Несмотря ни на что я буду счастлив

      Родился я в семье обеспеченных людей. Отец прокурор и имеет сеть банков, мать простая женщина, работающая воспитателем в детском саду. Мои родители являются истинными и, наверное, только по этой причине они сошлись. Отец всегда хотел иметь омегу знатного рода, мать наоборот хотела встретить мужчину своего статуса. Но несмотря на выбор судьбы, они приняли друг друга и их истинность.       Постепенно они привыкали друг к другу. Скорое знакомство перешло сначала в дружбу, а уже потом и во влюблённость. Они влюбились друг в друга, посещая разные театры, гуляя в парках и обедая в ресторанах. Любовь переполняла их обоих, и они незамедлительно поженились, а там и я родился. Первый омега в семье. Отец, конечно, надеялся, что будет альфа, но несмотря на это он всё равно полюбил меня.       В детстве я ни в чём не нуждался. Родители меня любили и души во мне не чаяли. Они уделяли мне много времени и внимания. Я был очень миленьким омегой. Немного пухленьким, со светлыми волосиками и необыкновенными фиолетово-розовыми глазами под цвет фиалок. Именно мои глаза многим и нравились. Всё же это была большая редкость иметь такой цвет. Это было моей особенностью.       Вот только на счастливом детстве всё и заканчивалось. Проблемы начались, когда мне исполнилось семь лет и я пошёл в первый класс. Мама и папа стали уделять мне намного меньше внимания. Они не помогали с уроками, не проводили со мной время, не заботились обо мне и совершенно не переживали как я и что. В этот момент жизни их заботили лишь измены друг друга. Папа начал изменять маме, пропадая вечерами. Мама, зная об этом, приводила прямо в наш дом незнакомых мужиков и запирала меня в комнате, веселясь с ними. Они знали об изменах друг друга и ничего не делали, продолжая измываться друг над другом. Мама могла уйти, бросить отца, а не уподобляться ему, решив причинить ту боль, которую чувствовала сама. А всё почему? Потому что они истинные и должны быть вместе!       Уже с самого детства меня раздражали эти слова. Истинные... Должны быть вместе... Истинность ничего не решает. Абсолютно ничего! И я понял это, когда стал постарше. Отец и мать продолжали делать друг другу больно, постоянно кричали и выясняли свои отношения, а обо мне они совершенно забыли! Я плакал по ночам из-за того, что меня бросили, как дворняжку какую. Они со мной почти не разговаривали, не интересовались моей учебой, даже перед сном ко мне никто не приходил, не обнимал и не говорил как сильно любит меня и как сильно я им нужен.       А потом они начали сплавлять меня к дедушке по маминой линии. Сначала мне было больно, от того, что от меня постоянно избавлялись и первое время я очень много плакал. Но потом я сблизился с а-отцом мамы, Тимофеем. Он ходил со мной гулять, покупал мне мороженое и море разных сладостей, водил в парки аттракционов, на батуты, в аквапарк. С ним я чувствовал себя счастливым и ни в чём не нуждался. А по вечерам мы вместе садились у камина, дедушка Тимофей брал меня на руки и укачивал, как маленького, читая сказки или рассказывая собственные интересные истории. Я полюбил его больше всех на свете, даже больше собственных родителей. И именно ради него я продолжал хорошо учиться, старался абстрагироваться от родителей и частенько уговаривал их, чтобы они отвезли меня к нему. Он подарил мне столько счастливых моментов, сколько не смогли подарить родители. И, возможно, я бы стал другим человеком, если бы в один день не узнал, что дедушка умер.       Помню, как я несколько месяцев почти не выходил из дома и выплакал все слёзы в подушку. Жить больше не хотелось. Снова родители, решающие только свои проблемы, снова школа, в которой я совершенно один и в которой нет друзей. Снова эта пустота, поглощающая всего меня. Как выбраться из этого всего я не знал. И тогда на помощь пришёл один парень-омега, который впоследствии стал моим другом.       Мы познакомились с ним в третьем классе. Он был повыше меня и немного полненьким, но довольно милым, хоть и немного странным. Тогда я рассказал ему о своей проблеме, и он мне посоветовал начать капризничать и устраивать истерики. Говорил, что так я буду привлекать внимание родителей, и они не только буду обращать на меня внимание, но и я смогу выпросить у них всё что угодно.       Сначала я отнёсся к его словам с недоверием, но когда я устроил дома сцену, не вытерпев игнора по отношению к себе, мама тут же начала просить прощения и обнимать меня, говоря, что в последнее время она очень занята, но помнит обо мне и любит. Я был неимоверно счастлив в тот момент! И ведь совет сработал! Поначалу я устраивал истерики только из-за того, что родители забывали обо мне и были довольно холодны, вели себя отстраненно, что мне, естественно, не нравилось.       А потом, когда они вспомнили обо мне и вновь начали заботиться, как и в самом раннем детстве, я пошёл дальше. Я начал требовать новые игрушки, разные школьные и не только принадлежности, походы в кино, парки развлечений и аквапарки; требовал покупать мне мороженое, больше сладостей и вообще, то, что я буду есть, а не то, что они считали полезным и через силу впихивали в меня. С возрастом я обнаглел вкрай. Я требовал у них чуть ли не каждые несколько месяцев новые телефоны последних моделей, как у богатеньких одноклассников, истерил из-за косметики, которой я уже хотел краситься, несмотря на то, что мне было всего четырнадцать лет, закатывал скандалы по поводу новой одежды чуть ли не каждую неделю. Из милого, доброго мальчика я превратился в избалованную дрянь. Поняв, что родители сделают всё, лишь бы их сынок больше не плакал и не закатывал истерики, они беспрекословно стали потакать всем моим желаниям, делая меня тем, кем я в итоге стал. А когда у них родился ещё один сын-омега, я понял, что только своей избалованностью смогу удержать их призрачную любовь к себе, чтобы они не смели полностью переключаться на другого ребёнка.       Я был в школе самым избалованным из всех. Кроме Эндрю, с которым я познакомился в третьем классе, у меня были ещё пару омег в подпевалах и помощниках. Я был одним из самых популярных омег, и каждый второй альфа мечтал оприходовать меня. Учитывая мой стиль одежды, мою несравненную красоту и природную наглость, это было неудивительно. Но в тот момент я не спешил с кем-то заводить отношения. У меня ещё оставались какие-то принципы по этому поводу.       А в середине седьмого класса Эндрю, которого я считал лучшим другом, рассказал, что встретил истинного. Я не знал радоваться этому или нет, особенно учитывая обстановку в доме. Я уже тогда не верил, что истинные дарят друг другу только счастье и никогда не изменяют. И друг это подтвердил.       Он рассказал, что познакомился с парнем, который старше его на четыре года, в начале учебного года. Сначала всё было хорошо, и они вместе гуляли и проводили время друг с другом. Его истинному альфе было всё равно на возраст Эндрю, и они спокойно гуляли и сидели в кафешках, довольствуясь друг другом. А потом альфа начал изменять Эндрю. Поначалу друг это терпел, считая, что его истинный не может без секса и ждёт, когда Эндрю подрастёт, но позже, когда мы перешли в восьмой класс, омега сообщил мне, что его истинный бросил его. Нашёл какого-то омегу, сказал, что Эндрю ему больше не нужен, что истинный не нужен, и просто съебал, уехав в другой город. У моего друга началась жёсткая депрессия, а я пытался ему помочь с ней, в который раз убедившись, что истинность это всего лишь слово, ничего не имеющее под собой.       А позже я узнал от Эндрю, что у него тоже был друг-омега, встретивший своего истинного. Альфа поначалу обхаживал его, дарил подарки, водил в рестораны, а потом трахнул, снял это на камеру и опозорил перед всей школой, бросив. Эндрю рассказал, что тот омега покончил с собой из-за несчастной любви, унижения и непринятия его истинным. Уже тогда я возненавидел истинных и всю эту систему. И мне было плевать, что не все альфы одинаковые и в этом жестоком мире ещё остались добрые и заботливые парни. Я думал лишь о том, что ненавижу эту истинность и своего истинного каким бы он ни был.       Я слушал рассказы других омег о том, как альфы помыкают ими, думая лишь о сексе, а потом начинают изменять, получив свое, или вовсе бросают. И это истинные! Именно тогда я пообещал себе, что никогда не буду зависеть ни от одного альфы. Я буду свободен от любых отношений и обязательств и никогда не испытаю ту боль, что испытали другие омеги, как и мой близкий друг. Моё сердце закрылось ото всех, казалось, навсегда.       После выхода из депрессии, Эндрю сообщил, что принял решение ни от кого не зависеть, жить своей жизнью и спать со всеми альфами подряд по одному разу, не давая ни одному второго шанса, делая им также больно, как сделали ему. А я, выслушав его решение, понял, что оно подходит и для меня. Спать со всеми альфами подряд, не подпуская к себе никого близко. Быть свободным от этих разрушающих отношений, приносящих только боль, и при этом заниматься сексом со всеми подряд, испробовав разных альф и не нуждаясь в дальнейшей помощи самому себе. Рядом всегда будут те, кто доведут тебя до оргазма, а ты тем временем поймёшь что любишь, какой секс лучше и на каких альф нужно опираться.       А истинность это всё большая сказка для маленьких детей и самая настоящая брехня. Я до конца осознал, что не существует людей, не изменяющих тебе, которые буду любить лишь тебя, ценить только тебя и смотреть на тебя. Таких просто нет и рано или поздно, но человек сделает больно, а если привыкнуть к нему, а потом жестоко разбиться о свое же доверие, то от тебя ничего не останется. А я хотел, чтобы осталось. Я не собирался отдавать себя кому-то одному, связывать с кем-то жизнь и тем более влюбляться, чтобы потом собирать себя по частям после предательства или, что ещё хуже, дойти до самоубийства. Моё сердце стало чёрствым, а я превратился в настоящего холодного принца. Мне никто не был нужен. Я понял, что в этом и есть смысл моей жизни: пить, развлекаться, получать всё что хочешь и трахаться.       Если бы я только знал как же жестоко я тогда ошибался. Возможно из-за своей категоричности и принципов, своего недоверия и нежелания хотя бы попробовать и дать шанс человеку, а также огромного страха, поглощающего меня, я чуть не потерял самую большую ценность моей жизни. Слишком поздно я понял, какую же огромную ошибку я совершил из-за своей боязни довериться кому-то.       В девятом классе я перешёл в новую школу в связи с решением родителей переехать и начать новую жизнь. Вот только мало что изменилось. В новой школе я стал центром внимания всех альф и у меня в первые же дни появилась собственная свита из омег. Это было то, чего я так страстно желал. Я не испытывал грусти по поводу перехода в новую школу. Мы с Эндрю хоть и сблизились, но я никогда не считал его настоящим другом. К себе я никогда и никого не подпускал слишком близко. Держал на расстоянии всех, потому у меня и не было настоящих, преданных друзей.       Именно в этой школе я и встретил своего истинного. Сложно было не уловить невероятный, просто божественный и до ужаса сладкий аромат моей любимой карамели. Вот только обещание, данное самому себе, я собирался сдержать. А увидев своего истинного альфу, я понял, что это сделать будет проще простого. Он был ужасно неказистым, каким-то угловатым и тощим и что самое ужасное — нищим. Я всегда мечтал о богатой жизни и такие альфы мне были ни к чему.       Вот только я недооценил этого альфу. Как только он меня увидел и понял, что мы истинные, тут же стал бегать за мной, дарить цветы, приглашать в кафе и на прогулки. Я каждый раз ему отказывал во всё более жестокой форме, но он от своего не отступался. Видимо, влюбился в меня глупыш. Целых два года он пытался меня добиться и несмотря на то, что это было бесполезно и я не изменил своего решения, он продолжал с завидным упорством дарить мне цветы и пытаться куда-то пригласить.       И его не волновала моя грубость, не волновали смешки и многочисленные издевательства, не волновало и то, как ужасно неопрятно он выглядел. Было ощущение, будто весь его мир сузился до одного лишь меня. Я тогда очень сильно жалел, что именно Алик мой истинный.       А потом всё случилось очень быстро: день рождения, моя первая течка, желание секса и Алик прямо под рукой. Мне тогда было совершено плевать с кем спать, а усилившийся запах Алика из-за моей течки просто свёл меня с ума, и я не смог остановиться. Тот секс я толком не помнил. Помнил лишь то, что было очень горячо и хотелось ещё.       Наутро я очнулся дома, у себя в постели. У меня был жар и всё внизу ужасно сильно болело и тянуло. Было просто дикое желание ощутить в себе хоть чей-то член, но родители не выпустили меня из дома, наказав в придачу за то, что было вчера, хоть я толком ничего и не помнил. Спустя неделю я вернулся в школу и не увидел Алика. Честно говоря, с души будто камень свалился. Я был очень этому рад и надеялся, что больше никогда его не увижу.       Но жизнь не услышала мои мольбы. Позже я узнал, что он попал в больницу с тяжёлыми травмами, а его братья будут жить теперь с нами. Я был очень недоволен! И так делил любовь родителей с Нилом, а тут ещё две малявки нарисовались. Я не знал что произошло и почему эти мелочи у нас, но мне и не было интересно. Я не желал Алику смерти и хотел, чтобы тот очнулся, но забыл всё. В особенности меня. Я был бы очень счастлив.       А чуть позже меня стало тошнить по утрам и я понял, что жду ребёнка. Ребёнка, который просто поставит на мне и моей дальнейшей жизни крест. Конечно я рассказал всё родителям, не сдерживая слёз. Отец просто рвал и метал, разбивая к чертям нашу посуду. Успокоившись через пару дней, он поставил меня перед фактом: я выхожу замуж. На этот раз ему было плевать на мои крики и истерики, а также на многочисленные слёзы. Он был холоден и отчужден, сказал, что уже всё решил и не поменяет своего решения. Он не собирается позорить себя и всю нашу семью из-за того что я, цитирую, такая шлюха забеременел от кого попало. Он сказал, что я выйду замуж, иначе меня просто выкинут из дома и обеспечивать больше не буду. Пришлось согласиться, хоть я и не прекращал истерики в течение нескольких дней.       Я просто не мог поверить тогда в это. Этот Алик разрушил мою жизнь своим появлением! И теперь вместо того, чтобы жить так, как хочу я, делать то, что хочу я, мне придётся жить с этим нищебродом, играть с ним свадьбу и растить нашего общего ребёнка. Сама мысль, что этот ребёнок его, вызывала во мне чувство омерзения. Я был уверен, что не полюблю этого ребёнка никогда.       А ещё дал себе слово, что сделаю всё, чтобы Алик сам захотел уйти от меня. И плевать мне было, что решение принял отец. Он не имел никакого права решать за меня, и если Алик сам подаст на развод, то проблемы будут уже не мои. Я сделаю всё, чтобы тот не захотел больше со мной жить и вообще знать меня. Больше всего я желал быть свободным. Свободным от отношений, от каких-то обязательств, от детей и я готов был тогда горы свернуть, лишь бы всё вернуть на свои места. И плевать мне было, что без истинного, как говорят, прожить невозможно. Я слышал много историй, что это не так, и был уверен, что и я проживу, а на Алика мне было плевать.       Вот только я тогда не думал, что любовь Алика ко мне столь сильна, что он терпел все мои капризы, все истерики; пропускал мимо ушей мои грубые слова в его адрес, не отрывал глаз, когда я буквально прожигал его своими, полными ненависти. Он стойко выносил всё, что я делал, хотя я думал, что сбежит через пару дней, вот только и у него терпение было не бесконечным.       День свадьбы я толком не помнил. Помнил лишь, что это был самый худший день в моей жизни (после смерти дедушки, конечно). Мне ничего не хотелось, настроения совершенно не было. С утра я успел даже поистерить и поплакать. Так плохо мне давно не было. Я буквально ощущал, как на моей шее туго затягивается петля под названием семейная жизнь. Я весь день вёл себя довольно холодно и отстраненно, не желая с кем-то разговаривать или что-то делать.       Церемонию я еле выдержал. Меня чуть не стошнило, когда я целовал этого урода! А его шрам, хорошо бросающийся в глаза, вызывал приступы омерзения и тошноты. Я вообще не представлял как выдержал тогда один лишь поцелуй в губы, думал прямо там меня стошнит. А вот Алик сиял, словно получил самый долгожданный приз. Эта тварь была счастлива, ведь получила то, чего хотела, в отличие от меня.       Помню странную реакцию брата на Алика. Он тогда не только понравился Нилу, но и эта мелочь облизнула шрам Алика. Я тогда вновь скривился, чуть не выблевав свой завтрак. Я прикоснуться к этому ужасу боялся, а Нил так легко лижет его! Я не знал, что Алик сделал с моим братишкой, но дабы избежать всяких непотребств, забрал брата. Помню, как Нил вопил и вырывался, желая вновь попасть к Алику. Никогда он так ещё со мной себя не вёл! Я его особо не любил, ведь он занимал все внимание моих родителей, которые в последнее время перестали обращать на меня внимание, но несмотря на это я был с ним в более-менее тёплых отношениях и ещё ни разу он так не вопил и не кричал на меня!       Алику что-то не понравилось и он забрал малыша, после чего начал меня отчитывать. Во мне проснулась лютая ярость смешанная с ненавистью. Я его тогда холодно осадил и ушёл, не желая видеть. Надо же так разговаривать со мной! И где вся его хваленная любовь на века? Я знал, что он не так уж сильно и любит меня, раз вместо того, чтобы поддержать меня, он стал защищать Нила. Вот и вся его суть.       Дальше помню, что я пил, пил и пил, а потом просто сбежал от Алика в компанию симпатичных, сильных самцов, без стеснения флиртуя со всеми. Мне очень нравилось чувствовать себя лакомым кусочком! Под конец вечера я совсем опьянел и даже не помнил, как добрался до дома и что вообще было. Но несмотря на это свадьба оставила неприятные воспоминания в моей голове. Да и начавшаяся семейная жизнь только убивала меня.       Я был, конечно, рад, что Алик ходит на работу и по полдня я не вижу его рожу, да и готовить и убирать не нужно было, он и сам прекрасно со всем справлялся. Вот только он постоянно капал мне на мозги: надо есть, надо ходить гулять, надо чем-то заниматься. Постоянно надо, надо, надо. А я может не хочу! Сам меня взял, вот пусть теперь и делает все дела, подыхая от такой загруженности. Ещё смеет мне что-то говорить и какие-то наставления давать. А я не просил!       Жить с ним было просто невыносимо и даже мои истерики и капризы не возымели эффекта. Он был всё также спокоен, продолжал со мной общаться и давать ненужные советы, всё время делал мне мозги. Я даже позавидовал его безграничному терпению. А когда я решил вновь пойти по мужикам, он запретил мне из дома выходить! Просто забрал ключи и стал запирать дверь! И я не мог выйти. Это была уже просто неслыханная наглость. Держать беременного омегу взаперти. Вот подонок! И я ещё больше его возненавидел. Всем сердцем и душой, не желая не то, что сближаться, даже разговаривать!       Но несмотря на моё поведение, на все мои попытки вывести его из себя и подать на развод он всё равно продолжал жить со мной. Всё равно продолжал заботиться, переживать, быть добрым по отношению ко мне. А я не понимал этого. Как он может продолжать любить меня после всего? Я подумал, что недостаточно хорошо пытаюсь избавиться от него. Надо что-то более грандиозное, чтобы он раз и навсегда уяснил, что мы не будем вместе никогда. Вот только что именно сделать я тогда не знал. И ведь даже не думал в то время, что могу остаться один с ребёнком на руках. Для меня было важно избавиться от альфы, а остальное не имело значения и отошло на второй план.       Когда я понял, что Алика просто так не вывести из себя, я стал более тихим и отстранённым. Не хотелось попусту тратить силы на ссоры. Я делал всё, что говорил альфа: ходил на прогулки, заботился о своём здоровье, не препирался. Но в голове я пытался придумать что бы такое сделать, чтобы отвязать от себя надоедливого альфу. Как раз наступил долгожданный корпоратив. Я думал, что потрахаюсь с каким-нибудь альфой на глазах у Алика, и тот бросит меня. Но всё вышло не так, как я планировал.       В день корпоратива я был очень довольным, думая, что мой план сработает. Даже Алик заметил мою улыбку. Я, как и всегда, сделал красивую прическу, нанёс минимум макияжа, надел парадный костюм, смотрящийся на мне просто шикарно. В общем, был неотразим. На Алика даже не смотрел. Мне было плевать как он одет и как выглядит.       Приехав на место, я тут же отошёл от Алика, сделав вид, что мы вовсе не знакомы, и почти сразу нашёл компанию горячих самцов. Влиться в компанию шикарных альф было проще простого. Совсем разойдясь, я позволил им лапать меня за бёдра и ноги, краем глаза видя, что на всё это смотрит Алик. Я торжествовал в тот момент, думая, что после такого альфа точно меня бросит. Я видел, как он хотел сюда подойти, а глаза горели, но его остановил какой-то омега. И этот омега, надо заметить, был очень красивым. Но я всё равно лучше!       Потом мы все перешли в зал, предоставленный для празднования. Были лёгкие закуски, алкоголь и много мужчин: и альф, и омег, даже беты были. И тут, как всегда, отец всё испортил. В особенности моё настроение. Это ж надо было выйти в самый центр и сообщить всем, что я замужем! Да ещё и Алика позвать! А тот и не против. Мне было в тот момент просто невероятно стыдно. Казалось, что даже шея и уши горели. Просто позорище. Сотрудники, правда, отнеслись ко всему спокойно и никто не показывал пальцем на Алика, смеясь и думая, что же такой, как он, делает рядом с таким, как я. Может его здесь уважают? Да нет, быть того не может.       Спустя три часа такого празднования мы поехали в кафе. Я ехал с Аликом и тем омегой, и эти два придурка всю дорогу ржали, ещё больше раздражая меня. Особенно этот непонятный омега. Вот тебе и верность муженька. А я говорил, что не бывает идеальных людей. Все изменяют! Абсолютно все и этот Алик не исключение. Он просто хочет усыпить мою бдительность, чтобы потом втайне трахать омег и оставаться хорошеньким и чистеньким. Ну уж нет, я не позволю ему вертеть мной, как он захочет!       А дальше был ресторан, алкоголь и стриптиз шоу. На сцену вышли двое альф и омега. Омега был очень смазливым, а двигался пластично, выгибаясь и показывая самые сокровенные места. Он мне сразу не понравился! Индюк напыщенный. Я в сто раз лучше него. Потом эти танцоры вышли в зал и начали взаимодействовать с пьяными гостями. И я был в их числе. Я столько выпил, что еле соображал что происходит, хотя рассудок ещё был на месте.       Меня не обделил вниманием один альфа. Он всё крутился около меня, давал себя потрогать, жарко двигался, а я был в полном восторге, еле сдерживая себя, чтобы не накинуться на него. И я бы вовсе забылся, если бы кое-что не произошло. На сцену выперся тот омега, таща за собой Алика! Я был в полном недоумении и совершенно не понимал, что происходит. А потом всё стало ясно. Этот напыщенный, разукрашенный индюк выбрал Алика для своего похотливого танца! Вот мразь.       Отчего-то я не мог наблюдать за тем, как какая-то шалава крутится вокруг моего! мужа, обхаживая его со всех сторон и чуть ли не трахая своей задницей. Смотреть на это было мерзко, а алкоголя в крови было столько, что я практически не ведал, что творю. Будь трезвым, я бы точно никогда так не поступил.       Я вышел на сцену, скинул эту шлюху и уселся на колени Алика, объявив всем, что я лучший! Теперь уже я двигался грациозно и страстно, показывая не только публике, но и самому Алику насколько я желанный. Пока я танцевал, настолько возбудился, что было почти больно. И Алик решил эту проблему. Он резко подхватил меня на руки, удивив этим, а после понёс в сторону вип-комнат, заняв одну. Он смотрел на меня с таким диким желанием, что я ещё больше возбуждался под его взглядом. А потом была совершенно дикая и жаркая ночь.       На утро я помнил произошедшее лишь отрывками и решил просто не заострять на этом внимание.       Дальше вновь потекла размеренная жизнь, к которой я, на удивление, начал привыкать.       Прошёл Новый Год. Больше всего мне запомнился момент, когда Алик, сильно нервничающий до трясущихся рук, подарил мне цепочку. Было видно, как сильно он переживает, что мне не понравится подарок. А мне, на удивление, было очень приятно, что он решил что-то подарить, но я не собирался ему это показывать. Я тогда жёстко отшил его, не приняв подарок. Даже рассмеялся над ним. А потом мне было стыдно, правда, недолго. Я довольно быстро забыл об этом.       И снова потекла размеренная, скучная жизнь. Помню, как Алик настаивал, чтобы я сходил в больницу и узнал кто у нас будет, но меня это не интересовало. Я был уверен, что не полюблю малыша, потому и не собирался ничего делать. Я бы даже был бы рад, если бы случился выкидыш или ребёнок бы не выжил. И плевать мне было тогда, что эти мысли отвратительны.       Помню, как в марте заболел Алик. Он тогда выглядел ужасно плохо и просил помочь ему. Ему было так плохо, что он свалился на пол и не мог подняться, но я, считая, что это мой шанс избавиться от него, не стал ему помогать, надеясь, что тот умрёт. Я так сильно был поглощён выдуманной, невесть откуда взятой ненавистью, что совершенно не думал о том, что желаю другому человеку зла. Я так сильно хотел избавиться от альфы, что просто превратился в какого-то монстра, который только и желает плохого. Боже, кем я тогда был? Даже сейчас не хочется вспоминать то время. Я был просто отвратительным человеком, думая лишь о себе и совершенно забыв, что Алик живой человек, а желать зла последнее дело. Никогда я не был таким! Сам не знаю, что тогда на меня нашло. Я думал лишь о ненависти. Она полностью поглотила меня, и я уже не различал ничего, не понимая того, что творю не только поступками, но и словами.       А потом заболел я. И Алик, несмотря на то, что я ему не помог, был всё время рядом со мной. Он волновался обо мне и заботился, заставлял пить таблетки, мерить температуру, пить больше воды и лежать. Первый раз мне было приятно от такой заботы и именно тогда я почувствовал себя настоящей мразью. Я не мог ему просто таблетку достать и принести стакан воды, а он обхаживал меня все дни болезни. Я просто не мог поверить, что он может быть таким добрым.       Беременность проходила хорошо. Я стал тише себя вести, помня о своём мерзком поступке. Алик постоянно просил потрогать живот, но я не давал ему этого сделать. Мне казалось, что если он будет это делать, то и я привяжусь к ребёнку, а я этого не хотел.       Спустя время к Алику пожаловал его друг — Алекс. Альфа сказал, что поедет выбирать кроватку, а друг поможет её собрать. И я придумал план: решил соблазнить друга Алика, переспать с ним на глазах у мужа и тогда, я был уверен, Алик бы точно бросил меня. К тому же, этого Алекса я видел в школе и был бы не прочь с ним порезвиться. Всё-таки с ним я ещё не пробовал. Я даже приоделся по случаю и всячески заигрывал с Алексом, но тот был непробиваем. Неужели дружба с этим нищебродом ему так важна? Оказалось, что важна. Он вообще не реагировал на меня! На меня! Я даже не видел в глазах похоти, хотя бы десятой доли! И это меня разозлило. А как он обо мне отзывался! Как грубил! И его самые последние слова я тоже запомнил, слово в слово:       "Настанет тот день, когда ты потеряешь всю любовь Алика, и он уйдёт, а ты останешься один и будешь гнить здесь. Лучше него ты никогда никого не найдёшь и будешь потом горько жалеть".       Как бы я не пытался, но слова забыть так и не смог. Они врезались в самое сердце. Я тогда думал, как бы я жил, не будь рядом Алика? Наверное, я был бы совсем один. Обо мне бы никто не заботился, не переживал за меня; некому было бы готовить и исполнять все мои прихоти; никто бы не стал терпеть мой дрянной характер и давно сбежал бы. А Алик терпел. Может, я бы вообще заразился ВИЧ и сдох бы. Вот и вся жизнь. Но потом я быстро выкинул эти мысли из головы, будучи уверенным, что зажил бы намного лучше без этого Алика.       Потом были роды. Я безумно боялся этого дня и не хотел рожать, но рядом был Алик. Он переживал за меня, поддерживал, не побоялся присутствовать на моих родах. Я так был ему тогда благодарен! Сердце потихоньку начало оттаивать, но мозг не хотел его слушать и делал всё, чтобы я продолжал ненавидеть Алика. В конце концов он истинный! Это самое худшее, что может быть, и я просто обязан держать его на расстоянии.       А потом пошла семейная жизнь. Алик всё время был рядом. Помогал с ребёнком, учил, как правильно ухаживать за малышом, хотя я, как омега, должен был это знать; терпел мои капризы, закрывал глаза на истерики, старался по максимуму помочь и облегчить мне жизнь. Было неимоверно тяжело. У меня болело всё тело, кожа живота немного обвисла и он больше не был таким подтянутым, как прежде, грудь дико болела и была очень тяжёлая, а малыш очень много плакал и кричал, совершенно не давая спать. Это был просто ад!       Но вопреки моим мыслям я полюбил маленькое, родное существо всем своим сердцем. Назвал в честь дедушки, желая, чтобы у моего маленького была лучшая жизнь. И хотя я частенько срывался и мог сказать какую-то грубость в сторону малыша, я всё равно очень сильно любил его. Алик, как всегда, оказался прав.       А ещё мы с Аликом стали спать вместе. Помню, как удивился, когда он сказал, что будет спать со мной. Причём сказал так, что даже возражать не хотелось. В этом он был тверд и настойчив. С того момента мы стали спать вместе, и, признаться честно, со временем я привык. Мне нравилось чувствовать его тепло, ощущать, что рядом, прямо под боком, кто-то есть, слышать его мерное сопение и тихий храп. Я так привык к этому, что просто не мог потом засыпать без Алика. Медленно, но верно он входил в мою жизнь, растапливая сердце, чего я больше всего на свете боялся.       Я боялся довериться, боялся, что если попробую, то история повторится, но теперь уже со мной. Прямо как у тех омег и моего лучшего друга. И хотя Алик всем своим существом доказывал обратное, мозг совершенно не хотел слушать сердце, продолжая стоять на своём.       Помню, как познакомился с его друзьями. Того омегу, как оказалось, звали Лир и у него был парень. Я тогда так сильно приревновал Алика, что сам себе не поверил. Он изначально сказал, что идёт в гости к друзьям, но глупое сердце твердило, что он пойдёт в клуб изменять мне с другим. Именно тогда я впервые почувствовал самую настоящую ревность. Я представил, как он трахает какого-то смазливого омегу, вопреки своим громким словам о любви, и стало ужасно больно. Никогда мне не было так больно. Я даже толком не мог понять тогда, что со мной происходит. Это через время я всё понял, когда уже было поздно.       Я тогда наговорил кучу всего, и Алик взял меня с собой. И он доказал правдивость своих слов. Мне было тогда ужасно стыдно, что я ему не поверил и наговорил кучу всего. Я надеялся лишь на то, что он не поймёт, что это была ревность, да и вообще забудет об этом. Несмотря ни на что Лир оказался милым и очень приятным омегой. Он немного порасспрашивал как ухаживать за малышами, сам своего ждал, поделился своими знаниями, максимально расположил к себе, заявив, что мы теперь друзья и я всегда могу к нему обратиться за помощью. А я встайне радовался тому, что у меня появился такой замечательный друг.       После того дня всё пошло немного не так. Я стал изменять Алику. Поняв, что я начинаю к нему привыкать и прикипать настолько, что уже даже ревную, я решил, что так будет лучше. Я хотел забыть о нём, перестать думать. Я не хотел, чтобы моими мыслями завладел только он и, как мог, пытался отвлечься. Напивался, чтобы не думать о нём, трахался с другими альфами, чтобы показать Алику, что в моей жизни ничего не изменилось. Я хотел, чтобы он меня бросил, подал на развод. Я так сильно боялся довериться ему и дать шанс нашим отношениям, что счёл наилучшим вариантом вызвать у него ненависть и отвращение ко мне.       Я встречался с друзьями. Точнее с теми, кого считал "другом" — Сьюзи, Ри, Джей. Мы тусовались в клубе, они помогали мне напиваться, а потом я находил альфу и проводил с ним ночь, возвращаясь домой около полуночи. Каждый день были новые альфы. Ночи были прекрасными. Ужасно горячими и страстными, но почему-то это больше не приносило удовольствия. Алик же, хотя я видел, как больно делаю ему, продолжал терпеть мои похождения и жить со мной, всё ещё надеясь на что-то.       Он ругался, был недоволен, но акцент делал именно на ребёнке. Я чувствовал себя самой настоящей мразью, но ничего не мог поделать. Я должен быть забыть об Алике и показать тому, что он мне не нужен. После разговора с ним и его заверений, что он больше не будет меня доставать и мы будем не больше, чем обычные сожители, наши отношения улучшились. И пока я продолжал ходить по альфам, уже не бухая, Алик решил изменить свою внешность. Он сделал модную причёску, подчеркнув красоту медовых, тягучих глаз, купил новую, стильную одежду, стал ухаживать за собой и смотреть за внешностью. А ещё он вновь записался в зал, ко всему прочему ещё и на борьбу найдя время. Хоть я ему этого не говорил ни разу, но втайне я им восхищался. Он действительно стал не только красивее, но и сильнее, увереннее в себе и это не могло не привлекать. Он продолжал жить и делать свою жизнь лучше, хоть я и видел, что он до сих пор любит меня, что ещё больше причиняло мне боль.       А потом я узнал, что беременен. Снова. Я тогда ужасно сильно переживал, помня, как проходила первая беременность, много плакал, устраивал истерики, не хотел снова проходить через то, что прошёл. Но Алик снова был рядом, поддерживал, заботился и самое главное терпел мой непростой характер.       Вторая беременность прошла легче. Целый год я заботился о моих малышах, виня себя в том, что не смог преодолеть свою слабость в хождении по альфам. Но я пообещал себе, что я больше не буду спать с другими. По крайней мере не тогда, когда моим детям нужен папа. За этот год мы с Аликом сблизились ещё больше. Мы хорошо общались, вместе спали, заботились о сыновьях. У нас установилась самая настоящая идиллия, и я действительно чувствовал себя счастливым.       Но всё это не могло длиться долго. Когда я понял, что мне уже тяжело представить свою жизнь без заботливого, любящего альфы, я решил всё "исправить", пока не было поздно. Я очень сильно боялся. Даже спустя почти три года совместной жизни я всё ещё боялся зависеть от кого-то. Я боялся, что незаметно Алик начнёт мной помыкать, диктовать свои правила и требования; боялся, что он не даст мне жизни, что я не буду свободным. А ещё я боялся, что он меня разлюбит и начнёт изменять, а потом и вовсе бросит, заявив, что больше не любит и ему не нужен истинный.       Я очень сильно боялся остаться совсем один. Боялся, что меня приручат к себе лаской, а потом выкинут на улицу, как бездомного щенка. Хоть я и пытался казаться смелым, равнодушным и избалованным омегой, но в душе я был очень ранимым и ужасно трусливым. Я боялся повторения того, что было у моих родителей. Они ведь тоже истинные! И у них тоже поначалу первые несколько лет всё было хорошо. И страх этот был сильнее меня. Я просто не мог довериться, не мог дать себе шанс на счастливую жизнь. Я тогда так на этом зациклился, что не подумал о детях. И всё же я самый настоящий эгоист.       И тогда я придумал план. Я узнал, что у нас с Аликом в ноябре годовщина свадьбы от Лира. Тот предупредил, чтобы я был к этому готов, за что я был очень благодарен. А позже, найдя разные свечи и тоненький золотой браслет с моим именем, я подтвердил правдивость слов Лира. Я решил в такой памятный день окончательно разбить сердце Алику, будучи уверенным, что после этого он меня точно не простит, а мне станет легче жить дальше.       Зная, что Алик работает в этот день, а также зная во сколько примерно закончит, я пригласил к нам домой альфу, с которым познакомился недавно в баре и который очень хотел переспать со мной. До этого мы не спали. Дети были у родителей, а Алик должен был скоро прийти. Всё складывалось лучше некуда. С тяжёлым сердцем и нехорошим предчувствием я все же решился совершить то, что планировал.       И вот, когда я услышал, как открывается дверь, я уже активно скакал на альфе, специально тихо постанывая. Незнакомый мне альфа даже не услышал звук открывающегося замка. Я старался не думать об Алике и его чувствах, продолжая свое дело. Сейчас, несмотря на самую настоящую бурю в душе и отвращение к самому себе, я должен был показать всё своё актёрское мастерство, заставив Алика поверить в то, что он мне не нужен, и мы никогда не будем вместе.       И всё прошло так, как я и ожидал. Алик был невероятно сильно зол, но при этом холоден и отчужден, хотя в глазах пылала ярость. Единственное чего я не ожидал, что он врежет по морде незнакомому альфе. И когда он успел из затравленного паренька превратиться в самого настоящего мужчину?       Когда Алик выгнал мужика из дома и обратил свой взор на меня, я, стараясь ничем не выдать себя, смотрел на него со всем презрением, ненавистью и отвращением, какие только были у меня. Я старался показать альфе, что он мне не нужен, мы не пара и никогда не будем вместе. И тот увидел то, что я хотел ему передать.       Он ничего не спрашивал, не кричал на меня и не пытался вразумить. Он вообще ничего не делал. Просто стоял и смотрел на меня глазами полными боли от предательства, а по щеке скатилась слеза. Мне было в тот момент так тяжело держать себя в руках, так тяжело сдерживать слёзы. Мне самому стало невыносимо больно, когда я понял, какую же большую боль я причинил альфе. Я хотел расплакаться, кинуться к нему на шею и сказать, что я этого не хотел. Я просто боялся. Боялся его и того, что он может сделать с моей жизнью, со мной. Я так хотел его утешить, что больше не мог продолжать играть. И только я хотел сдаться, как услышал его тихие, безжизненные слова:       — Ты добился того, что хотел.       Это были его последние слова в тот день. Единственные и последние. Он сразу ушёл из дома, а я упал на пол, горько рыдая. Мне было так плохо, так плохо от того, что я причинил боль дорогому мне человеку. Я не хотел этого, не хотел! Всё глупый мозг, не желающий слушать сердце. Я рыдал навзрыд, надеясь, что Алик вернётся, я ему всё объясню и всё вернётся на круги своя. Я сразу пожалел о том, что сделал. Увидел его глаза, прочно врезавшиеся в память, и пожалел. Не думал, что мне будет так больно. В погоне за свободной от чувств жизни я лишился самого дорого, что у меня было.       Я скулил, не желая подниматься, молил Алика вернуться, не оставлять меня. Я кричал от боли, пытаясь разорвать простыню на мелкие кусочки. Я колотил кулаками пол, бился головой о стену, разрывал ногтями кожу на моих плечах в кровь. Я словно сошел с ума, поняв, что, кажется, теперь точно потерял его. А я не хотел терять. И в этой борьбе первый раз победу одержало сердце. Оно тянулось к альфе, оно не могло без него, хотело, чтобы тот был рядом, горело пламенем разъедающей всё моё нутро боли.       Я решил было пойти за ним, найти, остановить и вернуть домой, но, увидев в коридоре красивый букет темно-красных роз, лежащий на комоде, снова не сдержался и принялся ожесточённо бить кулаками стену, крича и громко рыдая. Я только сейчас понял, что он хотел устроить мне какой-то сюрприз. Действительно стоящий сюрприз, а не абы какой. Букет, цепочка, продукты в холодильнике. Он делал всё это ради меня, а я думал только о себе. Какой же я трус! Самая настоящая мразь!       Вместо того, чтобы дать шанс нашим отношениям, хотя бы попробовать попытать счастье, я так сильно испугался, что просто загубил всё. Алик всегда всё делал для меня, переживал, заботился, поддерживал, любил. Терпел мой характер и просто отвратительнейшее поведение в его сторону, терпел все мои ночные походы и измены. Пытался чему-то научить, показать, что мы сами строим свою жизнь. Столько раз просил шанс, всего лишь шанс! А я так испугался, что даже видя его искренность и любовь, не смог преодолеть самого себя. Я ничего не сделал для наших отношений! Старался только Алик, а я всё портил. Даже не позволил ему просто любить себя и быть рядом. А ведь он был готов на всё ради меня.       Продолжая плакать и жалеть себя, я поднялся с пола и взял цветы, поднеся к лицу. Они были просто прекрасны и пахли волшебно. Двадцать одна роза. Кое-как дойдя до комнаты, я пытался найти хоть одну вазу, но ничего не было. На кухне тоже. Тогда я зашёл в гостиную и бывшую комнату Алика. В ней были все его вещи. В самом углу я нашёл пыльную, небольшую и очень старую вазу. Подумав, что, возможно, Алик держал её здесь в надежде, что я когда-нибудь приму его подарки, я вновь расплакался, идя в ванную и набирая в вазу воду.       Я решил, что потом обязательно почищу её от пыли и грязи и она будет у меня самой любимой. А пока я поставил ее в своей комнате на тумбочку, чтобы она напоминала мне о нём. Я всё ещё надеялся, что Алик придёт, мы поговорим, и он простит меня. Снова. Хотя почему-то было ощущение, что этого не будет. У всех терпение рано или поздно заканчивается. И несмотря на безграничное терпение Алика, оно у него тоже оказалось не бесконечным.       От понимания, что меня не простят и я останусь совсем один с двумя детьми на руках, я упал на кровать и вновь горько заплакал, воя и прося Алика вернуться. Обещал в тишине квартиры, что теперь всё будет по-другому. Я дам ему шанс, буду любить его, научусь доверять. Но Алик не возвращался, а я всё больше плакал, смотря на цветы. Растения, будто чувствуя моё настроение, немного загнулись и опустили свои головки. Я лишь мог глотать слёзы, лёжа полностью голый, и надеяться, что Алик скоро вернётся.       Так я уснул, а вечером спросонья услышал звон телефона. Мне звонил Лир. Я подумал, что, возможно, Алик у него решил переночевать и не придёт домой, но Лир сообщил, что Алика сбила машина, и он находится в тяжёлом состоянии, а врачи ничего не обещают.       Телефон тут же выпал из моих рук. Стук сердца отдавался в ушах. Я просто не мог поверить. В то же мгновение стало нечем дышать, а в глазах потемнело и я осел на пол. В больнице. Тяжёлое состояние. Врачи ничего не обещают. Слёзы градом полились по щекам, капая на пол. Я прижал руки ко рту, чтобы не закричать во всю глотку от той боли, что я ощутил. Хотелось выть раненным зверем, рвать и метать, сделать себе больно лишь бы не чувствовать ту боль, которая проходила через моё сердце.       Он не может меня оставить. Не может. Я же не смогу без него. Он стал для меня целым миром. Без него я никто и ничто. Он мне так нужен. Кажется только сейчас я по-настоящему понял, что могу потерять своего Истинного! Человека, которому суждено сделать меня счастливым! Никто и никогда не сможет мне его заменить. Как же я буду без него?       Я плакал от бессилия, вспоминая свои злые слова: "Чтоб ты сдох, слышишь меня? Подохни уже наконец!". Как я мог такое говорить? Как мог желать ему смерти? Я просто ничтожество, недостойное жить. Это я должен сейчас быть там, это меня должна была сбить машина, это я должен находиться на грани жизни и смерти, но только не он.       — Пожалуйста, Алик, не оставляй меня. Ты мне очень нужен. Прошу. Я не смогу жить без тебя, — шептал я в пустоту, надеясь, что меня услышат, зарывался пальцами в волосы, до боли дёргая их, почти вырывая, и кричал, кричал, кричал, лишь бы не было так больно, лишь бы кто-нибудь смог разделить со мной эту боль. И я пообещал себе, что если он не очнётся, я пойду за ним. И плевать на весь мир, без него я уже не смогу жить.