У всего хорошего, рано или поздно, увы, имелась привычка заканчиваться, и как бы Тэдди ни хотелось продлить свои маленькие новоорлеанские каникулы, наслаждаясь обществом SD93-Y, им было самое время вернуться домой.
Неизвестность тревожит. За время долгой и утомительной дороги обратно у него, вроде как, имеются возможности подумать над тем, как объясниться, но в голову ничего так и не приходит, кроме возмущения и гордости.
Он больше не будет ни перед кем извиняться за то, кто он.
Он никому не должен пояснять, почему такой.
Юнги, чья рука покоится на его поверх коробки передач, дарит ему чувство того, что наконец-то всё правильно, всё идёт своим чередом. Правильный и Тэдди, с ним нет ничего такого, он полностью здоров и в своём уме, и он принимает требования своей натуры. Именно SD93-Y помог ему прийти к миру с самим собой, почувствовать себя завершённым.
Большое золотое солнце клонится ближе к горизонту, когда они пересекают границы Хамптона, вернувшись в родную Айову. Трасса разрезает надвое густые участки высокой кукурузы и больших развёрнутых к солнцу подсолнухов. На пастбищах пасутся кони, пока люди до самих сумерек работают в полях, собирая урожай.
Весёлый диктор с зычным бодрым голосом на одной из радиоволн, которую они включили, находясь в пути, оповещает, что после песни рок-группы
Pink Floyd слушателей ожидает музыка от
ZZ Top и
Kansas.
— Кажется, я знаю, что ещё хорошего имеется на Земле, кроме Тэдди Кима, — задумчиво протягивает инопланетное существо, прикрутив радио погромче.
— И что же это? — Тэдди бросает на него тёплый короткий взгляд, впоследствии вернув его обратно на дорогу.
— Музыка.
— Что, неужели такой нет ни на одной другой планете?
— Музыка существует и в других мирах. Если вслушаться, даже сами планеты могут её создавать. Всё дело в тех частотах, на которых можно слышать эти звуки. Но на Земле… Так много комбинаций можно создать из ограниченного количества нот… Один и тот же музыкальный инструмент может звучать так по-разному…
— Как уезжать будешь, я тебе в дорогу с собой дам пару кассет и свой плеер
Sony Walkman. Поставишь другим инопланетянам и покажешь, что значит настоящая музыка, — Тэдди качает головой в ритм барабанам звучащей по радио мелодии. — За добавкой прилетайте на Землю.
А что, это блестящая идея!
Может земная музыка, звучащая где-то в космосе, послужит тому, что в далёком будущем будут созданы межпланетные музыкальные фестивали, на которых с гордостью поприсутствует и Земля.
— Правда мой маленький гараж не выдержит, если прилетите скопом. Кажется, мне пора открывать мотель для инопланетян! Я чёртов гений! Требую авторские права и патент на придуманную мною идею!
Тэдди ведёт себя немного разнуздано и не в своём характере ввиду ощутимой тревоги и давящего чувства подвешенного состояния. Нет никаких гарантий в том, что Юнги прилетит его проведать спустя время. Они не говорили об этом, да и поднимать вопрос на обсуждение кажется чем-то бессмысленным, потому что ответ кажется очевидным: если SD93-Y улетит — на Землю он больше уже никогда не вернётся.
— Не думай об этом сейчас, — заботливый голос раздаётся по правую руку, ласкает слух.
— О чём? — Тэдди юродствует, пытаясь как-то выкрутиться и скрыть, насколько на самом деле переживает. — О том, чтобы открыть свой мотель для пришельцев?
— О том, что я улечу, когда за мной вернутся.
Но ты ведь улетишь, это та истинна, которую нельзя отрицать.
— Слишком сложно об этом не думать.
— Я же здесь… — Юнги берёт его руку в свою, нежно поглаживая подушечкой большого пальца вдоль вен на запястье.
— Пока что, — невесело бурчит Тэдди.
Но отложить панику по этому поводу он может себе позволить. Нет точных сроков, когда сигнал SD93-Y и JP95-J дойдёт до тех, кто был с ними на корабле. Годы, месяцы, дни… Но это явно случится не сегодня. Не сегодня придётся выскрести из себя это причиняющее так много боли «прощай». У Тэдди действительно будет время подготовиться, найти нужные слова и силу отпустить, если потребуется.
Чего отложить явно нельзя, так это разговор с родителями.
Родное ранчо Кимов встречает их светом в окнах дома, колышущимися стеблями кукурузы у окраин полей и встрепенувшейся Айрис, раскачивающейся на самодельных качелях, которые для неё из доски выпилил Кайл Ким и привязал к крепкой высокой ветке груши. Оранжевый
Ford Ranger тормозит неподалёку от калитки, провоцируя девочку радостно спрыгнуть с качели и завопить во всё горло на весь Хамптон:
— МАМА, СОННИ! ТЭТЭ ВЕРНУЛСЯ!
Господи, ей даже громкоговоритель не нужен, чтобы поставить всех на уши.
Из дома на крыльцо выходит Сонни, взъерошивая курчавые волосы пятернёй. У него покрасневшее лицо — то ли от накатившего чувства стыда, то ли от того, что он весь ясный день работал в полях Кимов, пока мама с Айрис творили колдовство на кухне к ужину. Вслед за старшим братом в дверях появляется и замешкавшаяся растерянная Джессика Ким.
Её видеть тяжелее всего, учитывая, сколько всего Тэдди ей наговорил. Его взгляд сопровождается тяжким продолжительным вздохом.
— Я буду рядом с тобой, как бы ни обернулась ситуация, — подбадривает его неземное существо.
— Я знаю, — проговаривает одними лишь губами Тэдди. — Спасибо, очень мило с твоей стороны, Юнги. Я ценю это.
Когда он выходит из салона, двери со стороны водительского сидения громко клацают за ним; они малость заедают, если не вложишь достаточно силы, чтобы они всё-таки закрылись. Шаг неторопливый, и Юнги старается уважать ритм его черепашьего передвижения, ступая рядом.
— Мишка ТэТэ! — Айрис счастливо бежит ему навстречу и чуть погодя налетает с объятиями. Её детские руки облепливают талию Тэдди, она устраивает голову где-то на уровне его солнечного сплетения. — Ты вернулся! Я так скучала!
— Привет, мелкая, — Тэдди по-братски ласково треплет её по голове. — Я тоже скучал.
— Юнги! Ты тоже вернулся! — вслед за братом девочка обнимает и его. — Где вы были?
— Мы обязательно расскажем тебе, как только выяснится, что отныне я живу не на улице, — поджимает губы Тэдди, пообещав поделиться с сестрой историей их поездки в Новый Орлеан.
Следующий «защитный барьер», который нужно пройти, — Сонни, семенящий сюда разъярённым буйволом. Как бы Тэдди ни пытался убедиться в том, что больше разговаривать им не о чем, поговорить всё же придётся, даже если это потенциально обещает быть не самое приятное времяпрепровождение. Не после того, что он услышал, хотя этого было более чем достаточно.
Айрис как раз так не вовремя уводит за собой Юнги, а тот так безропотно соглашается на какую-то из её авантюр, но на самом деле она поступает как лучше: Тэдди нужно поговорить с родными одному. Единственное, что Айрис говорит, прежде чем исчезнуть с поля зрения, так это то, что они с SD93-Y будут ждать Тэдди в его комнате.
Его как будто лишают чего-то важного, когда рядом не оказывается SD93-Y.
Сонни складывает на груди руки, смотрит прямо и с вызовом. Просто дыши, Тэдеус Ким. Однажды этот разговор закончится. Не стоит бояться того, кто ты. Ни перед Сонни, ни перед кем-то ещё. Ты нормальный, ты такой же, как и все остальные. Даже не так. Ты — уникальный, чёрт подери! У тебя есть тот, кого никогда не будет у остальных, — свой пришелец. Просто держись. Никто не стоит ни твоих слёз, ни даже одной мёртвой нервной клетки.
— Ты нас всех до чёртиков напугал, когда вот так уехал, придурок! — ну, да, со злостью. Что ж, ожидаемо. Сонни до мозга костей мамочкин сынок. Это месть за повышенный на неё тон, как стоит полагать.
— Не утрируй, Сонни, — Тэдди тоже не церемонится с ним, их общение редко, когда начинается с обычного «здравствуй». — Я цел и невредим, как видишь.
— Ты напугал меня, идиота кусок! — он выставляет кулак, и тот больно опускается на предплечье Тэдди. Однако стоит признать: тон разительно смягчился после выпущенной вспышки гнева. Во взгляде резко закончились молнии, он беглый и с обеспокоенными искорками, изучающий лик Тэдди на предмет лжи о возможных имеющихся телесных повреждениях.
— Не переживай, в Аду я ещё не сгорел, — едко подмечает Тэ, используя фразы из того самого их диалога о слухах про роман Дэвида Боуи и Мика Джаггера, где Сонни чётко дал ему понять, как относится к подобным людям, как его собственный младшенький братец.
Краснеет. Дыхание учащается. Что это с ним?
— Прости… — подождите, он сейчас извиняется? — Я не должен был… Говорить такое.
— Даже если бы не сказал, всё равно остался бы при своём мнении, — безразлично пожимает плечами Тэдди. Он уже действительно остыл, его больше не так сильно угнетает мысль, что родной старший брат считает его грязным и противоестественным, заслуживающим отдельного котла в Преисподней за свою порочность. — Оттого, что ты теперь знаешь, кто я, вряд ли твоя точка зрения кардинально изменилась с тех пор.
— Ну, знаешь, я не обязан разделять восхищение от твоих предпочтений, Тэдди.
— Я и не просил, — холодно, но спокойно отрезает он в ответ.
— Но мне действительно жаль. И как бы я ни стремился понять, как ты пришёл к… К этому… Всё это неважно. Потому что ты мой младший братишка, мишка ТэТэ. Я не обязан понимать каждый выбор, который ты делаешь. Но мы семья, и я буду принимать и считаться с каждым из твоих решений.
Можно было ожидать чего угодно от Сонни. Но не этого.
— Ты был честен тогда и говорил от сердца…
— Я был ослом и говорил от кретинизма, — поправляет его Сонни. — Да хоть предпочитай ты инопланетян, я поддержу тебя.
Тэдди аж передёргивает от формулировки. Понятно, что Сонни не имеет в виду конкретно это, но всё же… Его п а р е н ь — действительно не обитатель Земли.
— Что я хочу сказать… — Сонни неловко переминается с пятки на носок. — Кем бы ты ни провозгласил себя, я по-прежнему буду твоим противным старшим братом, Тэдди. Ничто в мире не исправит это. Я не всегда пойму, но выслушаю и встану за тебя горой, чтобы надрать зад каждому, кто станет причиной твоих слёз.
— С-Сонни… — его слова заставляют чувствовать Тэдди чувства. Господи, он сейчас сопли здесь разведёт.
— К слову, где тот обмудок, Робин? У меня найдётся парочка слов для этого урода… — срывается Сонни, но Тэдди тут же тормозит его, аккуратно упираясь в грудь выставленными перед собой руками.
— К чёрту его. Ему и так досталось от Юнги.
— Но не от меня! Пусть знает, как трогать моего брата! К нему с чувствами, а это дерьмо в солнцезащитных очках на кабриолете всё просрал!
— Серьёзно, Сонни, — Тэдди позволяет себе улыбнуться. Ему приятно. Приятно видеть брата таким заинтересованным его защитой и здоровьем. — Если он — дерьмо, так не марай об него руки.
— Юнги, говоришь, уже поработал с ним?..
Тэдди разменивается лишь на утвердительный кивок.
— У вас с Юнги это? — смущённо спрашивает Сонни. — Того? Ну… Ты понял…
— Серьёзно? Ты даже вслух этого сказать не можешь?
— Я буквально на днях узнал, что мой брат смотрит на мужские задницы, когда я всю жизнь думал, что он торчит по красоте Полы Абдул, как и я! Дай мне время! Я тебе такое наследие плакатов в твоей комнате оставил, но оказывается, что нужно было повесить Алена Делона и Дольфа Лундгрена!
— Задницы — не то, что мне нравится в людях, — и как только Тэдди произносит это, сразу же жалеет.
— Спасибо, теперь мне ещё лучше.
О Боже.
— Извращенец! Я про душу! Она — главное в человеке! — мгновенно защищается Тэдди, густо покраснев в ушах.
— Ага, а бицепсы, пресс, отменная задница-персик и большой член должны идти к этой душе в придачу, — подкалывает его Сонни.
— Всё, заткнись! — Тэдди обиженно отворачивается от него, задрав подбородок.
— И всё же, кто вы с Юнги друг другу? — настаивает Сонни. — Он твой?.. Парень?
— Я не стану говорить об этом с тобой!
— Если не со мной, то как я пойму, кого бить, а кого не бить, если тебе сделают больно?
— Юнги не сделает мне больно, это всё, что тебе стоит знать.
— Ладно, мне ты можешь не говорить, — отзывается Сонни. — Но мама точно вытащит из тебя признание, я даже не сомневаюсь.
Мама.
Разговор с Сонни даже не так сильно страшил его, как необходимость разобраться с мамой. Тэдди смотрит в её сторону — женщина, приобняв себя за плечи, всё ещё ждёт, пока он подойдёт к ней, но понять её взгляд сложно. Сейчас он кажется как никогда нечитаемым, ровным.
— Она сильно злится? — пониженным тоном спрашивает у старшего брата Тэдди.
— Сам и выясни это, Тэдеус, — Сонни явно решает никак не облегчать ему жизнь, лишь отшатываясь. — Скажу лишь, что за угон нашего пикапа тебе явно влетит, и надеюсь, что твоя выходка себя окупила. Лучше бы тебе придумать причину своего поступка поубедительнее, скажем так.
«Я помогал организовать встречу двух пришельцев», — машинально прокручивает в голове Ким.
Это будет достаточно убедительно?
— Я могу одолжить у тебя денег на первое время, если она выставит меня из дома? — он продолжает давить на жалость.
— Сначала поговори с ней, а там посмотрим.
Ох… Вдох кажется непомерно тяжёлым, словно воздух насыщен плотной пылью и заставляет сжиматься лёгкие. Сонни не следует дальше за ним, решив не мешать матери и младшему брату. Ноги Тэдди делаются непослушными, когда он прокладывает свой путь к Джессике Ким. Она не совершает к нему ни шага, просто стоит и ждёт, когда он подойдёт сам, нервно сжимающий лямку своего рюкзака, словно это как-то спасёт его от неизвестной и явно не самой радужной участи. Возможно, её злость так же быстро перегорит, как злость Сонни, и она обнимет сына… Но об этом, похоже, можно лишь мечтать.
— П-привет, мам, — тоном, полным сожаления и неуверенности, здоровается с ней он.
Она молчит. Просто смотрит на него прямо несколько неловких мгновений, после которых говорит единственное:
— Пройдём в дом.
Логично было подумать, что все свои неурядицы не решить вот так, на дворе дома. Мама точно так дела не решает. Поэтому Тэдди кивает и следует за ней на кухню.
— Чай, — проговаривает она, выставив на стол две чашки.
— Спасибо, я не хочу пить…
— Это не вопрос, Тэдди, а приказ, — сухо перебивает его мама. — Ты выпьешь чай. А потом расскажешь мне всё. Нормально.
Что ж, отделаться малой кровью явно не получится, хотя Тэдди даже не знает, с чего начать. С того, как он осознал свои чувства к Робину Уильямсону? С той вечеринки, когда он впервые попробовал спиртное и поцеловал бывшего лучшего друга? С того момента, когда его начали дразнить и задевать, после того как Робин рассказал всем? С разбитого сердца? Или с того, что в их стареньком гараже, в котором они держат рабочую утварь, пряталось инопланетное существо?
Они перемещаются с кухни в гостиную, устраиваясь на диване.
— Папа знает? — робко спрашивает он у мамы.
— Что ты угнал в Новый Орлеан чёрт пойми зачем? — она продолжает бросать в него колкие слова, ведя себя слегка отчуждённо. — Тут нельзя было как-то скрыть такое. За угон семейного пикапа твой отец предложил поместить тебя под домашний арест до конца твоих дней.
До конца дней домашний арест. Что ж, по крайней мере, не придётся уходить из дома, собрав свои пожитки. Пришлось бы тогда добираться автостопом обратно в Новый Орлеан и как-нибудь перебиваться, живя одной большой шведской семьёй с Джей Кеем и JP95-J.
— Он знает обо мне?
— Думаешь, я могла раскрыть ему секрет, который мне не принадлежит? — мамин тон всё ещё суров, но в нём ощущается обида. Он не знает, ведь она не сообщила ему. Похоже, рано Тэдди порадовался, что никто не собирается прогонять его из дома. Ещё есть отец, реакцию которого не предвидеть. — Почему ты не рассказал мне раньше?
— О чём?
— Да обо всём! О том, что тебя обижают, например. О том, кто ты.
— А кто я? — он тут же парирует с ходу. — Я по-прежнему твой сын, мама. Твой мишка ТэТэ. Со мной всё в порядке, я ничем не отличаюсь от других. Я такой, каким и был. И извиняться за это не буду.
— Ты думал, я отвернусь? Испытаю отвращение?
— Ну, знаешь, я достаточно наслушался в свой адрес, доверившись не тому человеку. Это во многое вылилось мне, и я не уверен, что до сих пор полностью расхлебал всё то дерьмо. Люди будут продолжать судачить, говорить обо мне мерзости, но теперь мне всё равно. Это не изменит моей сущности. Я горжусь тем, кто я есть, — возможно, Тэдди звучит немного грубо, но по-другому не получается.
— И я горжусь, — спокойней заявляет она.
Тэдди поверить в это не может.
— Что?.. — он едва слышимо шепчет в неверии.
— Я тоже горжусь тем, кто ты есть, — и наступает небольшая пауза, за которую они просто смотрят друг на друга. Уголки её глаз становятся влажными, внутренние переживания всё ищут выход. — Ты ожидал, что я поступлю как-то иначе? Тэдди, ты — моё дитя, и нет ничего в это мире, что ты можешь сделать, чтобы как-то изменить это. Я люблю тебя. Ты моё продолжение. Мой сын. Мой мальчик, мой мишка ТэТэ. Ты моё ясное звёздное небо. Я всегда буду на твоей стороне, даже если бы ты кого-то убил. Я уничтожила бы всех, кто посмел причинить тебе вред. Задушила бы их своими руками, потому что ты — моё сокровище, и я всегда буду тобой гордиться. Я всегда буду на твоей стороне.
— Мама…
— Мне разбивает сердце мысль о том, что для тебя было время, когда тебе не хотелось жить, а я даже не знала об этом… — её голос начинает дрожать, заданный курс холода подводит её, и вот слёзы уже обжигают мягкую ухоженную кожу щёк. — Моего мальчика обижали, а меня не было рядом, чтобы защитить… Отогнать их всех… Не позволить им уничтожить твою любовь к жизни…
— Мама, не нужно плакать… Прошу, — Тэдди осторожно берёт её руку в свои, как только отставляет чашку на кофейный столик перед диваном.
— Ты… Ты действительно чувствовал себя так? Всё, что ты тогда сказал…
— Такое было, да, — он лишь кивает, а затем, как только её всхлипы становятся громче, принимается заключать маму в объятия. — Но я люблю жить.
Наконец на Земле появилось что-то, ради чего мне хочется держаться.
— Прости, что меня не было рядом, что не заслужила достаточно доверия, дабы ты смог поделиться со мной всем, что тебя волновало. Прости, что не защитила тебя, маленький… — хрипит она, пачкая в слезах ткань его рубашки. — Но мама больше никому не разрешит издеваться над тобой. Я откручу головы им всем!
— Тогда тебе придётся встать в очередь, — он издаёт тихий смешок, мягко поглаживая маму по лопаткам. — Юнги и Сонни надерут за меня задницы, они дали мне слово.
— Нет ничего хуже материнского гнева, — сипит Джессика. — Я помню, в какой ярости была мама Робина, когда узнала, что его избили. Но её ярость не сравнится с моей.
— Не плачь… Я верю тебе, мама, — Тэдди оставляет на её лбу крохотный поцелуй, чувствуя, как парочка крепких узлов внутри него не просто ослабляют натяжение, но и полностью развязываются.
Тэдди всегда казалось, что мама не любит его так сильно, как Сонни, её первенца, и Айрис, единственную дочь. Он долгое время чувствовал себя лишним в семье, одиноким, брошенным ребёнком. Сонни всегда был предметом гордости, а Айрис — любви, в то время как Тэдди оставался где-то между. Но мама, готовая разорвать ради тебя весь мир, из-за одной пророненной тобой слезы, не может не любить при этом.
— Я люблю тебя, мам.
— И я тебя, Тэдди. Сонни — моё Солнце, Айрис — Луна, а ты — ты моё звёздное небо.
Тэдди не торопится выпутываться из её рук, он даёт время успокоиться в его объятиях, восстановить дыхание и выровнять сердцебиение. Нежная кожа на лице покраснела, на ней от слёз проступила аллергия. Мокрые ресницы слиплись в треугольники, тёмно-серые глаза то и дело моргают; Тэдди единственный, кто из её детей перенял цвет её глаз. В его внешности угадываются азиатские корни, но у него её серые глаза.
— Вы с Юнги?.. Друзья? — аккуратно спрашивает она вкрадчивым тоном голоса. — Или?..
И как только мамино сердце начинает биться в привычном ему ритме, сердце Тэдди после заданного вопроса тут же принимается сходить с ума. Кажется, пульс его и выдаёт с концами, однако мама всё ещё ждёт ответ и больше не напирает. Первый порыв — отрицать, как и всегда, потому что пока что слишком трудно свыкнуться с тем, что он может ей доверять. Второй порыв — отрицать, ведь и в то, что происходит между ними с SD93-Y, сложно поверить. Они «предначертаны друг другу Вселенной», и Тэдди ещё пока не знает полного смысла, который был вложен в это понятие, но точно уверен, что хочет углубиться в это.
— Мы… — но вопреки первичным реакциям он слушает своё сердце. — Мы друг другу нравимся… И…
Он не успевает рассказать ей о том, что сформулировалось в голове по поводу поездки. Поезд его мыслей резко сходит со своей колеи, когда со стороны улицы доносятся несколько сигнальных звуков клаксона. К сожалению, Тэдди очень хорошо знаком с этим звуком, и он точно не принадлежит машине коллеги Кайла Кима по работе, который частенько по пути подвозит его до ранчо Кимов.
Он принадлежит синему кабриолету
Ford Mustang, который Уильямсоны подарили своему сыну на совершеннолетие.
Робин.
Он здесь.
— Он ещё посмел заявиться сюда? — шипит голос Сонни, находящегося где-то в доме. Через мгновение он уже слетает по лестнице вниз в вестибюль. — Я прибью его!
Мама тоже поднимается на ноги и выходит на крыльцо дома вслед за шумно дышащим старшим сыном.
— Хребет через задницу вытащу!
— Я сама разберусь, Сонни, — Джессика выставляет руку, не позволяя парню дальше пройти. — Стой, где стоишь.
— Мама, он… — начинает Сонни, но женщина тут же шикает:
— Я знаю. Я сама разберусь, сказала же.
Тэдди скрывается в темноте прихожей, выглядывая на улицу с прикушенной от нервов подушечкой пальца. Мама двигается к его обидчику, один взгляд которого когда-то мог расправить крылья всех имеющихся внутри Тэдди Кима бабочек и заставить их запорхать под рёбрами. Затем его взгляд приносил лишь боль, перетерпеть которую было порой почти невыносимо. Сейчас он более ничего уже не вызывает. Более он никем Тэдди не приходится, кроме как печальным пережитком прошлого.
— Добрый вечер, миссис Ким, — зубоскалит Робин, пуская в ход своё обаяние, словно яд. Раньше все на него покупались. Раньше все верили, что он такой же благочестивый, какие о нём и ходили слухи: прилежный ученик, законопослушный, мечта каждой девчонки, поёт в церковном хоре… Но практически всё из его имиджа сплошная ложь. — Вижу, Тэдди уже вернулся из своего путешествия… Я хотел бы с ним поговорить, сказать, что не злюсь, что…
Он резко затыкается. Звук затрещины, которую ему отвешивает Джессика Ким, слышится, кажется, по всей территории фермы.
Сонни бы тоже не удержался от рукоприкладства, но месть мамы в несколько раз страшнее.
— Я всё знаю, — ледяным и как будто не своим голосом проговаривает она.
— Что?! — только и может выпалить ошарашенный Робин, схватившись за пылающую после нанесённого удара щеку.
— Ты оглох? Я всё знаю. Знаю, что ты делал с моим сыном.
— Вы про своего сына-педика?
Джессика не ждёт дополнительных слов, она снова даёт ему пощёчину, только уже по другой щеке.
— Ещё одно слово с твоего ядовитого рта о моём сыне — и я вырву тебе этот поганый язык. Ты меня понял? Приблизишься к Тэдди — и я закопаю тебя. Посмотришь на него — и я выколю твои мерзкие глаза. Дыхнёшь в его сторону — и я вырежу тебе лёгкие. Ему не о чем говорить с тобой, слизняк. Так что, будь добр, свали с нашей фермы, пока я добрая, и больше никогда не попадайся мне на глаза. Узнаю, что ты травишь Тэдди, — и я похороню тебя там, где тебя никто и никогда не найдёт.
Глаза Робина большие и безумные.
— Вам это так просто с рук не сойдёт! — а вот и проявляется его настоящая натура. — Тэдди Ким, ты грязный гомик и всегда им будешь!
Джессика не церемонится и крепким кулаком бьёт его по носу, расквашивая.
— Кажется, ты не услышал меня, Робин, — её голос устрашающе спокоен.
— Чёрт! — ругается он, стараясь утереть ладонью кровотечение.
— Пошёл вон! — уже открыто рычит она. — Не у тебя одного есть связи, ты, сучья вошь! Посмеешь тронуть мою семью — я достану тебя из-под земли!
— Я ещё отомщу тебе, Тэдди Ким! Я знаю, что ты слышишь меня сейчас, ты, пидор! Чтоб ты подхватил ВИЧ и сдох! Ты и тебе подобные! Будешь прикрываться мамочкой, как последний трус? Долбаный гомик! Гори в Аду!
Тэдди слышит каждое его слово, и если раньше каждое из них всячески дырявило его душу, сейчас они не оставляют на ней ни синяка. Только на нервы действуют. Тэдди не будет стыдиться, не будет просить прощения за то, кто он. Он направляется в гостиную, его от души достало всё это. Руки тянутся к отцовской винтовке
Remington 700, заряженной холостыми, но Робину об этом знать не стоит.
С ней он выходит из темноты дома, прямо под усеянное звёздами небо.
— Кажется, тебе пора к отоларингологу, Робин, — цедит Тэдди, направив дуло винтовки на Уильямсона. — Моя мама сказала тебе убираться.
Наконец в глазах Робина читается настоящий страх.
— Ты не застрелишь меня! — он кажется таким ничтожным в своих попытках как-то спастись. — Ты любишь меня!
— Так люблю, что прострелю тебе нахрен твою тупую гомофобную голову, если ты сейчас же не уберёшься, не сядешь в свою тачку и не свалишь в закат. Я считаю до трёх.
— Ты же не такой, Тэдди. Я знаю тебя! Ты любишь меня! Ты целовал меня!
— Того Тэдди Кима, которого ты знаешь, больше нет. Ты же его и убил, — рычит Тэдди. — Я не люблю тебя. Я презираю тебя, Робин Уильямсон. Ты для меня не более, чем назойливая муха. Так что садись в свою машину и уёбывай.
Рассерженный, Робин наконец сдаётся и обходит стороной свою машину, чтобы впрыгнуть в водительское сидение.
— Ты пожалеешь, чёртов педик! — бросает ему зло напоследок Робин.
— Это ты пожалеешь, если ещё раз приблизишься к моему дому. Если сделаешь это — я отправлю тебя на Плутон, — и Тэдди знает, что Юнги легко сделает это ради него. Выкинет тело Уильямсона над Плутоном, кружить мёртвым заледенелым грузом, выброшенным в открытый космос, вокруг планеты где-то вместе с его самым большим спутником, Хароном.
Ещё немного — и тишину рушит лишь свист колёс, да рёв мотора.
А с сердца словно спадает камень. В нём не осталось ни миллиметра для Робина Уильямсона. Он был изгнан из него теперь уже точно навсегда.
— Боже, какие вы крутые! — подбегающий к ним Сонни просто не может удержать визжащего восторга. — Сначала мама такая замогильным голосом: «Я всё знаю», — передразнивает её старший сын, — а затем трижды ударила его по мерзкой роже. А потом ты, Тэ, выходишь такой с винтовкой! Я прям видел, как он в штаны наложил!
— Что ты, — Тэдди непринуждённо улыбается его словам, — все лавры маме, это она у нас главный герой здесь, — а затем поворачивается к Джессике Ким, оценивая состояние её содранных в костяшках рук. — Сильно саднит?
— Саднит, но я жива, — счастливо сообщает она им. — В последний раз я дралась на выпускном шестьдесят третьего, когда Кэлси Холлидей пыталась увести у меня вашего отца.
Под весёлый гомон и рассказ матери о её юношеских годах они все возвращаются обратно в дом. Вернув на место
Remington 700 (но обязательно обещая себе применить её на случай, если Робин решит вернуться), Тэдди карабкается по лестнице на второй этаж, чтобы заглянуть в свою комнату. Всё его нутро переполняет счастье, а вид за окном коридора открывает ему картину неба, по которому скатывается угасающая звезда.
В пору загадать желание.
Пусть всё будет хорошо.
Он застревает в дверном проёме на пороге своей комнаты, чьи стены увешаны плакатами космической тематики и самыми прекрасными женщинами на всей Земле (по версии Сонни). Айрис с SD93-Y сидят на полу и играют в настольную игру
Dungeon & Dragons. Юнги устремляет к нему взгляд, мягко обращаясь к Киму:
— Всё хорошо, Тэдди Ким?
Пусть он останется со мной навсегда.
— Хорошо, — с кивком отвечает Тэдди.
Наконец-то всё действительно хорошо.
Пусть его у меня никогда не отнимут.
***
Близятся выходные, а Джессика и Кайл Кимы собирались съездить на уик-энд в город. Вместе с ними поедут Айрис и Сонни: старший брат Тэдди хотел встретиться с друзьями, а Айрис — сходить в зоопарк, как давно ей было обещано родителями.
— Нас не будет кругом-бегом почти два дня, — предупреждает его мама, кинув многозначительный взгляд на Тэдди.
— Я присмотрю тут за всем, не переживай, — мальчишка закидывает на своё плечо полотенце, о которое только что вытер руки после окончания мытья посуды.
— В один из уик-эндов, когда таким же образом уехали мои родители, твой старший брат Сонни и был зачат, — уже чуть прямее намекает она.
Господи боже.
Она говорит о…
— Мама… — задыхаясь от смущения, проговаривает сквозь зубы Тэдди.
Хорошо, что Юнги не рядом, он помогает Айрис и Кайлу на улице с вещами. По крайней мере, он не видит, как сильно сейчас горит лицо у Тэ. Одна лишь мысль о том, что родители не против Юнги (да, с отцом Тэдди тоже поговорил), до сих пор не укладывается в голове, а мама на полном серьёзе сейчас рассказывает ему о… О сексе?
— Наверное, хорошо, что ты — не девушка, и я по крайней мере, не буду переживать, что так рано стану бабушкой, — кажется, ей так же неловко говорить это, как и ему слушать, — но всё же… Ты достаточно большой мальчик у меня, чтобы знать, что нужно предохраняться, верно?
— Мама, мы не… — он принимается отнекиваться. — Я и не думал… Заниматься этим…
— Оу, — смущённо выдавливает она через какое-то время угнетающей тишины. — Ну, знаешь, когда твой отец тогда пришёл ко мне, я тоже думала, что единственное, как мы могли провести выходные, это готовиться ко вступительным экзаменам. Но через девять месяцев мы уже держали на руках Сонни. Тэдди, секс — это абсолютно естественно, не нужно его бояться.
— Как ты и сказала, хорошо, что я не девушка, — Тэдди всячески пытается соскочить с темы, удручённо замявшись. — Но в мои планы действительно не входило…
Это.
— Горячий, сексуальный парень вот-вот сорвёт вишенку моего младшего братика, — глумливо нашёптывает Тэдди в ухо проходящий мимо гостиной Сонни.
— Иди в задницу, Сонни! — шипит Тэдди, смутившись ещё больше.
— Прости, но «задничные» дела не по моей части, — просто и глупо лыбится старший брат. — Если нужно, у меня имеется кассета треков, под которые классно заделывать детей. Ты у нас пацан, не залетишь, слава богу, но атмосферу во время секса это явно задаст.
— Сонни!
— Сонни, не дразни брата, — ругает его мама, однако её голос совсем не строг. — Иди, помоги отцу с вещами, раз тебе нечем больше заняться.
Тэдди провожает брата до двери, просверливая взором гигантскую дыру где-то промеж лопаток.
Он не думал об этом, и это не ложь. Ему хотелось от SD93-Y всякого: поцелуев, касаний, объятий, но он не думал о нём…
Так. Однако теперь, когда все, как один, твердят об этом и раздают советы, Тэдди не может уже переключиться и забыть. Его инопланетянин красив и даже более. Вспоминаются слова Джей Кея о том, что JP95-J просил научить его любить, как любят люди. Интересно, в это «как любят люди» входил секс? Ведь секс — тоже неотъемлемая часть отношений между партнёрами. Это может стать чем-то сокровенным, очень и очень близким.
Подобные Юнги ведь размножаются только через инкубацию? Он же ничем не рискует? К сожалению, нет книг или статей о соитии инопланетян с людьми, чтобы получить ответы. Он не женщина, чтобы выносить ребёнка, но мало ли…
— Ты в порядке, Тэдди Ким? — его аж передёргивает, когда SD93-Y оказывается рядом, зайдя в дом и налив себе стакан воды. — Ты бледный.
Ты же не наградишь меня инопланетным чадом, если я тебе отдамся?
— Со мной всё хорошо, — а голос дрожит от жалкой лжи.
***
В доме непривычно тихо, уже и не вспомнить, когда в последний раз здесь царил такой покой. Они остались одни; семья Тэдди отчалила почти два часа назад. Едва слышимо цокают часы, за окном всё ещё щебечут птицы, сидящие на проводах, по которым в дом поступает электричество.
Тэдди уютно расположил голову на грудной клетке Юнги, пока каждый из них зарылся в чтение энциклопедий.
— Если ты голоден… — подаёт голос человек. — Мама наготовила нам еды на целую неделю, хотя по факту их не будет тут всего два дня. О, ещё у нас есть мороженое…
— Я бы поел мороженого, — кивает SD93-Y. — Ещё одна вещь, которую я нигде, кроме Земли, не встречал.
— Тэдди Ким, музыка, мороженое… — усмехается Тэдди. — Интересно, чем ещё запомнится для тебя моя планета?
— Поцелуи, — без особых раздумий делится с ним пришелец. — Мне нравится целовать Тэдди Кима.
— И что бы ты предпочёл сейчас? — земной мальчик упирается ладоням в кухонный стол, не сводя горящих глаз с фигуры Юнги. — Поцелуи или мороженое?
— Мороженое, — так же быстро выдаёт ответ инопланетный космический воин.
— Хэй! Что?! — Тэдди испытывает недоумение, но всё же нервно улыбается ему.
— Я целовал Тэдди Кима совсем недавно, а мороженное ел давно, — логически объясняет ему Юнги, пожав плечами.
И это… Было. Они взаправду целовались этим утром минут двадцать, лёжа в объятиях на тёплом полу посреди комнаты Тэдди. Кожа плавилась от каждого касания, губы горели от нежности. Они и сейчас горят — фантомно, жаждая ещё.
— Мороженое, значит…
Так и случается: Тэдди достаёт из морозильной камеры вёдрышко клубничного мороженого, которое они поедают двумя ложками, таращась на зной за окном. Хорошо остужает организм и дарит приятное чувство прохлады в самый разгар жары.
Тэдди витает в своих мыслях, задумчиво нагребая металлом ложки небольшое количество лакомства. Краем глаз он ловит на себе сосредоточенный взгляд.
— Ты немного напряжённый сегодня, Тэдди Ким. Особенно, когда я рядом, — констатирует факт наблюдательное инопланетное существо. — Я сделал что-то не так?
— Всё так… — похоже, ему не отвертеться, и говорить придётся на чистоту.
— Тогда в чём дело? Ты избегаешь посмотреть мне в глаза.
— Есть… Есть ряд интересующих меня вопросов, но мне слишком неловко их задавать, поэтому я волнуюсь. Моя реакция — лишь результат логической цепочки моих мыслей.
— Ты же знаешь, что можешь спросить у меня, о чём угодно, — мягко обращается к нему пришелец. — Я не откажу тебе.
Тогда разложи меня.
— Я хотел бы кое-что попробовать с тобой… Это касается того, как умеют любить люди… — деликатно подбирает, с чего начать Тэдди, и всё пока что выглядит не так уж и плохо, кажется. — Но сначала мне нужно кое в чём убедиться.
— Конечно.
Это всегда будет так неловко или только сейчас?
— Вы никак иначе не размножаетесь, кроме того способа, что ты мне описал однажды? У вас берут биологический материал, полный нужных генов, я помню… Но… Скажем, в паре с вашими «предначертанными Вселенной», вы же не способны… Зачать?
Он же никакие там инопланетные яйца не отложит в Тэдди?
— Нет, Тэдди Ким, — ласково берёт его за руку SD93-Y. — Тот способ, который я описал тогда, — единственный, чтобы продлевать наш вид. На моей родной планете у меня и подобным мне нет пола. Ни одно живое существо не будет способно подарить жизнь, понеся от нас.
Нет пола. Но здесь ты — мужчина.
— Мы бесплодны для остальных живых существ, даже если вступаем в контакт по обычаям любви той или иной планеты.
Что ж, Тэдди стало намного спокойней. Он не станет первым беременным мужчиной, ура.
— Тогда… Тогда я хотел бы попробовать… — Тэдди неуверенно закусывает нижнюю губу, всё ещё стесняясь своих желаний, вопреки тому, что полностью доверяет существу, сидящему рядом.
— Тэдди Ким?..
— Я хочу… Вступить с тобой в контакт по земным обычаям. Показать другую сторону того, как могут любить люди. Однако я не так много знаю об этом… В смысле, знаю, — боже, ему лучше просто замолчать. — Но у меня никого до тебя не было, так что я не уверен, что показывать толком…
— Я перенял память достаточного количества землян, чтобы знать, как это бывает между мужчинами на этой планете, Тэдди Ким.
Выдох, который вылетает из Тэдди, больше похож на свист.
Ну, да. Логично. Через касание Юнги прошло столько людей… Среди них могли быть люди и с подобными наклонностями, почему нет? Это делает SD93-Y гораздо опытнее на его фоне, несмотря на то, что само его тело подобных ласк ещё не знало.
— Это… Хорошо… — он смеётся на нервах; в горле стремительно сохнет.
Раз знаешь, как, может, трахнешь меня?
— Может, ты хотел бы… Попробовать это на собственном опыте? Со мной, — он проговаривает это речитативом, а затем хлопает пушистыми ресницами, дожидаясь ответа.
— Хотел бы, Тэдди Ким, — SD93-Y тихонько сглатывает, прежде чем дать ему знать.
— И ты… Ты займёшься со мной сексом?
— Мне больше нравится, когда люди называют это «заниматься любовью». Я займусь с тобой любовью, Тэдди Ким.
— Супер! — отлично, Тэдди. Это всё, чем ты можешь отреагировать? Простым «супер»? — Тогда… Тогда нужно всё подготовить… Постелить чистые простыни, принять душ и хорошенько почистить зубы… Да!
— Как скажешь.
Они взаправду меняют вместе постельное бельё на кровати Тэдди. Кима потряхивает от предвкушения, он не находит себе места сначала тогда, когда Юнги ненадолго пропадает в ванной, а затем тогда, когда прохладная бодрящая вода стекает уже по его собственному телу.
С ума сойти.
Он собирается переспать с SD93-Y. Подарить ему свой первый раз.
Тэдди трёт мочалкой кожу до красноты, уделяет особое внимание интимным зонам, трижды чистит зубы и собирается с духом. Он уже не раз видел нагое тело SD93-Y, но это будет впервые, когда Юнги увидит его. Он не такой крепкий, не такой высокий — Ким субтильный и среднего роста. Понравится ли он ему таким? Как отреагирует его тело? Сработает ли его… Причинное место? Ведь Юнги говорил, что данного органа в его других перевоплощениях не было…
Накрученный, он так и выходит из душа, добираясь до своей комнаты в одном лишь полотенце.
От одного вида SD93-Y перехватывает дыхание, он неимоверно красив в своём человеческом облике. Светлые волосы ещё влажные, бледная гладкая кожа, на которой нет даже родинок, пахнет гелем для душа. Они оба сейчас пахнут одинаково, пахнут друг другом, и в какой-то момент Тэдди наконец смиряется со своим уязвимым положением, сбросив полотенце на пол, чтобы явить взору инопланетного существа всего себя.
— Знаю, моё тело не самое красивое… — он принимается оправдываться за возможные изъяны своей внешности: мелкие шрамы, бледные растяжки от набора, а затем сбрасывания веса, кожа не такая эластичная, как хотелось бы. Тэдди не такой бледный, его кожа медового оттенка, целованная нежным солнцем. На щеках рассыпались едва заметные веснушки, которые весной видно гораздо лучше, взгляд серых глаз смотрит из-под густых тёмных ресниц.
— Для меня оно идеально, — Юнги осторожно делает к нему шаг, уделяя время, чтобы изучить своего земного партнёра. — Ты очень красивый, Тэдди Ким.
— Не такой, как ты, — тут же защищается Ким, не осмеливаясь признать то, что Юнги сейчас назвал его к р а с и в ы м. — Знал бы ты, как колотится моё сердце, всякий раз, как я вижу тебя. Твои пропорции…
— Мне нравится то, что ты такой маленький в моих руках, Тэдди Ким.
Ему нравится. Теперь Тэдди спокойней.
Он приподнимается на носочках чтобы дотянуться и начать всё с крохотного поцелуя. Руки укладываются на голую кожу, скользят по телу, изучая каждый обнажённый изгиб. Касания SD93-Y доводят его до мурашек, до приятной дрожи, от них прошибает лёгким ознобом. Юнги оставляет в покое губы и плавно смещается на челюсть, целует подбородок, спускается к шее.
— Это так странно… — шумно шепчет Тэдди, прижимаясь к чужому телу своим.
— Мои действия — странные? — обеспокоенно отстраняется SD93-Y, внимательно заглянув в его глаза.
— Нет-нет… Я о том, что… Что ты знаешь обо всём лучше меня, учитывая, что именно я здесь человек… — он позволяет себе крохотный смешок, с которым снова впечатывается в мягкие губы сладким поцелуем.
Он краснеет, когда нижние части их тел касаются, когда близкий контакт так быстро способствует возбуждению. SD93-Y подхватывает его под бёдра, позволив подпрыгнуть и обвить ногами крепкую талию. Нечто большое упирается куда-то в копчик, скользит и дразнит чувствительные места, к которым никто ещё не касался, кроме самого Тэдди.
Мягкие простыни пахнут свежо — стиральным порошком с ароматической отдушкой. Матрас пружинит под весом двух тел.
В какой-то момент дыхание Тэдди сбивает, кажется, он вот-вот задохнётся от переизбытка чувств.
— Тише, Тэдди Ким. Разожмись… Я не причиню тебе вреда, — успокаивающе нашёптывает ему Юнги, оставляя бархатные поцелуи на внутренней стороне бедра.
— Это рефлекторное…
— Чего ты боишься?
— Сам не знаю… И это даже не страх, кажется, потому что я доверяю тебе… Просто… Можно всё делать медленно?
Он рассыпается, его подкидывает от жара, от контраста прохладных рук к разгорячённой коже. Ему плохо, и прекрасно, и больно, но вместе с тем он плавится от того, как ему хорошо. На лице присутствуют и слёзы, и искренняя, неподдельная улыбка. Массажное масло облегчает скольжение длинных пальцев внутри него. Распирающее чувство всё ещё граничит между дискомфортом и болью, пока со временем перестаёт быть и тем, и другим, становясь чем-то третьим, очень приятным.
Тэдди укладывает ладонь на грудную клетку SD93-Y, туда, где в самый её центр стучит пульс трёх инопланетных сердец.
— Их действительно три… — приходит в чистый изумлённый восторг человек, отмечая, что пульсация каждого их них достаточно разная.
— Все три моих сердца принадлежат тебе, Тэдди Ким.
— Моё единственное — тоже твоё.
Каждое касание, каждый поцелуй дарит чувство, словно Тэдди гуляет между звёзд. Человеческая оболочка SD93-Y функционирует так же, как у обычного мужчины, и Тэдди даёт себе время привыкнуть к ощущениям Юнги в своей ладони, а после — к ощущениям в себе. Он сидит на чужих бёдрах, упираясь коленками в постель, прогибается в пояснице, а крепкие руки держат его спину, прижимают к себе.
— О господи, — со стоном выдыхает он сквозь слёзы.
Ему и холодно и жарко, и SD93-Y в нём так глубоко, что перед глазами под закрытыми веками взрываются сверхновые. Ему ещё никогда не было настолько хорошо. Он позволяет себе ускориться, приподнимаясь и опускаясь обратно так, чтобы орган внутри него обязательно коснулся особенно приятных мест, которые только что были открыты.
— Тебе хорошо, когда я всякий раз касаюсь тебя там? — интересуется SD93-Y между мокрыми поцелуями. — Обрывки чужой памяти говорят мне, что именно там у земных мужчин находится особое место, прикосновение к которому им приятно.
И словно в доказательство своих рассуждений он делает выпад бёдрами, заставляющий пальцы на ногах хрупкого земного существа поджаться.
— Х-хорошо… — простанывает Тэдди через блаженный хнык. — Мне очень хорошо… Это…
Это не сравнить ни с чем.
Он распадается звёздным дождём в его руках, громко выдохнув и устало найдя покой в объятиях. Грудная клетка SD93-Y широкая, в ней колотятся сразу три сердца.
Тэдди счастливо и умиротворённо улыбается; внутри него становится тепло и мокро, а Юнги тяжело дышит в сгиб его плеча.
Все три его сердца тянутся вперёд, чувствуют объятия, тепло своего нового хозяина, а память запечатлевает его запах, его прикосновение, вкус его губ навсегда.
— Ты можешь?.. Можешь сделать так ещё раз?
— Столько, сколько ты попросишь, Тэдди Ким.
— Тогда хочу заниматься этим весь день и всю ночь!
— Смотри не вымотай себя, мой хрупкий земной мальчик. Я-то и вправду могу делать это без передышки, — Юнги упирается носом ему в висок, оставляя осторожный поцелуй.
— Хорошо. Только давай займёмся этим снова!
— Без проблем, Тэдди Ким.
