Впуская, вернись

Пламя успокаивает. Пламя утешает и дает надежду. Даже погребальное. Что-то в этом действительно есть. Очищение, изменение формы настолько, что человека больше нельзя увидеть и распознать. Превращение в тонкую взвесь пыли, концентрат души. То ли Дилюк сейчас не способен чувствовать это, то ли случай особенный: от исчезающего в языках пламени тела совсем не тянет привычным для него ароматом горелой плоти. Только теплом. Слишком горьким, пронзающим частичками сажи глотком воздуха прямо по горлу. С чувствами вообще плохо. Он чувствует себя онемевшим. Как тяжело снова оказаться должником, тем, чью жизнь выкупили очень дорогой ценой. Искусственные огни вокруг совсем не похожи на его родное пламя, выглядят неестественно на его фоне. Родные и неродные одновременно. Как символично. Искры тают в воздухе, густом и наглухо пропахшем тьмой. Отражаются искристыми крыльями фей в стекле и металле. Треск и шипение сливаются в тихую мольбу — знать бы, о чем. Достаточно сделать шаг назад, чтобы ощутить надежное плечо рядом. Дилюк прикрывает глаза, которые почему-то невыносимо печет. Пламя слишком яркое, ослепительное. Безжалостное. Пора бы узнать, где это Кэйа научился читать мысли, потому что тот делает шаг, оказываясь ближе, и мимолетно проводит прохладными пальцами по векам. Чуть касаясь, будто боясь растревожить. Ком в горле сдавливает больней. Но боль, которую приносит Кэйа, почему-то всегда оказывается той болью, которая нужна. Костер медленно догорает, опуская лабораторию обратно в полумрак. *** Вновь сосредоточиться на том, что у них вообще-то есть задачи, которые надо решать прямо сейчас, оказывается непросто. Ощущение булыжника где-то среди внутренних органов не пропадает, но Дилюк уже почти готов его игнорировать. Чувство, будто тело не его, и разум не его, и сердца в груди нет, накатывает снова. Он будто с другого края вселенной слушает тихую перепалку Кэйи с Альбедо: те, кажется, справедливо решили начать действовать до того, как Рагнвиндр выйдет из состояния сомнамбулы. — …откуда я вообще должен знать, что из этого лабораторные записи? Там на столе — десятка три бумажных источников, и я не такой гений, как ты, чтобы с проглядки двух страниц определять, в какой фазе луны родился автор текста. — Кэйа, не хочу тебя расстраивать, но на нужной мне тетради буквально написано “лабораторные записи”. На обложке. Да, вот эта. Спасибо, что принес. Всегда верил, что ты более способный подопечный, чем Кли. — Я, бездна тебя дери, не твой подопечный. Кэйа с преувеличенным драматизмом утыкается лбом в ближайшую полку — и Дилюк вдруг невпопад думает, что для него все эти нервозные представления тоже способ выпустить наружу собственную тревогу и не сойти с ума. Альбедо и сам выглядит на удивление… мрачным. Будто пытается что-то осмыслить. — Я не считаю себя глупым, - продолжает Альберих тем временем, - но как ты вообще всё время умудряешься вести себя так, что я чувствую себя на твоем фоне умственно отсталым слаймом?.. Нож? Вон там, на полке есть, ты же это ищешь?.. Так, ты не видел этого паука. Восьминожка, беги! Не знаю, как ты выжил здесь, но от этого алхимика тебе лучше держаться подальше. Да не смотри ты на него так! Я объявляю этого паука несъедобным и… и под протекторатом мондштадских властей. — Я не собирался его есть, - Альбедо чуть удивленно поднимает голову, впрочем, действительно потянувшись рукой к одной из полок. - Хотел попытаться определить вид. И у тебя, Кэйа Альберих, нет власти распоряжаться пауками. Как и кем-либо еще. — Опять ты по больному, - обиженно сопит Кэйа. - Возьму и придумаю назло что-нибудь… — Это у тебя обычно хорошо выходит, - соглашается Альбедо, шелестя страницами. - Ага. Мда. Ну, кажется, будет достаточно разрушить искусственные узлы. Дилюк, ощущая себя сторонним наблюдателем, зрителем дурного сна, стряхивает с себя оцепенение — почти буквально, поведя плечами — и делает шаг навстречу. — Я могу чем-то помочь с разрушением? Или еще чем-то? Две пары глаз — ах нет, не так, одна пара и еще один, стоящий двоих — встречаются с ним, чуть удивленные, будто они вообще забыли, что не одни. Или забыли, что он способен разговаривать. — Нет, ты можешь пока… Просто передохнуть, - Альбедо чуть запинается на пока непривычном обращении. Кэйа, тут же теряя свой насмешливый вид, ловит взгляд Рагнвиндра, с немой эмоцией в своем голубом глазу, кивает: — Мы разберемся. Я бы даже сказал, Альбедо разберется, а я гордо постою рядом. Эти попытки сберечь его раздражают. Не очень сильно, но в пальцах снова покалывание искр. — Я в порядке, - почти беззвучно артикулирует Дилюк, застывая напротив Альбериха. — Нет. Но я подыграю, так и быть, - так же тихо отрезает тот, чуть улыбаясь. В улыбке — беспокойство, забота, протянутая рука и обещание, что вместе они справятся с чем угодно. Она ощущается как лекарство в лихорадке, как холодная ключевая вода изнурительным днем. С тобой, думает Дилюк, этого не сбудется. Моя жизнь не будет никогда спасена ценой твоей. Не позволю. Сказать что-либо в ответ не получается, но он надеется, что Кэйа снова поймет его без слов: по взгляду, мимике или как он там всё время влезает в его череп. Дилюк отступает обратно, в тень, бездумно кружа по лаборатории. Крутит в руках Глаз тьмы, будто тот может дать ему какие-то ответы или заглушить тупую боль внутри. Бедро противно ноет и печет при ходьбе, бинт всё ещё немного влажный от крови. Альбедо тоже кружит, но в противофазе: вокруг места, где был кокон, подле дальней стены. Задумчиво постукивает пальцами по губам. Треск, и гео-кристаллы распускаются каменными цветами в нескольких точках. Затем — и посреди лаборатории, давая хорошую такую трещину по полу. Что-то точно меняется.. Изнутри пропадает ощущение, будто он стоит в насыщенной электричеством комнате. Глаз тьмы в руках коротко и бешено сокращается и вдруг стихает. Птица, рожденная той самой непонятной кхемией, осыпается пылью с высокой полки, выбранной ей ранее как место насеста. Даже застывший в стороне Кэйа вскидывает голову, чуть поправляя повязку на глазу. На него это давило тоже? Альбедо с присущей ему дотошностью несколько раз обходит все учиненные им повреждения со сферой в руках, проверяет сделанное. — Ну всё, - говорит он, но как-то неуверенно. - Зона будет разрушена сама, изнутри, в течение некоторого времени. Только, - алхимик поджимает губы, - не могу понять, куда еще идет часть энергии. — Еще часть? - Дилюк подходит ближе, пытаясь на уровне ощущений поймать несостыковку. — Нормальное течение полностью не возобновилось. — И так не должно быть? - мягко заныривает в разговор Кэйа, то и дело подбрасывая свою неизменную монетку. - Может, просто после предыдущего коллапса нужно время? — Это не так работает, - возражает алхимик. - Если я устраняю все засоры в трубе, вода должна течь как обычно, сколько бы этот засор не длился. Вот и здесь так же. — И куда оно, в таком случае, делось? Кто-то подрезал? - смешливо интересуется Кэйа. Тут же замирает, и Дилюк подхватывает его потяжелевший взгляд. — Наши прекрасные фатуйские друзья могли добраться до этой лаборатории до нас? - тревожно переспрашивает Альберих. - Они ведь и тогда что Глаз, что тебя выкапывали из-под земли вроде бы для того, чтобы всю эту монстромясорубку запустить. Только я запутался, им нужен контроль? Или энергия? Или они хотели просто вычистить город, получить территорию? В голубом глаза вдруг вспыхивает молния, и кажется, накопившееся внутри напряжение ломает что-то — Кэйа взрывается: — Какого вообще трижды драного хиличурла им так впекся Мондштадт резко?! Годами они вились вокруг вполне себе аккуратно, а тут смотрите: затевают полноценное военное столкновение! И даже получив по жопе, не идут обратно в Снежную зализывать раны, а с упорством последнего недобитого туфлей Моракса таракана пытаются сновать вокруг! Что изменилось? Что их так в задницу ужалило? Он вдруг гневно оборачивается на Альбедо, раздувая ноздри: — Ты подскажешь насчет неприкосновенности лаборатории или нет? Это ты тут специалист по этой части, между прочим, - тон голоса плавно спускается по мере фразы, и Дилюк видит, как смуглые кулаки медленно разжимаются. Его собеседнику эта вспышка раздражения — как скале морская волна. Он невозмутимо дает знак, что еще размышляет, обхватив себя руками. — Внешне не похоже, что тут кто-то был, - видя это, решает высказаться первым Дилюк. - Тут довольно… пыльно, остались бы следы. — Да и не могли они сюда войти без компонента нужной крови, - кивает Альбедо, соглашаясь. — А если, ну не знаю, взяли ранивший Дилюка меч или что-то такое? - Кэйа начинает беспокойно ходить туда-сюда вдоль полок, вращая монету меж пальцев. — Нет-нет, здесь нужна была свежая кровь. Прямо как во время инцидента в городе, - алхимик мотает головой, светлые пряди изящно скользят по скулам. - Но сама идея того, что Фатуи могли попытаться “отщипнуть”, - он прямо выделяет это слово, - энергии от артерий земли… где-то рядом… — Кажется правдоподобной? - хрипло переспрашивает Дилюк. — Вроде того, - бирюзовые глаза серьезны и строги. Повисшая тишина тянется между ними липкими нитями паутины. Ощущение, что кто-то сдвинется, дернется с места — и всё порвется. Дилюк думает, думает, думает изо всех сил. И всё же. Если Лоуренсу дали совет не просто так? — А артерии земли и изменения ландшафта могут быть связаны? - негромко выдает он. — Смотря какие, но теоретически да, - вскидывает подбородок Альбедо. - Мы обсуждали это. Мимоходом. Дилюк кидает взгляд на Кэйю, тоже встрепенувшегося, и тот сразу отвечает, даже не дав толком открыть рот: — Нет-нет, про инцидент с попытками отхватить земли я не рассказывал. Это… звучит логично. Еще десять минут уходит на дотошный рассказ. — Вот как, - Альбедо в уже хорошо знакомом жесте постукивает пальцами по губам. - Есть идея. Он резко устремляется за пределы лаборатории без всякого предупреждения, прямо во тьму. Кэйа, чертыхнувшись, летит за ним — ну, и Дилюк следует тоже. — Они не добрались до лаборатории, - голос алхимика звучит спереди, смято и глухо, из темноты. - Но они заметили аномальное количество энергии. И кажется, начали ее куда-то собирать. Много лет я не видел наработок по искусственным артериям, а тут гляди-ка… Дилюк отчаивается понять, как Альбедо ориентируется в незнакомом подземелье, как успел так быстро прийти к выводам — да и вообще почти отчаивается, когда впереди после очередного неясного поворота в нигде выступает что-то, с первого взгляда похожее на светящуюся реку. Кэйа перед ним тормозит так резко, что Рагнвиндр почти влетает ему в спину. Тот почти на автомате ловит его под руку, мимолетно проведя пальцами по запястью. Альбедо уже сидит у края течения. Воздух подсвечивается вокруг, будто от пыльцы или кристальных бабочек. Он снова будто наполнен, но в этот раз чем-то другим. Более естественным. Более мягким. Очень некстати в голове Рагнвиндра вдруг воскресают обломки детской сказки про подземную реку, почти фантомный женский голос, касания — и он до крови прикусывает губу. — Это… поток элементальной энергии? - Кэйа склоняет голову вперед, раздувает ноздри, будто принюхивается. — Да, и кажется, вокруг него было подстроено несколько разрушений, дабы сделать его мощней. Вопрос, куда он тянется и зачем… Всё-таки Лоуренса красиво навели на мысль о наживе, так он и знал. Дилюк переглядывается с Кэйей, и дальнейшее звучит почти в один голос: — Это кусок подземного хода, он тянется южней и проходит под… — …заводью подле винокурни. Мы часто лазили там в детстве… — …и он заканчивается в сети пещер около восточной скалы Каменных врат. Что-то мучительно тянет в памяти, и Дилюк с трудом, но вытаскивает это на свет: — Какое-то время назад я слышал о затеянных там, на границе с Ли Юэ, раскопках месторождения… Были какие-то странности с наймом рабочих… — Это прикрытие? Кто-то хотел нанять своих или хотя бы тех, кто точно будет молчать? Поиски Альвина Тура по найму людей! - моментально подхватывает Кэйа, сверкнув хищно глазом и яростно втягивая воздух. - Что-то происходит под видом добычи ископаемых! Дилюк оборачивается к Альбедо, увидеть его реакцию на вытащенные связи — и замирает. Он впервые видит, как невозмутимый алхимик слегка бледнеет, перебирая пальцы, будто считает что-то в уме. Горло, с его странной желтой звездной меткой — что это вообще такое, надо спросить Кэйю? — сокращается. — Альбедо? - тревожно окликает того Кэйа, тоже заметивший неладное. — Я знаю, зачем им нужна энергия, - тихо заговаривает тот, отрешенно покачивая головой. - Видел следы их опытов на Хребте. Это новая попытка подконтрольно выпустить наружу Бездну. — Может, ты расскажешь подробности? Хотя бы… — Не время, - Альбедо отрезает так неожиданно яростно, что умудряется осечь Кэйю, что в принципе дело непростое, уж Дилюк это хорошо знает. - Поток довольно мощный, по моим представлениям… Диво, что они вообще еще не успели сделать желаемое. Счет, похоже, идет на часы. Голова у Дилюка идет кругом, он стискивает виски, потирает переносицу. Слишком быстро. Слишком много. Почему всё это именно сегодня, сейчас, в один миг, ломая ему хребет. Но он не позволит им добиться своего только из-за того, что ему тяжело. Много чести. — Рушим этот туннель здесь и сейчас, прерываем поток, - берет он себя в руки. - Так как этого, возможно, будет недостаточно — кто знает, сколько еще у них таких — сразу выбираемся наружу. Альбедо, ты бежишь к рыцарям — не обязательно буквально, но с тебя численная подмога, мы не знаем, сколько Фатуи замешано в это дело, - решительно вдыхает он ставший слишком густым воздух. Блики от переливов энергии слепят, бьют по глазам. - Мы с Кэйей… мы идем перехватывать их. — Да. Альбедо, очень быстрый вопрос: что из себя, скорее всего, представляет то, что они хотят использовать как механизм для Бездны? - Альберих тоже быстро берет себя в руки. — Поток собирается в некоторый сосуд. Скорее всего, защищенный. Опять нужен будет рунный рисунок и пространство для него — довольно большое. Скорее всего, массивная пещера или крупная шахта. В подобных экспериментах для преобразования энергии в системе обычно также используется вода, рядом будет какой-то источник… — Вода? - Кэйа цепляется за это слово. - Обычная? В трубах или чем-то таком? — Обычная. Да. Скорее всего. Лицо у Альбериха тут же делается предвкушающим, зрачок лихорадочно движется вправо-влево. У кого-то уже явно есть план. — У меня есть план, - подтверждает тот мысли Дилюка вслух. - Но об этом — наверху. Давайте тут всё разнесем, дорогие мои. Еще до конца его фразы стены вокруг начинают трещать от гео-кристаллов, а Дилюк обнажает меч, спуская с него разрушительную птицу. *** Дилюк эгоист, он позволяет себе целую пару секунд порадоваться тому, что над ним снова голубое небо. Путь наверх оказался проще, чем вниз: помогли цветы Альбедо и то, что каша из монстров действительно потеряла свою общность и больше не реагировала на внезапных путников так, как в первые разы. Так что он успевает задрать голову, увидеть лазурные куски синевы сквозь листву — и порадоваться хотя бы этому. Надо успевать радоваться мелочам. Кэйа за его спиной радоваться мелочам, кажется, не намерен. — Ты сильно хромаешь, - отмечает он, старательно вытряхивая из волос осевшую там каменистую крошку. - Рана болит? — Немного, - нехотя признается Дилюк, потирая бедро около повязки. — А не должна — там обезболивающее в пропитке бинта, - бездна, теперь и Альбедо обеспокоенно поднимает голову. - Есть еще какие-то физические ощущения? Жжение? Жар? Дилюк, проклиная ту ядовитую тварь, которая его полоснула, отрицательно мотает головой: — Успокойтесь. Ничего страшного. Разберусь потом. — Фатуи это скажешь, когда они попробуют этим воспользоваться в бою, - огрызается Альберих, оглядываясь. - Как бы они, кстати, не сбежали при нашем появлении на территорию Ли Юэ. Поди их там ищи, вне нашей юрисдикции. Дилюк расплывается в ядовитой улыбке, ощущая занимающийся костер злости внутри. Целительный и оживляющий. — Не сбегут, - коротко роняет он, вынимая припасенный пергамент из сумки и начав быстро набрасывать текст. — И что им помешает? — Я, - емко роняет Рагнвиндр, размашисто подписываясь и высвистывая мелодию. В воздухе рассыпается знакомое хлопанье крыльев, и Несса, верная Несса пикирует на плечо, разражается тихими звукам. — Только не говори мне, что ты закроешь там пути? - округляет глаз Кэйа. - Обычно только магистр… — Закрою. Если я сказал, что они оттуда не выйдут — они не выйдут, - отрезает Дилюк, отпуская в полет птицу — и вскидывая голову. Кэйа внезапно слегка розовеет, несколько раз хлопает ресницами, а затем хватается за плечо Альбедо, будто потерял равновесие. — Господин алхимик, если он продолжит говорить таким тоном, мне понадобится сменить рубашку. И не только… — Кэйа, - укоризненно вздыхает тот. - Лучше давайте подумаем о том, что рыцари так и не вернулись на свой пост, - алхимик несколько раз оборачивается вокруг своей оси, будто подозревая своих коллег по Ордо Фавониус в игре в прятки. - Странно. — Не думаю, что буду способен употреблять слово “странно” после сегодняшнего дня, - криво усмехается Альберих, и Дилюк, пожалуй, с ним согласен. - Стоп, - он резко переходит на шепот и тянет Рагнвиндра к себе, ближе к густой поросли орешника. - Спрячемся. Они втроем замирают — неподалеку и впрямь слышны шаги. Разговор разобрать невозможно: идущие — девять человек, лихорадочно считает Дилюк — ведут диалог очень тихо. Зато распознать их экипировку и одежду проблемы не составляет. Фатуи. Ну конечно. Интересно, они умудрились напасть на след? Или заметили шум? Заметили птицу? Дилюк мысленно скрещивает пальцы за то, чтобы никто не посмел пытаться ее подстрелить. Кэйа жестом показывает наклониться к себе поближе. — Я сейчас их отвлеку, - сообщает он свистящим шепотом, алхимика тоже придвинув к себе за плечо поближе. - Как только их уведу, ваш выход. Альбедо — как договаривались. Дилюк — беги самым быстрым путем до Каменных врат, найди их логово и разнеси там всех. Лучше по туннелям. И береги ногу. Я приду прямо туда. — Это и есть твой план? Чтобы я всё сделал? - не удерживается от раздраженного хмыка Рагнвиндр. — Ага! Ну ладно, кое-что небольшое я успею в качестве вклада, полагаю, - Кэйа расплывается в омерзительно-сладкой улыбке. — Почему не перебить их сейчас втроем? Их девять, много на одного тебя, - еле слышно продолжает возмущаться Дилюк. Опять этот уж лезет в пекло! — Потому что план, золотце, - Кэйа перекидывает сумку за плечо так, чтобы не мешала при движениях, наспех застегивает дополнительный ремень для фиксации. - Увидимся на месте. Береги себя! Альбедо… увидимся нескоро. Береги себя и Кли. Он шлет воздушный поцелуй, падает оземь, не давая полному ярости Дилюку поймать себя за шкирку, ящерицей на какой-то нечеловеческой скорости отползает в сторону и выпрямляется там, будто появился с другой стороны. Громко присвистывает: — Архонт мне в печень! Зайчики, а что это вы тут забыли? В Снежной кончились тропы для туристов, и вы подались в целебные мондштадские леса? - этот шут демонстративно охает, прикрывая рот ладонью. Лица Фатуи — хоть картину пиши. Безмолвная смесь онемения, опаски и ярости. — Альберих, - рычит застрельщик, тут же вскидывая ружье. - Опять ты! — Охота тут запрещена, между прочим! - хохочет Кэйа, мигом ныряя за ближайшее дерево. - Вас так много, я почти нервничаю! — Взять его! Живым или мертвым, всё едино! Альберих только продолжает смеяться, срываясь в бег все глубже в лес в нужном направлении — и как обещалось, уводя гаденышей за собой. Я вам дам "мертвым", ублюдки! Дилюка удерживают на месте только некоторое уважение к планам Кэйи — и охлаждающий взгляд Альбедо. Так что они дожидаются, пока звуки стихают. Кровь шумит в ушах, тело требует битвы, крови. Выплеска. Альбедо, покопавшись по карманам, возвращает Дилюку сферу и вдруг протягивает какой-то ярко-красный шарик. — Советую выпить. Чтобы нога точно не подвела невовремя. Дилюк, поддаваясь эмоциям, вдруг коротко и крепко стискивает худые плечи: — Спасибо. Рассчитываю на вас с рыцарями. — Сделаю что смогу, - обещает алхимик. - Не люблю пожеланий и обращений к богам, но уж будьте добры вернуться — оба. Вы нужны Мондштадту. Рагнвиндр кивает больше на автомате, ощущая только горечь. Он — не создан для Мондштадта. Кэйа — изгнанный из города чужак. И всё-таки сейчас весь расчет на них. Альбедо внимательно заглядывает в его глаза, медленно качает головой. Приоткрывает свой плащ, поглаживая книгу в коричневом переплете по корешку. — Иногда родители создают чудовищ, - вдруг произносит он, и на лице алхимика снова появляется мрачная тень неясного происхождения, странно перемежаемая с грустной улыбкой. - Но чудовища тоже вольны выбирать себе путь. — …да, - коротко соглашается Дилюк. Проглатывает красный шарик. И оборачивается ко входу в подземные ходы. Может, если он успеет всё разнести до появления Кэйи, будет повод того поддразнить. *** Бежать. Надо просто бежать. Дело несложное. Кэйа всегда на зависть умел бегать — и долго, и довольно быстро. Вот и сейчас травы, камни, тропы выстилаются под ногами ковром, он следит за дыханием, изредка — обороты вполголовы, чтобы проверить, что там сзади. Его пытались подбить уже трижды — один раз огненной стрелой, второй — воздушным потоком, третий — из огнестрела. Ему всё равно. Он бежит, как олень, перемахивает через пни, ручьи и стволы деревьев. Немного мешает сумка, но ремни спасают. Он старается двигаться вверх, меж камней и мрачных пихт, чтобы потом сэкономить время. Здесь не особо крутой подъем. По крайней мере, теперь он почти спокоен за Дилюка. Он подхватит его в Каменных вратах, он успеет. А сейчас — сбросить хвосты. Сначала он думает внаглую развернуться и подраться, но в голову приходит план получше. Он берет чуть в сторону, к логову волчьего лорда. Волки выучили его запах, пока он наведывался к Рейзору. Не раз и не два он — чаще всего с Беннетом, а иногда и Фишль за компанию — он приходил в Вольфендом. Поводы были разные — поделиться информацией, посидеть у костра после патруля, собрать волчьего крюка на настои, подстраховать юных приключенцев на какой-либо особо опасной вылазке или проверить, что предыдущая прошла сносно. В памяти сумрачно мелькает стесненный, неловкий смех, попытки одной девочки-подростка сидеть на бревнах с изяществом истинной леди, ворчание дикого ребенка, из волос которого взялись доставать колтуны. Это обжигает короткими вспышками, и Кэйа пару раз втягивает воздух больше нужного. Он успевает добежать до возвышения, впереди и чуть слева уже виднеется огромный полый ствол павшего дерева, когда поднятый им шум привлекает наконец внимание. Обернуться толком не выходит — мешает зелень, но он слышит за спиной новый шум, окромя хриплой брани и тяжелого топота. Пронизывающий позвонки вой, а затем и треск электричества, и крики. Нехорошо скидывать всё на молодежь, но Рейзор, к счастью, не один. А это уже что-то значит. И не успевает он порадоваться и призадуматься заново о том, чтобы развернуться и помочь добить остатки преследователей, как судьба подкидывает новую подлость. Вряд ли он узнает, это кто-то из преследователей успел дать какую-то весточку или это ему так не везет, но Кэйа едва не влетает в выскочивший сбоку Анемо-щит, чудом кувыркается по траве — слетает вниз с уступов, западней логова. Может, оно и к лучшему — потому что щитовик оказывается не единственным, кто появился сбоку. Кэйа, шипя, вскакивает на ноги, быстро озираясь. Сверху и левей — новая группа, и тоже человек десять. Они на границе Вольфендома, да и волки уже заняты добычей, так что придется удирать дальше на своих двоих. Весело. Он ускользает за валуны, чтобы водный клинок не рассек ему его умную головушку. И прыгает через ущелье с помощью планера. Несется вверх по очередному уступу. Тут есть прекрасная возможность спрыгнуть на плато, ведущее к Каменным вратам. Сбоку мелькает огонёк винокурни, и сердце отчаянно бьется о ребра, пока он парит в воздухе, овеваемый холодным ветром с залива. Всё нормально. Я найду способ их сбросить где-то дальше, думает Кэйа. И жестко, торопливо приземляется, опять пускается в бег. Проходит, наверное, минут двадцать, и гонка перестает быть веселой: у него колет в боку, горят ступни, а пролетающий мимо пейзаж начинает сливаться в серо-зеленое пятно. Он надеялся оторваться, но то ли позади есть бегуны не хуже него, то ли он уже начал уставать. Он путает поворот и вылетает к крохотной горной деревушке — домов пять, не более. Людские фигуры расплываются в лучах заходящего солнца, бьющего в лицо. Впутывать других — последнее, что хотелось бы Кэйе, и он бросается в обход, по самому краешку, за постройки со скотиной. План неплохой, но кто-то из тех, кто сидит у него на хвосте, пускает несколько огненных стрел сверху, с холма, с которого он сбежал. Блять, думает Кэйа, слыша зарождающийся крик. Хочет затушить хотя бы часть огня льдом на бегу — и мажет. — Он поджег стойла! Рыцари! Позови рыцарей! Но это не я, хочется заорать Кэйе, который уже выскочил на очередную каменистую гряду, дико оглядываясь. Совсем слепые, стрел не увидели?! И где эти гавнюки, которые за ним бегут? Куда пропали? Пытаются перерезать маршрут? — Именем рыцарей, стоять! - он слышит громкий крик неподалеку, и видит отблески от доспехов. Да вы шутите! Вы тут откуда нарисовались-то так быстро?! Может, если они заметят, что за ним бегут Фатуи, смогут пособить немного? Или попытаются прибить за компанию, учитывая, что он сейчас — фигура в темном плаще, подозреваемая в поджоге. Даже если не прибьют, у него нет времени на задержания, аресты, споры и прочие фокусы. А его словам… ох, его словам больше не поверят. Кэйа бросается дальше. Теперь уже от рыцарей. В темно-алом закатном небе, таком безбрежном на высоте, расцветает сигнальный огонь — и теперь любой рыцарь поблизости тоже будет начеку… Хорошие новости: у него получается бежать в сторону нужной цели, и он всё ближе и ближе. Плохие: он выдыхается. Постоянные перепады высоты просто убивают его колени. Рыцари почти отстали от него, судя по всему, но вот прилетевшая в какой-то момент сбоку пуля, расщепившая ветку, говорит о том, что Фатуи действительно пытаются его подрезать. Твари поганые. В какой-то момент случается неизбежное — ему почти наперерез из-за ближайшего склона выскакивает молотобоец. Кэйа уворачивается каким-то чудом, прыгает через корягу — и тут же кошкой изгибается в другую сторону, полоснув перед собой льдом. Поздновато. Живот обжигает резкой болью, веером в воздухе — алые капли. И плевать, что виновник этого валится перед Кэйей с рассеченной шеей. Рана — последнее, что ему было нужно. Кэйа уворачивается от нового прыжка молотобойца, яростно подрубает тому ногу. Подмораживает свое окровавленное брюхо и снова бежит, завидев, как в алых лучах поблескивает дуло винтовки рядом. Бежать-бежать-бежать. Случай подвернется. А пока бежать. За его спиной ствол молодой березы разлетается в щепки. Наверное, он совсем устал, потому что на край очередного крупного уступа он вылетает как-то совсем неожиданно. Руки механически нащупывают планер. Но перед ним вырастает человеческая фигура. Кэйа ошалело выпрямляется, на автомате зажимая живот рукой и готовясь бить. Но на него не нападают. Лицо рыцаря ему знакомо. Юное, симпатичное. Даже чудовищный шрам на шее, выступающий из-под рубашки, не портит вид. Выжил, значит, после налета на отель Гете, затуманено делает вывод Кэйа, запоздало пытаясь сдвинуть капюшон глубже. Даже извиняться его не заставишь. Он совсем не хочет трогать мальчишку, но если тот попробует его задержать… Пальцы дрожат на глазе бога, а сзади слышен очередной тяжелый прыжок проклятого упрямого молотобойца, не пожелавшего даже умереть нормально или хотя бы отстать. Юнец обегает его глазами, в которых — бездна! — мелькает узнавание. Приоткрывает губы, чуть склоняет голову: — Капитан Кэйа. Его лицо из удивленного становится полным решимости, Кэйе даже кажется, что он замечает странную зеленоватую вспышку из-под его ресниц. Затем он делает совсем непонятное: скользящим движением встает за его спину. — Прыгайте. Я прикрою. Что? Сердце Кэйи вылетает куда-то в горло. Но там же… Он же уже видит Фатуи, их не один и не два… — Но… - хрипло успевает произнести он вслух. — Прыгайте! Кэйа, может, еще и поспорил бы, или хотя бы вмешался в битву наравне с юным рыцарем, но тот вдруг дает ему — буквально! — мощного пинка в сторону края обрыва, и Кэйа с позорным взвизгом в последний момент перед падением успевает открыть планер. Рану отвратительно дергает, но он удерживается. Траектория должна бы быть такой себе, с таким-то прыжком, но ему в спину ударяет мощный поток ветра — и он сразу набирает такую скорость, о которой и не мечтал. Оборачивается через плечо. Навстречу нескольким темным фигурам — одна светло-стальная. Над ними догорает новый призрак сигнальной ракеты, а еще от светлой фигуры к темным воронкой тянется небольшой смерч. — Анемо, - ошарашенно одними губами произносит Кэйа. - У него теперь Анемо. Охренеть… Деревья, крошечные и тонкие, и высокогорные луга в мелких цветах внизу мелькают так быстро, трава скользит вышитым ковром. Ветер послушно тащит его к цели под надежным присмотром крыльев планера, свистит в ушах. Кэйа закрывает веко, и в темноте пляшут ростки одуванчиков, а под ресницами почему-то мокро. Гребаный ветер.