Wild Hearts/Дикие Сердца

Она проснулась от дыма в легких. Горячий, обжигающий жар разбудил ее, заставив судорожно вдохнуть чистый воздух. Глаза ужасно жгло, и девушка закашлялась, давясь прогорклым дымом. Пламя поглощало комнату, что тоже вызывало панику, помимо невозможности нормально дышать. — Иккинг? — прохрипела она, водя руками по постели в поисках мальчика, с которым заснула. Щурясь сквозь облако черного дыма, она пыталась высмотреть его силуэт. Огонь уже пожрал подол ее шкур. Она вскрикнула и отбросила их, а потом с трудом вылезла из кровати и упала на пол. Колени больно ударились о доски, скорее всего, на ее и так исцарапанной коже будут черные синяки. — Иккинг? — вновь позвала она, пока обжигающие слезы застилали ей глаза. Он же был рядом, когда она уснула... его нога переплеталась с ее, а рука лежала у нее на животе. Но его маски нигде не было видно. Посох, до этого стоящий у окна, исчез, а вместо ранее лежащих на столе шкур и рубахи было лишь пламя. — Иккинг! Дверь была объята столпом огня. Занавески сгорели за считанные секунды. Паника кулаком так сильно сжала ей грудь, что у нее в глазах помутнилось. Или, может, дело было в требующих кислорода легких. Ее рука сжала горло ночной сорочки, костяшки побелели, пока она пыталась втянуть больше свежего воздуха. Но вокруг все было черным, серым и в огне, а резкая боль начала превращаться в колющую. Ее голова закружилась. Она почувствовала, как повалилась на пол. Прежде чем вновь закрыть глаза, она увидела тень чудища ползущего через пламя. Резко вздохнув, Астрид проснулась, а руки ее, словно когти, вцепились в шкуры кровати. Ее глаза ошалело осматривали погруженную во тьму комнату, и к своему облегчению, нигде не было видно следов ни огня, ни дыма, ни тени. Однако было давление в груди, но опустив взгляд ниже, она поняла, что нет причин его боятся. Это оказалась голова Иккинга, должно быть ночью он просто немного ворочался и прижался головой к ее груди. Прямо как она и помнила, его рука расслабленно покоилась у нее на животе. Грудь парня спокойно вздымалась и опускалась вместе с размеренным дыханием. Астрид положила голову обратно на подушку. Дрожа, она заставила свои пальцы разжать шкуры и протереть усталые глаза. Ее сердце продолжало тяжело биться о грудную клетку. Проглотив комок в горле, она зарылась пальцами в шевелюру Иккинга. Чувствуя очертания его маленьких косичек и мягкую челку, она начала постепенно успокаиваться от запаха его волос. Юноша, не просыпаясь, испустил тяжелый, но удовлетворенный вздох. Он стал постоянным гостем в ее постели, и большинство ночей Астрид ждала, когда он проскользнет к ней в окно и поцелует при встрече, а после попросит ласки. Под звуки его дыхания она засыпала. А просыпалась с восходом солнца от призрачного прикосновения губ. Словно воспоминания о кошмаре, слова Рыбьенога вновь возникли у нее голове: «Ты первый человек, с которым он контактирует, кроме своей мамы. Его привязанность... не думаю, что это хорошая идея.» Она замерла, но потом продолжила свои отстраненные поглаживания. По какой-то причине эта мысль не хотела покидать ее, словно боевой топор застрявший меж ребер. Мысль, что она была просто удобной. Что на ее месте мог быть кто-угодно тогда, в лесу, когда она встретила дикого мальчика. Это было похоже на страх, но он бы больше болезненным, нежели пугающим. Она так долго пыталась внушить себе, что это влечение ничто; она просто пыталась с помощью этого парня закончить войну. Но раз за разом осознавала, что это чувство не собиралось утихать. Все усилия удержать свое сердце остались там, на обрыве, где они разделили свой первый поцелуй. — Иккинг? — решила проверить она спит ли парень, и сразу же в ее мыслях эхом раздался тот жуткий сон. — Ты спишь? Его выдох слегка коснулся ткани ее сорочки, пощекотав грудь. Он молчал, и на секунду Астрид подумала, что он слишком крепко спал, чтобы услышать что-то. Но затем парень ответил: — Может. А ты мне снишься? — Нет. — Тогда нет, — его голос был хриплым и невнятным, очевидно он еще не был готов вставать. Иккинг крепче прижал ее к себе и зарылся лицом в грудь. Ее ногти глубже зарылись ему в волосы, как делала ее мама, когда она была маленькая. В ответ она получила сонное урчание. — Скажи, то, что ты чувствуешь ко мне, это просто мимолетное влечение? — прошептала она, радуясь, что парень не видит ее взволнованное выражение лица. — Напомни, что это значит, — пробормотал он. Подобное было трудновато объяснить. А Иккинг к тому же был в полусне, так что вряд ли он поймет заумное объяснение. Но она все же попыталась: — Будто мы с тобой вместе по неправильным причинам, — через секунду она добавила: — Хотел бы ты быть со мной, если бы не я тебя нашла? Его ответ был похож на задумчивый стон. — Ты Астрид, — промычал он, а затем проскользнул рукой под ее сорочку и накрыл нежную кожу своей ладонью. Астрид вспомнила, как он уже говорил подобное. Когда они впервые встретились, и она спросила откуда может знать, что может ему доверять. Он поднял руку, укрытую перчаткой, провел костяшками пальцев по ее щеке и сказал те же самые слова: «Ты Астрид». Первый человек, с которым он подружился. Ей не стало легче от того, что его объяснение было все таким же. Словно с тех пор ничего не изменилось, разве что теперь ему позволено намного больше. Лезвие топора в ее груди погрузилось еще глубже, оказавшись у самого сердца. Она чувствовала, как оно прижималось к бьющимся мышцам. Девушка боролась со словами, ее рот пытался сформировать предложения и вопросы, которые она не понимала как спросить. Но к тому времени, как Астрид решила, что ей больше нечего сказать, его дыхание снова выровнялось, а пальцы начали иногда подергиваться во сне. Астрид прижала руку ко лбу и закрыла глаза. Все это началось только потому, что она хотела спасти Олух. Свою деревню, друзей, семью... она хотела, чтобы дома было безопасно. Теперь она была связана с этим мужчиной самыми бесчестными намерениями. В деревне начали подозревать ее. Друзья либо предавали, либо были в опасности из-за нее. А семья стыдилась ее. Но ни от чего не было так больно, как от мысли, что Иккинг бросит ее, как только в его поле зрения появится кто-то еще. Что он легко может влюбиться в Забияку или любую другую женщину из племени. И ничто не пугало ее больше, чем мысль, что она все равно будет желать его.

***

Близнецы Торстон в итоге довольно забавно спелись с драконами. Им постоянно приходилось напоминать быть потише, и что чем громче они горлопанят, тем больше шансов, что их поймают. Но драконам нравились их тихие переругивания и общий сумасшедший настрой. Ужасное Чудовище, как обычно, злобно смотрело и пускало из своей клетки дым, но Змеевику и Пристеголову нравилось играть с Забиякой и Задиракой в догонялки по всей арене. А Громмель все время пытался выпросить обнимашки у Астрид, пока девушка вычищала драконам клетки. Ей становилось легче от их беготни. Она видела, что близнецы начали прикипать к драконам. Каждый раз, когда Астрид качала головой и с серьезным видом выгоняла их с арены, те в свою очередь жаловались и ворчали. А когда она открывала ворота и впускала их, те вприпрыжку вбегали, словно дети на Сноглтог. Их энтузиазм утешал ее. И даже, когда она всего лишь рубила дрова, то ребята обязательно объявлялись рядом. — Астрид! — так громко позвала ее Забияка, что девушка поморщилась. Она как раз закончила менять соломенную подстилку в клетке Громмеля. — Да? — спросила Астрид, выйдя на середину арены и вытирая пот со лба. Она старалась говорить тихо, как бы подавая пример своей подруге. Девушка подбежала к ней, оставив своего брата на растерзание Громгильде. — Мы тут хотели дать имя Пристеголову, — поставила она Астрид перед фактом. Она махнула в сторону дракона, одна голова которого как раз обнюхивала ботинки Задираки. Голова обиженно зарычала и чихнула небольшой вспышкой. — Этого зовут Вепрь. А тот, что выдыхает газ – Барс. На лице Астрид появилась улыбка. Она вытерла руки о рубаху и кивнула. — Хорошо. Барс и Вепрь. — Как думаешь, мы можем полетать на них? — спросила Забияка, ее глаза сверкали от озорства. — Типо, как драконьи наездники? Веселье, из-за которого она улыбалась, тут же пропало, и Астрид отвела взгляд в сторону. Разговор ушел не в ту степь. Еще не хватало, чтобы подруга узнала о секрете, который она прятала в овраге и в сумерках собственной комнаты. — Пока нет, — ответила она, покачав головой. — Просто... подожди еще немного, хорошо? Забияка закатила глаза и недовольно замычала. Но когда Громмель подлез ей под руку, требуя ласки, девушка тут же отвлеклась на драконьи объятья. Астрид оперлась о стену возле двери клетки и наблюдала, как викингша таяла от драконьего внимания. От такого странного, но чудесного вида Астрид слегка позабыла обо всех тревогах. О том, что Олух может никогда не принять драконов. Близнецы заглушали ее волнения и заставляли думать, что, возможно, все будет в порядке. Все... включая ее сомнительные отношения с Иккингом. В голове возник один из их разговоров, во время которого руки парня шарили у нее под сорочкой, а она вздрагивала от возбуждения. Астрид ужасно покраснела. — Послушай, если я спрошу у тебя кое-что, ты не расскажешь об этом своему брату? — она не хотела как-то угрожать девушке, поэтому небрежно провела пальцами по острым краям своих наплечников. — Зависит о того, что ты хочешь спросить, — честно ответила Забияка. Она бросила хитрый взгляд в сторону Задираки, но потом вновь повернулась к девушке. — Так, о чем речь? Астрид всеми силами желала, чтобы румянец исчез с ее щек. Сказав следующее, она попыталась отмахнуться, словно каждый день обсуждала это: — О сексе. Вот это привлекло внимание Забияки. Ее светлые брови взлетели вверх, и на ее лице медленно растянулась ухмылка. — Да ладно. Астрид Хофферсон в самом деле начала познавать сексуальное влечение между мужчиной и женщиной? Астрид сразу же пожалела, что спросила. — Забудь. Мне не интересно. Решив, что лучше бы ей сейчас поухаживать за своим Змеевиком, Астрид оттолкнулась от каменной стены и направилась к Громгильде. Другая девушка схватила ее за руку и потащила назад. — Воу, воу, воу, ладно, больше не буду. Честно. Астрид злобно покосилась на нее и вырвала локоть из хватки, после чего сложила руки на груди. — Ни одна душа не должна узнать об этом, ясно? — Да пусть меня на шматы разорвет и сожрет Ночная Фурия! — поклялась Забияка. Она провела пальцем по губам, будто зашивая их. Астрид попыталась представить, как Беззубик съедает девушку, но в мыслях дракон лишь перекатился на спину и высунул в сторону язык, прося почесушек. Все еще неуверенная, Астрид осмотрела арену, чтобы быть уверенной, что Задирака все еще занят. — Я просто хотела узнать... — начала она, неуютно сглотнув. Носок ее ботинка рассеянно постукивал по каменному полу. — Первый раз. Он в самом деле такой неприятный, как говорят? — Мммм, — задумалась Забияка и сморщила нос. — По разному. У меня все было нормально. А Торнбелль было больно. Астрид помнила эту девушку – она была на несколько лет старше всей их группы, когда ее связали подобным контрактом. Ее муж был на десяток лет старше, а денег у него куры не клевали. Пока она размышляла, то внезапно кое-что осознала. — Погоди... ты? Усмешка Забияки была какой-то далекой, практически ностальгирующей. — Помнишь прошлым летом к нам приплывал клан Остолопов? Астрид нахмурилась. Ее щеки вновь налились краской. Не думала она, что они будут обсуждать подобное. — Твоя семья знает? Торстон фыркнула и покачала головой. — Нет. Но я самостоятельная личность, несмотря на то, что считают остальные. А не просто более красивая версия Задираки. — Никто не говорил такого. — Ну может не таким образом, — Забияка осматривала на свои ногти, пока другой рукой почесывала ушки Громмеля. — Когда он спокойно бегает по деревне, к нему никаких вопросов у родителей нет. А вот я, по их мнению, должна сидеть дома, шить, готовить, убирать и ждать, когда Ингерманы придут просить у отца моей руки. Забияка пожала плечами. — Мой брат может сам за себя решать, кем он хочет быть. А я должна быть той, кем они хотят меня видеть. — И поэтому ты переспала с Остолопом? — одарила ее скептическим взглядом Астрид. Горло ей щекотало любопытное чувство: эмпатия смешанная со странной завистью. — Я решила, что сама могу принимать решения, — уточнила она. — И я ни о чем не жалею. Следующим летом я поступлю так же. Ты, конечно, можешь, пытаться сделать всех счастливыми, но я не хочу. Астрид взглянула на Громгильду и подумала о той ночи, когда они впервые вместе полетели. Она вспомнила чувство свободы, тот поток адреналина и восторг. Когда она сказала Иккингу, что ветер на ее коже казался правильным, она не просто избегала других пугающих мыслей. Полеты были первым, что она сделала для себя. Той вещью, которой она дорожила. Должно быть, так себя чувствовала Забияка с Остолопом. — Так значит это правда? Ты готовишься к свадьбе? Астрид фыркнула и, покачав головой, закатила глаза. Забияка нетерпеливо продолжила: — Это не то чтобы больно. Главное, чтобы он много ласкал тебя. Если, конечно, у него в штанах не какой-нибудь гигантский драконий... — Я спрашивала не ради Сморкалы, — перебила она ее, не желая давать ей возможности закончить предложение. Астрид старалась не морщится от того, как расширились глаза девушки. Она думала, что после признания Забияки, та не будет осуждать ее. — Я сказала кое-кому, что спрошу. Но это не убавило подозрительности в глазах Забияки. — Ты собираешься с кем-то... — Нет! — прошипела Астрид, а потом вспомнила, что хотела быть чуть честнее. Эта условность в последнее время казалась странной. — Да? Может быть... я не знаю. У нее не было возможности узнать, что обо всем этом думает Забияка. Их разговор был прерван внезапным гулом трубящего горна, объявляющим о начале нападения. А ведь ночь была такой тихой. Астрид выпрямилась, ужас сдавил ей горло. Она не была уверена с каких пор налеты стали ее так пугать, ведь раньше она просто чувствовала тошноту. — Иккинг, — выдохнула она, шагнув вперед. А затем заметила, какими встревоженными были драконы на арене. Они опасливо посматривали наверх и взволнованно порыкивали. Громгильда внимательно смотрела своими желтыми глазами на Астрид и недовольно расправила крылья. Задирака подбежал к ним, а девушка сжала кулаки и приготовилась действовать. Адреналин бешено мчался по венам, а сердце уже наполнилось им. — Так, ладно, ребята, загоните драконов в клетки, пока никто их не увидел. Не дайте никому вас заметить, — подбежав к стойке, где лежало оружие, возле ворот, она быстро заприметила чей-то топор и ногой резко наступила на рукоять. Топор взлетел в воздух и она умело поймала его. — Как закончите – найдите меня. Спасайте деревню, но убивайте по минимуму. Понятно? — Да, — вместе ответили близнецы. Не желая больше медлить, Астрид немного приоткрыла ворота, как раз достаточно чтобы проскользнуть под ними, и побежала. Даже отсюда она видела, как пылал Олух. Она слышала треск огня, и видела тени изрыгающие его на крыши и мосты. Вдалеке что-то взорвалось, и Астрид услышала чей-то крик. Странно, что деревня так быстро погрузилась в хаос, ведь раньше, после гудения горна, у драконов уходил где-то час на то, чтобы устроить такие разрушения. Астрид с ужасом осознала, что чем ближе она подбегала к деревне, тем больше драконов видела. Стаи ящеров визжали и рычали, кружа над деревней. Все небо полнилось их темными силуэтами. — Великий призрак Одина, — прошептала Астрид, когда оказалась в гуще событий. Она уворачивалась от открытых дверей, роя Жутких Жутей и матерей уводящих своих детей прятаться к Готти. Светло-фиолетовый Пристеголов приземлился на ближайшую крышу и пустил вспышки в ее сторону. Она бежала мимо своего дома, когда внезапно кто-то схватил ее за талию. Подумав, что это был драконий хвост, Астрид завизжала и начала извиваться, но затем Иккинг зажал ей рот рукой в перчатке и увел дальше в тень дома. Он слегка прижал ее к стене, по которой каждую ночь взбирался к ней в окно. Астрид просто смотрела в его глаза через прорези гротескной маски. А затем сбросила его руку. — Что происходит? — тихо спросила она. — Почему их так много? — Я не уверен, — его голос был тяжелым, словно он долго бежал, и приглушенным из-за маски. — В прошлый раз они мало забрали. Должно быть, Королева хочет задавить нас числом. — Ты правда думаешь, что мы сможем найти ее? — Астрид вздрогнула, когда кто-то пробежал мимо дома, и Иккинг увел их еще дальше. Если у них получится... если они наконец найдут гнездо и теория Иккинга подтвердится, уже завтра они могут пойти к Стоику. И тогда они бы смогли отплыть к острову, победить королеву и закончить это безумие. Внезапно ей показалось, что подобный подвиг просто невозможен. — Я смогу найти ее, — исправил ее он. Его руки опустились к ее запястьям, продолжая прижимать девушку к стене. — Там не будет так безопасно, как в моем гнезде. Драконы могут напасть на чужого в любую минуту. — Поэтому я должна полететь с тобой, — настаивала она. — Тебе нужно, чтобы кто-то прикрывал спину. — Нет, — окончательно сказал Иккинг. Астрид сжала челюсть, но решила не спорить. — Лучше останься здесь, защищай... — Защищай драконов, — внезапно перебила она его, опустив голову и фыркнув. — Ладно. Поняла. Иккинг замер. На мгновение она не могла понять почему он замолчал, но затем парень приподнял маску. Его взгляд был немного ошарашенным, сбитым с толку и ярким от внутреннего огня, с которым она так хорошо была знакома. Шагнув ближе, он убирал с глаз влажные от пота волосы. — Я собирался попросить тебя защищать людей. Прошло несколько ударов сердца, вокруг было шумно, люди кричали, а Иккинг просто смотрел на нее. Внезапно Астрид оказалась крепко прижата к стене. Она не была уверена, кто первый двинулся – то ли она встала на носочки, то ли он резко наклонился, но в итоге их губы грубо и нетерпеливо встретились. Позабытая рукоять одолженного топора выскользнула из ее хватки. Его грудь сильно прижималась к ее, ладони обхватили ей щеки, чтобы она не отстранилась, но не то чтобы она пыталась. У нее в животе пробудилось желание. Ее руки потянулись к его лицу, пальцы зарылись в волосы, а маска упала на землю. Астрид знала, что должна была действовать, нельзя было впустую тратить время. Она знала, что каждую секунду, которую проводила в теплых объятиях, драконы разрушали и грабили деревню, но отчаяние буквально разрывало ее. Словно Иккинг ответил на вопрос, который она никогда не задавала, поклялся в чем-то, чего она никогда не просила. Ее сердце трепетало, и с каждым судорожным ударом в голове пробуждались слова, которые девушка была не в силах сказать. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Ты должна идти, — пробормотал он ей в губы, но так и не отпустил ее. Он провел ладонями по ее талии, переместил их на бедра и жадно прижал оные к своим собственным. Его язык, горячо и неистово, погрузился в ее рот и сплелся с ее. Щетина неприятно царапала подбородок девушки, но благодаря этому она вспомнила, что должна была сделать. Поэтому Астрид разорвала поцелуй, но не выпутала свои пальцы из его косы. — Если ты не вернешься целым ко мне, клянусь Фригге, Иккинг, я... Юноша заставил ее замолчать еще одним крепким поцелуем. И пусть он был намного мягче предыдущего, но не менее жгуч. Иккинг заставил себя отпрянуть и выдохнул так, словно ему это приносило сильную боль. — Береги их, — он сглотнул. — Береги себя. Астрид кивнула и каким-то чудом смогла найти в себе силы отпустить его. Его рука нашла ее и сжала. Дикарь попятился, и в конце концов только кончики его пальцев касались ее костяшек. А затем он исчез за углом. Она попыталась было догнать его, но оказалась обратно прижата к стене порывом ветра от пары черных, словно ночь, крыльев. Дракон вместе с всадником скрылись в темном небе. И тут кто-то закричал: — Ночная Фурия!