Клейменные. Будни

"Сволочь ты, вот ты кто. Жаль мне тебя." Слова вновь отдаются эхом в голове. Черные очки скрывают чужие глаза, знакомое лицо растворяется в темноте. Витя хочет закричать, но ком в горле не даёт звукам выйти наружу. Он снова тонет в этом болоте. Мерзкая смесь из ревности и обиды, которая пахнет кровью. Его собственной кровью. Парень просыпается от резкой боли. Смотрит на свои предплечья и даже в полумраке видит темные пятна на бинтах. Похоже, ему опять не удастся нормально поспать. Он поднимается с кровати и, пошатываясь, направляется в ванную. Плитка на полу холодом покалывает босые ноги. Бинт постепенно разматывается - Витя шипит от боли, рвано вдыхает воздух сквозь сжатые зубы. Темные круги под глазами. Кожа бледнее обычного. Кажется, тот случай повлиял на него сильнее, чем он хотел бы верить. Прошла неделя после их с Егором последней встречи. Считает ли Витя себя виноватым? Сложно сказать. Можно точно определить только одну вещь: ему пришлось признать, что он облажался. И это определенно выбило его из колеи. Нет, не так. Это определенно его добило. Большую часть дня он проводил в кровати. Толком не ел и не спал: просто лежал, пустыми глазами уставившись куда-то сквозь потолок. Когда его мысли заводили его совсем далеко, когда по щекам начинали стекать слезы - он шел в ванную и брал в руки лезвие. На улицу выходил только по ночам, чтобы выгулять пса. Он не хотел, чтобы кто-то видел его таким. Не хотел признаваться в том, что он вновь на самом дне. Стыдно ли Вите? Очень. Перед самим собой. За то, что опять довел себя до такого состояния. В последний раз это было тогда, когда он ещё жил со своей семьей. Когда не удалось поступить туда, куда было нужно его родителям. От этих воспоминаний его затошнило. Эта безысходность, эта обида, это отвращение к самому себе - Витя их, к сожалению, не забудет. Шум воды, пар покрывает мелкими каплями стены и зеркала. Грязные бинты падают на пол. Война обнюхивает их, жалобно скуля. Бледная рука осторожно гладит пса по голове. Теплый язык скользит по изящным длинным пальцам, Витя криво, болезненно улыбается. Бормочет что-то, похожее на извинения. Он долго мучился над предсмертной запиской. Слова все никак не складывались в предложения. В конце концов, он просто перечеркнул все и оставил краткое "Найдите Войне хорошего хозяина". Одежда летит на пол вслед за бинтами. Парень ложится в ванную, уже не чувствуя обжигающей кожу боли. Грязно-зеленые волосы намокают, ложатся на худые плечи. Перед глазами все плывет из-за жары. И вот, он вновь берет в руки бритвенное лезвие. Но на этот раз режет вдоль вен, а не поперек. Вода постепенно окрашивается, он дрожащими руками берет телефон и ищет знакомый контакт. Он не хотел, чтобы его нашли незнакомые фельдшеры скорой помощи. Он хочет, чтобы это был он. И ему уже плевать, насколько это жестоко. Короткие гудки. Сонное "слушаю" на другом конце провода. Витя не ожидал, что он ответит. Он хочет сказать что-то, но не может. К глазам вновь подступает влага. "Ало? Ты здесь?" Он молчит. Тихо всхлипывает. "Что произошло?" Руки немеют. Телефон выскальзывает из ладони и тонет в ванной. Он закрывает глаза. Смерть похожа на огромные врата. Тяжёлые двери раскрываются, тысячи рук затягивают его внутрь. Перед глазами возникают образы. Театральные спектакли, в которых он уже не сыграет. Дети его лучшего друга, которых он никогда не увидит. Целая жизнь, которая случится без него. И финальной вспышкой он видит лицо человека, который был рядом несмотря на все дерьмо, что Витя ему делал. Он протягивает к нему дрожащие руки и одними губами произносит тихое "мне жаль". И врата захлопываются за ним.