Святая

— Стой! — нечеловеческий вопль, будто застыл в воздухе, поставив собой мир на паузу.       Нет, только не в начале этой долгой и длинной дороги, только не тогда, когда будущая Святая так уязвима. Она должна научиться жить без прикосновений, без человеческих объятий и тепла. Она не должна познать человеческие чувства. И он сделает, что угодно да бы сохранить эту невинность. Даже готов пойти против Короны. — С.священник — тихо, как перепуганная котом мышка обратилась к мужчине в чёрных одеждах блондинка, боясь сделать даже глоток воздуха.       Разве она сделала, что-то плохое? Почему старичок, который ещё только сегодня за завтраком ей улыбался, смотрит на неё, как на последнюю грешницу страны бога противоречий. — Будущая Святая должна научиться жить без прикосновений, а потому прошу Вас принц, не смейте впредь касаться даже в знак дружбы — выдохнув свой испуг старик, грозно нависая, уставился на принца взглядом пумы, которая только и ждёт возможности напасть.       Драгнил сжался внутри и надеяться лишь, что после этой речи старик скроется с глаз долой.       Зереф ненавидел церковь, считая её глупостью, но статус наследника обязывает следовать устоям государства, но в душе он лишь ждал возможности избавиться от этих мертвецов в чёрных и белых нарядах, которые дурят его народ.       Старик коснувшись через плащ плеч девочки накрыл её и повёл через темнеющие коридоры в глубь храма. — Мавис значит — прошептал в пустоту мальчик, и ещё с минуту пребыв в состоянии транса думая о несправедливости мира, скомандовал своим друзьям и они направились к главному входу храма встречать родителей.       Этот инцидент не прошёл бесследно в душах одних из главных лиц государства, но их величие лишь впереди, а сейчас в целях предотвращения в дальнейшем подобных желаний девочка получала первое свое наказание.       Берёзовые розги пришлись по нежной коже около десяти раз, после чего её покинули все и лишь под утро в пустую и мрачную комнату заглянул лекарь под страхом смерти не произнося ни слова он обработал раны девочки и применив Дар исцелил её тело, но, к сожалению не душу.       В голове до сих пор стоял душераздирающие крики и мольбы о помощи, но никто не пришёл, ни кто не отозвался на её молитву о спасение. — Прошу! Умоляю, хватит! — удар.       Кухарки заперлись на кухне не в силах слышать крики в коридорах храма, садовник в ту ночь покинул храм, а монахини с каменными лицами держали маленькие ручки и ножки питающейся вырваться Мавис. — Остановитесь! — удар.       Удары сопровождались единственной фразой — «Чувства — зло, прикосновения — зло»