Очень шляпные дела

Странник читал однажды в книге, что общие секреты объединяют друзей, но в его случае тайны прошлого были в тягость. Парень не единожды говорил Люмин, что она может не скрывать всех тех темных дел, которые он совершал в пылу обид, ведь надеялся, что она раскроет это за него, предоставив возможность на исправление, но девушка молчала. Любой другой человек на ее месте избавился бы от столь неудобного товарищества этим легким способом, но не путешественница, и это казалось Акире крайне странным. Он мог даже признаться, что был удивлен, ведь полагал, что девушка будет бояться даже спать с ним под одной крышей, но она молчала, будто бы и не было той эпичной битвы между ними с его искаженным восприятием, которое Люмин вместе с Нахидой старалась после расставить по полочкам, как тома серии книг, которые хаотично слетелись в одну кучу, перемешавшись с другими. Люмин не сыпала соль на рану, но и не подслащала горечь. Аки мог спокойно наслаждаться своим терпким чаем с послевкусием горечи, и путешественница даже однажды заварила ему очень вкусный напиток, добавив в него мяту и пряную корицу. Помешивая непривычный чай ажурной ложечкой, Странник с немым вопросом следил за блондинкой, которая в свою очередь глядела куда-то вдаль грустным взглядом, и пару раз тяжело вздохнула, будто бы сама пила что-то горячее, от чего хотелось ловить ртом воздух. Конечно же, парень понимал, что церемониться с ним она не будет, ведь справедливо отчитывает его во время сражений, когда он начинает «напевать текст из старой оперы» о тяжестях жизни, бесполезности и людских глупостях, которые ему посчастливилось и самому испробовать на вкус, ведь Эи создала его по человеческому образу, и это удалось сделать даже в эмоциональном плане. Странник может сотню раз повторять, что ему чужды людские чувства, и после всех его отречений Люмин твердо не согласиться с ним, и будет права. Буквально на сотый раз до Акиры дошло, что он идиот, а девушка права чуть ли не во всем, что говорит ему прямо и вполне справедливо. За это ему хочется ее поблагодарить, но, конечно же, всякий порыв обрубается очередной нерешительностью и взором, скрытым под широкой шляпой. Парень никогда бы не подумал, что будет однажды сидеть с героиней Тейвата в ее обители, пить чай под цветущим древом и уютно молчать без всякого подвоха, так еще и напиток она сама ему приготовила, учитывая его личные предпочтения. Он сотни, нет, тысячи раз программировал свой мозг, не желая к кому-либо привязываться, но в этом, как оказалось, и был подвох, ведь чем больше Аки отталкивал от себя мысль притяжения, тем сильнее желал разрушить всякие границы, построенные им же веками. Он привык к путешественнице, научился выносить даже общество ее Карликовой Болталки, что парила каждый раз перед носом, когда он хотел что-то спросить у Люмин по деловому вопросу. Их компания была достаточно странной, но по-своему комфортной, ведь в ней чувствовалась некая идиллия, сформировавшаяся путем тяжёлых разговоров и неохотных компромиссов. Всё было практически идеальным, хоть и далеким от реальности, ведь Странник знал, что однажды их с Люмин дороги разойдутся, но не думал, что так скоро. Путешественница была достаточно популярным человеком, и потому не стоило удивляться появлению на горизонте ее анонимного воздыхателя, который присылал ей стихи, цветы, сладости, мягкие игрушки и даже картину аки «царапульки на дорогущем полотне», которое он назвал в письме высоким искусством (Акира был готов поклясться в дословности этой приписки, ведь видел конец строки в письме, когда случайно (нет) подсмотрел в письмецо). Должно быть, и вздыхала девушка из-за любви, ведь в одной из книг Аки вычитал, что влюбленные часто мечтательно вздыхают. Не то что бы он вообще интересовался любовью, но это паразитическое чувство отнимало у него внимание путешественницы, и Странник еще больше обозлился на всякую романтику. Хотелось бы ему спалить все клаптики бумаги аки письма, которые Люмин складывает в картонную коробку в своей комнате, или хотя бы отправить их в свободный полет с горы подле Ужаса Бури, чтоб те умчали сразу в море, скрывая строки из чернил навсегда, или в пасть когда-то видавшего лучшие времена Двалина. Эта маленькая мечта вертелась у парня в голове уже целую неделю, и когда ему не спалось (а это было очень часто в последнее время), он нервно расхаживал по дому, поглядывая на комнату хозяйки, и кусал губы. Поставленная задача была сложнее, чем стащить ценные бумаги у бандитов или кайраги, а Белая Леталка так вообще глаз с гостя не сводила, важно демонстрируя, кто тут главный. Очередной вздох блондинки всколыхнул океан гнева в синеве глаз, и Странник до белых костяшек сжал ручку чашки. «Какой-то жалкий человечишка смог завоевать сердце Люмин, и мечтает украсть ее у меня... Что за дурацкая ситуация?», – паниковал и одновременно злился Акира, залпом выпивая чай, дабы девушка видела, что он благодарен за напиток. Стало жарко, молчание было уже не столь комфортным, а мысли стали еще более беспокойными. Наспех перебирая темы прочитанных книг, Странник подорвался с места, и, подойдя к стулу Люмин, сел перед ней на колени, обращая на себя внимание своим прямым взглядом. - Люми, – необычно сократил имя девушки он, – ты же не думаешь отвечать взаимностью? Я не единожды видел, как некоторые затуманивают разум женщинам пустым флиртом и бросают их при нахождении новой музы. - А если я ему скажу, что он мне симпатичен, что ты нам сделаешь? – Люмин не может сдержать глупой улыбки, бесстрашно кладя руки на плечи Странника, из-за чего у него с потоком ветра даже шляпа слетает, застревая на ветке дерева и открывая вид на синеватые волосы. - Это так не похоже на тебя, – опустошенно протянул парень, опуская взор в землю. - Сказал тот, кто ревнует к себе же, - девушка прикусывает нижнюю губу, дабы не засмеяться во весь голос, ведь знает, что от такого бывший предвестник гордо обидится, возьмет свою изношенную шляпу и утопает в широкие дали на сутки/двое. - В смысле? – в сапфировых глазах блестел самый настоящий ступор: как будто бы Самурай, пришедший к цели, понял, что всё, к чему он шел всю жизнь, было бессмысленным, и вот наступил на те же грабли. - Ты просто выпил чай и не заметил в нем сердечко из корицы? – Люмин даже немного засмущалась, резко перестав смеяться. Она не знала, как такая неординарная личность отреагирует на подобный жест, потому, затаив дыхание, ждала чего угодно. - На чай не смотрят, его пьют, - если бы Сайно или Аль-Хайтам увидел бы кирпич-лицо с синей макушкой и двумя невозмутимыми очами, кто-то бы из них понял, что их образ был переплюнут в один заход. - Постой, – девушка приложила руки к разгоряченным щекам парня, и те покраснели еще больше, – ты его еще и залпом выпил?! Акира сидел молча, не реагируя, а потом его как понесло: - Ты сидишь здесь и вздыхаешь, а какой-то недоумок тебе пудрит мозги своими письмами! Мне хотелось запить это всё чем-то и выпустить пар. Стоп, ты ещё и сердечко сделала в чае, чтобы намекнуть на свою влюблённость к тому парню?! - Я вздыхала из-за твоей безмолвной реакции, а сейчас просто понимаю, что ты тормоз, ведь письма мне писала Кли, а ты должен был запомнить, что она ребенок. Кли научилась хорошо писать, и тренируется в этом деле, а холст взяла у Альбедо. - Какого еще Альбедо? Это он что, через Кли тебе любовные письма строчил? – Странник аж встал с земли, покрытой травой, грозно сжал кулаки и глядел на девушку так, будто бы они уже были в браке пять лет, имели детей и общее имущество размером с целое состояние, а теперь какой-то хворост несобранный рушит их крепкий союз шаблонными подкатами. - Просто забудь, что я тебе в любви тут пыталась признаться, - озвучив свои чувства прямо, блондинка поднялась со стула и пошла на соседний остров, где стоял дом, огороженный забором и кустарниками, но ее быстро нагнали и обняли со спины. – Боишься, что к Альбедо уйду? – Люмин не могла себе отказать в подшучивании, понимая, что нелепый фрагмент ее первого в жизни признания прочно засядет в памяти на года. - Люмин, - осторожно произнес имя девушки Странник, утыкаясь носом в ее плечо. Он крепче сцепил руки на талии девушки, боясь, что она уйдет и никогда не вернется. – Ты же знаешь, что я долго убегал от чувств и эмоций из-за страхов и обид. - Знаю, - не двигаясь, сказала блондинка. - А еще я был самым настоящим эгоистом, ведь раздражаясь на людей, я ругал себя же за то, что было схожим между мной и ими, но переносил это на них, и… - Сначала ты ушел от конкретного ответа ревностью, подкинутую твоей красочной фантазией… Но, ладно, ты немного пенек, Паймон в этом была права! Теперь же ты пытаешься огородить себя стеной, убеждая меня и себя в том, что мы не можем быть вместе, и лучше из одних страданий уйти в остальные, ведь усложнять всё так круто и по-мужски, да?! – Люмин закипела так быстро, что у Чайника в реальности чуть пар из носика не пошел. – Ты любишь меня или нет? - Люблю, - Аки не сразу понял, что он сказал это вслух, поэтому его пальцы рук слегка дрогнули, а щеки пуще прежнего покраснели.

***

Люмин тихонечко хихикала в кулачок, воображая десятую реакцию парня на ее креативное признание, но Странник, потупив взор на сердечко, загадочно усмехнулся. Подперев рукой подбородок, он очаровательно стрельнул взглядом в девушку и выдал: - Твоё сердце всё ещё похоже на пятую точку обезьяны. Но, так уж и быть, я опущусь до того, что попробую твой чай с отвратительным узором из дурно пахнущей корицы. - Да кому ты вообще нужен?! – скомкав картинку романтики в своей голове и подорвавшись со стула, она походкой грозного монстряки пошла прочь, направляясь к дому. «Это шестая чашка с трогательным признанием. Еще одно я точно не вытяну и вовлеку милую Люмин в самый настоящий вальс любви! И пусть мы будем двигаться в нем неуклюже, мы как-нибудь по ходу мелодии научимся», - думал Акира, прислонив теплую чашечку чая к своей щеке и прикрыв веки. – «О, Архонты, как можно пить такую красоту?». Тем вечером Люмин нашла все чашки чая в комнате Акиры, которые он хранил там неделю, накрыв те крышкой-артефактом для сохранения идеального состояния узоров из сердец.