***
Сидя в мастерской, Клаус, к собственному спокойствию и радости, все же смог закончить свою картину. Ночной пейзаж всегда красив, стоит его передать на холст. Убрав кисти и краски обратно, мужчина оставил картину досыхать, а сам вышел из мастерской. Глубокая ночь позволяла погрузиться в раздумья, и ничего не могло тебе помешать. Пройдя к бару, Клаус налил немного виски, отпивая из стакана и задумчиво смотря на языки пламени в камине. — Сегодня довольно утомительный выдался день, — произнёс Клаус, даже не оборачиваясь назад. Элайджа прошёл в гостиную, становясь рядом с братом. — Однако, не без успехов также, — ровным тоном добавил старший Майклсон. — Что ж, это радует, — сказал гибрид и одним глотком осушил стакан, поворачиваясь к Элайдже. — Никлаус, мы должны… — закончить он так и не смог. Резкий шум заставив его замолчать, а после и вовсе схватиться за голову, из-за чего оба упали на колени, закрывая уши. — Какого черта?! — закричал Клаус, чувствуя влагу в районе ушей. Ощущение, будто рупер настроили на несколько тысяч децибелл, и закричали в него с двух сторон прямо в уши. Громоглассный пронзительный крик поразбивал в доме несколько хрустальных стаканов и старинных ваз, а также выбил два окна. Осколки с дребезгом разлетелись по всему дому, пока всё резко не стихло. Так же неожиданно, как и началось. На первый этаж со всей скоростью спустились Ребекка и Кол, смотря на всё с нахмуренными выражениями на лицах. В районе ушей у них также ранее стекала тоненькими дорожками кровь, но благодаря быстрой регенерации, остались лишь кровавые следы. У Клауса с Элайджей были идентичные. — Я не знаю, что это было, но мне это явно не нравится, — сказал напряжённый Кол. Даже он не смог остаться равнодушным в такой ситуации. Впервые он, да и остальные, столкнулись с чем-то подобным. И это заставляло всерьёз напрячься. — Это был крик… — пробормотала ошеломлённо Ребекка, смотря немигающим взглядом на два разбитых окна. — У кого может быть такой крик? — напряжение в голосе Клауса, слышалось отлично не только Ребекке. — Даже ведьмы не способны на такое! — прорычал он. — Я не знаю, но это был чей-то крик, в этом я уверена, — ответила тихо Ребекка. — Нам нужно разобраться в этом. Неизвестно, повторится это еще раз или нет, но рисковать нельзя. Подобное вполне может убить обычных людей, — нахмуренно заявил Элайджа. — Нужно спросить у двойника, — предложила Ребекка. — Если это их рук дело, им не жить, — процедила та. — Я узнаю, — хмуро отозвался Клаус, направившись на второй этаж. — Завтра нужно будет поручить прибрать всё и восстановить, что необходимо. Эта ночь не осталась незамеченной не только для Майклсонов…***
Я просидела на кухне до утра. Несколько часов неподвижно сидя на стуле, согнув одну ногу в колене, а вторую положив, усевшись на неё сверху. Держа в руках уже давно остывшую кружку с чаем, я пребывала в раздумьях, погрузившись глубоко в себя. Эта ночь теперь стала для меня самой настоящей проблемой. Мой крик способен был разбудить полгорода точно. Из-за долгого сдерживания, сила была не вся. И мощь тоже. Кольцо служило моим билетом в безопасную жизнь, а теперь же, то медленно разрушалось, из-за чего все по крупицам выплескивалось наружу. В сверхъестественном мире, таких как я — единицы. И ни в коем случае нельзя заявлять о себе. Стоит миру прознать, кто я такая, проблемы посыпятся одна за другой. Все те, кто знает, на что способны такие, как я, захотят получить себе нам подобных. Наша сила будет им, как некая прибавка и дополнительный плюс против врагов. А этого допустить нельзя. Этой ночью я раскрыла большей части города свое существование, а теперь же, рискую и вовсе стать мишенью, раскрыв по ошибке и несдержанности себя саму. За размышлениями я совсем не заметила, как впилась ногтями в кожу ладоней, из-за чего остались заметные следы. Бросив взгляд на кольцо, я досадно поджала губы. Если еще хоть два листочка треснет, я начну проявлять то, что вообще нужно скрыть на веки вечные. Таких, как я, не существует в природе. Это нарушение. Служительница и одновременно губительница. Моя сущность — единственная во вселенной. И знаю я это, не по наслышке. Мои родители пошли против законов природы, зачав на свет меня. И чего им стоило только скрывать меня. Мне было пятнадцать, когда мне подарили это кольцо. И через несколько дней, мы переехали в Мистик Фоллс. Какого же было наше облегчение, когда мы поняли, что кольцо действительно работало, раз моя сущность до сих пор оставалась в тайне. До прошедшей ночи… Дверь в дом открылась, и внутрь забежала Мэди. Я сразу же встрепенулась, проморгавшись. Нельзя, чтобы та заметила, что со мной что-то не так. Просто не выспалась. — Чего не спишь в такую рань? Сегодня же суббота. Тебя обычно до обеда не разбудить. — Не знаю, бессонница на меня напала, из-за чего к утру проснулась и так и не смогла уснуть, — пожимая плечами, ответила я непринуждённо. Главное, спокойствие. — Мне б такую бессонницу, когда нужно вставать пораньше, — усмехнулась Мэди. — Сегодня ночью что-то странное произошло. — Я тут же вскинула голову на девушку, уже понимая, о чем пойдет речь. — По округе раздался оглушительный то ли вой, то ли крик, я так и не поняла. Я в тот момент находилась в подвале в больнице, а ты сама знаешь, какая там звукоизоляция. Так что слышалось все смутно, но отчётливо. Не знаю, может из пациентов кто-то был, — говорила та, а я, к своему собственному облегчению, прикрыла глаза, выдыхая. Пусть лучше думает, что это кто-то из пациентов. — Возможно, и правда пациент, — ответила я. — Ладно, я пойду посплю, два дня и две ночи дают о себе знать. Я за рулём два раза чуть не уснула. — Конечно, иди отдохни, — произнесла я, смотря вслед удаляющемуся силуэту Мэди. Если она слышала все, будучи в подвале, где действительно хорошая звукоизоляция, то я боюсь представить, что же тогда слышали те, у кого слух гораздо лучше, чем у обычного человека. Поставив чашку с нетронутым чаем на стол, я направилась к себе в комнату. Зайдя, я обессилено упала на кровать поперёк, складывая руки на животе и смотря на белый потолок.***
Это утро выдалось напряжённым у многих. Клаус и Элайджа всё-таки решили разузнать что-нибудь у компании Гилберт, поэтому направились в особняк Сальваторе, застав там не только братьев, но и компанию Елены, с ней в том числе. — Все в сборе, отлично! — хлопнул в ладоши Клаус, бесцеремонно врываясь в гостинную. Взгляды присутствующих тут же были обращены к ним, а на их лицах проскользнула настороженность и напряжённость. — По всей видимости, не только нас коснулся этот ночной инцидент. И от этого у нас возник вопрос: не знаете ли вы, что это было? — с напускной вежливостью спросил первородный гибрид, смотря на напряжённые лица находящихся. — Раз вы спрашиваете, значит, это не ваш очередной непонятный план, — проговорил Деймон, поджав губы. — У нас сейчас проблемы посерьёзней, а теперь же, к нашему списку добавилась еще одна, — недовольно произнес Клаус. — Так не скажите ли вы нам, что же это было? — Мы не знаем, ясно? — подала голос Форбс, обращая внимание на себя. — Мы в таком же недоумении, как и вы. — Могу ли я быть уверен, что вы говорите мне правду? — спросил Клаус, окидывая каждого смерительным взглядом. — Никлаус, не стоит. Они говорят правду. Им нет смысла лгать, — спокойным голосом остановил брата Элайджа. — Что ж, значит, у нас у всех проблемы, господа, — довольно произнес он, а уже через секунду, его не было в пансионате Сальвоторе. Оказавшись на пороге дома, мужчина прошёл к уцелевшему бару и налил в стакан бурбон, присев на диван. — Выяснили что-то? — спросила Ребекка, спускаясь на первый этаж, в тот момент, как в дом зашёл Элайджа. В руках блондинка держала телефон. — Двойник и ее команда спасателей в том же недоумении, что и мы. И они так же без понятия, что это было, — ответил Клаус. Майклсон поджала губы, и нажав на кнопку вызова, приложила телефон к уху. — Кому звонишь, сестра? — делая глоток бурбона, спросил первородный. — Рике, хочу убедится, что с ней все в порядке, — ответила она. — Ты слишком сильно печешься о ней, Ребекка, она девочка самостоятельная, — усмехнулся Клаус, услышав сразу после своих слов знакомый голос по ту сторону. — Алло? — Рика, привет, с тобой все в порядке? И прежде, чем ты начнёшь свою гневную тираду, что тебя разбудили, я хочу… — Я уже давно проснулась, Ребекка, все в порядке, — прервав речь блондинки, сказала Рика. — И да, со мной все в порядке. А к чему вопрос? На нас неожиданно метеорит упал, а я проспала этот момент? — Клаус выдавил смешок на подобное заявление. Это уже были бы проблемы поглобальнее нынешних. Однако, ее комментарий всерьёз его позабавил. — Нет, к счастью, — ответила облегчённо Ребекка. — Ты разве не слышала ночью… — А, ты о том, что ночью кто-то с криком, будто его резали, по всей видимости проорал в рупер, бегая по всей улице? Да, это я слышала прекрасно. И вряд ли когда-то забуду. Ощущение было, что я оглохну, — прервала подругу Рика. Клаус рассмеялся, откидывая голову назад, уже представляя в голове подобную картину. — Даже в подобной ситуации ты продолжаешь шутить, — усмехнулась Бекка, присаживаясь на диван. — Ну, смех продлевает жизнь, — как житейскую мудрость, высказала Рика. — Тебе же восемьдесят, куда тебе еще жизнь продлевать? — Клаус кинул на Ребекку удивлённый взгляд, не поняв этой фразы, но та лишь отмахнулась. — Вот именно! Мне восемьдесят! Еще чуть-чуть и прямо в гроб! А там неизвестно, встретят меня пернатики или чёрты с вилами. — Тебе прямая дорога к чертятам, — усмехнулась Бекка. — Ну спасибо, — буркнула Рика. — Ладно, мне идти надо. Поговорим позже. — Конечно, — согласилась Бекка, вешая трубку. — Что ты подразумевала, когда сказала, что ей восемьдесят? — спросил Клаус в замешательстве. Рика тоже вампир? Или ведьма, которая просто с помощью магии продлила себе жизнь? Хотя вот с последним маловероятно. Слишком молодая. — Это просто наша с ней шутка, не обращай внимания, — отмахнулась вновь Ребекка, уходя на второй этаж.***
Повесив трубку, с лица тут же слетела улыбка, а весь тот весёлый настрой мигом пропал. Я смогла убедить Ребекку, что все хорошо. И вела я себя, как обычно, явно не вызвав подозрений. Это уже плюс. Однако мне стало не по себе. Та всерьёз волнуется обо мне, а я скрываю от нее то, что ее беспокоит. То, из-за чего она беспокоится за меня. На душе стало так скверно, от чего я прикрыла глаза, поворачиваясь набок и сворачиваясь в клубок. В голове не раз уже появлялась идея, попробовать починить кольцо, но тогда его смогли сделать три сильнейшие ведьмы, пожертвовав ради него собой и своими силами, а теперь, эти ведьмы уже давно мертвы. А рисковать кем-то еще и отправлять на верную погибель — я не хочу. Встав с постели, я прошла в ванную комнату, чтобы умыться. Став перед зеркалом, я посмотрела на свое отражение. Легкие синяки под глазами, уставший, даже слегка невыспавшийся взгляд. Глаза, разных оттенков, будто потускнели на фоне бледного лица, а волосы выпадали из неряшливого пучка. Опустив голову, я включила кран с холодной водой и, набрав ее в ладони, ополоснула лицо, немного взбодрясь. Уперевшись руками в раковину, я стояла все еще с опущенной головой, а капли воды стекали по лицу вниз. Вытерев лицо полотенцем, я повесила его обратно и медленным шагом вышла из ванной. Пройдя к столу, я решила ненадолго отвлечься и, достав из ящика альбом и карандаш, начала рисовать. В голове уже предстал образ Ребекки, и я старательно начала вырисовывать ее черты лица. На портрет у меня ушло по большей мере, час-полтора, как минимум. Но зато я была вполне себе довольна результатом и ненадолго смогла отвлечься. Закрыв альбом, я положила его на место и вернулась на кровать. Схватив подушку, я села к изголовью кровати, упираясь в неё спиной, а подушку обняла двумя руками. Повернув голову в сторону, я отложила мягкую подушку, достав из тумбочки свой дневник и ручку, возвращаясь в прежнее положение. «Этой ночью у меня случился выброс. Очень похожий на тот, что случился, когда мне было четырнадцать. Родители именно после того случая и пришли к выводу, что мне нужно спрятать свою сущность. Просто запереть ее. И кольцо мне действительно помогало. До сегодняшней ночи… Один из листиков треснул, не выдержав всплеска. Моя сущность противится, просится на свободу. Три года она пробыла взаперти, словно на цепи. И спустя такое длительное время, ей удалось вырваться. А это может закончиться плохо для меня самой». Закрыв дневник, я убрала его обратно, а сама устало провела руками по лицу, зарываясь в волосах. Дверной звонок неожиданно отвлёк меня от мыслетильного процесса, и я поспешила спуститься вниз, надеясь, что Мэди спит крепко. Открыв дверь, я в очередной раз никого там не увидела, поэтому, как и в прошлый раз, просто лишь опустила глаза на порог. Конверт. Снова. Ничего нового. Подняв его, я вернулась к себе в комнату и села на кровать, вскрывая его, доставая саму записку. «Вероятно, ты уже поняла, от кого это. Скажу кратко, осталось недолго». Чего? Что за бред? Я чуть нахмурилась, совсем не понимая последней фразы. Недолго до чего? И нет, я не поняла, от кого это. Ну, в смысле, что шлёт мне эти открыточки один и тот же человек, это понятно, а вот кто именно — это вопрос. А главное: для чего и почему? Письмо я решила не выбрасывать, а просто спрятать в свой дневник. Мало ли. Хотя теперь я была настороженна. Если первая записка меня лишь развеселила, то эта уже заставляла напрячься. Кто-то ведь явно в курсе, кто я такая на самом деле. Или же, это просто чей-то глупый розыгрыш. Не смешной, глупый розыгрыш. Но даже если это и чья-та неудачная шутка, рисковать все же не стоит. И рассказывать об этом тоже. Да и что я скажу? А главное — кому? Ребекке? Подойду к ней с фразой: «Хэй, это я ночью решила покричать, а еще мне шлют любовно-угрожающие записки, и я не знаю, угрожают мне, или же просто шутят». Да меня либо в психушку отправят, либо её братья из меня коврик сделают, да в прихожей постелят. А моя голова у них будет, как трофей висеть над камином. Они-то может и поверят, но узнав, кто я и что могу, не задумываясь убьют. А мне такого жизненного пути не надо. Мне и мой нравится, хоть и не очень устраивает. Уже не зная, чем себя занять, я решила немного поиграть на скрипке. Здесь я этого сделать не могу, в любой момент могу разбудить Мэди, а вот на улице можно. Взяв чехол с музыкальным инструментом, даже не переодеваясь, я так и пошла на выход, в домашних излюбленных меховых тапочках, штанах в красно-чёрную клеточку и белой кофте, с расстегнутыми пуговицами у воротника. Благо, погода позволяла еще легко одеваться. Игра на скрипке действительно помогала отвлечься и очистить голову от ненужных мыслей. Выйдя на крыльцо, я закрыла за собой дверь, а после села на качели по-турецки. Достав из чехла инструмент и смычок, я взяла в руки скрипку из тёмного дерева, подаренную на моё десятилетие родителями, и положила на плечо, а подбородок сверху. Прикрыв глаза, я издала рваных выдох и аккуратным движением прикоснулась смычком к струнам. Тут же послышалась лёгкая мелодия, расслабляющая и успокаивающая. Ресницы слегка поддрагивали, пока глаза были прикрыты, а руки и мысли сосредоточены на музыке. Пару движений, и мелодия плавно подошла к концу. Еще с минуту я просидела в том же положении, по-прежнему с закрытыми глазами. Медленно опустив скрипку и смычок, я открыла глаза, слегка проморгавшись. Убрав инструмент обратно в чехол, я погрузилась в воспоминания. Flashback. Девочка невысокого роста стояла в кругу семьи, задувая свечи на праздничном торте. На её голове был смешной колпачок, а волосы сами по себе завивались кудрями, придавая девочке такой миловидный образ. Лёгкий комбинезон сделанный шортами, нежно-голубого цвета, а под ним обычная белая футболка. — А теперь подарки, — сказал отец и вышел из кухни. Девочка ёрзала на стуле от нетерепения, смотря загоревшимися глазами на проход. Спустя всего пару минут мужчина вернулся, держа в руках довольно внушительного размера коробку. — Мы с мамой знаем твою любовь к музыке, поэтому сошлись на мнении, что тебе понравится это, — протягивая дочери подарок, сказал Джордж. Девочка выхватила коробку, садясь на пол и начиная ее распоковывать. В коробке лежал чехол чёрного цвета, и маленькая Рика поспешила достать его, растягивая молнию. — Это?.. — Девочка радостными глазами смотрела на музыкальный инструмент в своих руках. Скрипка была сделанна из темного дерева, а сбоку красивым каллиграфическим почерком было выведено её имя. Рика Ховард. — Боже, спасибо! — девочка подскачила с пола, кидаясь на родителей с объятиями. End Flashback. Вынырнув из воспоминаний, я смахнула слезу, скатившуюся по щеке. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Грустно усмехнувшись, я встала с качелей и, подхватив чехол, зашла обратно в дом.