Очень шляпные дела

- Что ты стоишь, разинув рот? Ах да, наверное, не можешь найти слов от ошеломления. Всё же это я - звезда Фонтейна Фурина. У меня плотный график, так что тебе повезло со мной встретиться, - важным тоном молвила девушка, стоя под голубым древом у фонтана в Чайнике. - Все утончённые дамы должны знать толк в чаепитиях. Если захочешь разобраться в этикете, я с радостью тебя научу. Странник, сидя на крыше инадзумского дома гневно скрипел зубами, отгоняя прочь надоевших птиц, которых принесла путешественница со всех уголков Тейвата, а теперь птахи липнут к его шляпе, как к гнезду. На днях он уснул, а одна умудрилась натаскать на его головной убор веточки, дык потом еще и возмущалась, когда ее гнездышко небрежно сдули ветерком. Теперь вот какая-то мадам аки неудавшийся (по словам юноши, ага) Архонт притопала в его с Люмин укромный уголок, приковывая к себе слишком много драгоценного внимания хозяйки жилища. Конечно же, Акиру до мельчайшей извилины раздражала гостья, которую Люмин еще учила и мечом махать, ведь казалось, что Фурина и муху газеткой прихлопнуть не в силах. Тонкие пальчики актрисы держали деревянный меч так неуверенно, что охотники за сокровищами или еще какие бандиты выставили бы девушку на посмешище при неудачной встрече. Окончательно оставшись без внимания дорогой сердцу (он этого, конечно же, не признает самому себе) Люмин, Странник вел себя, как ожившая мумиёшка из гробницы Царя Дешрета, и по его вялому лицу было видно, что пробуждение не приносит радости. А еще по смачным кругам под глазами можно было сказать, что Акиру без прослушивания возьмут в спектакль играть мрачного злодея или же чумного индивида, подвывающего в массовке на заднем плане. Фурина уверена, что парнише отойдут все аплодисменты зрителей, так натурально он будет играть. К слову, несостоявшийся Архонт долго наблюдала за чудаковатым товарищем путешественницы, отмечая его нелюдимость и душевные травмы. Она не решалась прямо спросить у Люмин что-то о нем за спиной, но как-то блондинка вскользь ляпнула, что Страннику примерно столько же лет, сколько и Фурине, и повидал он за свою жизнь многое. Вел себя, правда, как дитятко с подростковыми замашками: рычал аки пес, кривлялся, языки показывал, когда строил из себя злюку-бобра, и демонстративно психовал, намеками пытаясь донести до Люмин свое искреннее недовольство разрушением их с девушкой драгоценного мирка. И это было отчасти справедливым, ведь Нахида с ярчайшей улыбочкой спихнула юношу на воспитание героине всея Тейвата, дав в дорожку парню его любимой (нет) пахлавы и всунув под мышку словарь прилежного поведения. Поначалу парень считал свою участь наказанием, но постепенно начал привыкать к обществу путешественницы, отмечая про себя, что она очень и очень комфортный человек, а еще до непонимания дружелюбная и до скрежета зубов добрая. Она была ярким примером наивного человека, и такие типажи вообще парню не нравились, поэтому он язвил без конца, поддевал ее, отпускал небрежные шутки, пока не начал ловить себя на мысли, что ему нравится его новая жизнь. И да, ему нравилось быть рядом с героиней, открывать в ней новые черты, подмечать вкрученную в ее доброту справедливость, а в мягкость, - смелость. Люмин для Акиры не только была диковинкой в открытии, она входила в его когда-то хмурую повседневность, и он самоуверенно считал ее своей спутницей, не представляя, как он жил без нее раньше. Хоть их перепалки и сотрясали воздух, но были и вечера, когда они просто наслаждались чаем, разгребая бумаги, найденные в момент путешествий или разрабатывали планы по нахождению непутевого брата. У Странника не было особого энтузиазма искать родича девушки, но он, наплевав на жгучее чувство невиданной ревности, смиренно помогал ей в этом деле. Он обещал ей помочь, а еще не хотел видеть слезы, случайным свидетелем которых однажды стал, когда путешественница после встречи с Лини и Линетт прижимала к груди свой шарф, отдавшись воспоминаниям о доме. Если Люмин дорожила так вещами, то как важен был для нее брат? Странник завидовал Итэру, ведь за ним никто бы так не тосковал, а еще он злился, потому что лучше бы Люмин вообще не знала бы тоски, тогда бы ее красивые глаза поутру следующего дня после печали не были бы красными. Теперь в их укромном мирке появилась Фурина, затекая в общество подобно воде, и это раздражало. Нет, Странник впервые проникся историей Архонта и даже зауважал человеческую натуру, что была хрупка, но смела, но… Журчала бы она где-нибудь в сумбуре пышных улиц Фонтейна, а не в их Чайнике, где путешественница давно выделила комнату юноше!.. И пока он злился, эта самая дама учила его Люмин танцевать, уколов представлением, что его спутница теперь сможет так танцевать с каким-нибудь парнем на балу, и не дай боже, им окажется показавший с лучшей стороны себя Тарталья!.. Аки чуйкой чуял, что они с ним еще встретятся в Снежной, и хотелось бы оттянуть этот момент до последнего…

★★★

Прохладный вечер опустился на их дом, и настал неприятный момент бала, столь любезно организованный Фуриной. Среди приглашенных были только близкие друзья путешественницы, и они восседали на стульчиках за столами в окружении светящихся цветов и фонариков. Недалеко журчал фонтан, а с дерева спадали нежные лепестки сакуры. Лилась приятная слуху музыка, подзывающего гостей к танцам, и взявшая на себя роль зачинщика торжества Фурина, хлопая в ладоши, подзывала к вальсу тучного на вид судью, что задумчиво рассматривал небо. Обреченно вздохнув, Нёвиллет, как истинный джентльмен, подал даме руку, немного расслабляясь, когда она ему улыбнулась. Всё же, между этими двумя хоть и были недомолвки, отношения складывались теплыми и родными, что ли. Гидро Дракон привык к озорству девушки, а еще был ей благодарен за огоньки оптимизма, которыми она его подталкивала в жизни, открывая новые познания в эмоциях и чувствах. Главная проблема вечера плескалась в обществе гостя, и оставалось с ноткой зависти смотреть на них, периодически поглядывая на веселую Люмин в окружении фокусников. Романтичная натура Лини напрягала, его дежурный флирт, граничащий между дружбой и намеком чего-то большего, подбешивал. Странник сжал кулаки, попивая чай, переодически кривляясь, ведь Нахида подложила ему сахарку, когда он не видел, в порядке вещей после замечания с его стороны ляпнув, мол, она борется с зависимостью от сладкого, и благодарна, что он ее спас. Шарлотта внимательно следила за таинственным спутником в шляпе целый вечер, и успела нащелкать его мечтательные взгляды, брошенные в сторону одетой в красивое платье путешественницы. Фурина вырядила хозяйку дома в пышное голубое платье, кажущееся невесомым, как перышко, а прозрачные с узорами из серебряных нитей перчатки переливались на свету. Она даже волосы Люмин уложила, сделав их более мягкими на вид, и украсив заколками из бусинок. Весь образ путешественницы делал из нее точно ангела воплоти, и это было убийственным оружием против его сердечка. Странник понял, что, вероятно, попал в то самое кошмарно-сказочное чувство любви, и выход у него один… Сняв шляпу, и тяжело вздохнув, Акира поправил бабочку, украшающую его темную рубашку под классическим темно-фиолетовым костюмом. Обреченно вздохнув вновь, он медленно и задумчиво подошел к столику, за которым сидела Люмин в окружении ребятушек Арлекино, и несколько беспардонно развернул ее вместе со стулом к себе. Лини, не сдерживая восторга, хохотнул, а Линетт стукнула его по ноге, за что получила осуждающий взгляд от Фремине, а путешественница зависла, безотрывно глядя на своего товарища, с которым они обитают в Чайнике с Паймон уже достаточно давно. Он даже отослал ей сотню писем в Меропид, грозясь отколотить Ризли по самые болтики, если она не вернется оттуда целой и невредимой. Вообще, липовое пребывание Люмин с Паймон в тюрьме сказалось на психике Странника пыткой и безмерной тоской. Уже тогда он четко понял, что без путешественницы жить не сможет, он зависим от нее, как растение от света и воды. Акира подал девушке руку, приглашая на танец, и она, помедлив в задумчивости, вложила свою ладонь в его, безотрывно вглядываясь в синеву его глаз. Их диалог без слов продолжался до начала танца, когда Странник, поймав многозначительный взгляд бесячего Лини, прижал девушку к себе ближе, из-за чего она чуть не наступила ему на туфли, а потом, раздраженно цокнув, полушепотом выдала: - Ты что творишь?! - Заявляю права на своё, - совершенно спокойно ответил Акира, отгоняя смущение, раскрасившее его бледные щеки в пунцовый цвет. - Я тебе не вещь! – продолжала злиться Люмин, пытаясь отстраниться, и Странник ей это немного позволил, видя, как горят ее щеки в смущении. - Ты не вещь, - серьезный и искренний ответ заставил девушку задержать дыхание, - ты – сокровище всей моей жизни. Желтые очи девушки распахнулись, и осознание влетело в мысль лепесточком, нежно скользя по светлым чувствам. Сердце отчего-то запело, тело расслабилось, и давно забытое ощущение чистой радости накрыло с головой. Приятно было чувствовать себя любимой, а еще приятнее было понимать, что ее чувства взаимны. Нахида радостно улыбнулась, мысленно благодаря Фурину за чудесный план по раскрытию чувств этих двоих. Ведь смысл скрывать то, что может сделать их еще счастливей?