Клейменные. Будни

Глоток, ещё один. Неприятная острота на языке, жжение в горле. Егор вдыхает медленно, разжигая пламя. Губы растягиваются в усмешке, когда он наблюдает, как чужая гранитная броня растворяется с каждым выпитым стаканом. Достает из кармана пачку сигарет, жестом предлагает собеседнику закурить. Они могли бы пойти в "гнездо дьявола", но Саша ненавидит клубы, а Егор - своего сменщика. Бар пестрит облупленной имитацией позолоты, выжигает глаза теплым светом. Когда они заходили внутрь, Саша едва не сбил головой какой-то вычурный светильник. Сначала разговор не клеится, но первая стопка развязала язык. - Ну е-мае... И что ты умудрился такого сморозить, что довел его до слез? Егор положил голову на ладони, упёршись локтями в барную стойку и с интересом посмотрел на собеседника. - Без комментариев... Саша отвёл взгляд, явно чего-то стыдясь, а после опрокинул очередной стакан. Поморщившись от горечи, он все же ответил. - Да выдал тут кое-что неуместное... А ему, оказывается, и так жутко неловко, что "маму подвёл". Я попытался его успокоить, но он, видимо, все ещё себя винит... Тихий голос, тон, как будто он говорит о смертельно больном человеке. С жалостью и горьким смирением. - Маму? Так это она выставила тебя за дверь? Саша слегка кивнул, жестом попросив бармена повторить напиток. - Знаешь, он... Хороший парень, правда. Но такой невинный, такой... ребенок. А я с ним иногда себя последней мразью чувствую... Саша бормочет это с задумчивым выражением, смотрит куда-то сквозь барную стойку. Каждое слово прожигает новую дыру в горле. Он оттягивает ворот черной рубашки, расстёгивает пару верхних пуговиц, обнажая шею и выступающие ключицы. Жарко. Слишком жарко. Всё-таки он пьет слишком редко для того, чтобы привыкнуть. Но оно же хорошо, да? Егор молча смотрит в ответ, устало прикрыв глаза. Лениво играется со стаканом, так, что лёд слегка позвякивает. "Ребенок" - что ж, здесь их друзья похожи. Инфантильный. Едкая ухмылка на губах. Егор улыбается так каждый раз, когда вспоминает Витю. Для того, чтобы иметь дело со змеями, нужно либо иметь противоядие, либо притвориться змеем самому. Проблемы начинаются тогда, когда хладнокровное догадывается о том, что ты - не тот, за кого себя выдаешь. - А твой друг? Он в порядке? Ты выглядел, по-правде, так себе... Саша сонно бормочет это куда-то в сторону собеседника. Егор в ответ молчит. Глотает горькую жидкость, раскаляет горло, как будто подливает воду на горячие угли. Он не хочет говорить об этом. Нужно молчать, иначе алкоголь выдаст всю правду, используя твой язык. Егор кривится, вспоминая их последний ночной звонок. На тот момент они не общались неделю после Витиной выходки в "гнезде дьявола". И когда телефон на тумбочке вновь завибрировал посреди ночи, что-то заставило его ответить сразу, не перезванивать. А что было бы, если бы он сбросил? Если бы пошел на балкон и перезвонил, как обычно, или если бы из-за собственной гордости вовсе бы не ответил? По телу пробирает волна мурашек от мысли о бездыханном теле друга. О кровавой ванне, об исполосованных предплечьях. Безумно больно даже на вид. Егор морщится, выпивая стопку залпом. Тяжко выдыхает, просит счёт. - С меня хватит, - он вздыхает и слезает со стула. Смотрит на собеседника - глаз не видно за растрепавшимися волосами, но Егору кажется, что он едва не засыпает, - С тебя, похоже, тоже. Он роется в карманах в поисках налички, оставляет за двоих. На вопросительный взгляд Саши устало улыбается. - Не надо, это ведь я пригласил. Ты как? Идти можешь? Хаджиев придерживается за барную стойку, мотает головой, пытаясь вытрясти дымку, закрывающую обзор. Массирует виски пальцами, жмурится и пытается сфокусировать взгляд. - Я в порядке... Все нормально, я тут рядом живу... Егор недоверчиво смотрит поверх неизменных очков. Боже, да какая ему разница? Почему он просто не может быть таким, как Витя? Почему не может ядовито смеяться, глядя на то, как у кого-то что-то идёт не так? Сложно притворяться змеёй. И вот, он провожает Сашу до дома. Сложно. Пыльная парадная, жужжание ламп над головой. Саша прислонился спиной к стене, отбросил с лица мешающиеся пряди волос. Разгоряченное алкоголем дыхание, тяжело вздымающаяся грудь. Он ищет по карманам ключи, едва не роняет их, пытаясь открыть дверь. Устало благодарит нового приятеля. Предлагает остаться на ночь. Поздно ведь, а ему в другой конец города. А Егор не знает, что ответить. В ушах - противный писк. Перед глазами возникает образ пьяного Вити, который когда-то точно так же приглашал его к себе. Как хитро улыбался, отпуская какую-то мерзкую шутку в попытках смутить, и как спустя полчаса за чаем резал по живому. Сердце почему-то забилось быстрее, на грудь как будто положили что-то очень тяжёлое. "Ты". После всего? У тебя в голове был именно я? Егор быстро прощается и уходит. Ровно, даже не спотыкаясь - за столько времени к алкоголю у него чуть ли не иммунитет. А дома его ждёт Света. Нежно обнимет, прижмется к груди, уснет рядом. А он не сможет уснуть. Он осторожно поднимется с кровати, выйдет на балкон и вновь закурит. А затем наберёт знакомый номер. В этот раз - первый.