздраженный. — Тебе не кажется, что использовать его как этакий подручный инструмент в исследованиях — это жестоко? - шипит он. Ладно, Дилюк берет свои слова обратно — этой разновидности злости он еще не слышал. Звучит так, будто Альбериха это задевает прямо-таки лично. — Кэйа, успокойся. Это мой добровольный выбор, - он старается говорить мягко и спокойно. — Черта с два это выбор! - смуглые пальцы впиваются ему в плечо мертвой хваткой. - Выбор — это когда знаешь, куда и на что идешь. И с чем рискуешь столкнуться, бездна вас обоих дери. Альбедо молча смотрит — не на них, на отсеченную руку, невольную вестницу новой волны проблем. Он выглядит отрешенным и собранным. — Я понимаю причины твоего беспокойства, - наконец говорит он, покачивая головой. Светлые прядки, выпавшие из пучка на затылке, колышутся в такт. - Но у меня нет ни четкой картины, ни гарантий. Могу лишь пообещать заботу о безопасности, добровольность каждого нового шага и постоянный мониторинг того, не пора ли остановиться и не будет ли достаточно очередного кусочка информации. — Этого достаточно, - соглашается Дилюк. Пальцы на его плече чуть ослабевают. — Сколько нам понадобится времени? Я говорю — нам, потому что не планирую дать вам ни шанса на то, что вы идете вдвоем, - резко отзывается Кэйа. - Вряд ли смогу быть чем-то полезным, но хоть спины прикрою. — Вплоть до нескольких дней. Собирайтесь в путь так, чтобы быть готовыми к этому. Вы всё ещё собираетесь после этого отправиться в Сумеру, верно? - Альбедо поднимает наконец свои бирюзовые глаза, и Дилюку от его взгляда как-то не по себе становится. - Возможно, вам лучше рассчитать вещи так, чтобы отправиться туда сразу после нашего исследования. У меня есть не очень рациональный, но подкрепленный маленькими деталями вывод, что мы наверняка найдем что-то, что поможет вам продвинуться. — Мы это обсудим, - мрачно отзывается Кэйа, наконец выходя из своего небольшого убежища и устало потягиваясь. - Нам надо выдвигаться как можно быстрей? — Думаю, терпит до завтрашнего утра. Тут и осталось-то несколько часов. — Я буду готов, - спокойно обещает Дилюк. - Переночуешь здесь? Я попрошу Аделинду принести новое постельное белье. — Здесь, но не стоит утруждаться, - жмет плечом Альбедо. - Тогда до встречи на рассвете. Идите, вам явно надо поговорить. Дилюк, чуть закатив глаза, желает маленькому несносному куску алхимической науки доброй ночи и тащит за собой Кэйю наверх. — Кстати, - говорит Альбедо им в спины, пока они поднимаются. - Есть и хорошая новость на сегодня. Беннет полностью поправился. На сердце немного теплеет. *** По дороге Дилюк сразу вытаскивает из рабочего стола стопку документов, отправляя их на тумбочку в спальне, и начинает судорожно рыться по шкафам. Где-то у него были припрятаны уцелевшие вещи, годные для долгих путешествий и жизни под открытым небом. Кэйа же, быстро переодевшись ко сну, с ногами забирается на кровать, рассеянно трогая свою повязку. — Что такое? Разве видишь еще какие-то варианты, как действовать? - Дилюк так явственно ощущает взгляд, буравящий его между лопаток, что спина аж зудит. — Я всегда вижу много вариантов, - расплывчато отзывается Кэйа, покусывая губу и задумчиво накручивая прядь на палец. - Я что-то упускаю. Меня это тревожит, по правде. — Так поделись сомнениями, - предлагает Рагнвиндр, перебирая стопки одежды. Верный плащ отправляется с ним без вопросов. Где-то лежит припрятанный спальный мешок и кусок парусины с водоотталкивающей пропиткой, служащий неплохой заменой палатке. Допустим, иногда они будут двигаться по городам, но таких участков пути будет немного. С одеждой как-то туго. Большая часть его запасов хранилась в сгоревшем доме, а из-за приключений накануне пострадала еще часть. Кэйа принялся что-то тихо насвистывать, будто собираясь с мыслями. — У меня есть комплект формы искателей приключений, - тихо говорит он, наблюдая, как Дилюк критически отметает одни штаны за другими. - Точней, полтора. Предлагаю вне Монда использовать его, частями: ткань хорошая, а еще это неплохая социальная маскировка для второй части нашего путешествия. Неполная форма не обязывает нас ни к чему — мало ли откуда у меня эта одежда? — и в то же время сеет мысли, что мы просто путешественники. Хитрая задница, думает Дилюк, даже сейчас думаешь о том, как отводить глаза. Но молчит, выжидая, пока Кэйа наконец проронит что-то еще. Кивает только. Подходящая обувь есть. Нож, веревка, пара сменного белья. Утром возьмет с кухни минимальный набор утвари и немного припасов. И небольшой набор алхимических пузырьков на разные случаи жизни. К слову об этом, он не забывает также отложить на видное место свой бутылек со средством от воздействия порчи. Скорее всего, Черная гвардия уже отставила этот план, не увидев результата, но рисковать в таком деле — себе дороже. Так что каждое утро у Рагнвиндра пока начинается одинаково — с горьковатой пилюли. — Я не успел разобраться в том, что за специалистов искал Тур, - наконец заговаривает снова Кэйа, тихо и мрачно. - Смог найти информацию про нашего дорогого друга, господина Гарси — оказывается, он уже не первый раз сотрудничает с Фатуи. Собственно, в Фонтейне его репутация слегка, простите за гидро-каламбуры, подмочена. Это не помогло разобраться, что за услугу он решил оказать Черному человеку здесь, увы. Возможно, это было что-то, снова связанное с пеплом. Лоуренс же — действительно просто неосмотрительный коварный мудак, как мы и думали. Но его могли сыграть втемную, и это очень похоже на правду. Я узнал о ряде… сделок, и обычно это было связано с горной местностью. Прямо как говорил Альбедо. Вот знать бы еще, что именно они там хотят получить! - он раздосадованно взмахивает рукой. - Остальное — глухо. Как они смогли заставить напасть на тебя магов бездны, я не знаю. А, и вот еще что — что могу предположить, что упомянутая Туром лаборатория — это место деятельности… Кейт Финк. Кэйа специально зовет ее исключительно по псевдониму, но сердце каждый раз болезненно замедляет ход на секунду. — По моим каналам информации не больше, - признается Дилюк, закончив паковать вещи в холщовый заплечный мешок. — От твоей загадочной организации, в которой ты состоишь и о которой молчишь, как сыч с вкусной жирной крысой в клюве? — Фу, Кэйа, - Дилюк брезгливо кривится от метафоры, но поднимается на ноги и шагает к кровати. - Да, от неё. Не хочется тебя расстраивать, но именно в Мондштадте я скорее… поставщик информации про Фатуи остальным, чем наоборот. Но с другими регионами иначе, и это может помочь нам в путешествии. Кэйа молча кивает, дожидаясь, пока окажется в теплых объятиях, по-кошачьи скользит меж рук и устраивается лежа, щекой на Дилюковом бедре. — Может, после решения вопроса с аномальной зоной вернемся ненадолго сюда? - тихо говорит он. - На два-три дня? — Зачем? - искренне удивляется Дилюк. - Не вижу в этом никакого смысла. Мы только время сэкономим. Может, даже собьем немного Гвардию с пути, если те попробуют нас отследить. Не хочу давать им лишних шансов, - он чувствует, как его спина напрягается, а в груди что-то начинает тлеть злым тихим огоньком. - И отведем лишнее внимание от винокурни. — Защита будет работать и без меня, если что, - хмыкает Кэйа, снова залезая рукой под гартер и чуть поглаживая. — Хорошо. Но остальных пунктов это не отменяет. Если Альбедо прав, и мы найдем что-то, что сможет их прищучить… Если повезет найти кого-то, и в идеале — Тура, можно будет попытаться допросить его. Хоть я и готов отправляться в Сумеру, хочется делать это с максимумом информации. Мысли лихорадочно пульсируют в голове, а речь становится спешной, быстрой. Ужасно хочется одним махом разрубить этот узел, эту опухоль из нескольких частей и зажить дальше. Кэйа долго молчит, а затем вздыхает: — Да, наверное, ты прав. И раз мы заговорили об информации: завтра мне всё-таки надо будет заскочить к моим самым драгоценным друзьям за ней. Видишь ли, в том письме мой драгоценный друг сказал только, что ему удалось найти очень важные данные про некую сделку. Но остальное писать на бумаге он побоялся, предложил встречу. — Мы с Альбедо подождем тебя в стороне, - обещает Дилюк. - Обещаю не подглядывать за твоими темными делами. Альберих смешно щурит глаз в слабой усмешке: — Кто бы тебя пустил! Друзья-то — очень драгоценные! — Смешно, - фыркает Дилюк. Не снимая тяжелой головы с колен, тянется к стопке бумаги на тумбочке. - Надо оставить распоряжения Эльзеру, Аделинде и остальным. — И дать мне почитать проект дома! - мстительно фыркает Кэйа. - Как мы будем жить без моих очень важных пометок? — Я скорее переживаю, как мы будем жить с ними, зная твои вкусы, - сурово отрезает Дилюк и получает легкий укус в бедро. Так и приходит ночь: под тихий треск свечей, шелест бумаг, периодическое бормотание Кэйи навроде “никаких бордовых штор в этой жизни” и мерный скрип пера. Мысли кружатся, как снежинки в стеклянном шаре. Пока какая-то часть мозга послушно фиксирует пункт за пунктом, вторая шепчет что-то неясное, смутное. Про опасность, про цену за победу, которую еще предстоит одержать. Про предосторожности, которые стоит предпринять уже сейчас. Повинуясь этому шторму, Дилюк сразу пишет еще несколько писем. Комментариев на тему предполагаемого интерьера давно не слышно, так что он кидает взгляд вниз. Мерно двигающееся от дыхания плечо и ноль движений. Уснул, ну конечно. Даже повязку на удобную не сменил, глупый. Дилюк аккуратно забирает из ослабевших смуглых пальцев листы, убирает на тумбочку со своими бумагами и выуживает еще один документ. Если он вдруг не вернется, его завещание должно быть в полном порядке. Особенно с учетом того, что Кэйе не вернуться он просто не позволит. *** Ранним утром Дилюк наблюдает прямо-таки живую иллюстрацию того, насколько они вообще-то с Альберихом разные люди. Пока он сам в компании Альбедо совершенно спокойно жует тост с вареньем за столом внизу (надо побаловать себя напоследок, заохала разбуженная пораньше Аделинда, и он не смог отказаться), Кэйа носится по дому вверх-вниз бешеной шутихой. — Ты нигде не видел баночку с вазелином? - интересуется на полном серьезе Альберих, тормозя около стола на секунду и сдувая с глаза челку. — Во-первых, нет, во-вторых, боюсь даже предположить, зачем она тебе, - Дилюк запинается, ощущая, как начинают гореть уши. — Это отличная штука, чтобы разводить костер во всякую влажную погоду, например! - фыркает Кэйа, кажется, даже не замечая чужого смущения. — У тебя вроде как владелец Пиро под боком будет, - невинно отмечает Альбедо, отпивая свой черный как души грешников кофе из чашки. — Бездна! Ты прав, - хлопает себя по лбу Кэйа. - Ну, а вдруг мы разойдемся на какое-то время? Он снова вихрем взлетает по лестнице наверх, и Дилюк с трудом подавляет нервный смешок. — Наверное, вашему отцу приходилось нелегко, - меланхолично отмечает алхимик, делая еще глоток. Он выразительно кивает на две стопки вещей подле дивана: одну аккуратную, выверенную как по линейке, с четким разделением одежда-лекарства-еда-инструменты-остальное, и вторую, больше напоминающую большой ком мусора. — Он привык быстрей, чем могло бы быть, - задумчиво отзывается Дилюк. Наверняка он как ребенок не замечал и не осознавал и доброй половины сложностей, которые возникли с этим маленьким синеволосым дикарем, который поначалу задавал тысячи странных вопросов, не знал ни привычных обычаев, ни норм поведения, но в одном он был абсолютно уверен. Крепус ни разу не пожалел о том, что приютил странного смуглого мальчика с повязкой на глазу. И за это Дилюк был ему отдельно благодарен. Пока Кэйа заканчивает свои сборы, Альбедо показывает, как обращаться с прибором. — Чем больше сферы отклоняются друг от друга, тем выше процент порчи вокруг. Иногда лепестки встают асинхронно, но вам эта информация не очень полезна. Едва ли вы успеете заучить двадцать положений сфер, да еще и правильно истрактовать. Но на всякий случай, - в руки Дилюка приземляется небольшая книжица величиной с ладонь, - советую прихватить с собой и изучить. Прибор постарайтесь сберечь. Знаю, обстоятельства могут быть разные, но всё же я предпочел бы не терять хороший экземпляр, их не так легко найти. И еще, - теперь ему в пальцы впихивают небольшую металлическую баночку, похожую на упаковку для крема, - возьмите это. Мазь для ускоренного заживления и остановки кровотечения. Советую беречь на крайние случаи, расход довольно большой. — Ого, эту ты мне не показывал! - рядом возникает Кэйа, наконец-то выглядящий практически одетым и практически собранным. - Что-то новое? — Улучшил ту версию, которой мы тебе бедро соединяли воедино после чьего-то невероятно умелого полета со скалы, - припечатывает Альбедо, недовольно сверкнув глазами. — Он по своей старой-доброй привычке сделал тогда что-то безрассудное? - приподнял бровь Дилюк, изучая подозрительно невинную мордашку напротив. — По неизвестной мне и неразглашенной общественности — видимо, чтобы никто не испустил бренный дух от натланского стыда — причине наш бывший капитан кавалерии решил, что будет отличной идеей поохотиться на глаз бури с одним мечом и во время шторма, - голос алхимика выразительно холодеет. - На Драконьем хребте, замечу. — Ой, ну хватит мне это припоминать! - стонет Кэйа, стараясь игнорировать то, как Дилюк пытается поджечь его обвиняющим взглядом. - У меня был план. Или вроде того. Ну увлекся немного, с кем не бывает. — Со мной. С господином Рагнвиндром. И еще с доброй половиной ордена, - безжалостно заключает Альбедо, последним рывком допивая кофейную жижу. - Надеюсь, ты тоже взял с собой алхимический набор? — Разумеется, - Кэйа отвешивает драматический поклон, чуть не вшибившись лбом в угол стола в своем усердии. - Как я мог бы пренебречь вашей прекрасной работой по созданию противоядий, микстур и экспериментальных сывороток? — Сыворотки лучше тестировать в мирных условиях, - предостерегает Альбедо, потирая лоб. — Да-да! Архонты, свели же меня звезды сразу с двумя занудами! Пока алхимик отлучается во двор — ждать окончания сборов, Дилюк ловит пытавшегося было ускользнуть Альбериха, выразительно встряхивает его за плечо и одними губами артикулирует: — Прибью, если будешь такое вытворять. Кэйа в деланом ужасе вздымает руки: — Ну что вы, мастер, никаких глаз бури. Повязкой клянусь! Они напоследок проверяют вещи еще раз, Дилюк, слегка ругаясь на себя, втихую слегка ворошит вещи Кэйи — надо убедиться, что он не потащится незнамо куда без чего-нибудь первой необходимости. Его внимание привлекает знакомый узор на металле. Самое смешное, что в первую секунду он ощущает укол радости, видя вещь, с которой когда-то у него было связано теплое воспоминание. А потом… потом… — Кэйа, - бессильно выдыхает он. — Что такое? Я вроде уже не мальчик, чтобы ты мои вещи проверял! - возмущается Альберих и тут же замирает. - Что с твоим лицом? — Скажи мне, что это не он. — Про что ты, бездна тебя… А. Это. — Это тот кинжал! Ты до сих пор его используешь?! - голос сбивается в хриплую, больную ноту. - Серьезно? — …это хороший кинжал? — Тебе им глаз высадили! — Кинжал-то в чем виноват, не пойму? — Ни в чем! Но что это меняет?! — Так, - Кэйа выпрямляется, уперев руки в бока. - Это, твою Селестию, МОЙ кинжал. Его и его брата-близнеца подарили НАМ. Подарил Крепус. И он мне нравится. И да, я продолжаю им пользоваться. Кровь смывается, а сентиментальностью и суевериями я не страдаю. Вопросы? Дилюк стоит молча, ломая пальцы. Нет ни одного слова на этом свете, которое может описать, что он чувствует, оказываясь где-то рядом с этим… событием. Кэйа так же глядит на него в ответ серьезным взглядом, качая головой. А потом делает пас руками, и Дилюк ойкает: сверху на него сыплются градом маленькие льдинки. — Засранец, - вяло грозит Рагнвиндр ему. Что-то внутри, только что намертво застрявшее, как палка в колесном механизме, через скрип ломается и снова начинает движение. — Остынь, - язвительно улыбается Альберих. - Серьезно, не над чем тут думать, Дилюк. Пустое. Он поправляет вещи внутри, стягивает тесемки и прихватывает мешок на плечо. Делает шаг к двери и застывает снова — потому что Дилюк ловит его в объятия. Ему просто надо сейчас немного подышать запахом Кэйи. Ощутить под пальцами кожу. Тот смешно дует ему в шею, а Дилюк ловит родное лицо в ладони и рассыпает горстку поцелуев по правой половине лица. Последним, аккуратным касанием губ он одаривает повязку, и у Кэйи на секунду вздрагивают губы, он видит. — Ну всё, всё, развел тут, - тихо бормочет Альберих, слабенько толкая его в грудь кулаком. - Нам в путь пора. Бурчал всё утро, что я медленней замороженного кабанчика, а сам? Дилюку дается некоторых усилий отпустить тонкую, но сильную руку в перчатке без пальцев. А ведь впереди еще одна эмоциональная встряска. К счастью, провожают их только Аделинда и Эльзер. И если глава ассоциации виноделов только коротко и сдержанно обещает следить за делами и желает им удачи, то главная горничная рассыпается целым ворохом маленьких и колющих куда-то в нежное нутро советов. — Ради архонтов, берегите себя и не забывайте отдыхать. Силы-то вам понадобятся, и верная рука, и хорошо выспавшийся, быстро реагирующий мозг, верно, мастер? - она старается держать строгое лицо, грозя пальцем Дилюку, но губы у нее подрагивают так отчаянно и неприкрыто, что Рагнвиндру даже стыдно пытаться ее утихомирить. - Не делайте так, чтобы мастеру Кэйе приходилось вас потом выхаживать. Да и сами ему тоже спуску не давайте! - сурово добавляет она, ловя на лице Альбериха ехидное выражение. - Вы, мастер Кэйа, тоже не подарок! И берегите себя от холода и сырости, а то знаю я ваше здоровье. Болеете раз в три года, зато так, что пиро-попрыгуньям рядом с вами жарко становится. А ночи уж совсем не летние. — Милая Аделинда, мы справимся, - выдыхает бывший капитан кавалерии ласково, подходя и обнимая женщину, заменившую им обоим мать, и Дилюк без малейших раздумий обхватывает ту руками с другой стороны. - Чай, не первый раз идём приключаться. Да и присмотрим друг за другом. Просто подождите нас немножко, хорошо? Аделинда в ответ лишь горько вздыхает, неспокойная, тонко дрожащая. Дилюк в очередной раз думает, как же ему повезло с людьми вокруг. Разве можно было когда-то подумать, что семнадцатилетняя девушка, пришедшая в дом, где был опечаленный утратой отец и еле начавший ходить ребенок, так приживется? Так срастется корнями, оплетет собой, точно ласковый вьюнок? Ему и тогда, в ту жуткую ночь, уходить было неимоверно стыдно, хоть он и пытался не думать об этом. Сейчас, на трезвую голову, это воспринимается еще хуже. Он видит каждую новую морщинку на всё ещё достаточно свежем лице, каждый маленький седой волосок во всё еще пышной и яркой прическе. Не может не думать о том, что Аделинда тоже не вечная, и это причиняет ему ужасную боль, на самом деле. — Делайте своё дело, а мы сделаем своё, - говорит он, поддаваясь больному ощущению, будто что-то тает, шипя, прямо в горле и коротко прижимаясь к чужой макушке. Аделинда с новым тяжелым вздохом сжимает его руку в перчатке, жестом просит склониться и совершенно по-матерински целует в лоб сначала его, а потом и трогательно смешавшегося Кэйю, подозрительно часто моргающего. — Давайте, мальчики, не подведите. Всем ветрам буду за вас молиться. А вы, господин Альбедо, коль уж вернетесь быстрей, хоть расскажите, всё ли хорошо, - просит она стоящего в сторонке невозмутимого алхимика, который ограничивается вежливым кивком. — Отправляйте весточки, если будет возможность, - Эльзер ловит главную горничную за плечи, по-дружески поглаживает. - У нас тут всё будет под контролем, не стоит переживать. Весточки. Внутри вдруг наступает успокоение. В этот раз ему не бороться самим с собой за каждое письмо. Не выводить раз за разом знакомое, горькое, пробирающее насквозь имя, не зачеркивать его раз за разом, не сминать тонкую бумагу, заставляя ту прогорать прямо в кулаке. В этот раз он не рвет связь. Он только растягивает нить, пуповиной связывающую его с домом. В этот раз он не один. — Вам я полностью доверяю, - говорит Дилюк. — Постарайтесь уж тут преумножить вино. Я планирую вернуться и выпить половину погреба, - дразнится Кэйа. Альберих еще умудряется забежать в конюшню: ласково почесать нос Зарнице и скормить яблочко Ночке. Лошадей они решили не брать: даже если какое-то время эти прекрасные животные им бы и сэкономили, то потом пришлось бы бросать их незнамо где, а делать этого не хотелось. Пусть лучше уж подождут возвращения, поживут спокойной жизнью. Там, глядишь, и смогут снова носить уже двух хозяев по региону. Хватит с них и того, что захватили планеры — и повезло, что у Дилюка нашелся запасной. Сам же Дилюк отправляется к птичнику. Тоже уделяет немного времени всем обитающим там питомцам, а напоследок открывает вольер с Нессой, и та послушно перепрыгивает ему на руку. Рагнвиндр нежно чешет тонкую шейку, скармливает той припасенное лакомство. — Несса, надзор, - командует он, убедившись, что птица отдохнувшая и бодрая. Подбрасывает ее с руки. Соколица послушно взмывает в небо и принимается кружить — чуть в стороне, но не теряя хозяина из виду. Может, и не понадобится, но пока он не очень далеко от дома — пусть будет. Пусть следует. — У нас тут поддержка с воздуха? - ехидно интересуется Кэйа, вырастая за его плечом. — Еще скажи, что ты против. Альбедо уже тронулся? — Умом пока еще нет, хотя я трудился над этим. Но территориально — да, он вон там, зарисовывает что-то, - Кэйа машет рукой по направлению к развилке. - Как я и говорил, надо будет заскочить к моей банде. Одно из их гнезд — в ущелье Пьяницы, так что предлагаю совместить неприятное с сомнительно полезным и пойти к аномальной зоне именно таким маршрутом. Дилюк молча кивает, в последний раз проверяет замки на вольерах и решительно шагает прочь. Утро сегодня ясное, свежее, и он специально не оборачивается ни на всё ещё кажущийся фата-морганой силуэт нового дома, робко выглядывающий из-за макушки холма, ни на маленький уютный домик сбоку. В душе всё равно всё трепещет, кажется странным, что ряды шпалер, крепкие фонари на длинных ногах, лабиринты из ящиков и бочек — всё это он не увидит в ближайшее время. Чтобы меньше думать об этом, он осматривает мерно идущего сбоку Кэйю. Комплект одежды искателей приключений они в итоге свернули с собой, чтобы воспользоваться им уже вне Мондштадта, так что сейчас на нём одежда вполне привычная, хоть и не такая яркая. Высокие сапоги с ремнями на щиколотках, узкие штаны, плотно облегающие бедра, с болтающимся на ремешке глазом бога. Поверх светлой рубашки, на редкость для Кэйи плотной и лишенной всяких побрякушек — жилет, и всё это стянуто корсетом на поясе. Дилюк отчаялся узнать, какого лавачурла Кэйа носит его примерно девяносто процентов времени, учитывая, что в бою это не больно-то удобно, так что решил принять это со смирением няньки сумасшедшего. Зато сверху это венчает выкопанная ими где-то в глубине ящиков плотная черная накидка — короче, нежели плащ Рагнвиндра, но довольно практичная. Разумеется, не забыл Кэйа и излюбленные перчатки без пальцев. К слову, об излюбленном: Дилюку на секунду вспоминается, как Кэйа при сборах жалобно посмотрел на явно ставшие ему почти родными халат и пижаму, как пробурчал “пусть ждет меня здесь, целее будет” и бережно свернул где-то в шкафу. Что-то в животе приятно ёкает от такого отношения к собственному подарку. Сам Дилюк привычно отдал предпочтение темному: высокие ботинки, черные брюки, последние из тех, что проверено не мешали ему двигаться, свободная антрацитовая рубашка, как и у Кэйи, скрытая жилетом, только серым, и плащ. Перчатки он достал новые, и те неприятно сжимают кисть, будучи неразношенными. Так что он украдкой принимается разминать пальцы. Заплечная сумка от таких упражнений норовит соскользнуть вниз, и он закидывает вторую лямку на положенное место. — Только сейчас меня озарило, что то, где вы меня нашли, прямо-таки предопределило мою судьбу, - вдруг подает голос задорно ухмыляющийся Кэйа. - Удивительно, что эта шутка не пришла мне в голову раньше. — О чем ты? - вопросительно поворачивается к нему Рагнвиндр. Вместо ответа тот лукаво щурится и взмахом указывает на расколотое дерево: — Ну как же, тот, кого нашли под деревом подле ущелья Пьяницы — стал пьяницей. Не судьба ли? Кажется, его фразу слышит Альбедо, к которому они уже приблизились вплотную. Так что глаза они закатывают совершенно синхронно. *** Кэйа предлагает подождать им около разбитого фургончика, брошенного незнамо кем и когда много лет назад ближе к повороту на Спрингвейл. — Чур не подглядывать! - он деловито запрыгивает на большой валун, явно намереваясь лезть дальше. - А то мое сотрудничество — тю-тю. Дилюк давит язвительный смешок где-то внутри: — Кэйа, ты правда думаешь, что какая-то банда похитителей сокровищ может обосноваться прямо у меня под носом, и я не буду знать, что они тут есть? Лаз под остатками крепостной стены, верно? Передавай привет. И скажи им, чтобы перестали так явно присыпать землей вход. Вид у Альбериха мигом делается разобиженный, губы надуваются так, будто он вот-вот даст совершенно детского рёва. — А чего это тогда великий Полуночный герой не ликвидировал её, раз такой умный? - он с оскорбленной ухмылкой на секунду присаживается на край выступа, упирая руку в ребра. — Знал, что один коварный рыцарь прикормил их ради информации, и решил не мешать ему карты, - Дилюк практически с наслаждением дарит ответную усмешку. Альбедо тихо покашливает, как бы говоря “зачем я взял с собой на серьезное дело каких-то детей”. Кэйа, подтверждая его худшие мысли, демонстративно показывает язык и исчезает из вида. Альбедо стоически принимается изучать шершавую поверхность ближайшего откоса ущелья. Дилюк присаживается прямо на фургончик, задирает по привычке голову. Судя по тени, Несса села где-то наверху, привычная к долгим остановкам и засадам. Он успевает коротко подумать: в какой момент отпустить ее на винокурню? Стоит ли вести птицу до границы или скомандовать домой прямо в тот момент, когда разберутся с аномальной зоной? Хочется верить, что они вообще разберутся, и это будет не очень долго. Присутствие Альбедо вселяет некоторую уверенность, и… Мысли обрывает короткий, глухой, яростный вскрик откуда-то сверху, в котором ни одного цензурного слова. Тело, опережая мозг, тут же пружиной подскакивает, и в три прыжка Дилюк оказывается на том выступе, с которого Кэйа заныривал в “убежище”. Да, голос был точно его, шел из того же места, что случилось, стоит ли лезть? Додумать эту мысль он не успевает, потому что в крови уже плещется адреналин, в животе — оседает что-то холодное. — Оставайтесь здесь и будьте начеку, - успевает выплюнуть Дилюк в сторону принявшего настороженную стойку Альбедо, в пару движений добираясь до верхушки, оказываясь подле помянутых развалин и махом спрыгивая в приоткрытый лаз. …обычно в таких случаях первым выдает себя запах, но не сейчас. В этот раз самым красноречивым становится влажное хлюпанье под сапогами, когда он приземляется. Он еще успевает на мгновение подумать — странно, откуда тут вода, на улице не влажно, да и тут не низина — зажигает в руке огонек, освещая темную лужу под ногами. Та обретает цвет, и мозг отрешенно констатирует — в свете элемента и нескольких обломков кристальной руды этот насыщенный рубиновый оттенок смотрится красиво. Смотрелся бы, если бы от зрелища не бросало в дрожь. Темный силуэт перед ним резко отскакивает в сторону с мечом в руке наперевес, вспугнутый резким движением. Дилюк молча поднимает руку, освещая себя — это я — и глядит на помертвевшее лицо напротив с широко распахнутым глазом. Перешагивает через ближайшее тело. На секунду хочется сделать так, как сделал бы он-заботливый-брат-из-прошлого: подойти и закрыть Альбериху глаза ладошкой. Сказать, чтобы не смотрел. Увести. Пусть он теперь уже и взрослый, и сам кровищи перевидал не меньше него самого, а если и меньше, то ненамного. — Осмотримся, - коротко роняет он вместо этого, и Кэйа, намертво сжав губы, кивает. Всего он насчитывает в землянке восемь тел. Неохотно сняв перчатку и тронув пару из них, констатирует вслух: — Холодные. Кто бы тут не был, уже давно ушел. — Ну как давно, - глухо отзывается Кэйа, на всякий случай обходя каждый уголок убежища и перетряхивая разбросанный, изломанный в ходе борьбы скарб. - Не поздней суток назад, учитывая полученное мной письмо. Он совершенно прав, и это пробирает тело Дилюка новой волной дрожи. Он привык к разным зрелищам, и много ужасных вещей делал своей рукой, но это выглядит плохо даже для него. Пришедший в логово похитителей сокровищ — а Рагнвиндр, к сожалению, по сложившейся картине почти уверен, что человек был один, и это напрягает его вдвойне — застал этих людей врасплох. Двум разбойникам он нанес смертельные ранения еще до того, как те успели встать из-за стола; третий лежал лицом вниз недалеко от лаза — явно пытался убежать. Его спина буквально изрублена. Четвертый, в расшитой кожанной куртке, залитый шедшей изо рта до смерти кровью, был опрокинут на спину прямо на стол, издырявлен так, что тело даже не выглядело целым. Еще один, на полу — совсем молоденький, худой до болезненности, поникшая голова с окровавленной косичкой в луже крови — кажется, пытался дотянуться до дубинки, но сделать этого не смог. Крепкий полноватый мужчина сидел у стены, начавшие синеть пальцы плотно сжимали горлышко разбитой бутылки. Дилюк готов был поклясться — при жизни его ухо явно было на месте. Высокая, атлетически сложенная женщина лежала на боку, поджав ноги и прижимая к груди переломанные руки, смотрела куда-то в стену остекленевшими темными глазами. Главарь тоже умер с оружием в руке, но клинок был переломан и… и верхнюю половину лезвия этот кто-то счел нужным загнать прямо в рот несчастного. Дилюк помнил этих людей. Не жаловал. С трудом терпел их выходки, кражи и попытки мошенничества. И точно не желал им подобной смерти. Их же перебили, как собак. Человек, наносящий такое количество таких ранений, адекватным быть не может. Как кто-то посмел сделать такое на ЕГО земле? Внутри алыми лепестками расцветает праведный гнев. — Ну, теперь мы можем быть уверены: информация, о которой шла речь в письме, действительно была важной, - хрипло и болезненно смеется Кэйа. Он двигается резко, неестественно, как вышедшая из строя марионетка. - Интересно, рассказали ли они своему убийце всё, что знали. Думаю, да, - он бросает взгляд на труп женщины и чуть вздрагивает. — Ты думаешь, их пытали? - тихо, чтобы притушить самого себя, интересуется Дилюк, всё ещё осматривая труп вожака — кажется, его звали Шило. — А разве нет? Рагнвиндр замечает кое-что, что привлекает его внимание — утонувший в крови лоскут ткани подле убитого. Лоскут как лоскут, но Рагнвиндр знает, что этот узор красного на черном он уже видел. Поддевает, берет в руки. Пальцы автоматически суют лоскут в укромный отсек плаща. Он поднимает голову и запинается. — Что ты делаешь? - аккуратно переспрашивает он. Кэйа, который на его глазах легонько пнул один из трупов по ноге — того сухопарого юношу с косичкой — поворачивается со странным отрешенным выражением на лице. — Исполняю обещание, - горько усмехается он. - Ты не ответил мне насчет пыток. — Этот человек хуже, чем просто жестокий дознаватель, - констатирует Дилюк, выпрямляясь и пытаясь зачем-то нервно оттереть несколько полос крови с брюк. - Часть этих травм нанесена при жизни, ты прав. Но не все, - он кивает на один из трупов, по которому это заметней всего. - Смотри, из среза не шла кровь. То есть его сделали после смерти человека. И не спрашивай, почему я в этом разбираюсь. Он пытается сдержать гнев и ярость в голосе, но получается, кажется, так себе. Кэйа издает гортанный звук, будто с трудом сглотнул слюну, замирает с прикрытым веком, чуть покачиваясь вперед-назад. — То есть он глумился над трупами смеха ради, - механически подытоживает он. - Итак, у нас новая радость на горизонте — поехавший психопат, сотрудничающий с Фатуи или относящийся к ним и взявшийся отомстить бедному Шилу за то, что тот сунул нос не в свои дела — Похоже на то. Дилюк бы не удивился, если бы в ответ на произошедшее у Кэйи включился бы типичный для него режим ускоренного построения логических цепочек, либо тот же гнев, да хоть новый виток ругани. Но Альберих всё ещё молча стоит, замерев и зажмурившись, то и дело нервно щелкая пальцами. Будто в трансе. Ой. Ой. Может, и правда стоило ему закрыть глаз. — Так, пойдем-ка на воздух, - он цепляет Кэйю за плечо и тянет за собой к лазу. Подставляет ему колено и ладони на манер лесенки, и тот, к счастью, отмирает, привычными движениями легко запрыгивает наверх и тянет ему руку, чтобы тоже помочь влезть. Солнечное утро с золотистыми березами, мягкой, поблекшей от холодов травой и отдающим в глубокую синеву небом кажется совершенно нереальным после только что увиденной кровавой бойни. Первым делом Дилюк свешивается вниз и кричит Альбедо, что они в порядке и сейчас подойдут, затем сажает всё ещё неестественно-замедленного Кэйю на валун, опускается на корточки напротив. При ярком свете видно, что цвет лица у Альбериха зеленоватый, а взгляд — застывший. Он пару раз моргает, медленно фокусируется на Дилюке, болезненно выдыхает и сгибается пополам, роняя лоб куда-то Рагнвиндру в плечо. — Не хотел бы я там оказаться вчера, - подрагивающим голосом признается Кэйа. - Старина Крепус даже с небес, кажется, благоволит сироткам. Дилюк яростно кивает несколько раз, поглаживая того по лопаткам. Эмоции острыми крючьями царапают изнутри. — Я попрошу Альбедо тоже осмотреть убежище. И пусть даст знать этим бесполезным консервным банкам из Ордо Фавониус, - позволяет себе прорычать он. - Едва ли они кого-то найдут, но пусть хоть похороны устроят по-человечески. Альберих тоже кивает, кажется, начиная дышать чуть ровней. — Тебе еще нужно посидеть? - уже мягче спрашивает Дилюк, оглаживает острое колено рукой. — Нет. Нет, - Кэйа делает несколько глубоких вдохов подряд и выпрямляется. - Моё желание найти этих поганых мразей как можно быстрей растет в геометрической прогрессии, как сказал бы Альбедо. Если бы умел ругаться. Спорить тут не с чем.