Wild Hearts/Дикие Сердца

— Зачем ты это сделал? От ее холодного голоса подмастерье старого кузнеца ошарашенно подпрыгнул, от чего меч, который он точил, выскользнул у него из рук и с диким лязгом упал на пол. — Аст-Астрид, — сквозь дрожащие зубы сказал он, повернувшись к девушке и заметив ее напряженную позу и убийственный взгляд. — Что ты здесь делаешь? Астрид быстро осмотрела помещение, и с удовольствием отметила, что он один. Точило постепенно перестает вращаться, и вскоре в комнате наступает тишина. Твердой рукой она стряхнула с влажной косы остатки капель. Она посмотрела на свои пальцы, сжимая и разжимая их. — Сморкала мне все рассказал, Рыбьеног, — больное удовольствие накрыло ее, когда она заметила, как парень побледнел. — Он рассказал, как ты пришел к нему. Как заговорил о помолвке. И как убедил, что я врала ему о своих чувствах. Она усмехнулась, с каждым новым предложением делая шаг вперед. Рыбьеног начал отступать и чуть не упал, споткнувшись о позабытый меч. — Я могу все объяснить, — поклялся он, подняв руку, чтобы девушка остановилась. — Я не думал… — Что я обо всем узнаю? — закончила Астрид за него. Она сжала руки в кулаки. Для его же безопасности близнецы отобрали у нее топор. — Ты внушил ему, будто я жертвую собой, просто стараюсь держать его на расстоянии, потому что боюсь потерять его. Ты надоумил его перенести свадьбу и похоронить нас обоих в этом жалком подобии брака. Почему, Рыбьеног? Викинг отбросил носком меч подальше и нервно поглядывал то на него, то на нее, словно Астрид в самом деле могла его схватить. — Я… я подумал, что так будет лучше. — Лучше? — она резко и совершенно невесело засмеялась. — Почему ты так вообще подумал? Это было жестоко. Рыбьеног потихоньку успокаивался. Он выпрямился и поднял вторую руку, в попытке усмирить ее. — Я понимаю почему тебе так кажется, но потом... — Кто ты такой, чтобы вмешиваться в наши дела? — перебила она его успокаивающий голос своим шипением и сощурилась. — У тебя не было права! Он прикрыл глаза. — Прости, я не хотел... Астрид не дала ему закончить. — Это моя помолвка, моя свадьба и моя жизнь! Я даже подумать не могла, что ты... — Астрид, я видел тебя с ним! — громко сказал Рыбьеног, перебив ее. В его глазах был виден молчаливый упрек, и девушка непроизвольно затихла. У нее ушло мгновение на то, чтобы перевести дух, пока сердце грозилось выпрыгнуть из груди. — Ты о Сморкале? — убито прошептала девушка. — Если ты про поцелуй, то он ничего не значил. Я просто... — она покачала головой. Как бы ей хотелось не заметить, как на слове «поцелуй» его брови поползли вверх. — ...должна была кое-что понять. — Я не про Сморкалу, — скромно сказал Рыбьеног. В его взгляде было видно осуждение. Ее начало мутить. — Ты знаешь, что я не про Сморкалу. И знаешь, кого я имею в виду. Иккинг. Он видел ее вместе с Иккингом. — И что по-твоему ты видел? — даже она понимала насколько виновато звучала. Но Астрид все равно вскинула подбородок и посмотрела на него сверху вниз. По тому, насколько дернулись его губы, можно было понять, что следующие слова дались парню непросто. — В последнее время холодает. У нас дома лежали запасные шкуры, поэтому я... — он замолк и отвел взгляд в сторону. — Я вас увидел. Вместе. И знаю, что между вами все изменилось. Астрид набрала воздуха в легкие, собираясь ответить, но дверь в кузню позади нее со скрипом открылась. Оба викинга обернулись и увидели нескладно ковылявшего Плеваку. Его плечи намокли от дождя, и несколько капель соскользнуло с его усов. В руках он нес льняную ткань, в которую заматывал оружие для доставки. — Я не мешаю? — сказал Плевака вместо приветствия. Он осматривал стоявших перед ним викингов, ощущая царившее напряжение, и судя по тому, как он посмотрел на нее, кое-что из их разговора он все же успел услышать. Ее щеки покраснели, и Астрид быстро прокрутила в голове их слова, чтобы понять, смогли ли они каким-то образом выдать Иккинга. — Мешаешь, — коротко ответила девушка. Если Плевака уже успел увидеть разукрашенное лицо Сморкалы, значит знал, что она на взводе, так что не было смысла юлить. — Хах, мне все равно, — махнул он своей культей в сторону двери и бросил тряпки на рабочий стол. — Все свои дела решайте за пределами моей кузни, мне нужно работать. И, во имя Фрейи, подними ты уже этот меч, Рыбьеног! — проворчав еще что-то о «криворуких подростках», он направился к наковальне и начал заниматься тем, что там оставил до этого. Рыбьеног посмотрел на Астрид. Она нахмурилась и молча кивнула в сторону двери. В последнее время ребята совсем не виделись, и она почти позабыла, что являлась негласным лидером их маленькой команды. Внезапно, Астрид подумала, что лучше бы не вспоминала об этом. Она втянула Рыбьенога в эту авантюру, а теперь еще и близнецов. Она чуть не сломала Сморкале челюсть. У ее действий будут последствия. И поэтому больше она не хотела, что кто-то считал ее лидером. Рыбьеног поднял с пола меч и приставил его к стене, прежде чем выйти на улицу. Астрид шла за ним, и в этот момент стоящий за ними Плевака прокашлялся. Она развернулась и посмотрела на него. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — предупредил он ее. Его твердый тон был словно тяжелая рука, похлопывающая по спине. — Некоторые видят, что что-то не так. Астрид встретилась с серьезным взглядом кузнеца. На языке так и вертелась колкость, что на вкус была такой же горькой, как и еда с рук Слюнявого. Но только она раскрыла губы, как сразу же сжала челюсть и проглотила ненужные слова. Коротко кивнув и приняв к сведению его слова, она делает шаг наружу. Плевака так и продолжал смотреть на нее, когда она закрывала за собой дверь. Когда она подошла к Рыбьеногу, тот выпрямился, сделал шаг вперед и тихо сказал: — Я знаю, что ты злишься на меня, Астрид. Но подумай логически. Крыша кузни едва скрывала их от дождя, и Астрид чувствовала, как ее плечо постепенно намокало. Прежде чем ответить, она осмотрелась, чтобы быть уверенной, что никто ее не услышит. — Именно это я и делала с тех пор, как он появился, — ее шепот был пропитан волнением. — Ты больше не доверяешь ему? Мне ты тоже не доверяешь? — Доверяю, конечно, — настаивал он. — Но что будет после того, как в деревне узнают об Иккинге? — Они будут благодарны, потому что он всех спасет, — разумеется, это было преувеличением, если не полу-правдой. Но для этого они и держали все в секрете... сейчас шансы на мирную жизнь у острова были велики, как никогда. Астрид пришлось поверить, что спустя время, возможно много времени, люди будут благодарны. — Возможно, — кивнул Рыбьеног. — Допустим они будут. В самом лучшем возможном сценарии, если Иккинг найдет эту королеву, освободит гнездо и станет героем Олуха, что будешь делать ты? Останешься с ним или не будешь нарушать контракт? Астрид сложила руки на груди, чувствуя одновременно неловкость и обиду. — Ты же знаешь, что я не хочу выходить за Сморкалу. Ее сердце немного сжалось от боли. Он хотя бы отчасти понимал, насколько загнанной она себя чувствовала? И как тяжело давались все эти решения? — Знаю, — продолжил он. — Но твои родители еще не узнали, что ты наделала, а ты уже дала Иккингу возможность обозначить свои намерения. Как ты думаешь это повлияет на них? А на Сморкалу? Пока она продолжала слушать вопросы, которые постоянно задавала себе сама, ее ногти все сильнее впивались в кожу рук. — Это моя жизнь, Рыбьеног. Я должна выбирать то, что сделает меня счастливой. — Подумай, Астрид! — викинг немного повысил голос, но как только она резко вскинула взгляд, тот сразу стушевался. — Подумай головой. Ты правда думаешь, что после такого унижения Слюнявый легко сдастся? Он сделает все, чтобы обесчестить Иккинга, а для тебя даже больше. Он превратит Иккинга в угрозу, а тебя – в предательницу. — Об Иккинге не беспокойся, — уверенно заверила его Астрид. Но о себе она такого сказать не могла. Подозрительно взглянув на двери кузни, она едва слышно прошептала: — Я знаю, кто его отец. Если у нас все получится, то он будет в порядке. Рыбьеног удивленно ахнул, а его брови взлетели вверх. — Его отец жив? Она коротко кивнула. — Его отец – вождь. Юный викинг прикрыл рот ладонью и его глаза расширились. От такой обескураживающей новости ему пришлось сделать шаг назад. — Стоик Обширный отец Иккинга? Ей все еще казалось, что Рыбьеног слишком громко говорил, хотя тот едва слышно шептал. Она кивнула. — Вот поэтому он будет в безопасности. Если все пойдет по плану, то у Иккинга будут все права на трон. Рыбьеног нервно оборачивался, беспокойно обдумывая новую информацию. Кажется, он напряженно о чем-то размышлял, а после резко вздохнул от осознания. — Астрид, Сморкала наследник Олуха. Если Иккинг появится и заявит свои права после двадцати лет отсутствия, и ты будешь с ним... — он покачал головой и тяжело сглотнул. — Если он заберет тебя у Сморкалы это одно. Но еще и право на трон? Астрид напряглась. — Йоргенсоны не позволят этому случится. Неожиданная истина встала между ними, как вилы. На мгновение шум моросящего дождя и звон наковальни Плеваки заглушили их разговор. Холодный и жуткий страх сдавил ей горло. Сморкала, возможно, сможет перенести унижение от того, что потеряет ее, если конечно это произойдет. Но если законный наследник заявит права на правление, Йоргенсоны устроят войну. Они поднимут вопросы о действительности его прав и истинных мотивах. — Сморкала хороший парень, — прошептал Рыбьеног. — Но его отец – нет, — он наклонил голову, чтобы лучше видеть ее глаза, и положил руки девушке на плечи. — Он сделает все, чтобы посадить своего сына на трон. Он разорвет Иккинга на части, а когда закончит, то примется за тебя, — у Астрид не было слов. — Он смешает тебя с грязью. Ты, твои родители и весь клан Хофферсонов... он воспользуется твоими отношениями с Иккингом и погубит тебя. Астрид сопротивлялась желанию прижать руку к ноющему сердцу. Она все время думала о том, как ее родители отреагируют на Иккинга. И как отреагирует Стоик. Но она даже не задумывалась о том, как воспримет их отношения остальная часть деревни. Потому что она не хотела ни с кем ими делится, а хотела сберечь их только для себя. Рыбьеног продолжил. — Он не увидит всей правды. Тебя назовут предательницей, гоняющейся за статусом шлюхой и даже хуже. Тебе повезет, если Стоик пощадит тебя после предательства. Но он не сможет спасти тебя, если люди попытаются изгнать тебя за нарушенный контракт, если не хуже. Она отшатнулась от него. — Хуже? Ты же не думаешь, что они... — Попытаются казнить тебя? — мрачно закончил Рыбьеног. — Я в этом уверен. А если закон будет не на их стороне, не удивлюсь, если тебя и Иккинга будет ждать что-то пострашнее. Астрид круто развернулась и взглянула на деревню. Тихий страх укоренился у нее в животе, и внезапно ее доверие к своим людям пошатнулось. Деревня, в которой она выросла и которая защищала девушку всю ее жизнь... неужели люди обратятся против нее только из-за ее отношений с Иккингом? Она ожидала подобного, если они решат, что она сочувствует драконам, но неужели они убьют ее только потому, что она расторгнет помолвку? Неужели, если она и мальчик-дракон спасут остров, то вместо благодарности их будет ждать это? — Просто это небезопасно, — настаивал Рыбьеног. — Ни для кого из вас. Астрид отбросила челку и прижала ко лбу руку. — Я не знаю, как остановить это, — шепчет она. — Я уже... Он не понимает что такое контракты и обязательства. Он еще даже про Стоика не знает. На мгновение Рыбьеног замолчал, дав ей возможность обдумать все. Затем он тихо сказал: — И Астрид... я не хочу этого говорить, но, думаю, будет лучше, если ты будешь держаться от него подальше. Астрид повернулась в сторону викинга, чьи щеки утратили краски. — Почему? Начав заламывать руки, Рыбьеног отводит взгляд к каплям дождя. — Просто... Ты первый человек, с которым он контактирует, кроме своей мамы. Его привязанность... не думаю, что это хорошая идея. Нахмурившись, девушка убирает руку со лба. — Не понимаю. И что тут такого? Рыбьеног еще сильнее заламывает пальцы. — Он никогда не знал другой женщины. Я думаю тебе серьезно нужно обдумать тот факт, что его... влечение может быть связано не конкретно с тобой. Возможно ты просто... — он поморщился: — ...удобная. Даже от пощечины матери ей не было так больно. Весь воздух разом вышел из ее легких. Должно быть, ее удивление было очень хорошо заметно. Рыбьеног тут же начал тараторить. — Я не утверждаю этого, ты не подумай! Просто статистически говоря, он не встречался с достаточным количеством женщин, чтобы выбрать именно тебя среди них. Так уж вышло, что тебя он встретил первой, поэтому естественно, что его тянет к тебе, и это абсолютно нормально, но я считаю, что ты должна быть более осторожна отвечая ему взаимностью. По крайней мере, пока у него не появится возможность пообщаться с другими людьми и узнать о большем спектре человеческих эмоций. Думаю, будет лучше, если вы возьмете перерыв. Возможно, он просто не хочет того же, что ты, и дело тут не только в Сморкале. Вы оба сейчас как бы изолированы ото всех, и поэтому автоматически... — Что? Викинг недоуменно моргнул. Его руки застыли в воздухе, так как до этого он ими активно жестикулировал. — Что? Она пораженно покачала головой. Астрид задвигала губами в попытке подобрать нужные слова. — Вот, почему ты рассказал ему, — невесело смеется девушка. Вместо гнева она чувствовала только боль от того, насколько глубоко ранило его предательство. — Ты думаешь, что Иккинг хочет переспать со мной, потому что я первая девушка, которую он встретил. А я хочу этого, потому что у меня бунтовская фаза. Рыбьеног поморщился от ее резких слов. — Я не совсем это имел ввиду. — Ты хотел, чтобы Сморкала перенес свадьбу, чтобы я не успела ничего сделать с Иккингом, — в этом и была цель всего разговора. — Ты думаешь, что мы рискуем нашими жизнями... ради мимолетного влечения. Вместо того, чтобы начать оправдываться, Рыбьеног нахмурился. Он опустил руки и покачал головой. — А разве это не так? Не просто... мимолетное влечение? Астрид отступила. Дождь усилился, и она уже чувствовала, как намокли рукава ее рубахи. Из-за этого по рукам, а затем спине прошлись мурашки. Но холод в ее венах не имел ничего общего с этим. И так как девушка не знала ответа на его вопрос, то лишь отвела взгляд, развернулась и убежала.

***

От света свечи, стоящей на полу, тень от их сплетенных рук казались слишком большими и растянутыми. Когда Астрид впустила его через окно, его руки были замерзшими от ледяного дождя, но благо уже согрелись. Он водил кончиками пальцев по шрамам и линиям ее кожи, а девушка отвечала ему тем же. Прямо как в тот раз, когда они впервые встретились, он прижал ладонь к ее и тихо наслаждался приятными искрами от прикосновений, что были легче крыльев бабочки, и отлично согревали. — Что-то происходит, — прошептал Иккинг не отводя взгляда от их рук. — И ты мне не говоришь. Она лишь на секунду взглянула на него, чтобы увидеть покрытое тенями лицо. Они оба сидели скрестив ноги на полу лицом к друг другу. Астрид была в своей ночной сорочке, а Иккинг только в штанах и сухих шкурах, которыми обычно укрывался. Когда он только влез через окно его волосы были полностью мокрыми, но теперь постепенно высыхали. Она не виделась с ним с того самого утра. Часть ее и не хотела этого. — Тебе не о чем беспокоится, — пробормотала она, черчя свое имя большим пальцем на его руке. — Просто глупые викингские проблемы — Ты говорила, что я викинг, — напомнил он ей. — Если я не дракон и не викинг, то что я? Астрид вновь подняла взгляд к его глазам. В этот раз она задержалась на нем и ждала, когда парень сделает то же. — Ты Викинг, — настаивает она. — Просто не совсем обычный. Иккинг усмехнулся, но ничего не сказал. Он провел кончиками пальцев от ее запястья к среднему пальцу. Через несколько мгновений тишины он вновь заговорил: — Почему ты плакала прошлой ночью? — Из-за глупых викингских проблем, — повторила она. Астрид знала, что подобным объяснением не удовлетворить его любопытство, поэтому она глубоко вздохнула и повела плечом. — Я поссорилась с родителями. Я без разрешения подала голос и ослушалась их. — Почему поссорились? Она поморщилась от отвращения. — Из-за Сморкалы. — Оу, — он обвил пальцы вокруг ее и прижал руки к своему лицу. Ластясь к ним, словно Беззубик во время поглаживаний, Иккинг начал тихо урчать. — У тебя мягкая кожа. Астрид испускает небольшой беспомощный смешок. Он был слабым и первой положительной эмоцией, которая пробилась из нее за весь день. — А у тебя колючие щеки, — сказала она ему в такой же манере. — Тебе лучше побриться. В ответ на его лице появилось крайне неприятное выражение, будто она только что предложила ему лизнуть руку-булаву Плеваки. — Я не люблю бриться, — бурчит он. — Я больше теряю крови, чем волос. Она сразу представила себе эту забавную картину. — Волосатоcть. Еще одна общая черта у тебя и твоего отца. Иккинг остановился и посмотрел на нее. — У него много волос? Каким же странным образом они обсуждали ее вождя. — Да, — кивнула девушка. Но это хотя бы было проще обсуждать, чем ее собственные проблемы. — Ты немного похож на него. Хотя вряд ли ты так подумаешь, когда встретишься с ним. Иккинг сжал губы в тонкую линию. Она думала, что юноша вновь оборвет разговор о Стоике, но вместо этого он вновь начал медленно ластится к ее ладони своим колючей щекой. — Расскажи мне что-нибудь о нем. Может какую-то историю, если помнишь. Радуясь, что Иккинг все же проявляет интерес к своему отцу, Астрид задумчиво замычала и мысленно перебирала все воспоминания, связанные со Стоиком Обширным. — Я знакома с ним всю свою жизнь. Даже думала, что мы сделаны из того же теста, — после небольшого мозгового штурма Астрид все же вспоминает историю, которой могла бы поделиться. Она опустила руки и отодвинула свечу чуть дальше, чтобы прислониться к парню. Тот снял шкуры со своих плеч и позволил девушке сесть рядом. Его горячая кожа обжигала девушку сквозь тонкую ночную сорочку. — Хорошо, — начала она, положив голову ему на плечо. — Когда я была маленькой, мой дядя был великим героем. Он был сильным, храбрым и на самом деле моим любимым человеком во всем мире, — в ее семье уже давно никто не вспоминал Бесстрашного Финна Хофферсона, так что было странно говорить с Иккингом о том, каким она видела своего дядю в детстве. Гордость ее клана, а не позор. — В любом случае, он был знаменит за то, каким бесстрашным был и никогда не дрожал перед лицом опасности. Он смотрел сверху вниз на драконов размером с дом и мог ради смеха засунуть голову в пасть Громмелю. Я выросла с желанием стать таким, как он. Иккинг немного напрягся. — Это же история о моем папе, нет? Или на самом деле твой дядя мой отец? Астрид закатила глаза и слегка стукнула его по колену. — Заткнись и дай мне закончить. — Я просто спросил. Фыркнув и покачав головой, она быстро прижалась губами к его ключице и продолжила. — В общем, однажды на нас напал дракон, мы его называем Крылатый Ужас. В тот раз я была со своим дядей, и думала, что он будет первым, кто сможет убить его и принести голову в деревню, — осознав, что парень снова напрягся, она говорит: — Прости. Мы не знали, что можно было жить по другому. — Продолжай, — пробормотал мальчик-дракон. Астрид обняла его за предплечье. — Он сказал мне возвращаться домой. Он защищал меня, но когда увидел дракона, то просто застыл на месте, — вздохнув, девушка вспомнила страх и разочарование от того, что дядя, в которого она верила, так ее предал. — Моя семья была опозорена. Над нами смеялась и издевалась вся деревня. Хофферсоны стали синонимом слова «неудача». Ты бы знал, если бы вырос здесь. Она покачала головой и продолжила. — Но в любом случае, через какое-то время после того, как это случилось я была на улице, пока мои родители ругались с дядей. Твой папа оказался неподалеку. А я как раз набиралась смелости, чтобы попросится обратно домой, но двери открылись и из дому вышел дядя Финн с мешком за спиной. Маленькая Астрид стояла в футе от него, а в ее глазах виднелось замешательство. Даже будучи ребенком она понимала, что дядя Финн сильно обесчестил семью, но она все равно любила его. Когда она увидела, что он уходит, ее маленькое детское сердце раскололось на двое. — Он в последний раз взглянул на меня и просто прошел мимо, — сказала Астрид. Иккинг поцеловал ее волосы. — Я просто в шоке стояла там, звала его и пыталась не заплакать. Я слышала, как мои родители продолжали кричать друг на друга... мама не хотела, чтобы отец отсылал его. И я развернулась, чтобы догнать его и врезалась в твоего отца. — Он знал, что произошло? — Мгм. Для маленькой Астрид Стоик Обширный казался очень... обширным. Высокий, широкий в плечах и с совершенно каменным лицом. Она всегда испытывала уважительное благоговение рядом с человеком, перед которым ее родители преклоняли колени. Но она никогда не разговаривала с ним без мамы. И поэтому она сразу засмущалась. Вождь никогда особо не обращал на нее внимание. Но после того, как она врезалась в его, похожую на ствол дерева, ногу, он вскинул брови и присел, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. — «Ты в порядке?» — сказала она, припомнив слова Стоика и придав своему голосу более грубые нотки. — Не знаю говорил ли он о моем дяде или о том, что я собиралась побежать за ним, так что я просто отвернулась. Я извинилась перед ним, — ее губ коснулась ностальгическая улыбка, пусть и воспоминание было далеко не самым светлым. — Он отмахнулся и сказал: «Я могу понять, почему твой дядя так напуган.» И я сразу подумала, что это было очень грубо. Но потом он сказал: «Всегда страшно, когда приходиться защищать тех, кого любишь.» — Мой папа так сказал? — выдохнул Иккинг. Его теплое дыхание приятно коснулось ее челки. — Ага, — сказала она прижавшись лбом и щекой к его гладкому плечу. — С тех пор я пыталась восстановить честь своей семьи. Думала, что может... может если он услышит о том, что я сделала, то вернется на Олух. После этого Иккинг надолго замолчал. Он еще крепче прижал девушку к себе, глубоко погрузившись в свои мысли. И когда Астрид уже начала понемногу засыпать, а свеча почти догорела, он заговорил. — Астрид? — М-да? — пробормотала она. — У Крылатого Ужаса парализующий яд, — тихо сказал он. — Дракон опрыскивает им жертву, чтобы успеть сбежать. Астрид отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо. — То есть... что ты хочешь этим сказать? Иккинг наклонил голову, чтобы лучше видеть ее лицо, а затем еще и провел носом по ее. — Хочу сказать, что ты не должна так сильно стараться, чтобы восстановить вашу честь. Твоя семья никогда не теряла ее. Астрид так резко выдохнула, что у нее немного заболела грудная клетка. Но она будто бы наконец-то может по-настоящему дышать. В эту секунду она нашла ответ на последний вопрос Рыбьенога. Она наклонилась к дикарю, чтобы украсть у того поцелуй. Нет. Нет, это было нечто намного больше, чем простое мимолетное влечение. И от этого она чувствовала себя бесстрашной. Ни больше, ни меньше.