Встречный курс

Однажды спокойствие позднего вечера разорвал голос колокола сторожевой башни. Первой встрепенулась Ингрид. Девушка откинула тряпицу, что вышивала до этого, бросилась к окну. Океан был спокоен, даже ветер не шумел в высоких деревьях. Природа будто замерла, уснула. - Норвежцы, - девушка задрожала. - Это норвежцы. Тор поднялся из-за стола. - В прошлый раз было точно так же. Тишина вокруг, безлунная ночь, и вдруг огни у самой кромки воды, крики, - шептала Ингрид, будто самой себе. - Я ничего не вижу. - Они там. Во тьме. - Девочка права. Нужно спрятать детей, и ... Отца Микаэля прервал стук в дверь. Далее события развивались с удивительной скоростью. Несколько перепуганных женщин притащили с собой детей и стариков. Селяне, что не могли сражаться, спрятались в церковном погребе и в самой церкви. Ведь это было единственное каменное строение во всей округе. Тор быстро переоделся. Естественно, ни доспехов, ни меча, у него не было. Он надел плотные штаны, что носил зимой, плотную рубаху и кожаную куртку. Взял топор и охотничий нож. Хоть Одинсон и не был воином, но с топором обращался вполне сносно. - Не ходи, сынок. - Поймал его за рукав Микаэль. Тор смотрел на испещрённое морщинами невзгод лицо святого отца, видел смирение и покорность судьбе. Потом обвёл взглядом церковь... жмущихся по углам женщин, прекрасных дочерей севера; стариков, согнувшихся под тяжестью лет и знаний; смышленых малышей, которым ещё жить и жить… и тряхнул головой, расправил плечи. - Заприте двери покрепче и сидите тихо. В маленькой бухте собрались вооружённые мужчины. У некоторых были мечи и лёгкие кольчуги, кто-то сжимал в руках копья и топоры. Среди ополченцев было несколько молодых женщин. Они стояли рядом со своими мужами, сосредоточенные и гордые, их распущенные волосы трепетали, дополняя образ мифических валькирий. Вдруг поднялся ветер! Небо затянуло. Закипел, забурлил океан. Исполинские волны накатывали и бились об берег, со страшным рёвом кидались вперёд. Хватали лёгкие драккары захватчиков, швыряли на скалы. Крутили обломки, топили людей и лошадей. И Тор кричал и потрясал топором вместе с другими мужчинами, что собрались на берегу. Его вопль смешивался с их воинственными криками, и этот клич, полный восторга, несся ввысь, в самое сердце бури. Гремел сторожевой колокол. Гибнущим норвежцами казалось, будто шведский берег, словно древний дикий зверь, разинул пасть, ощерился каменными зубами, и воет в предвкушении кровавой жатвы. В этом замогильном вое слышится безумный смех. Молнии прорезают небо над его головой. Трясётся земля под его гигантскими лапами. Никто не добрался до берега живым. Под утро, взбудораженный и хмельной, Тор, не торопясь, брёл к дому. Всё кончено, некуда торопиться. Ветер стих. Тучи заволокли небо, скрылись звёзды и луна. Природа будто замерла, в ожидании предрассветного часа. Тут он услышал песню. Даже не услышал,… почувствовал. Вибрации пошли по коже, словно невидимое прикосновение, сильное и ласковое одновременно. Звук проникал под одежду, просачивался под кожу, проникал в самое сердце и тянул куда-то, торопил, звал. По телу растекалась нега. Такое ощущение бывает, когда находишься на границе между сном и явью. Тело вроде бы лёгкое, словно пёрышко, но даже пальцем пошевелить не представляется возможным. И вот лежишь ты, укрытый тёплым пушистым одеялом, а рядом кто-то ласковый и любящий охраняет твой сон. Гладит по волосам, напевает, шепчет,… останься со мной… засыпай… и ничего не бойся,… я огражу тебя от невзгод и печалей,…и боли больше не будет,… ты будешь пребывать в мире…иди ко мне,…останься со мной… Так хорошо, так спокойно… Тор и не заметил, как расплылся в блаженной улыбке. Ноги сами несли его к воде, к перевернутому драккару, что лежал на боку в нескольких метрах от берега. Пролез в дыру в пробитом боку судна, и замер. Всё пространство заполняло золотое сияние. Нежная песня разливалась, словно солнечный свет, и её звуки и переливы наполняли сердце радостью. Тор протянул руку, хотел прикоснуться, зачерпнуть этого сияния, ощутить его пульсацию в своих ладонях. Увидеть, наконец, того, чей голос манит и зовёт, и обещает все блага мира. Увидел. Его будто в прорубь макнули. Сердце пропустило удар и забилось у самого горла. Сладостное видение исчезло, оставив взамен ужасающую картину. Тошнота подступила к горлу, стоило лишь вглядеться в сумрак трюма разбитого судна. Пол усеян трупами. Кровь смешалась с водой и хлюпает под ногами. Крови так много, что тяжёлый солоноватый привкус металла оседает на языке. Несколько человек ещё живы. Но у них перебиты конечности, сломаны спины. Они могут лишь стонать и тянуть руки к восседающему на возвышении морскому дьяволу. На лицах норвежских захватчиков блуждают бездумные блаженные улыбки, и это никак не вяжется с изодранной, искалеченной плотью. Они тянутся, тянут руки к демону. А демон тихо поёт. Вот он снял с руки воина браслет, покрутил в пальцах. Нацепил себе на запястье, но браслет оказался велик. Локи отшвырнул его. Ощупал шею и грудь человека, забрал цепочку и обмотал её вокруг своего левого рога. Он всё пел и пел, Тора трясло, его тянуло всё ближе, но он будто врос в землю. Локи склонился к вспоротому животу норвежца. И тут резко обернулся. Его лицо было жуткой осклабленной маской. Но осознав, кто перед ним, Локи расслабился. Замолк на мгновение, отрицательно качнул головой. Демон хмуро смотрел на человека. На его коленях лежало вскрытое тело пока ещё живого викинга. Руки, лицо, грудь, живот… Локи был весь в человеческой крови. Стоило ему открыть рот и заговорить,… но Тор не понял ни слова. Он лишь смотрел, как сквозь белоснежные зубы Локи просачивается тёмная жидкость, собирается в уголках губ, тяжёлыми каплями капает с подбородка. Рот, щёки, кончик носа… У Тора помутилось в голове. Хотелось закричать, хотелось бежать, но он не мог, прибитый к месту тяжёлым взглядом. - Уходи. Тор легко представил, как демон вгрызается в мягкую плоть, вырывает куски, перемалывает её своими кошмарными акульими зубьями. - Уходи. Ты здесь не нужен. Выдержав зрительный контакт, Локи отвернулся. Вновь замурлыкал. Последнее, что Тор видит, пока пятится обратно к пробоине, - это полубезумную улыбку норвежского воина, надо которым склоняется демон. Локи зажимает цепкими пальцами горло человека. И пока тот бьётся в предсмертных корчах, демон пробирается второй рукой сквозь ткани, добирается до сердца и вырывает его. Пока Локи жуёт, всё тело его ходит ходуном. Он урчит словно кот, дорвавшийся до свежего мяса. Нежная песня вновь звучит, вибрирует, словно спираль, раскручивается, заполняя собой всё пространство. *** Утро было ясным, ярким, будто лето решило напомнить о себе последним солнечным днём. Селяне собирали уже начавшие раздуваться трупы норвежцев, складывали большой костер, чтобы сжечь их. Детвора носилась меж взрослыми, подбирая обломки щитов, части мечей, ножи и покореженные шлемы. Позже будет праздник, гулянье с песнями и крепким мёдом. Тор проснулся поздно. Вернувшись домой, он повалился на постель, как был, в одежде, и уснул. Наутро голова его была тяжёлой, будто он пил целую ночь. Мысли медленно и нехотя ворочались в пульсирующем мозгу. Чувства притупились. Он бродил по комнате как сомнамбула, не зная за что взяться. Неуклюже задев подсвечник, Тор глянул на свою руку. Он только что тренькнул о железную подставку украшением, что обрамляло его запястье. Серебряный браслет с древними норвежскими письменами. Кажется, это значит «управляющий громом». Локи так сказал. Локи… Тошнота подступила к горлу, когда в голове ярко вспыхнуло воспоминание о сегодняшней ночи. Тор едва успел выбежать на улицу, как его вывернуло. Одинсон скрипнул зубами и налёг на вёсла, едва завидев маленького демона. Хрупкую синеватую фигурку, обвившуюся чудесным хвостом вокруг камня. Теперь Тор знал цену этой мнимой хрупкости. Этой дивной манящей красоте, заставляющей трепетать каждую частичку торова естества. Тор тяжело дышал, будто пробежал ни один километр. Он смотрел на морского дьявола, на его любопытное тонкое лицо, и никак не мог понять, уяснить в своей голове: КАК?! Как это создание может нести зло? Как это удивительное создание может нести смерть? Как он сам, Тор Одинсон, мог желать оттолкнуть, прогнать Локи? Единственное существо, что будило в нём дикую бурю эмоций. Любопытство, сильнейшее возбуждение, постыдную щемящую нежность, мгновенно разгорающийся гнев, раздражение. Локи был Сиреной. Только он не пел. Он просто был. Существо с лицом юноши и глазами древнего старца. Естественное, как сама Природа. Как настоящий зверь - грациозное, идеальное в своей стихии, лишённое всяческих моральных догм. Живущее лишь инстинктами. Зверь, наделённый разумом, памятью нескольких поколений. Знаниями о мире, гораздо большими, нежели обладает любой из живущих ныне учёных мужей. Умением лгать, недоговаривать, хитрить, изворачиваться. Соблазнять. Локи подобрался совсем близко к лодке. Тор схватил его за плечи и, обрезаясь об острые гребни, потащил в лодку. Демон закричал, но скорее от удивления, нежели от страха. - Не смей больше приближаться к деревне. Не смей соваться к рыбакам. – Одинсон гневно сверкал глазами. Воистину, он был страшен. - Тор…, - демон цеплялся за его руку, но человек перехватил тонкое запястье и с силой прижал его руку к бортику лодки. Локи зашипел от боли. - Если ещё раз поймаю… - Тор, что ты…. - … я убью тебя. Глаза демона наполнились слезами. Ему было больно и страшно. - Я не понимаю… - Ты, гнусный убийца. Людоед! Не смей больше… клянусь, если ещё раз увижу… я сам тебя убью. - Ты знал, что я есть. И что я ем, так чего же разводишь слюни?! - вдруг Локи гневно зарычал. – Почему бы тебе не прикончить меня сейчас? Возьми нож и вспори мне брюхо. В деревне тебя сразу зауважают! - Убирайся! – Тор выволок его за борт. - Жалкая ты падаль. Трусливая падаль. – Демон шипел и трясся от злобы, растирая ноющее запястье. Одинсон схватил весло и замахнулся. - Уходи. - Хорошо. - Локи оскалился. От его чарующей красоты не осталось и следа. Он исчез под водой, устремился ко дну для разгона. - Я убью тебя. Ты пойдёшь на корм рыбам, – рычал морской дьявол. – Оторву твою поганую голову и в её дрянном черепе будут селиться самые мерзкие твари бездны! Тор прекрасно слышал этот страшный вопль, видел, как демон несётся к нему. Но что он мог поделать? Локи протаранил крепкими рогами лодку. Человека подкинуло и швырнуло за борт. Пробоина быстро заполнялась водой. Человек выхватил нож. Против взбесившейся фурии он вряд ли поможет, но помирать без боя он не собирался. Демон вцепился в его шею сзади, стал сжимать, обернулся хвостом вокруг тела человека, принялся душить, словно удав. Тор отбивался из последних сил, но когда перед глазами появилась искаженная отчаянной злобой гримаса, а череп затрещал под сильным пальцами, Одинсон расслабился. Отбросил нож. Демон тут же уловил это движение, зацепился, проследил, как тяжёлый кусок металла погружается всё глубже. Впился глазами в лицо Тора. А человеку уже было всё равно. Воздух демон из него вышиб, рёбра переломал,… да и не в рёбрах теперь дело, когда увидел в одичавших алых глазах такую же боль и отчаяние, что сжигали его самого. Ничего не поделать нам с тобой с нашими жизнями и путями. Не уйти от природы. Локи видел, как стайка пузырьков вырывается изо рта Тора, как мутнеют его глаза. Разжал свои смертоносные объятия. Отпустил. Не смог. Он ругал и проклинал себя. Нёсся прочь, разгоняясь до немыслимой скорости, пока мышцы не заныли, пока косточки не затрещали, пока плавники не завопили от боли и перенапряжения. Прочь отсюда, скорее. Прочь!